Обновленный Политехнический музей, в историческом здании которого на Лубянском проезде идёт реконструкция, откроется для посетителей в 2018 году. Юлия Шахновская, которая с 2009 года являлась гендиректором Фонда развития Политехнического музея, в начале июля стала главой уже самого Политеха. В своём интервью она рассказала, какие планируются изменения.
Беседу вёл Павел Лобков
– Вы раньше возглавляли фонд Политехнического музея. С чем была связана эта рокировка? Потому что, как я знаю, бывший директор Борис Салтыков тоже стал президентом музея так же, как Ирина Антонова.
– Помимо того, что я была директором фонда, я еще два года была его заместителем по развитию. Несколько лет назад, обсудив, мы решили, что правильнее будет немножечко поменяться ролями, чтобы Борис Георгиевич занялся больше научным руководством музея, разработкой научной стратегии, он в перспективе возглавит стратегический совет музея, а я бы занялась больше административной работой и управлением теми процессами, которые сейчас идут: переездом, реконструкцией.
– Это почетная пенсия?
– Нет, Борис Георгиевич будет действительно заниматься двумя большими направлениями – это научная стратегия музея и восстановление, развитие Ассоциации научно-технических музеев России.
– В каждом крупном европейском городе, я много таких знаю, в Бостоне огромный музей, может, самый лучший в мире, в Мюнхене, в Цюрихе, в огромном количестве городов музей науки и техники – это практически главная городская достопримечательность, там можно со всем поиграть, там огромные интерактивные выставки. В этом смысле место Политехнического музея в Москве должен быть таким же?
– Я думаю, что должно быть больше. Я надеюсь, что нам удастся сделать его даже больше. И само место располагает, и то, что мы в него сейчас закладываем, ту концепцию, которую мы сейчас развиваем, вообще мне бы хотелось считать, что в будущем это будет не просто самый главный музей Москвы, но и еще центральное место для проведения времени. Место провидения времени со всеми целями: с целью развлечься, с целью получить новые знания, с целью просто попить кофе.
– Можно ли сказать, что это такая музейная революция, что история с Пушкинским музеем, то история с Политехническим или это не связано, это совпадение?
– В нашем случае это точно не революция. Это естественный путь развития, который лишь доказывает, что мы двигаемся по тому пути, по которому двигались последние 4 года.
– В смысле смена руководства?
– Да.
– Это никак не связано с тем, что в Москве обновляется руководство музеев, что это политика?
– Наверное, связано, но я не думаю, что это такая политика. Думаю, что если есть какие-то тренды, разные события этот тренд подтверждают.
– Во многом Политехнический музей находился в состоянии по дороге от сталинизма к капитализму, то есть там еще была частично выставка подарков Сталину, эти огромные металлургические заводы, модели шахт и какие-то новые появлялись экспозиции. Что вы будете делать с наследием сталинской поры, когда достижения советского народного хозяйства демонстрируются чуть ли не в натуральную величину?
– Конкретно эти модели мы аккуратно разобрали. В течение трех-четырех лет мы их будем реставрировать. Я надеюсь, что к открытию музея, мы сейчас даже в архитектурном проекте специально предусматриваем места, где мы их расположим, и они будут работать.
– Работать?
– Прям работать.
– Потому что последние годы многие даже не работали.
– Будут работать.
– Еще, на что обращало мое внимание, что, в отличие от тех музеев, многие экспонаты мертвые, вы не можете зажечь лампочку Яблочкова, свечу Яблочкова, хотя каждому хотелось спросить, как горела дуга Петрова или лампочка Яблочкова, или Кремлевская звезда, ее нельзя было разобрать и собрать. Есть уникальные вещи, которые создавались гениями советских инженеров, не работают, поэтому люди мимо них проходят. Что вы будете делать с ними сейчас?
– То, что можно будет заставить работать, мы заставим работать. Сейчас сложно пока сказать, мы отобрали порядка тысячи экспонатов для будущей экспозиции для будущих коллекций. Скорее всего, вряд ли все поместятся, это будет длинный еще путь, двухлетний, когда дизайнеры вместе с научными сотрудниками, экспертами будут отбирать те экспонаты, которые в результате будут стоять в отреставрированном здании.
– А у музея должна быть концепция своя?
– Она уже есть.
– А в чем она заключается?
– В нашем случае эта концепция близка к концепции, с которой вообще музей появился в конце 19 века, это все-таки просветительская, популяризаторская концепция. А что касается экспозиции будущей, она отвечает, скорее, на вопрос, как существует наука, как формируются изобретения, как происходит открытие, как вообще идет этот процесс. Это будет показано, безусловно, предметами, историей предметов, историей российских и советских открытий.
– Многие знают, что с 1947 по 1949 года, в течение двух лет, Политехнический музей переформатировался в соответствии с тогдашним лозунгом «Россия – родина слонов», тогда же французскую булку переименовали в «городскую», дисковода лампочку в лампочку Яблочкова, Черепанов, Ползунов, кто пароход изобрел, конечно, русский. Эта идея все равно доползла в Политехническом музее до конца 20 – начала 21 века. Будет ли какое-то переосмысление или все равно идея пропаганды отечественного, отечественных приоритетов будет заложена в этой концепции?
– Во-первых, я считаю, что в идеи пропаганды отечественного нет ничего плохого.
– Если там есть правда.
– Да, если там есть правда. Во-вторых, этой правды довольно много, начиная от тетриса, заканчивая компьютером, это важно показать, рассказать.
– Давайте компьютер Алану Тьюрингу оставим.
– Лебедева вы тоже не закрывайте из этой ситуации, потому что даже мировое сообщество первую роль приписывает Лебедеву. В данном случае можно спорить, но мы попытаемся показать даже спорные моменты так, как они, если не прям истинно, по крайней мере, как они фигурируют в мировом сообществе. В этом смысле очень хорошо, что у нас работает группа и иностранных и российских экспертов над этой экспозицией. Их споры, их восприятия разные, и они рождают более-менее правду. При этом, конечно, будут акценты на то, что, безусловно, является российским изобретением или российским открытием.
– В этом смысле, что касается Менделеева…
– Куда же мы без Менделеева?
– Или Лебедева, который открыл синтетический каучук, безусловно, будет там?
– Конечно.
– Когда говоришь о Политехническом музее, всегда возникает ассоциация с детьми, что туда нужно приводить детей, потому что они там могут увидеть, как все работает. В 80-ые годы у вас был очень смешной робот-экскурсовод.
– Робот Сепулька.
– У вас больше будет этого, что интересно детям, что можно потрогать?
– Будет гораздо больше.
– Кто это будет все придумывать?
– Во-первых, у нас появится специальный детский музей. Здание так организовано, что у нас есть в одном из дворов отдельно стоящее здание. Мы его целиком отдаем под детский музей для совсем маленьких, для дошкольников. Здесь мы привлекаем людей, которые уже работают с детьми: от школьных учителей до иностранных специалистов, которые создавали детские музеи. Сама экспозиция будет построена таким образом, чтобы в ней было интересно и детям, и взрослым. Это сложный момент, но мы над этим работаем. При этом все наши лаборатории, которые мы сейчас экспериментируем и создаем, детские лаборатории химии, физики, математики найдут свое место в отреставрированном здании.
– То есть там ребенок сможет увидеть настоящую амебу, а не в учебнике биологии?
– Не просто увидеть, но и поработать, а, возможно, взять целый курс на целый год и как-то дополнительно развить свои знания биологии.
– Что касается другой стороны, Политехнический известен как торговая марка 60-ых, выражаясь цинично, прежде всего, это поэтические выступления, когда были и Вознесенский, и Ахмадулина, продолжалась эта традиция, пришлось даже мне там модерировать пару лекций. Я увидел, что аудитория абсолютно занята, хотя речь шла о довольно специфических вещах, например, мозговые структуры, отвечающие за восприятие зрительных образов или тонкости российской внешней политики. Вы будете продолжать эти лекции?
– Да, конечно. Мы будем не просто продолжать, мы будем их активно развивать. Во-первых, основной площадкой лектория станет культурный центр ЗИЛ, мы уже там начинаем делать цикли лекций.
– А люди доедут туда?
– Доезжают, у нас полный зал собирается, во-вторых, мы все наши детские программы, детские лектории перевозим туда. Но помимо этого у лектория будет очень широкая программа на разных партнерских площадках, в партнерских мероприятиях, где мы будем это реализовывать. Не говоря уже, сейчас вернусь к поэтам, мы будем продолжать наш проект Политтеатра и делать поэтические мероприятия и не только. Например, в сентябре мы привозим проект Брайана Грина, известного физика под названием медиа-опера «Икар».
– Это что такое?
– Это научная медиа-опера, очень интересный проект, для нее специально музыку написал Гласс, а Брайан Грин придумал условно либретто, а на самом деле это идея создания Вселенной. Там путем музыки и разного видеоряда и целой истории он рассказывает о том, о чем рассказывает на своих лекциях студентам.
– Если говорить о реконструкции Политехнического, то это один из самых амбициозных архитектурных проектов московских, который в силу того, что развивается «Зарядье» и другие вещи, немножко подзабыли. У многих стали возникать сомнения, есть ли деньги, что происходит с этим проектом создания стеклянного атриума, какие-то рвы подземные. Как я понимаю проект японский, архитектор Джунья Ишигами.
– Да.
– Что происходит с ним? Нет ли каких-то корректив, которые этот проект упростят, и это будет ремонт?
– Нет, их нет. Он развивается по плану, мы закончили этап проектирования и осенью приступим непосредственно к реконструкции. Перекрытие дворов сохранится, сейчас над конструктивом этих перекрытий работает целая гигантская команда инженеров, конструкторов итальянских, российских, японских.
– То есть все дворы будут перекрыты стеклом?
– Да. Ров сохранится, это будет подземное пространство, мы договорились с московским правительством, что мы уберем политехнический проезд и объединим этот ров с парком у Соловецкого камня. И это будет единое пространство, которое объединит два сквера. Под зданием будет публичное городское пространство, в которое можно будет просто так прийти.
– Это некоммерческое пространство?
– Некоммерческое.
– То есть не Охотный ряд?
– Не Охотный ряд.
– Ну, а деньги на это есть? Кто вообще сейчас спонсоры Политехнического музея? Я знаю, что в какое-то время этим Михаил Прохоров занимался, в какое-то – Чубайс, «Роснано». Кто сейчас?
– Сейчас у нас есть попечительский совет. Он состоит из 18 членов, 10 из них – финансовые попечители, которые формируют текущий бюджет. Наполовину текущий бюджет финансируется из попечительского совета, наполовину – федеральный. Деньги на реконструкцию, конечно, есть, они выделены государством, никто от них не отказывается. Поскольку это памятник федеральный, принадлежит федеральной власти, она же его и финансирует. Проект благоустройства, собственно, этого рва, организации этого городского пространства будет финансироваться Москвой.
– А «Роснано», Чубайс, они отказались?
– Нет. Почему? Наоборот они сейчас финансируют нашу текущую деятельность. Все наши громкие красивые проекты мы делаем за частные деньги.
– А кто это кроме «Роснано»?
– Это «Росатом», это «Металлоинвест», это еще и фонд Вексельберга, Михаил Анатольевич Абызов и еще несколько человек.
– Они при этом не будут влиять на текущую выставочную политику и на экспозиционную?
– В том или ином виде они влияют. Например, будущую экспозицию на ВВЦ, которую мы откроем в марте месяце следующего года, они согласовывали концепцию.
– Что касается того, когда это будет закончено, сколько процентов экспонатов вывезено на временное хранение? Когда это начнет все возвращаться? Сколько лет понадобится, чтобы он стал таким, как вы описываете?
– К сожалению, в Политехнический музей уже прийти нельзя. Мы закрыли целиком здание, потому что уже начали вывоз всего того, что есть. Сейчас перевозится библиотека, фактически через пару недель мы начнем вывозить музейные фонды. В 2017 году здание откроется обратно, частично мы сразу представим экспозиции, часть экспозиции, видимо, откроем в 2018 году. Но основное хранилище будет в стенах профессионального хранилища, которое мы специально для этого создали.
– Туда люди смогут приходить или это будет все опечатано?
– Мы точно будем делать методический центр для музейных работников, касающихся хранения и вообще развития фонда хранилищ. Возможно, мы будем делать единоразовые специальные экскурсии. Думаю, что это будет интересно.
– А много ли в запасниках Политехнического музея интересных объектов, которые москвичи и туристы не видели и которые вдруг появятся в обновленном музее?
– Есть какое-то количество. Я думаю, что мы удивим всех еще в декабре, открыв портал Политехнического музея большой, где такие находки в виртуальном пространстве будут жить своей жизнью.
Источник: телеканал «Дождь»