На фоне либерализации жизни постсоциалистических обществ, сопутствующей крушению коммунистических режимов в 1989-90 годах, в начале нового столетия в некоторых странах Восточной Европы стал складываться особый тип авторитаризма, впоследствии получивший название «мафиозное государство». Что представляет собой посткоммунистическое мафиозное государство, как устроены образование и наука в таком государстве и какую роль в образовательном процессе посткоммунистических стран играют идеология и церковь, – в материале, подготовленном порталом «Про общество» совместно с издательством «Новое литературное обозрение», по книге венгерского социолога Балинта Мадьяра «Анатомия посткоммунистического мафиозного государства (на примере Венгрии)».
Что такое «посткоммунистическое мафиозное государство»?
Во время смены общественного строя, сопровождавшего крах коммунистических режимов в Восточной Европе на рубеже 1989–1990 гг., формула перемен казалась ясной: был совершен переход от однопартийной диктатуры, которую характеризовала государственная монополия на собственность, к многопартийной парламентской демократии, основывающейся на частной собственности и рыночной экономике. Эта модель, образцом которой служат западные демократии, получила название либеральной демократии, причем независимо от того, идет ли речь о президентской или о парламентской ее форме, ведь суть обеих этих форм составляют такие институциональные гарантии, как разделение властей, сменяемость правительства и нормы добросовестной политической конкуренции в сфере политики, а также преобладание частной собственности, прозрачность экономической конкуренции и обеспечение безопасности собственности в области экономики.
Если система норм либеральных демократий повреждается, то в случае хорошо действующей демократии эти повреждения с бóльшим или меньшим успехом исцеляются с помощью механизмов институционального контроля и разделения властей. В этом случае подобные «отклонения от нормы» не достигают критической массы, угрожающей всей системе в целом. Однако если эти отклонения от нормального функционирования либеральной демократии носят не только массовый характер, но и воплощают главные ценности и цели правительства, то данные доминантные характеристики формируют уже новую систему. В случае Венгрии, по моему мнению, такую систему можно обозначить как «Посткоммунистическое мафиозное государство».
Посткоммунистическое мафиозное государство – это не просто отклонение от либеральной демократии и не переходное образование, а самостоятельный подтип автократии. Эпитет «посткоммунистическое» указывает на обстоятельства и исходные предпосылки возникновения этого государства, то есть на то, что этот режим хотя и с опозданием, но все же возник в результате разложения однопартийной диктатуры, сопровождавшейся монополией государственной собственности. Эпитет же «мафиозное» определяет природу функционирования государства. Процессы, начавшиеся во время первого правления «Фидес» (Фидес – Венгерский гражданский союз – правящая партия Венгрии. – Прим. ред.) с 1998 по 2002 г. и развернувшиеся в полной мере с 2010 г., в наибольшей степени сродни тому, что происходит в большинстве государств на территории бывшего СССР. Главной характеристикой мафиозного государства является лежащая в основе всех его действий логика расширения власти и обогащения, по которой одновременное наращивание политической власти и имущества приемной политической семьи осуществляется государственными средствами, с использованием монополии на насилие в атмосфере мафиозной культуры, возведенной в ранг государственной политики.
Образование и наука в мафиозном государстве
Среднее образование
С полным огосударствлением среднего образования участники образовательного процесса: родители, учащиеся, педагоги и финансирующие школы организации, в основном муниципалитеты, были лишены своих прав. Из государственной услуги образование превратилось в государственную службу, из школы была сделана казарма, а из преподавателя – офицер-инструктор. В результате этого:
– министр непосредственно назначает директоров более 5 тыс. венгерских школ, в которых решения о принятии на работу учителей принимают не директора, а районные правительственные чиновники;
– у венгерских педагогов есть теперь только один работодатель, Центр по финансированию учреждений (ЦФУ), поэтому их увольнение практически равносильно прекращению учительской карьеры; (после состоявшихся весной 2016 г. массовых демонстраций и забастовки преподавателей правительство решило разукрупнить ЦФУ, однако это не затрагивает монополии государственной власти над учителями); учителей в обязательном порядке причислили к Национальному корпусу педагогов, функционирующему в качестве приводного ремня правительства, в то время как поле маневрирования профсоюзов было ограничено; директора школ могут отвечать на вопросы журналистов только с разрешения районного образовательного ведомства;
– руководство школ было лишено работодательных и хозяйственных прав, автономия педагогических коллективов была упразднена, их свобода разработки учебных планов урезана, а право выбора учебников ограничено двумя-тремя книгами по каждому предмету, предложенными министерством;
– фундаментом идеологической индоктринации образования служат ликвидация рынка учебной литературы, установление государственной монополии на распределение учебников, замена механизма аккредитации учебников специалистами на министерские конкурсы, узаконенное вытеснение с рынка частных издательств, выпускающих учебники, покупка некоторых из них государством и разорение других с помощью административных средств, изменение Национального основного учебного плана (НОУП) под знаком идеологии нового политического курса, обязательное преподавание Закона Божьего или этики и морали, а также регистрация в аттестате выбора школьника одного из этих двух предметов (религия служит средством идеологической индоктринации в сфере образования. Связь между церковью и властью носит светский, деловой характер. Функция религии – в том, чтобы перенести легитимацию власти с демократического фундамента, когда у власти можно потребовать отчета за ее действия, в сферу абсолютного авторитета и представить деятельность Крестного отца результатом Божественного промысла);
– установление политического контроля над каналами мобильности, в области гимназического образования, имеющего определяющее значение с точки зрения мобильности, предпочтение отдается церковным школам;
– в целях создания системы образования, соответствующей приоритетному представлению власти о кастовой структуре общества, верхнюю возрастную границу обязательного обучения намеревались понизить с 18 до 15 лет, но под влиянием протестов понизили «лишь» до 16 лет;
– в конце 7-го класса планировалось с помощью теста на профессиональную ориентацию отсеять учащихся, неготовых к поступлению в гимназию, и принудить их к раннему выбору профессии;
– сокращается число учащихся, получающих аттестат зрелости, уменьшено количество времени на преподавание предметов общего профиля вне гимназий; в профтехучилищах, не дающих аттестатов зрелости, оно уменьшено до 6 часов в неделю;
– централизованы условия распоряжения государственными средствами на образование, решения, связанные с необходимыми закупками и заказами, принимают уже не прежние органы, финансировавшие учебные заведения, – теперь уже само государство (ЦФУ) выбирает придворных поставщиков режима.
Высшее образование
До сих пор наряду со сферой культуры, быть может, важнейшими защищенными учреждениями, представлявшими позиции критически настроенной интеллигенции, были университеты. Университетская автономия, профессорский статус и относительно поздний срок выхода на пенсию, обеспечивавшие защищенность сословного характера, служили для учено-преподавательской интеллигенции институциональными гарантиями свободы выражения мнений, в то время как свобода студентов обеспечивалась их статусом уже взрослых людей, еще не обремененных зависимостью, связанной с необходимостью материального обеспечения.
Прологом к укрощению никогда не отличавшегося храбростью университетского руководства стали три угрожающие акции правительства: криминализующая кампания и сфабрикованное расследование, направленное против либеральных философов и проведенное Правительственным контрольно-ревизионным управлением, общая финансовая и экономическая ревизия в университетах, а также резкое сокращение государственных дотаций. Эти акции обеспечили «понимающее спокойствие», с которым подавляющее большинство руководства и преподавательского состава университетов восприняло упразднение своих прав:
– согласно новому правовому регулированию системы высшего образования, министр получил право на принятие реального, то есть произвольного решения в сфере назначения ректоров (парадоксальным образом это уничтожило возможность шантажа со стороны органов студенческого самоуправления в высших учебных заведениях);
– право назначения хозяйственных руководителей университетов было передано министру экономики, функционирующему в качестве наместника политической семьи, а введенный в 2014 г. пост канцлера обеспечивает занимающему его делегату министра почти неограниченные полномочия во всех хозяйственных вопросах в противовес ректору;
– запланированное введение совещательных органов при университетах (получивших название консисторий) служит не приемлемой цели выполнения специалистами исследовательско-преподавательских и менеджерских функций в руководстве университета, а полной ликвидации университетской автономии; предполагается, что три из пяти членов консистории будут назначаться министром, четвертый ее член, канцлер, изначально является правительственным назначенцем, a пятым членом должен стать ректор, при назначении которого решающим словом обладает министр, и, согласно проекту, уже для выдвижения кандидатуры ректора будет необходимо согласие консистории;
– ликвидирована хозяйственная автономия университетов, их резервы были сокращены, частично изъяты;
– после 2010 г. на место нейтральной с точки зрения конкуренции системы государственного финансирования высшего образования, учитывающей прежде всего выбор, сделанный учащимися, пришла система отдельных «торгов» на университетском уровне, которая может быть использована для правительственного шантажа;
– однако правительство не только решает вопросы образования с бюджетным финансированием, но и пытается административными средствами запретить в некоторых университетах обучение на платной основе, разрешенное Венгерской аккредитационной комиссией, обеспечив тем самым рынок для преферируемых им высших учебных заведений;
– руководство столкнувшихся с материальными трудностями университетов, стремясь максимизировать средства, сэкономленные благодаря увольнению преподавателей, само удалило значительную часть контингента преподавателей в возрасте 50–60 лет, высокую долю в котором составляли критически настроенные либеральные интеллигенты.
Своего рода абсурдом можно считать то, что в противовес университетскому обучению экономистов, внушавшему студентам либеральные идеи, Венгерский национальный банк (ВНБ) создал в 2014 г. пять фондов образовательного назначения для пропаганды неортодоксальных экономических взглядов правительства. Многоступенчатое финансирование этих фондов потребовало около 250 млрд форинтов, что соответствует полуторагодичным бюджетным затратам на все венгерское высшее образование.
Университет для «среднего класса»
В то время как политической формой «центрального силового поля» является автократия, центральные социальные группы получили эвфемистическое и пропагандистское название «национальный средний класс». Некогда, во времена социалистической демократии эпитет имел скорее отрицательное значение, так обстоит дело и в данном случае. Под «национальным средним классом», естественно, понимается не контролирующее власть сообщество автономных, относительно состоятельных граждан. Напротив, эпитет «национальный» указывает на идеологически и ценностно замкнутую, окруженную привилегиями, организованную в армейском порядке социальную группу, вхождение в которую или исключение из которой регулируется возрождающейся номенклатурой, которая, однако, на этот раз связана не с партией, а с приемной политической семьей. «Новый национальный средний класс» в действительности представляет собой подчиненный социальный слой вассалов с ограниченной интеллектуальной, рыночной и экономической свободой. Одним из шагов его создания является продолжающееся до сих пор установление непосредственного контроля за процессами рекрутирования на основании принципов новой номенклатуры. К тому же посредством перестройки системы высшего и среднего образования к этой системе подключаются и каналы мобильности недалекого будущего. Серьезным изменениям подвергается и порядок пополнения «новой национальной» политической и государственной служебной элиты. С 1990-х гг. непрерывно растет роль церковных гимназий в подготовке гуманитарной элиты. За последние годы Католический университет имени Петера Пазманя играет почти исключительную роль в подготовке молодых юристов для находящихся под контролем «Фидес» властных учреждений, например прокуратур. Теперь же, когда «Фидес» находится у власти, настало время отказаться от вынужденных мер времен пребывания в оппозиции и основать высшее учебное заведение, которое будет соответствовать карьерным моделям государственной службы, имеющим сословный характер. Этой цели служит новый Национальный университет государственной службы (НУГС), созданный путем слияния бывшего Института государственного управления, отрезанного от Университета Корвина, а также Института подготовки офицеров полиции и Университета национальной обороны имени Миклоша Зрини. И чтобы у нас не возникало никаких сомнений относительно духа этого нового учреждения, его разместили в здании, в котором до Второй мировой войны размещалось офицерское училище «Людовика» и из которого ныне пришлось выселить находившийся там Музей естественных наук. Это символически выражает военный этос, служебно-надзорный характер создаваемого порядка. Теперь в новом университете будут обучать будущих членов единого сословия служилых дворян от работников секретных служб до полицейских, от офицеров до служащих госуправления, которые станут звеньями цепочек власти-подчинения, обеспечивающих армейский порядок. Видимо, в будущем определится круг государственных должностей, которые можно будет занимать только с полученным здесь дипломом. Дальнейшие шаги могут быть логически выведены из философии автократической власти. Это – менделеевская таблица властной логики, пустые клетки которой рано или поздно заполняются по мере возможности. Пока, для начала, НУГС получил монополию на преподавание определенных предметов, обучение которым в других университетах запрещено. К ним относятся, например, «государственные науки», монополизацией которых пытаются ослабить юридические факультеты других университетов, несмотря на протесты последних. Вопрос о том, что же такое «государственные науки», является, конечно, не научным, а кадровым: диплом об усвоении этих наук, что бы они ни означали, будет выдаваться только Национальным университетом государственной службы, а без этого диплома нельзя будет занимать определенные государственные должности по принципу «набирайте госслужащих только из янычарского училища». В обосновании законопроекта, внесенного в июне 2015 г., недвусмысленно обозначена «цель поправки (…), состоящая в том, чтобы только в НУГС можно было вести высшую образовательную деятельность по подготовке госслужащих в области государственных наук и государственного управления, правоохранения, военного дела, национальной безопасности, а также международной и европейской административной службы».
Наука
Что касается мира науки, то уже говорилось об ограничении университетской автономии, a также о создании механизма политического шантажа в сфере финансов и должностных назначений, который обеспечивает молчание и лояльность представителей данной сферы. Институциональная автономия Венгерской академии наук (ВAН) пока была затронута правительством лишь частично, когда, по постановлению парламента, идеологически лояльная к правительству ассоциация художников, Венгерская академия художеств, была объявлена частью Венгерской академии наук, а ее члены, подобно академикам, стали получать повышенное материальное вознаграждение. В то же время действовавшая и ранее в составе ВАН Академия художеств имени Сечени была оставлена правительством без материальных средств и потеряла свое значение. До 2012 г. в Венгрии существовало два главных типа исследовательских учреждений, функционировавших в форме институтов: академические исследовательские институты и министерские институты, оказывавшие помощь деятельности правительства. В качестве нового типа появились дублирующие общественно-научные академические институты, политико-идеологические институты, подведомственные непосредственно премьер-министру или министрам, как, например, Институт XXI века, Венгерский институт лингвистической стратегии, Институт истории «Веритас», Институт изучения истории смены режима и его архив и Исследовательский институт по разработке национальной стратегии. В этих случаях власти не тратили время на занятие или радикальную перестройку существующих структур, а просто обеспечили значительные финансовые средства новым правительственным учреждениям, занимающимся формированием сознания граждан, поставив во главе этих учреждений идеологических и финансовых наместников, привязанных цепью непосредственной, личной лояльности.
Балинт Мадьяр. Анатомия посткоммунистического мафиозного государства: На примере Венгрии / Балинт Мадьяр; пер. с венгерского П. Борисова. – М.: Новое литературное обозрение, 2016. – 392 с. (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»)
Источник: «Про общество»