Мы постоянно сталкиваемся с лженаучными мифами – некоторые из них настолько популярны, что опровергнуть их бывает сложно. Как понять и доказать, что якобы аргументированная теория является всего лишь чьей-то больной фантазией, рассказывается в новой книге научного журналиста и главного редактора сайта «Антропогенез.ру» Александра Соколова «Ученые скрывают? Мифы XXI века».
T&P поговорили с ним о том, как отличить новатора от лжеученого, кто до сих пор верит в инопланетян и почему депутатам Госдумы так не нравятся продукты с ГМО.
– Почему вас вообще заинтересовала борьба с лженаукой?
Александр Соколов: Мне приходилось достаточно часто общаться с людьми, которые так или иначе стояли на лженаучных позициях. Можно понять, если это люди малообразованные, но однажды я вступил в дискуссию с доктором исторических наук, который оказался откровенным креационистом. После подобных ситуаций у меня и возникла мысль, что проблема весьма серьезна.
Изначально мы не планировали именно затевать борьбу с лженаукой, а хотели просто заниматься просвещением. Но в дальнейшем письма читателей, некоторые публикации в нашу сторону подтолкнули нас к тому, что все-таки закрывать глаза на это явление нельзя, потому что это опасная проблема, и мы стали уделять внимание именно борьбе с мракобесием.
– Когда читаешь вашу книгу, думаешь о том, что, например, несложно представить людей, которые верят в эффективность палеодиеты. Но достаточно трудно вообразить, что есть люди, которые верят в то, например, что инопланетяне причастны к появлению человека или строительству пирамид. Что это за люди? Они относятся к какой-то особо уязвимой категории?
– Люди очень разные; это не говорит о том, что они какие-то ущербные: самые обычные люди. Но, как правило, у них есть некоторые пробелы в образовании или просто по жизни их какая-то тема обходила стороной. И вот в какой-то момент человек натыкается на видеоролик в YouTube, на какую-то публикацию с яркими картинками. И тут его как током ударило: наконец-то ему открыли глаза! Сила лженауки как раз в том, что она как вирус: использует некие слабости людей, особенности человеческой психики. Кроме того, если ученому хочется получить какой-то научный результат, но у него не получается, то он честно об этом рапортует. А лжеученый берет информацию с потолка, и он в своих фантазиях ничем не ограничен: он может давать аудитории то, чего она хочет. Хотите великих предков на вашей территории? Получите великих предков. И так далее.
– А с чем, помимо уровня и качества образования, еще может коррелировать популярность лженауки? Может ли это как-то соотноситься, например, с уровнем жизни людей?
– У меня нет статистики, но мне кажется, что в какой-то степени тут влияет уровень научной пропаганды. Демократизация средств массовой информации привела к тому, что появилось гораздо больше источников, из которых человек получает разные сведения, и эти источники никак не контролируются. И лжеученые активно этим пользуются, с этим трудно конкурировать. Это, мне кажется, одна из причин популярности лженауки. А если говорить о корреляции, действительно, когда наступают какие-то смутные времена – идеологическая ломка, экономический кризис, – наверное, людям хочется как-то отвлечься от этого: кто-то уходит в мистику, кто-то – в лженауку. Но это только мои предположения.
– Если сравнивать популярность лженауки в наше время и во времена СССР, есть ли, с вашей точки зрения, какая-то динамика?
– Здесь очень сложно сравнивать. Конечно, в СССР не было отдельных телеканалов, которые занимались пропагандой лженауки, а сейчас они есть. Но ведь и было-то всего три канала, а интернета не было вообще. Все было централизовано. Поэтому не очень корректно сопоставлять разные эпохи, хотя понятно, что пропаганды лженауки было меньше. Напомню: мы знаем примеры из советской истории, когда какие-то лженаучные теории оказывались, так сказать, на коне, если говорить, например, про лысенковщину, когда генетика была подавлена передовым мичуринским учением. Мне кажется, что в каждой эпохе есть своя лженаука, но сейчас происходит некий вызов обществу со стороны лжеученых, и кто победит – это вопрос.
– Как вам кажется, можно ли говорить о том, что активное переписывание истории в советские времена и после, в 1990-е, заставило людей меньше доверять науке и чаще обращаться к лженаучным теориям?
– Действительно, люди видели, что сначала утверждалось одно, потом другое: сначала Ленин был хороший, потом он стал плохим, но ведь здесь мы говорим не про науку историю, а про некую проекцию истории на общество, про публичную историю, про то, что написано в школьных учебниках, про некие официальные мифы. Настоящую историческую науку люди как не знали, так и не знают. Но тем не менее да, можно сказать, что неоднократная смена ориентиров и ценностей, смена официального взгляда на исторические события во многом людей отворачивает от истории. Им начинает казаться, что нас дурят, а как было на самом деле, мы не знаем.
Здесь еще важен некий реваншизм: у людей есть комплекс того, что якобы раньше была великая страна, а теперь все плохо, и поэтому людям хочется великой истории, великого прошлого, и они принимают сторону, которая предлагает им это великое прошлое. Тут как раз лжеученые на подхвате и стоят. Они начинают им рассказывать всякие небылицы и про недавнюю, и про давнюю историю, а человеку, который разочарован в дне сегодняшнем, это греет душу.
– По вашим наблюдениям, различаются ли страны по уровню иммунитета к лженауке?
– Мы недавно были в Египте, задавали местным жителям какие-то вопросы, и было видно, что свою историю они практически не знают. Например, спрашиваешь продавца в книжном магазине: «Какой фараон вам больше нравится?» – а он переспрашивает: «В Каире?» С другой стороны, и у них на книжных полках, конечно, встречается всякая бредятина вроде «пирамиды – это энергетические станции инопланетян», но на весь магазин, допустим, одна такая книга, а остальные – нормальные книги по истории Египта, их много, они на разных языках, в том числе и на русском. Мне показалось, что, по крайней мере, у них в книжных меньше вероятности наткнуться на какие-нибудь небылицы на тему родной истории. А у нас можно зайти в магазин и увидеть целые стеллажи всякой бредятины, в том числе и исторической. Но по разным странам я, конечно, не проводил исследований, никакой статистики у меня нет.
По рассказам коллег и знакомых я знаю, что лженаука есть и в Европе, и в Америке, что в некоторых местах на нашей планете нормальной научно-популярной литературы просто не купить и у людей в голове всевозможный хлам – или они просто не знают вообще ничего. Поэтому у нас не самая плохая ситуация, хотя и не очень хорошая.
– С вашей точки зрения, к лженаучным теориям чаще приводят какие-то заблуждения, нарушения в логике авторов или все-таки желание легкой славы и денег? Всегда ли есть какой-то коммерческий подтекст?
– Нет, конечно, не всегда. Есть деятели, которые занимались лженаукой совершенно бескорыстно и, в общем, ничего с этого не имели. Это может быть и совершенно искреннее заблуждение, и какие-то психические отклонения, в некоторых случаях они абсолютно очевидны. Например, можно взять двух столпов палеоконтакта – Эриха фон Дэникена и Захарию Ситчина. Фон Дэникен на меня производит впечатление дельца, который на этом делает бизнес, а вот Захария Ситчин, по-моему, был убежденный, но мне кажется, у него было не все хорошо с головой, судя по его текстам. Люди к этим вещам приходят разными путями. Опыт показывает, что мы, в принципе, очень легко сами можем поддаться заблуждениям. Я в книге как раз пишу, что других критиковать и находить у них ошибки легко и приятно, но гораздо важнее соблюдать некую самогигиену, то есть следить за собой, чтобы самому не ступить на эту дорожку. Потому что, к сожалению, есть примеры людей адекватных и рациональных и вроде бы выступающих за научную картину мира, и вдруг – бац! Человека куда-то понесло. Он заявляет, что ВИЧ – это вымысел или что американцы не были на Луне. И ты понимаешь, что никто от этого не застрахован.
– С одной стороны, то, что делают ученые, широкой аудитории понять сложно, с другой – в книге вы упоминаете, что в научно-популярнойлитературе и программах часто информацию приукрашивают (просто чтобы читателям и зрителям было нескучно) и таким образом появляются новые мифы. Тогда каким образом человек, который далек от научной среды, может получить достоверные данные?
– Здесь вопрос в том, какие усилия он готов потратить на это, потому что знания требуют усилий. То есть если у человека времени, желания и воли нет, то он должен довольствоваться тем, что он прочитал в интернете на первой попавшейся странице. И смириться с тем, что достоверность такой информации крайне мала. Если он готов напрягаться, то, увидев информацию о каком-то открытии или археологической находке, он должен искать первоисточник. Он должен понимать, что первоисточником нормального научного исследования должна быть статья в научном журнале. И что есть научные журналы приличные и неприличные. Если он смотрит публикацию и в ней нет никаких ссылок на источник, часто это значит, что ей доверять не надо. Если источник есть, то он может быть сложным, с цифрами, таблицами, на иностранном языке. И в нем может сообщаться совсем не то, что было написано в новости.
– То есть простых путей получить правдивую информацию не существует?
– Простой совет – не верить тому, что, как правило, пишут в лентах новостей про какие-то научные исследования, и понимать, что это обсуждать бессмысленно. Допустим, недавно вышла новость: «Ученые доказали, что человек возник не в Африке, а в Европе». В комментариях на новостных сайтах начинается бурная полемика. Мы только что опубликовали на эту тему обзор, и выяснилось, что, мягко говоря, все немножко не так, как пишут журналисты. Увы, порой сами ученые, которые в своих статьях тщательно подбирают слова, при общении с журналистами забывают об осторожности и начинают рубить сплеча, делать громкие заявления сенсационного толка. Им же тоже нужен пиар. И они фактически сами могут способствовать распространению искаженной информации. Поэтому (еще раз) мой совет – не верить тому, что пишут в СМИ про науку. Ищите первоисточники.
– Нет ли тут вины самих ученых, которые не умеют доносить свои идеи до людей?
– Ученый – занятой человек, он погружен в свою науку, ему некогда заниматься другими вещами. В научных организациях должны быть специальные структуры, специальные люди, которые выступают посредниками между учеными и обществом. Этим, по идее, занимается пресс-служба – или должна быть отдельная должность популяризатора науки, на Западе такое встречается. Но там и сами ученые прекрасно понимают, что от того, как общество отреагирует на их исследование, во многом будет зависеть, дадут ли им в дальнейшем финансирование. У нас сейчас это работает несколько по-другому. Тем не менее у нас тоже пресс-службы что-то делают – правда, часто они не особо эффективны.
– Вы предлагаете создать в интернете список лжеученых, а также журналистов и изданий, которые с ними сотрудничают. Но ведь бывали случаи, и вы о них тоже пишете (например, можно вспомнить историю Игнаца Земмельвайса, одного из основоположников асептики), когда современники не признавали великие открытия, а слава приходила к ученому после смерти. Нет ли тут подобной опасности?
– Такая опасность, безусловно, существует. Проблема в том, как отличить лжеученого от новатора, который идет впереди, на переднем крае научного фронта, и действительно сталкивается с сопротивлением консервативного научного сообщества. Чтобы отличить одного от другого, я предлагаю в книге систему неких критериев для оценки результатов его труда, например книг. Таким образом уменьшается риск того, что мы с порога захлопнем дверь перед носом человека, говорящего новое слово в науке. Никаких гарантий тут, конечно, нет, но есть некие признаки, по которым можно отличить настоящего ученого, пусть экстравагантного, от проходимца. Кстати, настоящий ученый, как правило, сам не говорит, что он совершает революцию в науке. Оценивать научные результаты должны независимые рецензенты.
– В Госдуму регулярно вносятся законопроекты, касающиеся продуктов с ГМО: от запретов до маркировки. При обсуждении инициатив, касающихся прав ЛГБТ, можно услышать фразы вроде «гомосексуализм – это болезнь, причем болезнь заразная». При этом у депутатов ведь есть возможность проконсультироваться с учеными, а не делать выводы по псевдонаучным публикациям. С вашей точки зрения, это все-таки популизм или невежество?
– Это и популизм, и невежество. Депутаты – такие же люди, как и все, это некий срез общества. Власть ведь волнует, как население проголосует на следующих выборах. Если у населения лженаучные настроения, то точно такие же они будут и в Госдуме. А научная истина их особо не волнует, мне кажется. Фактически они отвечают на запросы электората. Электорат против генной инженерии – они запрещают ГМО. Демократия в чистом виде. Другое дело, что это система с обратной связью: те же деятели, которые лоббируют эти законы, формируют и мнения людей – например, через СМИ. Поэтому наша задача в том, чтобы те, кто занимается пропагандой нормальной науки, имели влияние на значимую часть электората. Тогда и власти будут прислушиваться к тем, кто занимается научной популяризацией. Но для этого нужно, чтобы хотя бы несколько процентов населения о нас знали.
– А государство, с вашей точки зрения, должно как-то пропагандировать нормальную науку и бороться с лженаукой?
– Конечно, должно, но мало ли что оно должно. Государство в идеале должно заботиться о пенсионерах, о матерях и прочее. А мы же исходим из того, что имеем в реальности, и в этой ситуации мы, не ожидая подачек от доброго царя, пытаемся сами что-то делать.
– Как вам кажется, должна ли в художественных произведениях на историческую тему содержаться некая историческая правда? Например, к фильму «Викинг» было много претензий в связи с несоответствием истории. Вредит ли это как-то науке, и правомерны ли подобные требования достоверности?
– Я недавно посмотрел «Меч короля Артура» – это фильм, к истории отношения не имеющий, явное фэнтези, что авторы, кажется, не особо скрывают. Но чтобы зритель это понял, у него должны быть хоть какие-то знания. Хуже, когда нам показывают фильм не про легендарных, а про реальных исторических личностей, и дальше там начинаются просто фантазии режиссера, которые не оправдываются ничем: ни интересной картинкой, ни каким-то сюжетным ходом. Это просто халтура. «Викинг» я целиком так и не посмотрел, но слышал отзывы многих историков и реконструкторов, которые от него плевались. Подобное мне сложно чем-то оправдать, и, конечно, это вредно, потому что способствует распространению псевдоисторических мифов, ведь именно из кинематографа куча народу черпает свои представления об истории вообще.
– Что можно посоветовать человеку, который вступает в спор со сторонниками лженауки, если сам он не ученый?
– Прежде всего нужно ответить на вопрос: нужно вам его переубеждать или нет? То есть надо оценить этого человека. Если вы видите перед собой убежденного фанатика, вы его не переубедите. Поэтому здесь вопрос: зачем это вам? Многие люди спорят просто для того, чтобы снять стресс: расслабиться, самоутвердиться за счет кого-то. На мой взгляд, для этого есть гораздо более конструктивные способы: можно спортом позаниматься или интересную книгу почитать. Поэтому во многих случаях стоит просто наступить себе на горло, укротить свою гордость и промолчать. Но если вы хотите решить какую-то популяризаторскую задачу, тут уже совсем другой расклад: надо понимать, сколько еще человек вашу дискуссию прочитают или увидят. И если действительно есть некая аудитория, для которой важно, что вы скажете, то тогда нужно уже как-то подходить к решению этой задачи. Кроме того, нужно оценить: правда ли ваш оппонент открыт к диалогу? Когда он задает вопрос, он действительно интересуется, хочет узнать что-то новое? Или хочет только навязать свою точку зрения, заклеймить, разоблачить? В этом случае с ним спорить совершенно бесполезно. Но можно вести с ним диалог с прицелом на тех, кто за этим диалогом следит.
Если оппонент – ваш близкий, это, по-моему, самая сложная ситуация. И в прочих аспектах жизни адепт лженауки может быть милейшим человеком. У меня, например, есть знакомые, с которыми я на некоторые темы просто не спорю. Ну а в некоторых случаях только психиатр может помочь.
Источник: сайт «Теории и практики»