К 100-летию Русского института в Берлине
17 февраля 1923 года в Берлине открылся Русский научный институт, создателями которого явились наиболее известные пассажиры “философских пароходов”, высланные большевистским правительством в Германию. Те самые, о которых Троцкий сказал: «Мы этих людей выслали потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно».
Александр ЕВЛАХОВ – главный редактор, кандидат исторических наук
Немного предыстории
Еще в июле 1922 года Ленин предложил ЦК арестовать и выслать из страны без объяснения причин “несколько сот” представителей интеллигенции. 10 августа Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) принял декрет “Об административной высылке”. Согласно декрету допускалась в административном порядке, то есть без проведения суда, высылка за границу или в определенные местности России “лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям”. “Лицам” разрешалось взять с собой по двое кальсон, две пары носков, пиджак, брюки, пальто, шляпу и две пары обуви на человека, все деньги и остальное имущество высылаемых подвергались конфискации.
Органами ГПУ были составлены три списка: московский — 67 человек , петроградский — 51 человек, украинский — 77 человек ; итого 195 человек. За многих учёных ходатайствовали различные ведомства и люди. В конечном счёте изгнанию подлежало примерно 160 человек.
16—17 августа 1922 года аресты и обыски по спискам прошли в Москве, Петрограде и Казани. 17—18 августа – в Украине. Арестовать удалось не всех. Арестованные дали подписку о невозвращении в РСФСР под угрозой смертной казни.
Советское правительство само обратилось в германское посольство в Москве с запросом о возможности получения высылаемыми германской визы. А ответ был в том духе, что Германия не является местом ссылки для иностранцев, но если те сами обратятся с соответствующим ходатайством, посольство будет готово таковое поддержать.
Вполне возможно, что если бы министром иностранных дел Германии все еще был Вальтер Ратенау, вопрос о визах был бы решен положительно. Однако незадолго перед этим он был убит праворадикальными боевиками националистической и антисемитской организации «Консул». Отвлекусь от основной темы, чтобы пояснить. 16 апреля 1922 года, во время Генуэзской конференции, Германия подписала в Рапалло с Россией договор, по которому стороны взаимно отказались от претензий и репараций и восстановили дипломатические отношения. Но главными в сближении с Советской Россией для Ратенау были достигнутые им устные соглашения о том, как с помощью России возродить былую военную мощь Германии в обход Версальского договора. На территории России планировалось построить запрещённые в самой Германии оборонные заводы, произведённое на них вооружение и боеприпасы частью отправлять в Германию, частью временно хранить на территории России. Уже после смерти Ратенау на основании достигнутых им договорённостей Германия построила на территории России лётную, танковую школы и школу химической войны, где и обучались немецкие военнослужащие.
Но тогда, получив отрицательный ответ из германского посольства, вспоминал философ Николай Онуфриевич Лосский, ставший одним из инициаторов создания Русского института , “правительство освободило тех из нашей группы, кто был старше 50 лет и поручило нам достать визы для себя и более молодых товарищей”.
29 сентября 1922 года из Петрограда, отплыл пароход «Обербургомистр Хакен», пассажирами которого были философы Николай Бердяев, Семен Франк, Сергей Трубецкой, Александр Кизеветтер, Иван Ильин, Борис Вышеславцев, Илья Баккал, профессор МВТУ Всеволод Ясинский и многие другие представители интеллигенции. 30 сентября пароход прибыл в Штеттин – Германия. На борту находилось более трех десятков высылаемых из Москвы и Казани, а также из других городов, с семьями примерно 70 человек.
16 ноября 1922 года из Петрограда отплыл второй пароход с изгнанниками на борту – «Пруссия», на котором из страны выдворялись Лосский, Карсавин, Лапшин и другие, всего вместе с семьями 44 человека.
Встречай, Берлин
Все высланные большевиками в итоге рассредоточились в четырех главных центрах русской эмиграции- Париже и Праге, Белграде и Берлине. Впрочем, многие тогда именно Берлин называли столицей эмиграции, ссылаясь на то, что к концу 1922 года туда съехалось порядка 400 тысяч русских. Илья Эренбург свидетельствовал : ” Не знаю , сколько русских было в те годы в Берлине , наверное , очень много – на каждом шагу можно было услышать русскую речь. Открылись десятки русских ресторанов с балалайками , с зурной , с цыганами , с блинами , с шашлыками и, разумеется, с обязательным надрывом. Имелся театр миниатюр. Выходило три ежедневные газеты, пять еженедельных. За один год возникло семнадцать русских издательств”
В Берлине сложились центры некоторых оппозиционных большевизму российских политических движений , издавались их печатные органы.
Одновременно Берлин был и важнейшим центром российской художественно культурной эмиграции . Здесь в те годы жил Максим Горький , издававший журнал “Беседа” : в состав редколлегии входили Андрей Белый и Владислав Ходасевич. Илья Эренбург вместе с художником Эль Лисицким издавал журнал “Вещь” ( печатавшийся на трех языках – русском , немецком и французском) , среди авторов которого были Пикассо, Лё Корбюзье, Маяковский, Мейерхольд и многие другие представители левого искусства . В кафе «Ландграф» , вспоминала Нина Берберова, ” … каждое воскресение в1922-1923 годах собирался Русский клуб, он иногда назывался Домом Искусств.”
И, поскольку среди поселившихся в Берлине русских, было немало молодых людей, то наиболее авторитетная часть пассажиров “философских” пароходов применение своих сил видело именно в создании для них под своей эгидой пользующегося спросом учебного заведения. Так, собственно, и родилась идея создания в Берлине Русского научного института. Однако, такой проект требовал значительных средств, которыми авторы идеи не располагали. В результате совместных усилий министерств иностранных и внутренних дел Германии финансирование этого учебного заведения взяли на себя министерство иностранных дел и прусское министерство науки, искусства и народного образования. Разумеется, завуалированно: через Германское общество по изучению Восточной Европы. Однако к его созданию власти никакого отношения не имели – образовано оно было еще до Первой мировой войны в 1913 году и с тех пор главной фигурой в этой организации был Отто Гоч, которого заранее проинформировали о прибытии русских коллег.
Из архивных документов этого Общества видно, что именно он был организатором приема русских эмигрантов . На первую общую встречу 14 ноября 1922 г. были приглашены : с русской стороны – профессора Всеволод Ясинский, Николай Бердяев , Семен Франк , Иван Ильин и Александр Угримов; с немецкой – местная профессура , и другие представители научного общества по изучению Восточной Европы. Свою научную карьеру некоторые из русских ученых начинали именно в Германии . Так , например, В. Ясинский еще в 1908г . защитил докторскую диссертацию в Высшей технической школе Дрездена. В Лейпцигском университете защитил диссертацию и А. Угримов , получивший на родине профессуру в Сельскохозяйственной академии в Москве и ставший затем руководителем министерства и президентом Российского сельскохозяйственного общества. На состоявшемся обсуждении русскими коллегами был поставлен вопрос об организации курсов русского языка для эмигрантов и немецкого языка – для студентов, а также подготовительных курсов для поступления в немецкие высшие учебные заведения. Готч и его русские коллеги разработали также проект создания Русского научного института , который и был учрежден в феврале 1923 г. Устав его гласил, что “Русский Научный Институт в Берлине имеет целью изучение русской духовной и материальной культуры и распространение о ней знаний среди русских и иностранцев, а также содействие русской молодежи для получения высшего образования в Германии”.
И все же, зачем это было нужно властям Германии? Ответ на этот вопрос дает известный юрист того времени Н.Н. Алексеев, который поясняет:
“Во время НЭПа немцы были уверены, что большевикам пришел конец и, приобретая друзей среди русской интеллигенции, они думали, что завоевывают себе твердые позиции в будущей России”.
Были выделены Русскому научному институту и очень неплохие помещения в здании Строительной академии Шинкеля. (которое изображено на открывающей статью фотографии)
Первым руководителем Русского научного института в Берлине становится Всеволод Иванович Ясинский профессор МВТУ, инженер-технолог, конструктор паровых турбин.
Через день после официального открытия института 19 февраля 1923 года он проводит первое заседание ученого совета, на котором были утверждены 33 профессора и доцента
Автор оригинальной концепции философии свободы Николай Александрович Бердяев избирается председателем отделения (факультета) духовной культуры. Впрочем, в этом статусе он пробудет недолго и год спустя переедет в Париж.
Факультет экономики возглавил известный российский экономист, министр торговли и промышленности, министр продовольствия Временного правительства Сергей Николаевич Прокопович. Он также проработает всего лишь год, перебравшись в Прагу.
На отделении духовной культуры в основе учебного плана лежало изучение русской истории (В. А. Мякотин, А. А. Кизеветтер); читались лекции и проводились семинарские занятия по русской литературе (Ю. И.Айхенвальд); истории русской философской мысли (Н. А. Бердяев). Читался курс «Россия и Запад» (Л. П. Карсавин) и несколько курсов систематического характера: введение в философию (С. Л. Франк), учение о правосознании и философии религии (И. А. Ильин).
Кстати, один из инициаторов создания Русского научного института уже упомянутый Николай Онуфриевич Лосский,в Берлине не останется и примет приглашение борца за независимость Чехословацкой республики, тоже философа и её первого президента Томаша Масарика переехать в Прагу, где в итоге два десятилетия будет профессором философии в Русском народном университете. Там у него станет учиться и, родившийся в 1917 году, а впоследствии вывезенный из Москвы к его отцу мой двоюродный брат Олег Столпянский, о котором я писал в “Новых Знаниях” в очерке “Високосный век”.
.
На первых порах деятельность института сконцентрировалась в трех направлениях : Отделение духовной культуры (руководитель Н.А.Бердяев ), Отделение права ( во главе с И.Ильиным ) и Отделение народного хозяйства ( руководитель – С.Н.Прокопович ).
В первую очередь это относилось к работе так называемого Экономического кабинета . В первый семестр зимой 1923 г. С.Прокоповичем был заявлен курс истории и текущих проблем экономики Советской России, который привлек внимание двухсот студентов и других слушателей. За короткий срок после образования Кабинета была собрана серьезная коллекция, состоявшая преимущественно из новых книг о России, периодических изданий и официальных публикаций. В феврале 1923 г. Экономический кабинет вошел в состав Русского научного института, однако через год Прокопович был приглашен в Чехословакию и перевел свой Кабинет в Прагу . Но поскольку остальные его сотрудники остались в Берлине, то экономическое отделение Русского научного Института смогло продолжить свою деятельность
Тем не менее проект создания в Берлине выходцами из России высшего учебного заведения (на начальном этапе предполагалось даже Университета) не состоялся. Нарастание неудач очень рельефно просматривается по переписке причастных к его созданию.
Уже через полгода в августе 1923 года философ и религиозный мыслитель Семен Людвигович Франк пишет жене:
“Я всё больше думаю, что надо бы переселиться в маленький городок в Германии, где есть русские…Институт все равно, вероятно, провалится.”
Немного позднее он же сообщает коллеге во Францию:
“Наши средства вообще иссякают в декабре, и мы стоим перед полной неизвестностью в отношении дальнейшего. Но и независимо от этого, если мы даже и достанем денег, у нас теперь там господствуют очень сложные отношения, которые сводятся к грызне из-за куска хлеба, усугубляемые и партийной борьбой”.
Убийство в Лозанне
Надо признать, что эмигрантское братство “двух пар кальсон и одной шляпы” испаряется сразу после выхода на берег. Дальше- у каждого- своя дорога.
К примеру, у Ивана Александровича Ильина, который первым делом связывается с генералом Алексеем фон Лампе, представителем барона Врангеля, и становится помощником генерала Врангеля и идеологом Русского Обще-Воинского союза. (Позже фон Лампе организует выпуск 216 знаменитых Ильинских бюллетеней «Наши задачи», которые рассылались по всему миру для единомышленников.) Других эта дорога явно не прельщала.
Идея создания в Берлине русского учебного заведения практически сразу оказывается жертвой и некоторых внешних обстоятельств. Причем, обстоятельств такой силы, что они приведут к разрыву дипломатических отношений Советской России со Швейцарией столь длительному, что восстановят их только в 1946 году.
10 мая 1923 года в Лозанне в ресторане гостиницы был убит один из первых советских дипломатов Вацлав Воровский, принимавший в этом городе участие в созванной Великобританией, Францией и Италией конференции. Накануне он отправил в Москву отчет, в котором сообщал, как в отель “Сесил”, в котором проживала делегация, приходили активисты Швейцарской национальной лиги, требуя выдворить из страны “агентов Коминтерна” (Воровский был членом его Исполкома ).
Убийцу не пришлось ни ловить, ни разыскивать. Морис Морисович Конради, произведя выстрелы, отдал револьвер метрдотелю попросив оркестр исполнить похоронную песнь Грига, чего, правда, музыканты не сделали, и стал невозмутимо дожидаться прибытия полиции. Мерой пресечения до суда ему был избран домашний арест. Вскоре швейцарская полиция арестовала и единственного сообщника Конради — его товарища по Белой армии штабс-капитана Аркадия Павловича Полунина работавшего в непризнанной СССР российской миссии при Международном Красном Кресте тесно связанной с лидерами Белой эмиграции Врангелем и Кутеповым.
Конради был выходец из семьи уехавшего из Швейцарии в Россию предпринимателя, основавшего шоколадно-кондитерскую фабрику в Петрограде, Георгиевским кавалером, участником Первой мировой и Гражданской войны, во время которой служил в стрелковом полку генерал-майора М.Г.Дроздовского, а затем вместе с войсками Врангеля был эвакуирован в Турцию и с 1921 года поселился в Цюрихе. Для нас в данном случае совершенно не важно был его поступок проявлением личной неприязни к большевикам, национализировавшим кондитерское предприятие родителей и убивших его отца, дядю, тетю и брата или чем-либо иным.
Однако хорошо известно, что еще в марте 1923 года он встретился с Полуниным и предложил ему убить наркома иностранных дел Г. Чичерина и посла СССР в Англии Л.Красина, однако прибыв в середине апреля в Берлин, их там не застал и вернулся в Женеву, где узнал о предстоящем приезде в Лозанну В. Воровского. Так, несколько произвольно и была определена жертва.
Подготовка к судебному процессу заняла пять месяцев. и сошедшие с “философских пароходов” подключились к этому процессу. Поскольку главным его дирижером выступал Русский Обще-Воинский союз с его новым идеологом- деканом юридического факультета Русского научного института Иваном Ильиным, то задача была поставлена весьма амбициозная. Сделать всё, чтобы еще раз напомнить мировой общественности о красном терроре, организованном голоде, большевицких репрессиях первых лет советской власти и превратить Лозаннский процесс в суд над коммунистическим режимом.
(1866, Москва – 1945, Париж).Особая следственная комиссия по расследованию злодеяний большевиков. (Деникинская).
Уже в ходе подготовки к судебному процессу в русскую эмигрантскую печать просочились сведения о том, что свидетелем защиты будет выступать недавно высланный из России историк и публицист С. П. Мельгунов, который использует не только материалы своего личного архива, но и часть архива так называемой «Комиссии тайного советника Г. А. Мейнгардта».Во многом благодаря этой комиссии в начале 1920-х годов была обнародована цифра — 1 миллион 700 тысяч жертв красного террора (только в регионах охваченных расследованием и только на первичной фазе красного террора). Кстати сказать, Мельгунов активно использовал эти материалы в своей знаменитой книге “Красный террор в России”, которую по его собственному признанию очень спешил закончить к началу судебного процесса.
Защищать обвиняемых взялись известные швейцарские адвокаты Теодор Обер (Полунина) и Сидней Шопфер (Конради).
Суд начался 5 ноября 1923 года и продолжался десять дней. Защита привлекла около семидесяти свидетелей, главным образом, русских беженцев, а также швейцарцев, которые вынуждены были покинуть Россию после захвата власти большевиками. В качестве свидетелей защиты проходили самые разные по своим взглядам лица, в частности: общественная деятельница, княгиня С.С. Куракина; историк и публицист С.П. Мельгунов; поэтесса Е.Ю. Кузьмина-Караваева (будущая монахиня Мария (Скобцова); философ, экономист, публицист и историк (бывший «легальный марксист»), академик П.Б. Струве; экономист и социолог П.А. Сорокин; общественно-политическая деятельница, видная масонка Е.Д. Кускова. Единодушие в поддержке Конради высказали также писатели И. А. Бунин, И. С. Шмелев и Д. С. Мережковский. Собирался приехать и бывший глава Временного правительства А.Ф.Керенский, но его отговорили.
Демонстрировались фотографии, сделанные на местах советских преступлений, — могилы убитых заложников в Пятигорске, трупы людей, замученных харьковскими чекистами. . На суде также демонстрировались фотографии советских тюрем и расстрельных рвов. Эти документы произвели должное впечатление как на швейцарских судей, так и в целом на общественное мнение.
В заключение своей речи адвокат Обер сказал: «Я вновь и вновь повторяю: Конради и Полунин не совершили злодеяние; они выполнили справедливый акт возмездия.”
В итоге по приговору швейцарского суда Конради и Полунин были оправданы.
А Теодор Обер из адвоката превратился в известного общественного деятеля и даже в имеющего международный статус лидера, возглавившего Лигу по борьбе с III Интернационалом (т.н. «Лигу Обера») Приветствуя её создание , барон Врангель заявил, что мечтает видеть Лигу мировой организацией, которая повсюду будет противостоять Коминтерну. «Давно пора», — резюмировал Главнокомандующий и передал в пользу Лиги чек на двадцать тысяч франков. .
К 1930 г. Лига Обера заимела 27 национальных центров, 2 колониальных бюро и нашла поддержку влиятельных западных финансовых кругов.
В Лигу в 1924 году принял решение войти и Русский научный институт в Берлине, однако развитию института это не помогло.
В январе 1925 года историк, публицист и политический деятель Александр Александрович Кизеветтер. также обосновавшийся в Праге, но, как он выражался, “наскоками” посещавший столицу Германии, пишет историку и “свидетелю защиты” в швейцарском суде Сергею Петровичу Мельгунову:
“В Берлине, видимо, всё ползет по швам. Институт быстро чахнет. Интриги и взаимные подсиживания не прекращаются.
В отчете директора В.Ясинского указывалось , что до августа 1931 г. финансирование Института через Общество Восточной Европы составляло 6250 марок ежемесячно ( 350 из них шло на зарплату профессоров и доцентов ) и что по исчерпании всех финансовых возможностей Институт вынужден будет закрыться после восьми лет непрерывной работы . Особенно подчеркивалось в отчете значение собранной Институтом библиотеки . К тому времени в ней насчитывалось 12 тысяч книг и 400 наименований периодики. Здесь были собраны ценные материалы по до- и постреволюционной России , относившиеся к народному хозяйству и экономической политике советского государства, его правовой системе ( обширное собрание нормативных актов и судебных решений ) , положению рабочего класса . Архивохранилище Института располагало обширным собранием исследований , дневников и воспоминаний, официальных документов, касавшихся революции 1917 г, гражданской войны и русской эмиграции.
И, наконец, Семен Людвигович Франк сообщает в январе 1926 года Николаю Александровичу Бердяеву:
“Наш институт кончает свое существование в качестве учебного заведения и преобразовывается в научное учреждение- нечто вроде российской академии наук”.
Это учреждение он и будет возглавлять в 1931-1933 годах, пока в Германии не придут к власти фашисты.
Окончание следует