Отечественная война 1812 года – одно из самых значительных явлений не только в российской, но и в мировой истории. Она была развязана после процессов, вызванных Великой французской революцией конца XVIII века и воцарением Наполеона. Ряд историков склонен считать эту эпоху глобальной человеческой катастрофой и рассматривает её как первую мировую войну. Однако вместе с тем это был и прорыв Европы в будущее.
Окорокова Галина, к. э. н., доцент Курского института менеджмента, экономики и бизнеса.
Черных Игорь, к. ф. н., доцент Харьковского национального технического университета сельского хозяйства им. П. Василенко, Украина.
Начало революции приветствовали выдающиеся современники. До установления режима якобинской диктатуры революции, которая провозгласила идеалы свободы, равенства, братства народов, ей симпатизировал основоположник немецкой классической философии И. Кант. Его принцип, что каждый человек должен рассматриваться как цель, но не как средство для кого-то другого, представлял собой абстрактную форму учения о правах человека. В своей работе «О вечном мире», написанной в 1795 г., Кант выступил за исключение насилия из межгосударственных отношений и предложил свой проект достижения вечного мира. Эта идея одно время была близка российскому императору Александру I, знакомому с прогрессивными идеалами эпохи. В будущем, после победы над Наполеоном, он желал на практике реализовать одну из главных идей Просвещения – устранить войну, как средство разрешения международных проблем, из жизни европейских народов. Предполагалось создать в Европе принципиально новую систему коллективной безопасности, выгодную и большим, и малым государствам. Возможно, таким путём удалось бы приблизиться к благам, которых человечество ожидало от реализации мечты просветителей о «вечном мире» и политическом единстве европейских народов.
Другой выдающийся представитель немецкой классической философии, Гегель, также вдохновленный идеалами революции, в молодости участвовал в посадке символического дерева свободы. Гегель до такой степени восхищался Наполеоном, что радовался французской победе над соотечественниками при Иене (1806). Это под конец жизни философ станет лояльным государственным чиновником, прусским патриотом. Как при этом не вспомнить, что и сам Наполеон из генерала, защищающего завоевания революции, со временем превратится в самозванного императора, увлечённого идеей мирового господства и захватнических войн, стремящегося узурпировать право на мировую культуру. В захваченных французской армией странах уничтожалось или вывозилось многое из культурного наследия прошлого. В этом отношении в XX веке у захватчика нашлись рьяные последователи.
Предвосхитил Наполеон и попытки политиков будущего поставить под жёсткий контроль средства массовой информации и пропаганды. Также преуспел он в насаждении культа своей личности: портреты императора украшали резиденции и дворцы по всей Европе. Но, как говорится, был не только культ, была и личность – полководец, государственный деятель, выдающийся администратор.
Среди целей, достигнутых императором Франции, можно назвать создание эффективной административной и финансовой системы, одной из первых европейских конституций, сети дорог, системы почтового сообщения и др. Из этого наследства впоследствии многое переняли государства новой Европы.
Для Гегеля великие люди — это доверенные лица исторической необходимости, или «всемирного духа», который через них осуществляет свою цель. Гегель писал своему другу – философу И. Нитхаммеру 13 октября 1806 г.: «Самого императора – эту мировую душу – я увидел, когда он выезжал на коне на рекогносцировку. Поистине испытываешь удивительное чувство, созерцая такую личность, которая, находясь здесь, в этом месте, восседая на коне охватывает весь мир и властвует над ним… Прусакам нельзя было, конечно, предсказать ничего хорошего, однако иметь такие успехи …мыслимо только для этого исключительного человека, и не изумляться ему просто невозможно» [2, с. 255].
Гегель рассматривает личность как орудие «мирового духа»: исторические деятели — всего лишь марионетки, которыми управляет этот дух. По Гегелю, именно «мировой дух» является подлинным творцом истории, а исторические деятели, которыми «мировой дух» движет, не самостоятельны. Однако, Гегель делает уточнение, что великие люди дают народам сознание того, что назрело. Сами же великие личности, когда цель достигнута, отпадают, «как пустая оболочка зерна». Философ приходит к заключению, что ради будущего в жертву могут быть принесены целые народы, поэтому история не является ареной счастья. Это положение полностью применимо к самой Франции. В войнах, которые вел Наполеон, погибли миллионы французов..
В своей книге «Феноменология духа», законченной, когда войска Наполеона вступали в Иену, Гегель рассмотрел стадии развития человеческой истории. Во время написания работы Гегель много размышлял о значении деятельности Наполеона, который вооружённым путём распространял и утверждал в Европе идеалы французской революции. Эти идеалы пришли на смену идеалам христианства, в результате чего на место Бога был поставлен Разум, а человек получил возможность действовать в качестве самостоятельного индивида. Буржуазное общество, становлению которого способствовала деятельность Наполеона, является стадией попытки разрушения рассмотренного Гегелем в «Феноменологии духа» фундаментального конфликта, лежащего в основании истории, – между рабом и господином.
К освободительной борьбе немцев против Наполеона Гегель относился скептически и надеялся на победу императора. Низвержение Наполеона философ рассматривает как трагическое событие мировой истории, и его высказывания полны критики «муравьиных, клопиных и блошиных личностей» [2, с. 358] – посредственностей, справляющих свой триумф. Гегель считал, что «мировой дух скомандовал времени вперёд» [2, с. 357] и надеялся, что этот дух сделает усилие и избавится от «торжествующих блох и клопов». Его примирение с существующим положением в Германии наступает постепенно.
В то же время философ высказывал идеи, неприемлемые для цивилизованного человека. Он считал, что войны необходимы, что они — средство самоочищения человечества. Гегель поддерживал стремления отдельных лидеров вести войны. «…Высокое значение войны,- писал он,- состоит в том, что благодаря ей … сохраняется нравственное здоровье народов…подобно тому как движение ветров не дает озеру загнивать, что с ним непременно случилось бы при продолжительном безветрии, так и война предохраняет народы от гниения, которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем более вечного мира» [3, с. 360]. Война, по Гегелю, подвергает испытанию на прочность фундаментальные жизненные ценности, отбрасывает отжившие традиции, укрепляет такие качества, как мужество, храбрость. В «Философии права» он писал, что «истинная храбрость культурных народов заключается в готовности жертвовать собой на службе государству, где индивид представляет собой лишь одного среди многих. Здесь важно не личное мужество, а вступление в ряды всеобщего» [3, с. 362]. Храбрость он оценивает следующим образом: «Принцип современного мира, мысль и всеобщее, придал храбрости высшую форму, в которой ее проявление представляется более механичным и делом не данного особенного лица, а членов целого, так же как и сама храбрость представляется вообще направленной не против отдельного лица, а против враждебного целого, и, таким образом, личное мужество являет себя как неличное» [3, с. 363].
Храбрость присуща не только победителям, но и тем, кто не смирился с оккупацией. Наполеоновские войны способствовали пробуждению национального самосознания. Большая заслуга в этом принадлежит немецкому философу Фихте, известному и как теоретик германского национализма. Соответствующие идеи были изложены им в «Речах к немецкой нации», которыми он пытался воодушевить немцев на сопротивление Наполеону после разгрома под Иеной.
Во время оккупации Пруссии наполеоновскими войсками Фихте, проявив личное мужество, призывал соотечественников к политическому объединению, обретению национальной независимости и духовному возрождению. Вместе с тем в своих «Речах…» наряду с прогрессивными идеями национального объединения и освобождения Фихте возвеличивал с шовинистических позиций немцев как «избранный» народ, который должен духовно возглавить все европейские нации и спасти их «от внутреннего разложения и надвигающегося упадка».
Наполеон не скрывал своих претензий на мировое господство. К 1812 г. он разгромил очередную, 5-ю антифранцузскую коалицию, и был в зените могущества и славы. Путь к господству над Европой преграждали ему только Англия и Россия. Главным врагом он считал Англию, которая была единственной страной в мире, экономически более развитой, чем Франция. Сломить этого противника Наполеон мог только после того, как поставил бы в зависимость от себя весь Европейский континент. На континенте же единственным соперником Франции оставалась Россия. Все остальные державы были либо повержены Наполеоном, либо близки к этому. Можно сказать, что французский император мог распоряжаться по своему усмотрению как людскими, так и экономическими ресурсами Европы.
Наполеоновские войны вообще и война 1812 г. в частности давно являются предметом многочисленных специальных исследований. Однако экономическая составляющая в историографии этой эпохи находилась на периферийном плане, хотя нет необходимости подчёркивать важность выявления причинно-следственных связей между экономическими и политическими процессами. Справедливо принято считать, что экономическая блокада Англии, провозглашенная Наполеоном в ноябре 1806 г., стала краеугольным камнем внешнеполитической доктрины Франции и глубоко повлияла на международные отношения того времени.
Император Франции с помощью торговой блокады предполагал ослабить Англию и заставить её повиноваться. Следствием континентальной блокады стали кризисы в Англии в 1808 и 1811 гг. В первом квартале 1808 г. доходы от экспорта упали с 9000 до 7244 фунтов стерлингов. Во втором – с 10754 ф. ст. за тот же период 1807 г. до 7688 [10, с. 175]. В упадок приходила суконная промышленность. Прекращение товарообмена со странами Балтии привело к повышению цен на лен. В мае из-за роста дороговизны вспыхнули народные бунты в Ланкашире. В августе начался процесс девальвации фунта. Самым тяжелым стал кризис 1811 г. По воспоминаниям современников, со дня на день ожидали свержения режима. Ситуация обострилась движением луддитов, а движение за мир собрало 30000 подписей [6, с. 256].
Россия, согласно Тильзитскому мирному договору с Францией (1807), была вынуждена прекратить торговлю с Англией, своим крупнейшим экономическим партнером. Пострадала и сама Франция. Разрыв торговых сношений с Англией повел к прекращению не только ввоза английских продуктов, но и вообще французской морской торговли. Английский флот изолировал Францию от колоний.
Принуждение континентальных государств к блокаде возымело пагубные последствия для их экономики. Итогом общей депрессии стало падение спроса на продукты французской промышленности.
Неутешительные последствия наполеоновской экономической политики были ощутимы для французской буржуазии. Чётко определились причины кризиса: нехватка сырья вследствие прекращения морских сношений и сокращение рынка, особенно заграничного. В результате исчезает прежний энтузиазм, охладевает отношение буржуазии к императорскому режиму. Буржуазия остро нуждалась в восстановлении торговых сношений, нарушенных континентальной блокадой. Французскому обществу, уставшему от непрерывных войн, требовался мир.
Для России «…Отечественная война с самого начала приняла ясно выраженный экономический характер. Экономические мотивы проступали в ней явственно, почти обнаженно, едва прикрытые пестрой и прозрачной тканью идеологий» [1].
В XVIII в. торговля приобрела для России большое значение в первую очередь с точки зрения пополнения казны. Ещё при Петре I манифест 1702 г. впервые официально разрешил приезд в Россию иностранцам для занятия частным ремеслом, в том числе и торговлей, без всяких ограничений [7, с. 8]. В 1774 г. последовало указание российской Коммерц-коллегии вывозить не сырье и полуфабрикаты, а готовые товары [9, с. 11]. Однако возобладало мнение, что повысить доходы от торговли проще путём увеличения объемов вывоза дешевого сырья, не увеличивая отпускные цены [9, с. 12].
В конце XVIII в. возрос размер товарооборота и участие в нем англичан. В 1797 г. сумма товарообмена составила 25 779 руб., в 1799 г. – 37 202 руб., а доля Англии возросла в нем с 49,7% в 1797 г. до 63,7% в 1799 г. [4, с. 618].
Причины приоритета англичан во внешней торговле России были названы проф. И.М. Кулишером. Он отметил, что «Англия, ввиду быстрого роста своего населения и отлива большого числа рабочих рук в города на вновь возникшие фабрики, оказалась не в состоянии кормиться собственным хлебом» [8, с. 274]. В России же в то время за счет вновь присоединенных Новороссийских губерний экспорт хлеба увеличивается. Россия и Великобритания в 1797 г. заключили торговый договор, по которому английские купцы получили значительные льготы.
Русско-британскую торговлю приостановили указы Павла I. О решении проводить самостоятельную, независимую от Англии, торговую политику, Россия заявила в декабре 1800 года, подписав совместно с Данией, Пруссией и Швецией договор о «Втором вооруженном нейтралитете», который закрепил право северных держав вступать в торговые взаимоотношения со всеми странами и отвергнул стремление Англии объявить торговую блокаду враждебным ей государствам. Принять эти меры российского императора вынудили гегемонистские устремления Великобритании и нарушение ею финансовых обязательств в отношении России. К выходу России из антифранцузской коалиции привело невыполнение английским правительством своих финансовых обязательств по субсидированию заграничных походов русской армии [5, с. 55].
Один из крупнейших землевладельцев, известный впоследствии декабрист М.А. Фонвизин в своих воспоминаниях утверждал, что разрыв торговых отношений с Англией негативно сказался на российской экономике: «Англия снабжала нас произведениями и мануфактурными, и колониальными за сырые произведения нашей почвы. Эта торговля открывала единственные пути, которыми в Россию притекало все для нее необходимое. Разрыв с Англией наносил неизъяснимый вред нашей заграничной торговле. Дворянство было озабочено в верном получении доходов со своих поместьев, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и прочее. Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу и без того возбужденную его жестоким деспотизмом. Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти всеобщей» [11, с. 134].
Недовольны были не только крупные землевладельцы, но и офицерский корпус. Павел I пытался «навести порядок» в армии, уволив офицеров, числившихся в штате лишь номинально, но годами не появлявшихся в частях. Этот шаг (как и многие другие, например, введение телесных наказаний для дворян) серьёзно ущемил интересы дворянства, и содействовал свержению императора.
Непоследовательной была экономическая политика российского правительства и в отношении Франции. Одно время эта политика носила запретительный характер, целью которой была борьба с французской революцией. Правительство видело в жёсткой таможенной политике надёжное средство борьбы с революцией на экономической почве. Однако, в силу новой международной комбинации, Павел под конец своего царствования разрешил свободный ввоз французских товаров, запретив в то же время экспорт товаров из российских портов. Эта мера повлекла бы разорение не только оптовиков-торговцев, но и дворян-предпринимателей – поставщиков сырья на европейский рынок. Указ этот не был приведен в действие. Павел был убит, а его преемник отменил указ отца.
Крепостническое хозяйство было сильно заинтересовано во внешнем рынке, т.е. в связях прежде всего с Англией, а сами помещики являлись одновременно экономическими агентами и агентами влияния Англии в России. В воспоминаниях Фонвизина указывается, что в Европе распространился слух о том, что убийство Павла было совершено на английские деньги и при активном участии английского посла лорда Витворта [11, с. 136].
Дворянство, владевшее землей и крепостными крестьянами, было главной политической и социальной силой в стране, но мало заботилось о её экономическом процветании. Деньги, получаемые путём эксплуатации крепостных крестьян, тратились дворянством на личные нужды и, как правило, не вкладывались в совершенствование производства. Крепостническая система тормозила рост производительных сил и мешала развитию страны.
Конфликт между Россией и Францией по поводу континентальной блокады породил экономически «невыгодную» войну 1812 г. Войны, проводимые Екатериной II, хотя и опустошали бюджет, но от них была определённая польза: присоединено хлебное Причерноморье, экономически Россия усилилась. Вполне понятно, почему купечество и дворянство, как наиболее заинтересованные в развитии экспорта, приветствовали вступление на престол Александра, обещавшего, что отныне «всё будет, как при бабушке» Екатерине II. Однако войны Александра с Наполеоном не дали экономике России ничего и были напрасным истощением сил. Выиграла от этого главным образом Англия. Впоследствии, после победы над Францией при Ватерлоо в 1815 г., до возникновения единой Германии и мирового экономического кризиса в 1870-е годы, Британия фактически в одиночку определяла мировую политику и положение на мировых рынках.
В начале XIX века для финансирования войн против Наполеона и для поддержки дворян-землевладельцев русское правительство пошло на крупные выпуски (эмиссии) ассигнаций – бумажных денег. В первой четверти XIX века эмиссия бумажных денег выросла в 4 раза. В результате ассигнации резко обесценились. Попытки Павла I и Александра I преодолеть инфляцию не удались.
Второстепенное экономическое состояние Российской империи делало ее заложницей чужих конфликтов и заставляло расплачиваться кровью своих солдат за экономические интересы других держав и небольшой кучки собственной начинавшейся зарождаться буржуазии.
Удар, который летом 1812 г. приняла на себя Россия, был страшной силы, невиданной до тех пор за всю ее историю. Наполеон подготовил для вторжения гигантскую армию свыше 600 тыс. человек, на Россию обрушилась фактически вся покорённая им Европа; как выражались современники, «двунадесять языков».
Война нанесла существенный ущерб экономике России, привела к колоссальным людским потерям, в ходе военных действий погибло около 300 тыс. человек. Многие районы были разорены. Все это оказало огромное влияние на дальнейшее развитие страны.
Главные источники военной силы России заключались не столько в экономике, сколько в том, что её армия была более однородной и сплоченной, чем разноплеменные полчища Наполеона. Воины русской армии одушевлялись патриотическим настроением, защищая родную землю. Вместе с армией на защиту Отечества встал народ – практически все сословия тогдашней России. Если использовать гегелевскую терминологию, можно сказать, что к концу 1812 года, времени изгнания Наполеона из России, «мировой дух» уже не был более воплощен в императоре Франции и нашёл себе новую оболочку.
Противоречия в экономической жизни европейских держав конца XVIII – начала XIX в. вылились в ряд разорительных войн. Своевременное урегулирование этих противоречий, несомненно, могло дать положительный эффект. Здесь встаёт проблема вечного мира. По Канту, она разрешима. Философ утверждает, что разум может воспользоваться эгоистическими склонностями людей и способствовать этим делу мира. Эгоистическими склонностями, способными привести к вечному миру, Кант считает экономические выгоды международной торговли. Ради этих взаимных выгод государства могут, по Канту, почувствовать себя «вынужденными (разумеется, не из моральных побуждений) содействовать благородному миру и, где бы война ни угрожала вспыхнуть, предотвращать её своим посредничеством…» [12, S. 368].
Литература
1. Берлин П. А. Русское купечество и война 1812 года. // http://www. museum. ru/1812/library (дата обращения: 2. 12. 2011).
2. Гегель. Работы разных лет. В двух томах. Т. 2. М.,1973.
3. Гегель. Философия права. М., 1990.
4. Захаров В.Н. Западноевропейские купцы в российской торговле XVIII в. М., 2005.
5. Ионичев Н.П. Иностранный капитал в экономике России. М., 2002.
6. Исдейл Ч. Дж. Наполеоновские войны. Ростов-на-Дону — М., 1997.
7. Ковригина В. Немецкая слобода и ее обитатели // Московские немцы. М., 1999.
8. Кулишер И.М. История русской торговли. Пг., 1923.
9. Русско-британские торговые отношения в XVIII веке. Сб. документов. М., 1994.
10. Тюлар Ж. Наполеон. М., 1966.
11. Фонвизин М.А. Обозрение проявлений политической жизни в России… СПб., 1905.
12. Kant. Werke. Band VIII. Berlin. 1