Разговором о сложной судьбе «полочных» картин — фильмов, которые десятилетиями не допускались до зрителя, — стала лекция руководителя Киноклуба Ельцин Центра Вячеслава Шмырова, состоявшаяся в Екатеринбурге. Как и почему они были «освобождены» в годы перестройки? Какие из них оказались ключевыми для переосмысления прошлого?

От «Ивана Грозного» до «Покаяния»: политическая история запрета

Лекция началась с символичного пролога — показа фрагмента второй части фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Именно эта картина стала отправной точкой в разговоре о «полке» — метафорическом и буквальном хранилище неугодных фильмов. Как напомнил лектор, Эйзенштейн после триумфа «Александра Невского» получил заказ на фильм о царе как герое национального объединения. Но снял трагедию одиночества и недоверия к власти.

«Люди, которые присутствовали на первом показе второй серии, говорили, что боялись встать с кресел — настолько сильными были аллюзии», — поделился Вячеслав Шмыров.

Фильм был запрещён, а разговор в Кремле о нём Сталин провёл не с Эйзенштейном, а с исполнителем главной роли Николаем Черкасовым — «в воспитательных целях».

Постановление о фильме «Большая жизнь»: когда шифруют неугодное

Особое внимание было уделено печально знаменитому постановлению ЦК ВКП(б) о кинофильме «Большая жизнь» — документу, в котором критика вышеупомянутого фильма Эйзенштейна была зашифрована под названием другой его картины. В тексте утверждалось, что режиссёр превратил «опричников в шайку дегенератов», а Ивана Грозного — в «человека с сильной волей, но безвольного, наподобие Гамлета».

Шмыров подметил важный поворот: в сталинскую эпоху не существовало образа будущего, и кино превращалось в инструмент, чья функция — не открытие, а подчинение идеологическому конструкту.

Май 1986 года: конфликтная комиссия и «Покаяние»

Перелом в судьбе «полочных фильмов» наступил в мае 1986 года, на V съезде Союза кинематографистов СССР. Как говорит Шмыров, это был «праздник непослушания». Тогда и появилась конфликтная комиссия под председательством Андрея Плахова. За несколько лет она пересмотрела 250 лент — игровых, документальных, анимационных, научно-популярных. Некоторые уже были формально выпущены, но исчезли с экранов из-за ничтожного проката — как, например, «Короткие встречи» Киры Муратовой.

Одним из первых фильмов, который комиссия вернула зрителю, стало «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Этот фильм изначально снимался как внутренний проект грузинского телевидения — только для обсуждения внутри республики. Но его копия, попав в руки Александра Яковлева и других высокопоставленных партийцев, получила разрешение на прокат 23 октября 1986 года.

«Всё было просто: разрешаем или не разрешаем», — вспомнил Шмыров, говоря о тогдашней процедуре.

Картина стала символом времени: её посмотрели 13,5 миллиона человек, а фраза из финала — «К чему дорога, если она не ведёт к храму?» — превратилась в философское кредо перестройки.

«Комиссар»: самая тайная картина на полке

Особый блок лекции был посвящён фильму Александра Аскольдова «Комиссар». Снятый в 1967 году, он долгие годы оставался вне поля зрения даже киноведов. Аскольдов, как напомнил Шмыров, был человеком из системы — референтом Екатерины Фурцевой. Его путь в режиссуру воспринимался как «предательство» номенклатурной касты.

«Даже студенты ВГИКа ничего не знали об этом фильме», — подчёркивает лектор.

Сопротивление картине было велико: по свидетельствам Елены Стешовой, конфликтная комиссия выступала за показ, но первые лица Союза кинематографистов — Элем Климов и Андрей Смирнов — были категорически против. Однако после международного скандала на Московском кинофестивале, когда Аскольдов встал и сказал: «Мой фильм так и не показан», картину всё же выпустили — в «правильной редакции».

Разговор об искусстве и цензуре: тогда и теперь

Наряду с историческим материалом, лекция обернулась и размышлением о нашем времени. Как говорил присутствовавший на встрече режиссёр Владислав Тарик, несмотря на техническую свободу и отсутствие прямой цензуры, сегодня почти невозможно устроить настоящий публичный диалог вокруг важного фильма.

Шмыров напомнил, что показ фильмов «Покаяние» и «Комиссар» стали возможны не только из-за перемен сверху, но и благодаря личной смелости художников, выросших в эпоху оттепели. Именно оттепель, по его словам, усложнила картину кинематографического мира, позволив режиссёрам искать собственный язык и говорить на нём — даже ценой десятилетий забвения.

Между «формализмом» и надеждой

Лекция завершилась фрагментом из фильма Марлена Хуциева «Застава Ильича» — как символом возвращения к доверительному, личному, почти интимному взгляду на эпоху.

ИСТОЧНИК: Ельцин Центр https://yeltsin.ru/news/s-polki-na-ekrany-osvobozhdyonnye-filmy-v-epohu-peremen/