В лоне Государственной Думы зреет новая редакция Закона РФ «Об образовании», что по обыкновению невротизирует население, порождая зловещие слухи, например, о введении тотальной платности обучения и прочих связанных с ним грядущих новшествах.
 | Евгений Ямбург, заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО, директор Центра образования № 109 (Москва). |
|---|
Сакральное число «три», фигурирующее в вопросах, обнажает глубинную психологическую природу основного инстинкта наших сограждан, в основе которого базовое недоверие к любым инициативам власти…
В ожидании затмения
Победная поступь наших преобразований, затрагивающая все без исключения сферы жизни, включая образование, обостряет у людей шестое чувство, которое я бы обозначил как инстинкт социального самосохранения. Справедливости ради, надо заметить, что инстинкт этот достаточно древний, зародившийся еще в годы советской власти, что нашло отражение в поэтических строках:
У власти в лоне что-то зреет.
и, зная творчество ее,
уже бывалые евреи
готовят теплое белье.
И. Губерман
На сей раз в лоне Государственной Думы зреет новая редакция Закона РФ «Об образовании», что по обыкновению невротизирует население, порождая зловещие слухи, например, о введении тотальной платности обучения и прочих связанных с ним грядущих новшествах. Шквал звонков с вопросами: «Правда ли, что в начальной школе останется только три бесплатных предмета, а остальное за деньги родителей? Неужели обязательными в старшей школе будут лишь три предмета: физкультура, ОБЖ и «Россия в мире»? Сакральное число «три», фигурирующее в вопросах, обнажает глубинную психологическую природу основного инстинкта наших сограждан, в основе которого базовое (едва ли ни на ментальном уровне) недоверие к любым инициативам власти. Между тем в тексте закона нет ни слова о переходе на платное образование.
Текст и контекст
Напротив, в новой редакции закона государство по-прежнему гарантирует гражданам право на общедоступность и бесплатность дошкольного, начального, общего, основного общего и среднего (полного) общего образования и начального профессионального образования, а также на конкурсной основе бесплатность среднего профессионального, высшего профессионального и послевузовского профессионального образования в пределах федеральных государственных образовательных стандартов. (Запомним последнюю, выделенную курсивом уточняющую часть государственных обязательств.)
Кроме того, государство гарантирует поддержку одаренных детей, детей с проблемами в развитии и инвалидов. В принципах государственной политики в области образования четко формулируются:
- Гуманистический характер образования, приоритет общечеловеческих ценностей, жизни и здоровья человека, свободного развития личности.
- Общедоступность образования, адаптивность системы образования к уровням и особенностям развития и подготовки обучающихся и воспитанников.
- Светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.
- Свобода и плюрализм в образовании и т.д.
Есть возражения? Чего еще желать? И сегодня любой директор, предлагающий родителям в начальной школе часть предметов перевести на платное обучение – потенциальный фигурант уголовного дела. (Последнее замечание – ответ на один из вопросов по телефону о правомерности действий администрации школы в новом учебном году.) Но если наше замечательное социальное государство гарантирует своим гражданам соблюдение их прав на бесплатное доступное образование, откуда все эти страхи и фобии? Может быть, для их преодоления согражданам стоит обратиться к психотерапевту или психиатру?
Не будем спешить с навешиванием диагнозов. Наших сограждан на мякине не проведешь. «Чуйка», основанная на богатом историческом опыте, подсказывает им, что что-то здесь не так. В конце концов, сталинская, брежневская и последующая конституции не скупились декларировать широкие права трудящихся, а автор сталинской конституции Н.И. Бухарин, подробно прописавший все замечательные статьи Основного закона, был убежден, что перехитрил диктатора. За что и поплатился жизнью.
Людей, прежде всего, интересуют не правильные гладкие тексты закона, а то, как будет на самом деле; иными словами, правоприменительная практика, которая, как известно, не самая сильная сторона нашего трижды социального государства. К примеру, и конституция, и закон об образовании отстаивают светский характер образования и равенства в его получении всех граждан, вне зависимости от пола, расы, национальности, отношения к религии и т.д. Но не так давно, при введении в четвертых классах курсов религиозных культур или светской этики, один из ретивых губернаторов дал распоряжение ограничить выбор родителей и учеников лишь одним курсом соответствующей конфессиональной культуры, к которой принадлежит большинство граждан, проживающих на данной территории. На робкие возражения руководителя органа образования, обратившего внимание губернатора на то, что такое решение противоречит Конституции, тот дал поразительный ответ: «Вы неправильно читаете Конституцию»! Посрамленная, не обладающая толмудисткими навыками трактовки священных текстов начальница убралась восвояси.
Но шутки в сторону, коль скоро так легко попрать Основной закон, то что говорить о каком-то законе «Об образовании». Но в данном случае, по крайней мере, все ясно, и мы имеем дело с прямым нарушением, которое, если хватит мужества (в чем у меня нет уверенности), можно оспаривать в нашем самом независимом суде. Гораздо хуже, когда мы встречаемся с расплывчатой формулировкой закона.
Квалифицированные юристы знают, что качество законов должно, прежде всего, отвечать принципу определенности, иными словами, их формулировки не должны допускать двойного толкования, оставлять лакуны для произвольных действий чиновников на местах. Но в тексте закона таких лакун достаточно. Особенно это касается болезненных вопросов, соотношения платных и бесплатных образовательных услуг в основном и дополнительном образовании.
Напомню, государство гарантирует бесплатное образование в пределах государственных федеральных образовательных стандартов. Сами эти стандарты при первом их предъявлении вызвали острую дискуссию в обществе и неприятие значительной части профессионалов. После незначительной доработки, они без обсуждения спешно были приняты минувшим летом. Так, например, в новых федеральных стандартах начальной школы отсутствует обучение иностранным языкам в первом классе. Получается так, что если учебно-воспитательный комплекс или Центр образования, включающий дошкольное подразделение (детский сад), организовал обучение иностранным языкам дошкольников, он либо должен резко его прервать в первом классе, либо перевести в разряд платных образовательных услуг. Следовательно, понять, в какой степени и кому государство гарантирует бесплатность образования, можно лишь в контексте, соотнося текст закона с принятыми стандартами, что непрофессионалу сделать непросто. Но если бы контекст, выявляющий подводные камни закона об образовании, ограничивался только образовательными стандартами, это было бы еще полбеды. Гораздо сложнее сориентироваться на нашем рыхлом правовом поле.
Все законы равны, но некоторые равнее других
Мы уже убедились на практике, как легко ретивому администратору, руководствуясь так называемой политической целесообразностью, попрать Конституцию, проигнорировать принципы, положенные в основание закона «Об образовании». Но, похоже, в отечестве нашем есть некие «сверхзаконы», своего рода священные коровы, покуситься на которые никто не вправе, на деле определяющие генеральную линию реформирования всех сфер жизни, включая образование. К ним я отношу бюджетный кодекс, правовые акты, регулирующие межбюджетные отношения, распределение федеральной и региональной ответственности за исполнение и воплощение в жизнь закона «Об образовании». С недавних пор к ним добавился 83 ФЗ, регулирующий деятельность, в том числе, учреждений образования. С принятием этого закона, все учреждения образования делятся на автономные, бюджетные и казенные. Я не собираюсь утомлять читателя правовыми тонкостями, определяющими особенности функционирования каждого из них. (Замечу в скобках, что не каждый директор образовательного учреждения сходу разберется в изощренных формулировках данного закона, что говорить о неквалифицированной общественности.) Но если задаться целью дойти до его сути, становится очевидно, что 83 ФЗ толкает учреждения образования (а так же медицины и культуры) на расширение платных образовательный услуг. Иначе им не выжить. Тем самым, закон фактически превращает бюджетное учреждение в аналог коммерческой организации, критерием эффективности которой является извлечение доходов. Этот же закон предусматривает финансирование школ на основе госзаданий. Такая система приводит к «реструктуризации» бюджетных учреждений и «оптимизации» их сети. Этими эвфемизмами прикрывается процесс массового закрытия школ и детских садов, их слияние и укрупнение.
Парадоксальность позиции автора заключается в том, что он сам еще в начале девяностых годов прошлого века одним из первых в стране создал учебно-воспитательный комплекс, позднее переименованный в центр образования, включающий детский сад, школу и учреждение дополнительного образования. Вследствие чего педагогические сотрудники имели массу проблем с пенсионным фондом, доказывая через суды, что это экзотическое учреждение та же школа, дающая право на педагогическую пенсию. Казалось бы, теперь остается только жить и радоваться тому, что твоя идея восторжествовала и решительно воплощается в жизнь государством.
Но радости нет. Поскольку, создавая подобное учреждение, автор ставил во главу угла не оптимизацию бюджетного финансирования (это получилось позже само собой), а идею обеспечения содержательной и методической преемственности в обучении детей на всех стадиях их развития, от детского сада – до выпускного класса старшей школы, постепенно выстраивая эту линию. Формальное слияние учреждений образования под административным нажимом государства, по сути, дискредитирует саму идею, а по форме напоминает коллективизацию сельского хозяйства с известными последствиями. Аналогия имеет право на существование, поскольку там дело начиналось с добровольно создаваемых кооперативов, показывающих свою эффективность, а закончилось модернизированным крепостным правом.
Какое отношение 83 ФЗ имеет к обсуждаемому закону «Об образовании»? Самое прямое, ибо их параллельное действие ставит в двусмысленное положение любого руководителя образовательного учреждения. Он фактически открывает шлюзы для монетизации образования. Ласковой рукой, обернутой в закон «Об образовании», государство гладит граждан по головке, усыпляя их бдительность, навевая сладкие грезы о доступности и бесплатности. Одновременно оно же змеиным педагогическим шепотом (есть такой испытанный прием в арсенале прикладной педагогики, когда внешне корректный учитель, понизив тон, с улыбкой на устах еле слышно говорит такое, от чего у ученика в жилах стынет кровь) дает понять директору: «Хватит сидеть на шее у государства. Крутись, как хочешь, зарабатывай деньги сам. Но при этом, не допуская жалоб, не увеличивая социальной напряженности».
Успешно выполнив указания партии и правительства, директор может поделиться передовым опытом с коллегами, но опыт этот поразительным образом напоминает хвастовство альфа-самца из анекдота:
– Я сегодня спас женщину от изнасилования!
– Как?
– Уговорил!
Превращение руководителей школ в менеджеров по продажам образовательных услуг не только разрывает тонкую ткань взаимоотношений наставник – ученик, но развращает и самих менеджеров. Не случайно в последнее время СМИ полны сводками о коррупционных скандалах в учреждениях образования. Работая на зыбком правовом поле, руководитель неизбежно рискует быть изгнанным из профессии, а то, и того хуже, попасть под каток наших правоохранительных органов, которым, в сущности, все равно, шел ли он на нарушения в интересах дела, или набивал собственный карман. В ситуации, когда «летай или ползай, конец известен», порой, перевешивают шкурные мотивы. Ибо, как заметил другой поэт, у каждого есть «маленькая, но семья».
Ежики в тумане и управление виноватыми
Справедливости ради, заметим, что не все руководители обладают гибкой нравственностью, позволяющей применять фарисейские методы управления. Но их положение незавидно, поскольку они вынуждены вести себя подобно персонажу из мультфильма: ежику в тумане. Ощетинившись иголками, испытывая безотчетный страх наказания, медленно перелезать с кочки на кочку. Помнится, мультяшного ежика успокоила колыбельная песня, римейк которой для нынешнего администратора звучит устрашающе: «Придет серенький волчок, схватит дядю (тетю) за бочок»! Волчок этот, мгновенно перевоплощаясь, принимает разные обличия: прокуратуры, МЧС, Роспотребнадзора, Рособрнадзора и далее по бесчисленному списку. Каждый такой отдельный волчонок, заходя в школу (институт, детский сад), обнажив в улыбке оскал, руководствуется своими законами и подзаконными актами. И где, спрашивается, здесь место закона «Об образовании», который по идее мог бы выполнять функцию красных флажков, оберегающих учреждения образования от растерзания этой свирепой стаей? Функция эта в проекте закона не просматривается.
Складывается такое впечатление, что все эти законодательные нестыковки, обрекающие руководителя образовательного учреждения постоянно чувствовать свою вину перед государством в лице его разнообразных представителей, выгодны. Чем? Управление виноватыми повышает управляемость, ибо каждый из постоянно висящих на крючке готов по щелчку выполнить любой приказ, не задумываясь о его последствиях.
Понимают ли законотворцы и чиновники высокого ранга весь контекст и подтекст закона «Об образовании»? Судя по личным контактам с некоторыми высокими персонами, многие из них в курсе дела. Не так давно в одном высоком кабинете, его хозяин, припав к плечу автора этой статьи, прошептал: «Что ОНИ делают с образованием». Интересно знать, ОНИ – это кто? Вероятно, высокопоставленный чиновник тоже чувствует себя в чем-то виноватым, что мешает ему во весь голос заявить свою гражданскую позицию. Тем более что еще один закон (О госслужбе) запрещает чиновникам критику генеральной линии.
Готовить ли теплое белье?
Ухудшение образовательного климата не менее опасно для страны, чем ухудшение климата инвестиционного. Из своих собственных впечатлений и общения с коллегами знаю, что сегодня наметился отток талантливых юношей и девушек. Минувшей весной некоторые выпускники ведущих гимназий и лицеев отказались от сдачи ЕГЭ и, успешно пройдя вступительные экзамены, поступили в зарубежные вузы. Речь идет не о мальчиках мажорах из элитных семей. Те либо изначально с младых ногтей проживали и учились в зарубежных пансионах, либо, дабы особо не напрягаться, обучаются в филиалах наших вузов за рубежом, специально для них открытых. Уезжают дети из семей среднего достатка, родители которых скопили стартовый капитал, позволяющий молодым людям продержаться за рубежом первое время. Хорошо подготовленные НАМИ ребята, владеющие иностранными языками, уверенны в своих силах. Надеются они на то, что западная система образования, стимулирующая хорошую учебу при помощи грантов и иных преференций, позволит им успешно завершить образование за рубежом. Мне лично это обидно.
Бегство капиталов беспокоит меня меньше, нежели исход талантливых детей из страны, поскольку вместе с ними исчезают надежды на ее будущее. Да, полного мрака пока нет, но сумерки сгущаются. Все это, на мой взгляд, следует учесть при обсуждении закона «Об образовании».
Источник: «Новая Газета»