Если мы хотим узнать будущее  медиа, мы должны смотреть, как видят будущее в других областях. Поскольку, к примеру, американские военные видят анализ будущего под углом зрения форматирования будущего в интересах национальной безопасности США, то они уделяют ему большое внимание.

Георгий Почепцов

Военное развитие также оказалось привязанным к медиа развитию, как показали исследования в области медиа-археологии, поскольку медиа часто используют те инновации, которые первыми появляются в военном секторе (о некоторых проблемах анализа будущего военными см. [1 – 3]).

Если раньше приметой обществ далекого прошлого были войны, то теперь на смену им пришли медиа-войны, которые ведутся с еще большей  интенсивностью. В ней всегда будут свои победители и свои побежденные.

Будущее может быть желаемым и нежелаемым. Во втором случае все начинают прилагать усилия, чтобы не попасть в такую воронку, которая будет вести их в никуда. Поэтому в мире есть и практики, задача которых – строить будущее. Первый из них Эндрю Маршалл, которому сейчас уже 93 года и он только решил уйти на пенсию (см. его био – [4]). Журнал Economist назвал его тихим американцем [5]. Китайцы говорят, что они переводят каждое его слово. Правда, они и должны это делать, поскольку Маршалл был тем, кто переориентировал Пентагон на нового врага – Китай.

Сейчас о нем выпустили книгу “Последний воин. Эндрю Маршалл и формирование современной американской военной стратегии” [6] Это авторы, Крепиневич и Уоттс, которые сами пишут работы на стратегические темы [7]. В предисловии они говорят, что Маршалл никогда не был воином в военном смысле этого слова.

Маршалл работал в РЕНД, а потом многие десятилетия в Пентагоне, где создал офис стратегических оценок. Э. Коен из Университета Гопкинса сказал о нем [8]: “Он по-настоящему создал огромный объем американской интеллектуальной инфраструктуры стратегического мышления, охватив почти два поколения”. А почему он так долго продолжал работать, три эксперта ответили одно и то же – из-за своего “интеллектуального любопытства”.

В книге слова об “интеллектуальном любопытстве” приводятся в контексте того, что Маршаллу не хватало книг в отцовской библиотеке [6]. Он читал Достоевского и Толстого, книги Лиделл Гарта о стратегии, Тойнби по истории. Кстати, он подчеркивал, что книги Тойнби впервые позволили ему взглянуть на движение истории.

В рецензии Wall Street Journal подчеркивается, что офис Маршалла в Пентагоне был создан в 1973 г. в результате недовольства работой ЦРУ [9]. Маршалла тогда удивило, что аналитики  ЦРУ были враждебно настроены по отношению к президенту (Кстати, рецензию эту написал Д. Фейт, бывший зам.министра обороны, отвечавший за планирование в 2001 – 2005 г.  (см. о нем [10]). Так что к его словам есть смысл прислушаться).

Маршалл также считал, что американские представления об СССР были сильно упрощенными. Он назвал это “моделью советского правительства как одного объединенного актора”. Интересно, что сегодняшние воспоминания, например, И. Кона раскрывают то, что люди, работавшие в ЦК, все прекрасно понимали: только система в целом не давала производить изменения, например, он пишет [11]: “Для того, чтобы появился Горбачёв, нужны были целые поколения аппаратных работников, которые что-то делали, меняли слова и так далее. Огромную роль в подготовке перестройки сыграли Юрий (Георгий Александрович) Арбатов и Н.Н. Иноземцев. Имея дело напрямую с членами Политбюро и генсеком, они приучили их к тому, чтобы получать записки с неприятными цифрами. Вся информация, которая шла наверх по разным каналам, фильтровалась на каждом этапе. Начальство привыкло получать то, что оно хотело слышать, хотя внизу все знали, что это вранье”.

Самих текстов Маршалла не так много (например, на РЕНДе есть такой о стратегическом анализе [12]). О  Маршалле всегда говорили, когда он проводил разные семинары, что он больше любил слушать, чем говорить (см. также некоторые другие рецензии на книгу [13 – 14]).

Правда, Маршалла любили не все [15]. Авторов книги о нем упрекают в том, что их Центр стратегических и бюджетных оценок получает ежегодно из офиса Маршалла 3 миллиона долларов, что составляет 40% его бюджета. Авторов упрекают в том, что они не обсуждают его стратегических ошибок, его личной дружбы с Д. Элльсбергом. Другие подчеркивают, что с семидесятых годов он не породил никаких новых идей [16]. Но позитивных откликов резко больше. Его роль  в военном анализе даже сравнивают с ролью Л. Штрауса в создании философии американского неоконсерватизма [17].

Хотелось бы подчеркнуть одну важную особенность, которой нет на постсоветском пространстве. Идеи могут порождаться самые разные, но важно чтобы эти идеи были услышаны. В случае Маршалла мы видим, что потребность в анализе будущего была встроена в структура бюрократического аппарата. И только так бюрократия может работать, в противном случае не с кого и не о чем  спросить. Еще один пример: Пентагон создал новый проект “Технологическое наблюдение/Сканирование горизонта”, который будет изучать новые технологии по всему миру, которые либо могут помочь американским военным, либо серьезно подорвать их планы [18]. Они хотят  отслеживать возможное технологическое развитие на 10-20 лет вперед.

Но все бы умело, если бы больше не было людей, интересующихся стратегическим анализом. Т. Барнетт – представитель уже другого поколения (см. его био – [19], его сайт – thomaspmbarnett.com). Его  три книги анализируют будущее устройство мира, поскольку правила мира начали меняться [20 – 23]. Так они поменялись после первой мировой и возникла Лига наций, потом после второй – и возникло ООН, теперь после третьей холодной войны снова все меняется. Он призывает к тому, чтобы США сами задали правила этого нового мира.

Этот взгляд, вероятно, еще и с тем, что, как это рисует Барнетт, послевоенный мир был выстроен по стратегии Рузвельта, где была экономическая составляющая и составляющая безопасности [24]. В области экономики в восьмидесятые даже Запад весь, а потом даже Китай стал переключаться на либеральную экономику. Но в области безопасности Европа и Япония получили американскую помощь в виде вооруженных сил. В результате они не развернули ни сильную промышленную базу для военных нужд, ли военные структуры. Они передали эту функцию методом аутсорсинга США, которые стали провайдером безопасности для них.

Он не хочет говорить об Америке как об империи [25]: “Империя это принуждение не только к минимальному набору правил, что невозможно сделать, но максимальный набор правил, которые невозможно сделать. Э то не наша система управления. Я предпочитаю термин системный администратор. […] Мы удерживаем минимальный набор правил для осуществления связности с глобальной экономикой. Некоторые плохие вещи делать нельзя. Как это повлияет на то, что мы думаем о будущем войны. Это понятие, за которое меня ругают по Пентагону, но которое и делает меня одновременно популярным. У каждого есть свое мнение”.

Он выделяет две функции: поднять армию на защиту своей территории и поддерживать глобальную связность. В 1947 г. в министерстве обороны соединились эти две функции. В результате национальная безопасность и международная безопасность соединились вместе. Но реально невозможно выполнять эти две функции с теми  же 19-летними солдатами. Для второй функции нужен опыт, там нужны 40-летние. Силы системного администратора никогда не будут возвращаться домой. Не планируйте войны, если вы не собираетесь выиграть мир. Под системным администратором он понимает силу, которая вступает в действие, когда война успешно завершена. Это операции по обеспечению стабильности. Но это действительно работа для специалистов другого профиля.

Таковы мысли Т. Барнетта. И они полностью лежат в русле еще одного реализуемого проекта с большим коммуникативным компонентом, который называется строительство наций (nation-building). Эти проекты реализовывались в случае послевоенных Германии и Японии,  будучи достаточно успешными. Они  уже с меньшим успехом были реализованы для Афганистана и Ирака. Но в любом случае это очень серьезные и сложные социальные проекты (см., например, работы [26 – 30]). Но по сути проект nation-building делал и СССР, как и все постсоветское пространство.

Дж. Постилл рассмотрел проблемы nation-building с точки зрения работы медиа ([31], у него есть свой сайт по медиа антропологии – johnpostill.com, см. также его работы по по социальным изменениям, инициируемым с помощью медиа [32 – 33]). Он цитирует Холла, разграничившего три типа аудитории по отношению медиа идеологии: доминирующая, оппозиционная, договаривающаяся. Последняя соглашается с доминирующей парадигмой по некоторым пунктам. Большинство антропологов видят свою аудиторию именно  договаривающейся.

1. Холл писал о доминирующей парадигме, что она связывает события  с большими единицами, типа национального интереса [34]. Договаривающиеся коды отражают ситуативную, конкретную логику. Доминирующая идеология воспринимается с некоторыми противоречиями.

Еще одним интересным проектом будущего, который оказался почти реализованным в настоящем, оказалась система Киберсин, созданная кибернетиком С. Биром в Чили во времена президентства Альенде [35 – 43]. Они тогда создавали единую систему управления экономикой, которая действовала в динамическом режиме. В контрольный центр в Сантьяго приходила информации с 500 предприятий, что позволяло давать краткосрочные предсказания и вносить необходимые изменения. Это во многом напоминает разработки В. Глушкова по созданию Общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой (ОГАС) [44 – 45]. А у Альенде возникла проблема управления национализированными предприятиями.

Чилийское название проекта Киберсин возникло из соединения двух слов Кибернетика + Синергия. Все, конечно, закончилось путчем  Пиночета (см. рассекреченные на сегодня архивы [46]). Историк кибернетики А. Пикеринг (см. о нем [47]) характеризует подход Бира словами “кибернетика как политика” ([48], см. также [49]). А исследование Медины на эту тему носит название “Кибернетические революционеры” [37 – 38]. И действительно, у Бира есть работы и лекции, которые направлены на переделку общества в более правильном кибернетическом ключе [50 – 51]. Эти “социальные” идеи Бира попытались применить к анализу анархизма и движения “Occupy” [52 – 53]. Е. Морозов считает, что проект Киберсин можно рассматривать как посылку из будущего [42 – 43].  Только сегодня проводятся бесконечные совещания по динамическому управлению. В книге “Мозг фирмы” Бир сам подробно рассказал о своем опыте работы в Чили [54 – 55].

Есть также интересное замечание по поводу последующего путча, сделанного в Чили с помощью ЦРУ [40]: “ЦРУ не понадобилось посылать особенно много агентов в Чили: в так называемом проекте Камелот они просто анализировали исследования тысяч ученых, симпатизирующих Чили, которые поехали туда, чтобы помочь, не подозревая, что их наблюдения окажутся на компьютерах спецслужбы”.

В анализе анархизма, а точнее анализе путей самоорганизации, которые делали теоретики анархизма, приводится письмо известного антрополога Г. Бейтсона по поводу централизации/децентрализации управления [52]: “Вся эволюционная история мозга демонстрирует, что может быть некое преимущество в централизации контроля. Но централизация имеет и свои недостатки. Информация, получаемая в центре не может быть ничем иным, как суммарным описанием того, что происходит на периферии. Президент никогда не читает ничего больше, чем краткую сводку на 300 слов из 500-страничного правительственного доклада. По этой причине он никогда не может ничего понять. Ничто целое не может быть представлено в любой его малой части. Но полезным в централизации является то, что по крайней мере возможно собрать вместе в центре  сводки того, что происходит на отдаленных частях периферии. Именно это дает централизации эволюционное преимущество. Это демонстрирует логически, что вы не можете децентрализоваться, не сокращая расстояния до периферии. Это означает сокращение общего объема системы”.

Э. Миллер (Медина), которая писала свою докторскую диссертацию на тему проекта Киберсин, говорит, что он завершился в день путча [56]. Но она приводит интересный пример предпутчевой помощи от проекта. Это забастовка водителей грузовиков в октябре 1972 г. Тогда 50 тысяч машин заблокировали улицы Сантьяго, не позволяя подвозить продукты. Но используя сеть проекта правительство смогло скоординировать работу 200 грузовиков, говоря им, что везти и какие дороги открыты, тем самым способствуя выживанию города.

Миллер (Медина) также ответила на интересный и важный вопрос, не создавалась ли тем самым с помощью проекта технология Большого Брата. Ее ответ таков: ” Система была очень передовой. Она не могла быть зловещей системой Большого Брата, поскольку информация, которая передавалась с фабрик, а каждая фабрика 5 – 7 индексов фактажа каждый день, куда попадали  сырье, транспорт, количество не вышедших на работу, но не информацию о том, какие конкретно рабочие не пришли. Это был тип информации, которую получало правительство, и на этом уровне невозможно делать систему контроля Большого Брата. Но в другой технологии, в том же типе планирования можно понять, как можно прочесть все это по-другому”.

Будущее находится гораздо ближе, чем нам кажется. Те, кто занимаются будущим, приближают к нам тот его вариант, который выгоднее для них. Но это означает одновременно и то, что мы получим то будущее, которое будет невыгодным для нас, поскольку интересы всех совпадать не могут.

Интересы медиа-специалистов должны быть направлены на анализ развития военных технологий, поскольку оттуда придут новые платформы и новые методы работы, как это произошло, к примеру, с Интернетом, который, покинув свою военную колыбель, изменил весь медиа-ландшафт. Вспомним также множество наблюдений Ф. Киттлера, который даже в в пулемете увидел будущий прообраз кинокамеры, сравнив подачу кадров с пулями в ленте.

Литература

1. Carr M. Slouching towards dystopia: the new military futurism

// www.thecyberhood.net/documents/papers/carr10.pdf

2. Planning for planners. Vol. 1 //www.usnwc.edu/getattachment/7d3f6744-b9c4-479b-9c8d-da2c132e368e/Planning-for-Planners_Jan_2012_new.aspx
3. Swain M.D. a.o. China’s military & the U.S. – Japan alliance in 2030.  A strategic net assessment // carnegieendowment.org/files/net_assessment_full.pdf
4. Andrew Marshall (foreign policy strategist) // en.wikipedia.org/wiki/Andrew_Marshall_(foreign_policy_strategist)
5. Andrew Marshall. The queit american

//www.economist.com/news/united-states/21638157-enigmatic-futurist-last-calls-it-quits-quiet-american

6. Krepinevich A., Watts B. The last warrior. Andrew Marshall and the shaping of modern American defense strategy. – New York, 2015
7. Krepinevich A., Watts B. Regaining strategic competence. – Washington, 2009
8. Weinstein J. Meet Andrew Marshall // dailycaller.com/2011/07/11/meet-andrew-marshall-the-unknown-but-immensely-influential-figure-behind-american-national-security-strategy/
9. Feith D.J. The hidden hand behind American foreign policy // www.wsj.com/articles/book-review-the-last-warrior-by-andrew-krepinevich-and-barry-watts-1422053324
10. Douglas_J._Feith // en.wikipedia.org/wiki/Douglas_J._Feith
11. Кон И.С. 80 лет одиночества // www.pseudology.org/Kon/80Let/
12. Marshall A.W. Long-term competition with the Soviets: a framework for strategic analysis // www.rand.org/content/dam/rand/pubs/reports/2014/R862.pdf
13. Lozada C. Inside the mind of the Pentagon’s ‘yoda’

// www.washingtonpost.com/news/book-party/wp/2015/01/08/inside-the-mind-of-the-pentagons-yoda-3/

14. Barrett L. Review of the “Last warrior”

//www.europeaninstitute.org/index.php/244-european-affairs/ea-november-2014/1963-the-last-warrior-andrew-marshall-and-the-shaping-of-modern-american-defense-strategy-by-andrew-krepinevich-and-barry-watts-basic-books-305-pages

15. Desch M.C. Don’t worship at the altar of Andrew Marshall // nationalinterest.org/feature/the-church-st-andy-11867
16. Lewis J. Yoda has left the building // foreignpolicy.com/2014/10/24/yoda-has-left-the-building/
17. Gady F.-S. Is the Pentagon’s Andrew Marshall the Leo Strauss of Military Analysis? // thediplomat.com/2015/01/is-the-pentagons-andrew-marshall-the-leo-strauss-of-military-analysis/
18. Locker R. Pentagon on watch for disruptive technology worldwide // www.usatoday.com/story/nation/2014/01/08/technology-watch-horizon-scanning-pentagon/4240487/
19. Thomas P.M. Barnett // en.wikipedia.org/wiki/Thomas_P.M._Barnett
20. Barnett T.P.M. The Pentagon’s new map. War and peace in the twenty-first century. – New York, 2004
21. Barnett T.P.M. Blueprint for action. A future worth creating. – New York, 2005
22. Barnett T.P.M. Great powers. America and the world after Bush. – New York, 2009
23. EnlightenNext’s interview with Tom // thomaspmbarnett.com/globlogization/2010/5/10/enlightennexts-interview-with-tom.html
24. Barnett T. Let’s rethink American military strategy // www.ted.com/talks/thomas_barnett_draws_a_new_map_for_peace/transcript?language=en
25. Wilson D.A. Nation building and revolutionary war // www.rand.org/pubs/papers/P2624.html
26. Dobbins J. a.o. America’s role in nation building. From Germany to Iraq. – Santa Monica, 2003
27. Dobbins J. a.o. The RAND history of nation-building. – Santa Monica, 2005
28. Dobbins J. a.o. After the Taliban. Nation-building in Afghanistan. – Santa Monica, 2008
29. Dobbins J. a.o. After the war. Nation-building from FDR to George W. Bush. – Santa Monica, 2008
30. Postill J. Media anthropology in the world of states // www.media-anthropology.net/postill_mediaanthropology.pdf
31. Postill J. Researching digital media and social change: A theory of practice approach // johnpostill.com/2012/01/26/researching-digital-media-and-social-change-a-theory-of-practice-approach/
32. Postill J. Media and social changing since 1979: Towards a diachronic ethnography of media and actual social changes // www.academia.edu/1785524/Media_and_social_changing_since_1979_towards_a_diachronic_

ethnography_of_media_and_actual_social_changes

34. Hall S. Encoding, decoding // faculty.georgetown.edu/irvinem/theory/SH-Encoding-Decoding.pdf
35. Project Cybersyn // en.wikipedia.org/wiki/Project_Cybersyn
36. Becket A. Santiago dreaming // www.theguardian.com/technology/2003/sep/08/sciencenews.chile
37. Medina E. Designing freedom, regulating a nation: socialist cybernetics in Allende’s Chile // www.informatics.indiana.edu/edenm/EdenMedinaJLASAugust2006.pdf
38. Medina E. Cybernetic Revolutionaries: Technology and Politics in Allende’s Chile. – Cambridge, 2011
39. Camozzo A. Chile’s project cybersyn  // cammozzo.com/Papers/cybersyn.pdf
40. Project Cybersyn: Chile and the socialist internet

//www.cybersalon.org/project-cybersyn-chile-the-socialist-internet/

40. Pias C. In defence of cybernetics. An reminencence

//www.uni-due.de/~bj0063/texte/chile_engl.pdf

41. Control freaks: Stafford Beer and Salvador Allende’s fantasy economy  // fixingtheeconomists.wordpress.com/2014/02/16/control-freaks-stafford-beer-and-salvador-allendes-fantasy-economy/
42. Morozov E. Planning machine. Project Cybersyn and the origin of the big data nation // www.newyorker.com/magazine/2014/10/13/planning-machine
43. Morozov E. Some notes on my cybernetics socialism essay // evgenymorozov.tumblr.com/post/99479690995/some-notes-on-my-cybernetic-socialism-essay
44. Пихорович В. Глушков и его идеи: кибернетика будущего // spinoza.in/theory/glushkov-i-ego-idei-kibernetika-budushhego.html
45. Пихорович В. К истории кибернетики в СССР. Очерк второй // spinoza.in/theory/k-istorii-kibernetiki-v-sssr-ocherk-vtoroj.html
46. Nixon on Chile intervention // www2.gwu.edu/~nsarchiv/NSAEBB/NSAEBB110/
47. Andrew_Pickering // en.wikipedia.org/wiki/Andrew_Pickering
48. Pickering A. The cybernetic brain. Sketches of another future. – Chicago – London, 2010
49. Pickering A. The Science of the unknowable: Stafford Beer’s cybernetic informatics // www.asis.org/History/02-pickering.pdf
50. Beer S. Designing freedom // ada.evergreen.edu/~arunc/texts/cybernetics/beer/book.pdf
51. Miller E. Designing freedom, regulating a nation: socialist cybernetics in Allende’s Chile // web.mit.edu/sts/pubs/pdfs/MIT_STS_WorkingPaper_34_Miller.pdf
52. Duda J. Cybernetics, anarchism and self-organisation // www.lwbooks.co.uk/journals/anarchiststudies/pdfs/Anarchist%20Studies%2021_1_Duda.pdf
53. Swann T. The cybernetics of Occupy: an anarchist perspective // roarmag.org/2014/06/cybernetics-occupy-anarchism-stafford-beer/
54. Beer S. Brain of the firm. – Chichester etc., 1981
55. Бир С. Мозг фирмы. – М., 2005
56. Cybernetics for the people

//www.onthemedia.org/story/130645-cybernetics-for-the-people/transcript/

http://hrazvedka.ru/guru/g-pochepcov-proektirovshhik…;

Распознавание пропаганды и языка ненависти

Современную пропаганду теперь следует рассматривать как пропаганду 2.0, распознавание которой является сложным процессом, поскольку она специально создается так, чтобы быть «несчитываемой».

Сложно переводить население на позиции аналитиков. У населения нет на это ни времени, ни желания, ни соответствующих знаний и навыков. Тем более, что, как считает Бернейс, манипуляция общественным мнением столь же многообразна, как и сама жизнь. То есть не может быть и единого пути противодействия. Потребитель информации вообще чувствует себя гораздо комфортнее, когда на него не перекладываются дискуссионные моменты или вообще роль еретика, тем более, когда рассматриваемая проблема не входит в круг его особых интересов. Он просто принимает подачу информации как данность.

Пропаганда 2.0 как новый тип пропаганды, который реализуется не в кино и литературе, как раньше, а в новостных потоках, мы можем описать как использование другого полюса для ее создания. Если в стандарте новости тяготеют к полюсу отражения физического мира, то пропаганда 2.0 стремится в информационном потоке отразить мир виртуальный, который она сама и создает. Правда, при этом она убеждает всех, что отражает именно мир физичский.

При этом новости в норме могут допускать и альтернативную точку зрения, поскольку за ними не стоит жесткая виртуальная данность. Когда же мы имеем дело с пропагандой 2.0 там не может быть альтернативного подхода, поскольку для нее отнюдь не главной является отражение именно физической реальности.

Мы можем отобразить эти два вида пропаганды в следующем виде:

Новости в норме                    –      Отражение физической реальности

          Новости в пропаганде 2.0     –     Отражение виртуальной реальности

Советский опыт, которого не имеет молодое поколение, научил потребителей искусству чтения «между строк». Интенсивность повтора месседжей также является приметой активного управления информационным потоком. Завышение эмоционального накала почти всегда также будет примером прихода пропагандиста, если перед нами не спортивные состязания.

Пропаганда 2.0 делается так, чтобы скрыть свой пропагандистский характер. Но определенный инструментарий для ее распознавания возможен, поскольку все равно такая пропаганда выстраивается по определенным приемам, которым можно и нужно обучать население.То есть первым шагом может быть перевод населения на мета-уровень, в рамках уже существующих подходов к медиаграмотности или медиаобучению.

Например, если мы посмотрим на определенные правила, сформулированные Лассвелом из опыта первой мировой войны, то следует признать их действенность и сегодня. Они таковы:

– переносите вину за войну на врага,

– акцентируйте единство и победу во имя истории и сакральных целей,

– формулируйте четкие цели войны,

– усиливайте веру людей в то, что враг несет ответственность за войну примерами порочности врага,

– заставьте население поверить, что неблагоприятные новости являются вражеской ложью,

– сопровождайте все это ужасными историями.

Как видим, все эти наблюдения в основном столь же действенны сегодня, как и много-много десятелетий назад.

Бернейс, процитировав эти три правила Лассвела, добавил три своих собственных требования под три разных типа аудитории:

– усиливать моральное единство своей собственной страны,

– ослаблять мораль врага,

– выигрывать в области поддержки нейтральных стран.

Второй пункт – это проверка фактов по альтернативным источникам. Однако население не очень любит проверять в принципе. Это совет только для активной прослойки этого населения. Более того, пропаганда часто базируется на правдивых фактах, она только усиливает нужные для себя характеристики и преуменьшает ненужные. Эллюль пишет,  что содержание пропаганды стремится быть фактическим. Опираясь на факты, она пытается вводить в заблуждение на более высоком уровне обработки информации.

Третий. Липпман считал, что пропаганде для эффективности нужно иметь цензурирование. Так что если о каком-то факте умалчивают, а значимость его веска, это может служить доказательством его правдивости.

Четвертый. Поскольку мы доверяем конкретным спикерам по своему прошлому опыта, этот же метод доверия может быть использован и для оценки новых ситуаций.

Пятый. Доверяйте авторитетным нейтральным источникам. Например, в советское время все слушали BBC, рассматривая эту радиостанцию как источник заслуживающий доверия.

Шестой. Хорошим признаком является отсутствие эмоциональных перекосов в освещении. Когда же они присутствуют, градус спора завышен, есть вариант того, что перед нами пропагандистский материал.

Седьмой. У каждого из нас часто бывают свои собственные свидетели событий. Это могут быть родственники, знакомые родственников, очень часто их свидетельства отличаются от того, как трактуют события СМИ. И это отклонение также нужно фиксировать.

Восьмой. Внезапное начало и окончание информационной кампании (или ее четких этапов). Вход и выход из кампании происходит стремительно, поскольку подчиняется не информационным, а совершенно иным законам.

Девятый. Наличие на телеэкране ограниченного числа спикеров, которых зовут все телеканалы также выдает специально организованную информационную кампанию.

Десятый. Язык ненависти никогда не может быть языком объективного изложения фактов. Поэтому использование негатива, особенно по отношению к целой стране, этнической группе сразу должны сигнализировать о пропагандистских целях.

Современными исследователями ненависть трактуется как экстремальные негативные чувства и представления к группе или конкретным представителям группы. Ненависть проявляется в языке и действиях.

К. Берк относит к искусству лидера создание из разнообразных врагов врага одного типа. Еще он отмечает достоинство по праву рождения (арийская раса), символическое возрожение, географическую материализацию (Мюнхен), объединенный голос, создание козлов отпущения, коммерческое использование (убирая евреев, возродится арийская экономика). Берк замечает: «Эффективность гитлеризма – это эффективность единого голоса, проводимого через тотальную организацию».

Все это достаточно тонкие наблюдения над нацистской пропагандой. Причем множество из этих пунктов выстроены так, чтобы потребитель информации ощутил «выгодность» для себя, если он примет подобную точку зрения.

Исследователи языка ненависти на коммерческом радио выделили следующие четыре типа искажений:

– фальшивые факты,

– неадекватная аргументация (например, сюда попало неправильное представление позиции оппонента),

– разделяющий язык («мы против них»),

– дегуманизирующие метафоры (например, вызывающие понятие  врага, криминала, коррупции зла и под.).

Пропаганда 2.0 прячет свои «корни» очень глубоко, поэтому доказательство ее манипулятивного характерна затруднено. Еще сложнее обстоит дело и в том случае, когда идет бесконечное ее повторение. Политические психологи считают, что в этом случае нельзя ее просто опровергать, все это уже введено в массовое сознание намертво, можно только выстраивать рядом альтернативную версию.

Есть тесты, обучающие журналистов распозновать язык ненависти, чтобы не давать его на распространения. В одном из таких тестов – пять пунктов:

– статус говорящего: когда языком ненависти говорят непубличные люди, это может быть проигнорировано;

– распространенность речи: частная беседа не может принести такого вреда, как распространение языка ненависти в медиа мейнстриме;

– цели речи: кто может стать жертвами такой речи;

– содержание и форма речи: журналист должен спросить себя, не является ли эта речь опасной;

– экономическая, социальная и политическая обстановка: если она напряженная, то следует избегать усиления напряженности, можно упомянуть о речи, но без прямых цитат из нее.

Сюда можно добавить еще один фактор: один сегмент населения может быть сдержан, а другой может взорваться от такого языка ненависти. К примеру, Н. Сноу отмечает, что США, думая, что говорят с арабской улицей, на самом деле держит перед собой англоязычный сегмент арабского населения. Кстати, такое «отклонение» свойственно всем: от пропагандистов и рекламистов до спичрайтеров. Все это происходит, когда они ориентуируются на самого себя как на свою аудиторию. Настоящая же аудитория всегда будет другой.

Язык ненависти в целом не является манипулятивным языком. Он ничего не скрывает, а атакует своего оппонента, часто делая это напрямую. И в этом его серьезная опасность, поскольку он включает эмоциональные реакции максимальной мощности. А они всегда автоматичны со стороны аудитории, поэтому хорошо прогнозируемы создателями таких кампаний.

Пропаганда всегда будет «раздражать» потребителя, поскольку:

а) ее производит государство, а население всегда относится с подозрением к коммуникациям такого рода,

б) пропаганда борется с альтернативностью, ее надо принимать целиком,

в) пропаганда, особенно в ситуациях конфликта, начинает удерживать мир в терминах «мы» или «они», что соответствует самой важной реакции «свой/чужой», которая встроена в человека с самых давних времен.

Пропаганда задает координаты нашего мира. Она всеми силами пытается удержать нужную модель этого мира. Именно это объясняет то, что у немцев, например, психологическая война именовалась войной мировоззрений (см., например, книгу К. Симпсона).

Достаточно сложный и продуманный характер нацистской пропаганды вообще мало изучен (см. изложение некоторых принципов в книге Р. Марлина, р. 120 – 121). Немцы активно, к примеру, занимались слухами, фиксируя их продвижение по стране. Кстати, слухами занимались и англичане, которые имели тоже достачно разработанные пропагандистские правила во время второй мировой войны и потом в период войны холодной (Lashmar P., Oliver J., Britain’s secret propaganda war).

В ней в довоенное время принимала участие и Э. Ноэль-Нойман, широко известная своей теорией спирали молчания.  Когда ее пригласили для чтения лекций в США, разгорелся скандал. Это было вызвано фактами ее сотрудничества с нацистским режимом. В ответ она отрицала, что была членом нацистской партии, но признавала, что писала статьи и была руководителем низового уровня нацистской студенческой организации. Во время войны с 1940 по 1942 она редактировала и писала для еженедельника Das Reich, которолируемого Геббельсом. Она вспоминала: «Я написала а статью о Рузвельте, которую Геббельс счел позитивной, поэтому он остановил печать и заменил мою статью на рассказ о «Лесах и озерах Шлезвиг-Гольштейна».

Отвечая на обвинения, Ноэль-Нойман сказала: «На мою исследовательскую работу повлияла травма моей юности. Это был опыт жизни вне свободы, что делало область изучения общественного мнения столь увлекательной для меня». Кстати, эти ее слова подсказывают нам, что понимание спирали молчания пришло к ней именно во времена нацистского режима, поскольку человек тогда молчал в условиях единодушия окружающих. В пятидесятые Ноэль-Нойман визу в США не получила, но потом когда политика сменилась с анти-фашистской на анти-коммунистическую она приехала в США в девяностые. При этом написавший о ней монографию Й. Бекер все же считает следующее по поводу ее деятельности после 1945 г.:

– опираясь на свои старые связи, она создала частный Институт исследования общественного мнения,

– ряд социал-дарвинистских и нацистких идей из ее диссертации 1940 г. перекочевали в  ее книгу о спирали молчания.

Кстати, в поиске материалов о Ноэль-Нойман Й. Бекер нашел материалы о том, что актер Хорст Таппер, известный нам по роли инспектора Деррика в одноименном телесериале, служил в Waffen-SS, о чем поведал журнал Spiegel.

Л. Дуб проанализировал достаточно подробно принципы пропаганды Геббельса в статье 1950 г. Это почти два десятка принципов с очень детальными пояснениями. И сделал он это на базе анализа дневников Геббельса.

Однако это опыт работы в закрытых информационных средах. Германия, как и СССР, жила в условиях закрытости от чужих информационных потоков. Современные государства работают в открытых информационных средах, примером чего может служить Интернет. «Стоимость» входа в социальные сети столь мала, что позволяет это сделать каждому.

Поскольку государство является главным игроком на пропагандистской ниве, то негосударственные пропагандистские потоки всегда будут намного слабее. Это может быть как контрполитика, так и контркультура, альтернативные доминирующим (некоторые примеры см. в «Voice of your blood: nationalist discourses in black metal» и «From Wewelsburg to project Monarch: anatomy of a fringe violence conspiracy», где раскрывается проявление нацистской тематики в современной контркультуре). Молодежная контркультура шестидесятых может трактоваться и как контрход со стороны государственной машины, которая таким образом перенаправила протестные отношения из политики в культуру. Молодежь реализовывала свою протестность, но в более безопасном для государства месте.

Пропаганда – это в первую очередь точка зрения государства (см., например, анализ интереса фонда Рокфеллера к исследованиям в области внутренней пропаганды, а также другие работы по анализу внутренней пропаганды). Никто иной не пытается вводить общую модель мира для достижения стабилизации социосистемы. Пропаганда становится еще более интенсивной в период конфликта, поскольку это время требует коррекции имеющейся модели мира. Пропаганда всегда мутирует, чтобы сохранить свою действенность. Она обязательно будет захватывать новые информационные пространства, как только они будут появляться. Подобный процесс произошел с социальными сетями, порожденными интернетом. Сначала их освоил бизнес, а затем и пропаганда.

Сегодня существенно возросла зависимость власти от населения, по крайней мере, власть моделирует именно это ощущение. Но возросли до недосягаемых прежде высот и способы социального управления, где на первое место вышла коммуникация.

Ж. Эллюль отмечал: «Сегодня факт – это то, что переведено в слова или представления; очень немногие люди могут непосредственно испытывать на себе то, что оказалось переработанным и приняло характер общезначимости, поэтому фактом является то, что передано широкому кругу людей средствами коммуникации, и то, чему был придан определенный оттенок, не обязательно воспринимавшийся очевидцами события. Все эти черты соединены вместе и конституируют те абстрактные факты, на которых строится общественное мнение». Мы видим, что изменилось даже понимание факта, поскольку фактом становится не то, что произошло, а то, о чем рассказали. А рассказ всегда делается с учетом того фрейма, в который этот факт помещается коммуникатором.

Пропаганда индустриального типа, когда миллионы людей одномоментно получают нужные пропагандистам сообщения, является изобретением двадцатого века. Массовое общество массового потребления автоматически породило массовую пропаганду. И массовый человек готов ее потреблять.

Источник: «Научный журнал»