Коммунитаризм имеет давние традиции, его идея уходит в незапамятные времена, когда еще человек эпохи палеолита и неолита размышлял над тем, как лучше организовать жизнь свою и своих сородичей. Доисторический человек понимал, что для более успешного выживания ему необходимо в первую очередь учитывать интересы сообщества, а не конкретного индивида.
Аркадий Недель
О коммунитаризме в широком смысле слова, как модели управления людьми, размышляли греческие философы; Платон (428-348 до н.э.), ставивший общественные интересы выше частных, а счастье полиса выше счастья отдельного гражданина, допускал применение насилия, если того требует общее благо и стабильность государства. Неравенство граждан и сословий, с точки зрения Платона, нормальное положение вещей, так как все люди разные и одарены разными способностями. Главная задача граждан – это использование своих способностей и дарований во благо всех. Ученик Платона Аристотель (384-322 до н.э.) продолжил эти размышления, он сформулировал следующий тезис: с формальной точки не столь существенно, кто именно управляет полисом-государством (один человек или многие), важно то, что это управление приносит общее благо. Поэтому Арстотель допускал в качестве правильных форм управления монархию, арстократию и политию. Полития – власть большинства, когда управляет средний класс в интересах всего общества в целом. Кроме того, Аристотель сформулировал концепцию четырех главных добродетелей (αρετή): мудрость, мужество, благоразумие и умеренность. Политию Аристотель считал лучшей и одновременно наиболее труднодостижимой формой организации общества, так как при ней сохраняются все четыре добродетели.
Основная идея коммунитаризма состоит в следующем: первичным, фундаментальным элементом социальной структуры является не человек с его личными, эгоистическим интересами, как считают теоретики либерализма (например, Д. Ролз), а группа в широком понимании этого термина (семья, клан и т.п.); интересы группы приоритетнее интересов индивида. Главный аргумент коммунитаристов против либерализма таков: эго, индивидуальность, которая так важна для заинтересованных лишь в самих себе индивидов (self–interested), защищаемых Ролзом и близкими ему либералистскими авторами, есть не более чем фикция, потому что даже эта индивидуальность, как и личные интересы, целиком формируется группой, в которой находится человек. Эти группы могут менятся, и тогда личные интересы тоже меняются. Как пишет Макинтайр, “решая то, как строить наши жизни мы становимся носителями определенной социальной идентичности… то, что хорошо для меня должно быть хорошо и для остальных, принимающих на себя эту роль”[1].
В отличие от коммунитаристов, либералистские теоретики во главу угла ставят личность (person) и ее интересы; как пишет Ролз, “«я» предшествует целям, которые он определяет”[2]. Главным принципом связи между личностями, следуя Ролзу, объявляют социальную справедливость (social justice) или справедливость как честность (justice as faireness). Общество рассматривается либералистами как поле игры, что-то вроде шахматной доски, с определенным набором правил, эти правила заданы изначально и они неизменны; меняются только игроки, то есть личности и институты, участвующие в игре. Цель такого общества-игры заключается в том, чтобы каждый имел возможность выиграть, извлекая для себя максимум выгоды, но при этом не нарушая правил. Честность – обязательное условие для игрока, который, преследуя свои собственные интересы, дает остальным играть на тех же условиях. Игрок, по Ролзу, рациональное существо, способное оценить и предвидеть последствия своей деятельности. Три главных качества игрока: рациональность, самозаинтересованность (self–interestedness) и равенство с остальными. Так, согласно либералистской концепции, сообщество есть функция от личных интересов, а справедливость – это проекция изначальной “честности” (faireness) в общественную практику.
В споре с либералистами коммунитаризм предлагает отказаться от такой идеи справедливости. Если не индивид, а сообщество является первичным, фундаментальным принципом управления людьми, то установление неизменных правил и приципов всеобщей справедливости попросту ненужны. Во-первых, такие правила не выдерживают исторически и социально меняющихся сообществ, а то, что такие изменения происходят постоянно – неоспоримый факт. Справедливость вчера может оказаться несправедливостью сегодня, когда в мире возникают новые факторы. Справедливость требует постоянной актуальной корректировки, и поэтому не может рассматриваться как нечто универсальное и данное раз и навсегда. Во-вторых, сообщество или группа, например, семья, где главным является общее благо (common good), вместо универсальной справедливости практикует принцип всеобщего участия или то, что один из теоретиков коммунитаризма Майкл Сэндел назвал “политикой общего блага”. Он же, споря с Ролзом, настаивает на том, что эго, индивид не первичен по отношению к своим целям, а идентичен с ними. Таким образом, если для либералистов общее благо – это результат деятельности индивидуальных игроков, преследующих только собственные интересы, то для коммунитаристов общее благо – цель, которая диктует модели поведения для индивидов. Как об этом пишет современный исследователь Уил Кимлики, “коммунитаристское государство может и должно воодушевлять людей на то, чтобы они рассматривали идею добра как относящуюся в первую очередь к жизни сообщества в целом и не принимали идею добра, которая идет вразрез этому”[3].
Поскольку коммунитаризм ставит под сомнение ноеобходимость существования априорных правил и универсальной справедливости, указывая на историчность, а значит меняющийся характер сообщества, то одной из важных задач для коммунитаризма остается следующая: как определить то, что является сообществом? Определить сам предмет своей теории?
Рискну предложить следующую формулировку: сообщество – эта структура, которая креативна, жизнеспособна, способна к развитию и достижению эффективных результатов до тех пор, пока все члены данного сообщества могут коммуницировать между собой. Иначе говоря, пределы коммунитарного сообщества определяются коммуникационными связями между его членами. Как только такие связи нарушаются, структура перестает быть коммунитаристской.
Соответственно, не всякий социум может быть назван сообществом в коммунитаристском смысле слова, а лишь тот, в котором коммуникационные связи между его членами установлены и работают, опять же, на идею общего блага. При этом очень важен и языковой аспект коммуникации: язык, на котором говорят члены данного сообщества, должен быть языком общего понимания, где каждый говорящий находится в равной языковой позиции. В таком языке не может быть уровней доступности, как, например, в разного рода авторитарных государствах или в политических войнах, когда власть, и только она одна, устанавливает смыслы языковых единиц, задавая жесткие правила и одновременно иерархию в коммуникации. Один современный пример: слово “санкции”, которые стали применять против России. Быстро превратившись в один из самых распространенных терминов нынешнего политического жаргона, этот слово заставляет всех россиян, субъектов “санкций”, чувствовать себя в поле власти, о которой они практически ничего не знают. “Санкции” – означает власть, которая находится далеко за пределами сообщества, в котором это слово производит какие-то смыслы.
Коммунитаристской теории, как и любой другой, приходится сталкиваться с реалиями современного мира, и их невозможно игнорировать. То, что коммунитаризм с самого начала стремится включить меняющийся мир как данность является скорее его преимуществом.
Так, один из крупных современных философов, симпатизирующий коммунитаризму, Аласдер Макинтайр, автор книги “После добродетели” (1981) считает, что либералистские универсальные принцпы, берущие свое начало от эпохи Просвещения, потерпели поражение, и проблема морали требует новогот решения. Концепция Макинтайра основана на представлении о том, что современное общество культурно разнообразно и, следовательно, в современных западных странах одной из важнейших проблем (и для политиков в том числе) становится проблема организации совместного сосуществования различных моральных установок, которые порой противоречат друг другу. Отсюда целый ряд нерешенных задач: сохраняющиеся различия в мультикультуралистском мире, дискриминация, насилие и многое прочие. Согласно Макинтайру, следует уже открыто признать крах рациональности как единственного поля ведения моральных споров, начатых Просвещением и в наше время продолженых Ролзом, и вернуться к аристотелевской концепции четырех добродетелей. И в этом коммунитаризм должен сыграть важную роль, так как именно он спорит с теориями либерализма, пытаясь по-своему ответить вызовам современного мультикультуралистского общества, например, решить проблему “плавающей идентичности” (А. Недель).
Против Макинтайра и его коммунитаристского подхода, с идеей возвращения к Аристотелю, выступил канадский теоретик Уилл Кимлика, одновременно последователь и критик Роулза. Автор теории американского мультикультурализма и мультикультурного гражданства, Кимлика считает, что в настоящее время в Америке, в условиях развития разнообразия национального представительства, расовой принадлежности, сексуальных предпочтений, образовательных различий, политических разногласий и религиозных идентификаций как раз утверждение принципов либерализма, в том числе и в роулзовской интерпретации, является залогом стабильности и процветания американского общества.
В своих многочисленных текстах о “либеральном равенстве” Кимлика утверждает, что Роулз связывает идею справедливости с равной долей общественных благ, но при этом вносит важное дополнение, а именно: мы относимся к людям как к равным, если устраняем не все неравенства, а только те, которые причиняют кому-либо ущерб. Если некоторые неравенства приносят всем пользу, способствуя развитию общественно-полезных талантов и видов деятельности, то каждый считает эти неравенства приемлемыми для себя. Согласно Кимлики, неравенства допустимы, если они улучшают мою, равную с другими, долю, но они недопустимы, если посягают на долю, которая “положена мне по справедливости”.
Эта тема развивается у Кимлики и в его теории мультикультурного гражданства: наличие у индивидов неравных долей социальных благ считается справедливым, если индивиды заслужили эти неравенства, то есть если эти неравенства являются результатом выбора и индивидуальных действий. Неравенство в природных способностях и социальном положении являются незаслуженными. Вывод из рассуждений Кимлики, что в известной степени сближает его с коммунитаризмом, таков: наша принадлежность к определенной расе, полу, классу и т.п. не является нашей заслугой. Нашей заслугой может быть только достижения в обществе равных возможностей.
Американский политфилософ, главный редактор политического журнала Dissent и автор известной книги “Справедливые и несправедливые войны” (1977) Майкл Уолцер поддерживает главный принцип коммунитаризма. Он считает, что нет никакой необходимости в создании универсальной теории справедливости уже потому, что не существует, кроме как на уровне чистой абстракции, универсального общества. Важнее разобраться, говорит Уолцер, как каждое отдельное сообщество решает само для себя проблему всеобщего блага. Социум лишь тогда может считаться таковым, когда он ставит и предлагает конкретные решения этой задачи.
Другой социальный теоретик, Майкл Сэндел, автор книги “Либерализм и границы справедливости” (1982) считает, что мы являемся коммунитаристами самим фактом своего рождения: первый коммунитаристский опыт – это наша семья, затем образовательные институции и прочее. Он предлагает интересную идею: постулируя неизбежность или вражденность коммунитаризма, Сэндел считает, что следует говорить лишь о степенях свободы внутри коммунитаристского сообщества или, в его терминах, “покрова незнания” (“покров незнания” – это степень моей вовлеченности в то или иное сообщество без ясного осознования этого факта). Как и многие коммунитаристы, Сэндел рассматривает справедливость как избыточный параметр социальной жизни, важнее, настаивает он, как в семье, сохранять чувство привязанности, любви, желания решать любые конфликты, используя все тот же принцип общего блага.
Социолог и известный практик коммунитаризма Амитай Этциони, бывший президент Американской Социологической Ассоциации, основатель международного Общества развития в сфере социоэкономики, известен своими работами в области социологии организации, социоэкономики, коммунитаризма, социальной и политической философии. В 1990-х гг. Этциони стал создателем коммунитаристского движения в США и основал Коммунитарную Сеть – организацию для распространения идей движения, для поддержки моральных, социальных и политических оснований общества. Пафос его основных трудов в том, чтобы тщательно выстраивать баланс между правами и обязанностями, самостоятельностью и порядком.
Его работы посвящены социальным проблемам современной демократии, в них он отстаивает коммунитарность как своего рода компенсацию чрезмерному индивидуализму. В книге “Дух общности: права, обязанности и программа коммунитаризма” (1995) Этциони видит в коммунитаризме альтернативу, способную освободить жизнь в семье и школе от репрессии над личностью. Главная идея в том, что через возникающие конфликты формировать общество согласия, то есть пытаться создавать новую форму общественного договора, о которой писали Руссо и Моралли, где бы не было проигравших или ущемленных.
При этом Этциони не считает, что современные средства государственного надзора угрожают приватной сфере и жизни отдельной личности. С его точки зрения, индивидуальные права и устремления должны быть защищены, но они должны быть внутренне согласованы с интересами сообщества. Этот взгляд резко критикует современный американский философ Ричард Рорти, рассмотрев в коммунитаризме Этциони, возможно не без причины, версию современного либерализма и опасность возникновения нового “Большого брата” (Хилари Клинтон, Барак Обама, Джеймс Камерон – сторонники “Большого общества”).
Возможен ли глобальный коммунитаризм сегодня?
Пример виртуального коммунитаризма: википедия, идеология которой была разработана Джимми Уэйлсом. Придуманная им виртуальная кнопка “править” изменила сознание: аристократы-профессора оказались с теми же правами, что и обычные пользователи. Вполне себе коммунитаристская революция в виртуальном пространстве.
Уэйлс посещал школу, основанную на методе Марии Монтессори (1870-1952), итальянского врача и педагога, которую сравнивают одновременно с Джоном Дьюи и Антоном Макаренко. Суть метода состояла в том, что ребенок в школе самостоятельно выбирает для обучения дидактический материал и время, которое он готов на него потратить. В известном смысле, википедея построено как архаическое сообщество, где нет денег и рекламы, а существует только обмен натуральными продуктами, в данном случае знанием.
Итак, основные принципы коммунитаризма:
1) Сообщество первичнее, фундаментальнее индивида. То, что мы называем индивидуальность, “я” формируется сообществом и вне его является пустым и бессмысленным;
2) Универсальная справедливость, изначальные правила, моральные нормы являются по сути фикцией или чистой абстракцией, и поэтому от них следует отказаться;
3) Сообщество – это социально изменчивый объект, поэтому его ценности и принципы, на которых оно основано, так же меняются в ходе социальной эволюции. Главная проблема достижения общего блага решается не установленными априори правилами, а с учетом конкретного социального и исторического контекста.
4) сообщество – эта структура, в которой все ее члены могут коммуницировать между собой.
БИБЛИОГРАФИЯ
- A. Макинтайр, После добродетели: Исследования теории морали. Пер. с англ. В.В. Целищева, Москва, Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000.
Дж. Ролз, Теория справедливости, Новосибирск, изд-во НГУ, 1995.
Р. Рорти, Случайность, ирония и солидарность. Перевод с англ. И. Хестановой, Р. Хестанова, Москва, Русское феноменологическое общество, 1996.
- Etzioni, The Spirit of Community: The Reinvention of American Society. New York: Simon & Schuster, 1994.
— New communitarian thinking : persons, virtues, institutions, and communities. Charlottesville: University Press of Virginia, 1995.
- Frazer, The Problems of Communitarian Politics: Unity and Conflict. Oxford: Oxford University Press, 1999.
- Kymlicka, Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. Oxford: Oxford University Press, 1995.
— Contemporary Political Philosophy: An Introduction. Oxford: Oxford University Press, 1990.
- Sandel, Liberalism and the Limits of Justice. Cambridge, UK New York: Cambridge University Press. 1998.
- M. Walzer, Just and Unjust Wars, New York: Basic Books, 1977.
Ссылки:
[1] A. MасIntyre, After Virtue: A Study in Moral Theory, London: Duckworth, 1981, p. 204-205.
[2] J. Rawls, A Theory of Justice, Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1971, p. 560.
[3] W. Kymlicka, Contemporary Political Philosophy: An Introduction. Oxford: Oxford University Press, 1990, p. 220.