Многие публикации газеты “Россия” №14 (176) за 13-16 апреля 1994 года оказались связаны с попыткой сравнения процесса подготовки Хартии гражданского согласия в России с подписанным в Испании в октябре 1977 года Пактом Монклоа. Однако главный материал этого номера- интервью с историком Михаилом Гефтером, вышедшим из состава Президентского Совета после событий октября 1993 года. Мысли ученого, высказанные 30 лет назад, сегодня, быть может, еще более актуальны.
Неисповедимы пути, коими Господь направил Президента РФ в Испанию- родину «пакта Монклоа»- как раз накануне рождения отечественной хартии гражданского согласия. Такое было именно в Испании и совсем недавно – в 1977 году, Во дворце Монклоа все политические партии представленные в парламенте, заключили соглашение с правительством, чтобы «направить испанское общество к будущему свободы прогресса». Центральные пункты пакта Монклоа: замораживание заработной платы, максимальное увеличение налогов со всех видов доходов, контроль над ценами, сокращение бюджетных расходов на все и вся. Все это так близко России. Кроме, пожалуй, согласия.
Да здравствует номенклатурная демократия
Григорий ВОДОЛАЗОВ, доктор философии
Господствующие политические силы России для выхода из кризиса предложили новую доктрину, которая развернута в Послании Бориса Ельцина Федеральному собранию. Предлагается некий пакт национального согласия. К нему пристегнута амнистия членов ГКЧП – I и ГКЧП – II, одобренная с различными оговорками как президентской командой, так и оппозицией. Пакт поддержали практически все фракции Думы от Гайдара, Бурбулиса и Федорова до Жириновского и Зюганова.
Как оценить этот шаг? Казалось бы, все очевидно – одобрить и приступить к реализации. Но вот парадокс: общество, ради мира и спокойствия которого затеяно было это действо, не взорвалось аплодисментами – оно индифферентно молчит. Более того, оно тихо сопротивляется, не являясь на очередные объявленные выборы. Может быть, в который раз «сдурела Россия», как изволил выразиться Юрий Карякин?
Но, думается мне, народ продемонстрировал житейскую мудрость и тонкое понимание действительной политической ситуации. Такая реакция людей становится понятной, если мы внимательно разберемся в том, к кому обращается Президент. А обращается он к политическому истеблишменту: к политическим партиям и фракциям. Что же в этом плохого? Может быть, они наконец прекратят разборки между собой, а их не всегда продуманные заявления и действия перестанут лихорадить Россию? Ведь партии выражают интересы различных социальных слоев и групп, а в итоге – всего населения страны. Но если бы это было так на самом деле. В реальности большинство сегодняшних партий – верхушечные образования, «скамеечка» для новых честолюбивых политиков, желающих войти во властвующую политическую элиту. И потому ни они, ни их фракции в парламенте не выражают интересов социальных слоев российского общества и соответствующих систем ценностей. К примеру, партия Сергея Шахрая была «сконструирована» буквально за неделю до выборов. Конечно, это «кабинетная» партия. Так же создавались «Выбор России» Егора Гайдара, центристский «Гражданский союз» и многие другие. Кроме своих эгоистических интересов, никакие другие они не выражают.
Обращаясь к политическому истеблишменту, Президент обольщается. Он полагает, что его Послание адресовано всем россиянам. На самом же деле он обращается к политической элите. Наша политэлита уже давно обслуживает саму себя. Поэтому, если пакт о согласии и подпишут, то это будет означать не формирование общегражданской демократии, а «элитной демократии, или лучше – номенклатурной демократии.
Существенно не то, что будет консолидирована политическая элита, а то, что вместо нормальной общегражданской демократии нам предлагается суррогат, ее антипод – демократия номенклатурная. В этом и заключается суть нового этапа политического развития России борьба двух типов демократии. Не случайно неноменклатурные силы ставят перед собой задачу: к новым выборам успеть сформировать низовую общегражданскую демократию, создавая корпоративные объединения (уже не профсоюзные , но еще и не политические), которые, постепенно сливаясь в движения и партии, вырастают «снизу», а не «сверху», чтобы потом действительно прийти в парламент выразителями интересов разных социальных слоев и их систем ценностей.
Выдвигается идея создания движения «Гражданский парламент». Конечно, мир в номенклатурной демократии лучше номенклатурной войны, но возможно ли достижение хотя бы его? Судя по тому, что пишет газета оппозиции «Завтра», – нет. Согласие возможно, если арбитром и охранителем его будет мощное демократическое движение, иначе неономенклатура вновь будет управлять Россией и делить ее с позиции силы, а это -значит: новые 3-4 октября нам обеспечены.
Без камня за пазухой
Алексей ФРОЛОВ
Hи Президент, ни премьер министр … за пазухой друг от друга ничего не прячут Так, словно бы преподнося наипервейшую новость, в минувшую пятницу пресс – секретарь Президента Вячеслав Костиков комментировал намерение Ельцина – после согласования вопроса с Черномырдиным внести некоторые коррективы в деятельности кабинета и тем упреждал возможные кривотолки. Не вдаваясь в подробности этого, надо думать, своевременного шага, заметим, что не стоит переоценивать заявление пресс секретаря и умиляться демонстрации непоколебимого согласия. Ни Ельцину, ни Черномырдину не обязательно держать за пазухой камень, чтобы их взаимопониманию, а, значит, и нашему спокойствию и благополучию, однажды пришел конец. Все мы люди, все человеки. «Черная кошка» может пробежать между ними и ненароком. Скажем, по случаю нежданного опережения в рейтинге популярности. Но главная опасность таится все – таки в окружении, – в том самом окружении, которое ныне называется «командой».
Посетив некоторое время назад Президента, активисты- «выборосы», рассказывая о ходе своего визита, не скрывали удивления по поводу недостаточной осведомленности Бориса Ельцина. Они рассказывали ему о ситуации в регионах, о местных злоупотреблениях, о случаях фальсификации выборов и видели, как в иные моменты у Президента делаются большие глаза.
Очевидно, информация, идущая снизу, тщательно просеивается и подается Президенту выгодным для тех или иных лиц образом. Трудно поверить, что и исходящее от Президента не искажается в угоду представителей президентской команды.
Недавно достоянием общественности ста ли факты преследования бывших депутатов Верховного Совета России, так называемых «сидельцев», не покинувших осажденный Белый Дом до самой трагической развязки даже после того, как им были обещаны солидные отступные. 150 человек значатся теперь в «черном списке». Этим людям, по своему понимающим чувство долга, сегодня дома, на местах, по указке центра чинятся разного рода препятствия. И с устройством на работу, и с получением жилья. Кто истинный автор этой политической мести, создающей дополнительное напряжение в обществе, как всегда – неведомо.
Или другое. Недавно стало известно о проекте президентского указа, подготовленного, слава Богу, в бозе почившим аналитическим центром известного радикала Петра Филиппова. Там под видом разукрупнения речь шла фактически об уничтожении коллективных хозяйств. Не мудрено, что это вызвало гневную реакцию аграриев. Накануне сева такая акция не могла восприниматься иначе, чем провокация.
Наконец, абсолютно свежий эпизод, толкуемый Вячеславом Костиковым как «технико – дипломатическая ошибка», который, впрочем, вполне тянет на международный скандал. Это таинственные манипуляции распоряжением Президента о российских военных базах на территории СНГ, в которое по невыясненным обстоятельствам попала и ничего не подозревающая Латвия. По сообщениям разных источников, министр иностранных дел Козырев утверждает, что авторы этой кремлевской бумаги преследуют цель внести раскол в Правительство и поссорить его с Президентом.
Во всей этой круговерти интриг, провокаций и домыслов (чего стоит только одна пресловутая «Версия № 1») трудно не разделить неподдельную горечь супруги Президента Наины Ельциной, заявившей, что все годы жизни в Москве их окружала ложь. Как, впрочем, трудно не понять позицию думской фракции коммунистов России, дружно воздержавшихся в минувшую пятницу от голосования по предлагаемому проекту закона о Конституционном суде. Среди прочего им вряд ли пришлось по душе обещание не утвержденного верхней палатой генпрокурора Алексея Ильюшенко вернуть в Лефортово всех отпущенников, едва возобновленный Конституционный суд признает амнистию недействительной.
Надо ли говорить о том, что для массового сознания все исходящее из президентских и симпатизирующих им структур связывается с именем Президента. Определяется независимо от степени бредовости как продуманная, иезуитски рассчитанная президентская политика. Немудрено, что крайние крайности этой политики, как правило инициированные карьерными, мелко реваншистскими соображениями дополнительно дестабилизируют и без того изверившуюся Россию, множат ряды оппозиции.
Рассказывают, что Президент был не готов к столь неожиданным для него итогам голосования в Совете Федерации по Алексею Казаннику. Большинство сенаторов, проголосовавших против отставки – это, если толковать факт Казанника, расширительно, показатель недоверия Президенту. Причем недоверия лиц, многие из которых были назначены им же самим главами администраций. А значит, недавно они не вызывали сомнений в приверженности президентскому курсу. Кто знает, чьей здесь больше вины – Президента или его окружения, но тот факт, что число президентских сторонников на ключевых постах идет на убыль, стал – увы! – непреложным.
Между тем на днях произошло событие, убеждающее, что, несмотря на очевидные потери, здравый смысл готов восторжествовать. А призыв к согласию вполне может выйти за рамки опостылевших деклараций. Президент назначил Шахрая вице – премьером, и, надо полагать, этот шаг дался ему нелегко. Против Шахрая у Ельцина должно было накопиться немало отрицательных эмоций.
Конечно, досужая публика тут же принялась толковать новое назначение как некую президентскую компенсацию Черномырдину за очередное приближение Егора Гайдара к кремлевскому трону. Однако это предположение мелковато. За этим президентским поступком видится большее. Президент, кажется, и впрямь не держит ничего за пазухой, коль скоро умеет подавить эмоции и понять, что молодому, инициативному, энергичному политику тесно в его нынешних рамках.
Что ж, в этом случае мы имеем лишнее подтверждение тому, что камни в недостроенное здание согласия бросают другие – из приближенных.
Ну а относительно возложенных (по нашим предположениям) надежд на Сергея Шахрая, Президент, кажется, не ошибся. Уже на третий день после своего назначения Шахрай проявился. Выступая на заседании Общественной палаты при Президенте, где рассматривался текст меморандума о национальном согласии, он заявил, что согласие может обеспечить политическую передышку, столь необходимую для подъема отечественной экономики. И еще – что к подписанию президентского варианта надо непременно пригласить противостоящих.
С президентской стороны пока возражений не последовало.
Гордое воздержание
Татьяна СУХОМЛИНОВА
Конец минувшей недели был ознаменован для депутатов Госдумы не только рукоприкладством г – на Жириновского, устроившего разборку с одним из бывших членов думской фракции ЛДПР. Заодно досталось и депутату от ЯБЛока , пытавшемуся защитить коллегу и получившему от дюжих охранников В.В. обещание : «Бороду выщиплем по волоску».
Вряд ли можно списать происшедшее на легковозбудимый нрав лидера ЛДПР. Его видимое буйство и неудержимая эмоциональность всегда хорошо рассчитаны, так же, как и оглушительные крики или ангельский тон выступлений. смотря что нужно в каждый данный момент.
Между тем в этом инциденте, быть может, слишком заостренно и даже гротескно нашла отражение та роль, которую фракция ЛДПР играет в думской жизни. Как только становится реальной перспектива нормальной законотворческой деятельности – ЛДПР тут как тут. Много шума – бесплатная реклама.
В минувшую пятницу был забаллотирован в первом чтении проект закона о Конституционном суде. Значительная часть фракции КПРФ голосовала против, ЛДПР воздержалась.
Коммунисты среди прочих предложений особенно настаивали на том, что КС должен иметь право по своей инициативе, а не только по представлению, принимать вопросы на рассмотрение. Это и другие предложения коммунистов не могли быть приняты без внесения поправок в действующую Конституцию, что тоже оттягивает перспективу принятия закона. Похоже, не столько сами поправки, сколько разговоры о них становятся для части фракции КПРФ идеей фикс.
На весьма оригинальном требовании настаивали и представители ЛДПР: избирать всех членов Конституционного суда всенародным голосованием. Наивно было бы полагать, что инициаторы такого предложения, лежащего вне сферы даже махрового популизма, впрямь убеждены в его необходимости и – главное – реализуемости. Просто действует принцип: играть так играть. На заседании фракции, состоявшемся накануне, было решено: раз демократы не поддерживают нас по другим законопроектам – мы им палки в колеса ставим здесь. Сказалось, видимо, и другое. Совсем недавно Жириновский впервые продемонстрировал свою антипрезидентскую позицию. Игра приобретает поэтому новые оттенки: законопроект согласован с Президентом? Вот ему наше гордое воздержание.
Что в итоге? Общими усилиями две фракции забаллотировали законопроект, о необходимости которого сами же неоднократно и горячо высказывались.
По – своему знаменательным событием стало и голосование по вопросу о так называемом «императивном мандате», который превратил бы «избранника народа» в политического раба фракции и ее лидера. Самым яростным сторонником такого расклада был, разумеется, все тот же Владимир Вольфович.
Интересная деталь: именно по этому вопросу депутаты решили провести тайное голосование. Очевидно, для того, чтобы «внутренние диссиденты» фракций, тяготеющих к требованию императивного мандата, получили возможность заявить о себе. А это не только ЛДПР, но во многом и КПРФ, АПР, ДПР. Предложение Жириновского не прошло. Но все же 150 депутатов проголосовали «за». Следовательно, в упоминавшихся фракциях не столь сильны пока диссидентские настроения, хотя они и есть.
В связи с этим встает вопрос: что отражает сам факт появления. требований об императивном мандате? Атавизм нашего общего и давнего прошлого, когда – «все , как один» ? Или ростки будущего возможного тяготения к диктаторству – как среди лидеров, так и среди ведомых?
Реформы закончены. Забудьте
Произошел очередной очень серьезный сбой в государственной политической машине: Совет Федерации не захотел утверждать отставку генпрокурора Казанника, не одобрил решения Президента РФ. И вновь заставил задуматься: что же происходит?
Дмитрий ОЛЬШАНСКИЙ
Oктябрьская оппозиция на свободе, генпрокурор в отставке, президентские структуры в неуклюжих попытках то ли замириться со всеми, то ли вновь найти виноватых … Ясно главное: надежды на хитрые интриги, на закулисное «устаканивание» событий и стоящих за ними интересов людей оказались наивными. «Прокол» следует за проколом. Тем настойчивее необходимость окинуть взглядом то, что пока еще на мгновение замерло перед нами.
Вчера
В России состоялись те самые реформы, о необходимости которых твердил Запад и радикальные демократы. Все завершается. В экономике времени осталось до 1 июля – до истечения срока действия ваучеров. Именно в этот день окончательно будет завершен передел бывшей общенародной собственности.
В политике в течение сентября – декабря 1993 года произошла радикальная реформа. Для закрепления заканчивающегося передела собственности наверху создана новая политическая система. После завершения выборов в местные органы власти ее строительство будет закончено. Проблема вроде бы за малым- за обществом и за структурами, его составляющими. И гут кристаллообразующие «островки» нового общества развиваются стремительно. Это богатые, «новый правящий класс», которые уже живут другой жизнью, чем все остальные. У них есть свое общество, оно организовано. И пусть большинство населения не входит в него. Это и не обязательно. Находящиеся по уровню дохода ниже прожиточного минимума уже сейчас – за пределами общества. Их оставят в качестве «населения»- дешевой, малоквалифицированной и потому плохо оплачиваемой рабочей силы.
Главной гарантией успешности произошедших в России экономических и политических реформ стало терпение народа, который пока еще не понимает двух вещей. Первое: все уже произошло, причем с его то молчаливого, то восторженного согласия. Второе: никаких «светлых перспектив» впереди не будет.
Сегодня
Политическая расстановка сил ясна и понятна. На всеобщее обозрение выставлено Правительство – его можно ругать, обвинять, наконец, менять. В глубине притаились президентские структуры, прихватывающие себе все больше полномочий, однако не умеющие ими умно пользоваться. Где – то сбоку, на выселках – Дума и вообще Федеральное собрание: с ними всерьез мало кто считается, и потому они обречены наращивать свою оппозиционность вроде бы просто для того, чтобы их замечали.
Над всеми властями – Президент. Он посылает иногда своего представителя в парламент, по предварительному (видимо, долгосрочному) плану изредка встречается с премьер – министром своей же страны, иногда призывает к себе депутатов и делает вид, что не замечает их игры в оппозиционность.
Внизу – население. Кричащее, галдящее. В общем, присутствующее и вечно чего – то жаждущее. В целом, стаporo- «хлеба и зрелищ». Исходя из этого, ныне и строятся отношения власти с населением: ему надо давать хлеба (и потому надо платить за этот хлеб крестьянам) и демонстрировать зрелища (хотя бы «Просто Марию», платя за это телевизионщикам). В целом, сделав все для себя необходимое, сегодня власть должна заниматься по возможности успокоением населения. На смену «шокотерапистам» пришло Правительство социальных психотерапевтов. Начинается тотальная кашпировщина.
Однако все – таки в этой схеме не хватает окончательной «стабилизации», которой требуют все, но каждый понимает по – своему, и которая- как знать? – может однажды превратиться в окончательный «стабилизец». Нет у властей сегодня «уверенности в завтрашнем дне». Есть страхи и опасения: а ну как народ чего – то сообразит? А ну как внутри элиты новые расколы и дрязги наружу полезут? A ну как армия (милиция, гэбуха и т.д )?..
Все состоявшееся и существующее как бы недоделано. Все еще плывет под руками. Никто вроде бы прямо не против, но мало и тех, кто откровенно «за». Значит, сохраняется напряженный динамизм, противный всем нашим посттоталитарным властям по причине их собственной тоталитарной натуры.
И пусть даже внешне кажется, что население смирилось: пока не отлажены разумные свободы управления жизнью, никто не сможет жить спокойно, ни «верхи», ни «низы». Будет сохраняться потенциальное напряжение, будет идти борьба за власть. Все это было бы не так страшно, если бы было умно организовано и шло на пользу стране. Но – не идет.
Завтра
Если сегодня еще пытаться серьезно думать о будущем, то необходимо действительно всерьез, на уровне стратегического анализа, а не политической трескотни или не дай Бог подготовки отрядов вооруженных людей, осмыслить функции и перспективы нынешних политических институтов.
Во – первых, президентство. Вроде бы, этот вопрос решен окончательно. Но требует уточнения ключевой на сегодня вопрос о полномочиях, правах и обязанностях Президента и его Администрации. Скажем, в США президент является главой администрации страны, исполнительной власти. У нас же ситуация парадоксальна: у Президента своя, не «российская», а «президентская» Администрация, но именно она управляет страной или делает вид, что управляет, поскольку о реальной управляемости приходится говорить только в жанре ностальгических воспоминаний.
Во – вторых, парламент. Нормальная логика парламентаризма была прервана танками в октябре 1993 года, и восстановление ее не столь просто, как кому – то кажется. Выборы представительной власти, организуемые и проводимые властью исполни тельной, не могут быть признаны действительно свободными и демократическими. У исполнительной власти есть свои собственные интересы, которые не могут не влиять на результаты выборов. Что и произошло. Принцип разделения властей- условия разделения их интересов. Представительная власть должна быть отделена от исполнительной уже в самой основе. Этого не произошло, это подлежит исправлению.
Сказанное означает, что генеральная функция нынешнего Федерального собрания состоит в том, чтобы восстановить логику формирования, становления и развития полномочий и самостоятельной представительной власти. Это означает, прежде всего, принятие нормального, свободного и демократического избирательного законодательства. Во – вторых, назначение новых, действительно свободных и демократических выборов в новый, уже не переходный, а нормальный парламент. В – третьих, проведение этих выборов или, по крайней мере, жесткий контроль за их проведением.
Третий компонент власти в России Правительство должно стать полностью деполитизированным. Хватит совместителей, министров – депутатов. В конечном счете Правительство должно быть функциональным, технологическим, а не трибунно – политическим органом. Члены Правительства- это высоко (высочайше высоко) оплачиваемые государственные служащие. За их промахами и ошибками не должны стоять покрывающие их фракции. Лидер победившей на выборах политической партии получает от Президента мандат на реформирование Правительства. По представлению этой политической партии Президент назначает премьер – министра. Только премьер – министр может быть политической фигурой, но и он не должен быть одновременно депутатом – совместителем или руководителем политической партии.
Все остальные члены Правительства подбираются им и тем самым нанимаются государством, прекращая всякую политическую деятельность на период исполнения своих обязанностей в Правительстве. Это должно быть условием контракта, заключаемого государством в лице премьер министра с членами Правительства.
… Весь мир давно усвоил основной закон перехода от тоталитарного общества к относительно стабильной демократии. Для этого требуется 10 лет после вторых свободных выборов и при отсутствии слишком резких и потому заведомо глупых движений в этот период. За этим сроком опыт Испании после Франко, Португалии после Салазара, Греции после «черных полковников», ряда латиноамериканских стран после диктаторских режимов. И только мы не можем это усвоить. Вывод же ясен: нужны действительно свободные демократические выборы. Если они станут «вторыми», то можно будет начать осторожно отсчитывать эти самые десять лет. Если станут хотя бы первыми, то и это будет движением вперед. Если же они не станут ни теми, ни другими, то к свободным демократическим выборам нужно будет стремиться вновь и вновь. Если, конечно, еще позволят ресурсы страны и терпение народа. И разум, как властей, так и оппозиции.
Осмысливая заново
«Жажда исторической правды подобна прибою, гребень следующей волны выше предшествующей». Развивая метафору историка Михаила Яковлевича Гефтера, о его научной судьбе можно сказать словами писателя Юрия Трифонова: утоление жажды. Имя Гефтера стало широко известно в годы хрущевской «оттепели». В январе 1964 – го в Институте истории АН СССР под его руководством начал работу сектор методологии: само название было по тем временам дерзостью, ведь роль методологии официально отводилась диамату и истмату. Сектор объединил ученых – гуманитариев на этико-правовых основаниях, впервые после 30 – х годов возродив полемику как способ научного поиска, культивируя разномыслие, вдохнул жизнь в мертвечину идеологизированной общественной науки.
Ныне широко известные имена участников позволяют судить о профессиональном уровне семинаров: И.Бестужев – Лада , В.Библер , Л.Гумилев , А.Гуревич , Вяч . Вс . Иванов , А.Некрич , Г.Померанц , С.Шмидт … Сегодняшним уровнем развития философии , культурологии , социологии , системного анализа российская наука во многом обязана этому сообществу ученых . Было подготовлено несколько сборников, разумеется, жестко раскритикованных в партийной печати. В конце концов сектор был разогнан, ради чего институт пришлось поделить на два: истории СССР и всеобщей истории. Многие ученые оказались в опале. В семидесятые Гефтер – диссидент, правозащитник, автор огромного массива рукописей, которые расходились в сам- и тамиздате (лишь в 1991 году вышла его единственная книга – «Из тех и этих лет»).
Эпоха гласности дала новые надежды. «Сталин умер вчера», пишет Гефтер в «Иного не дано», знаменитом публицистическом сборнике, где демократы еще были едины. Дальнейшее развитие событий показало, что вопросы свободы, возможности выбора, исторической альтернативы – то, чем Гефтер занимается всю жизнь, – отнюдь не решены для России. Сам он в очередной раз в жизни сделал нравственный выбор, покинув Президентский совет после октября 1993 года. Сейчас возглавляемая им группа осуществляет исследовательскую программу «Люди октября 1993-го». На днях минуло полгода со дня трагедии. Громче всего дату отметила оппозиция: криками, митингами, декларациями вперемежку с поминальными свечами.
Мы предлагаем вниманию читателей не обличение, но осмысление, публикуя часть беседы российского историка с индийским журналистом, автором книги «Горбачев. Границы власти». Полностью беседа будет опубликована в выходящем на английском языке альманахе «Индийский международный центр» в специальном номере, посвященном России.
Михаил Яковлевич, процессы, происходящие сейчас в России, во многом определены тем, что случи лось в октябре 93-го. Как вы, историк, могли бы их оценить?
-Историк все же не начинает с оценки. В лучшем случае к этому приходит. Правда, человек в нем не соглашается ждать. Он жалеет, негодует. Он поражен тем, что множество людей, вроде бы разумных и совестливых, были застигнуты событиями врасплох и из состояния этого не в силах выйти по сей день. Отчего бы?
Отношение к тому, что произошло, и само междоусобие, оставившее после себя трупы, – по меньшей мере сообщающиеся сосуды. Корни общие, а распознать их непросто. Преградою, естественно, неугасшие страсти. Кому – то полнота фактов поперек горла. И привычный страх налицо. Да, сейчас нет жесткой, самоуправной цензуры. Но есть, скажем так, потаенная, закулисная. Есть и самоцензура. Есть монополия на информацию, и она, пожалуй, ощутимее сегодня, чем вчера. Наконец, и это едва ли не самое существенное и тревожное, – люди , еще не отвыкшие от насилия, склонные рассматривать московскую кровь как нечто заурядное. «Россия ведь …»
Вирус однозначия! Для одного- «народное восстание» , для другого «путч». А если – разом? А может, октябрьские события лишены действительного жизненного – содержания, и эта – то пустота режиссировала сиюминутными намерениями и поступками? Удалось бы иначе утопить происшедшее в выборном марафоне и стоит ли удивляться, что ни одна из крупных политических сил, притязающих на демократизм, не заявила себя ответственной за то, что не смогла противостоять убийству, предотвратить трупы.
-Может быть, они не были подготовлены к такому повороту? Да и вообще была ли альтернатива?
– Альтернатива чему? Указу 1400? Импичменту? Спиралям Бруно? Баррикадам? Танковому расстрелу? Либо – тому, что под спудом этого- противоборству «двух ветвей» власти, каждая из которых притязала на всевластие? Или, наконец, альтернатива тому, что питало (и питает!) собою сам междуусобный произвол: убежденности каждой из сторон, что жизнь человеческая – чистый лист бумаги, Обрел «рейтинговое» или «электоральное» доверие, и ты хозяин людских помыслов …
Стало, вроде, само собой разумеющимся, что мы, живущие в России, делимся надвое. Одни – противники реформы, тоскующие по возврату к тому, что было, другие – поборники ее, исключающие что – либо возвратное. Или – или! Если не «за», то – «против»! Знакомо?
Вот, скажем, как звучит в устах Президента общий итог октябрьско-декабрьских событий: наконец покончено с советской коммунистической системой. Я не обсуждаю сейчас – действительно ли достигнута эта цель, не обман ли зрения? О другом речь. Цель ли это? Достижимо ли неугодное просто вычеркнуть из жизни, а самое жизнь затем фундаментально перестраивать, при том в невыясненном направлении и не в мелочах – подробностях, а в самом коренном: собственно, куда? И – притом – о цели речь или о целях? Пожалуй, самый важный, самый для нас болезненный вопрос. Если не одна цель – в том, разумеется, случае, когда не пригвождают силою к единственности ее, если налицо несовпадение и раскол в «целях», то что из этого следует для политики и политиков?
Либо выровнять эти не послушные «цели», подстричь, как газон. Либо, напротив, самое несовпадение их принять за отсчетную точку, за поприще, за продуктивный ресурс. Это – то последнее, на мой взгляд, только и заслуживает, чтобы его именовали альтернативой …
Я понимаю, что человек власти не может разом делать вещи не только не со впадающие, но в чем – то и несовместимые. Тут конфликт, предполагающий выбор. Но тут и селекция, отбор по альтернативному признаку. Кто – то вслушивается в спорящие голоса, а у кого то, в том числе весьма дипломированного, заглушка в ушах. Кто – то предрассудок принимает за предмет мысли, а кто – то неугодную мысль считает предрассудком, с которым вольно не считаться, не слишком брезгуя в средствах …
Числите меня старомодным, я не обожатель рынка, возводимого в смысл. К тому же как историк знаю, что он изначальнее всех капитализмов и социализмов, вместе взятых. А какой потребен России, начинающей себя заново, имея века за спиной? И то ли вообще слово «рынок», когда хотим приподнять полог, отделяющий сумбурное сегодня от завтра, понимая, что тому уже не быть монолитом?.. Давненько, в 1969 году, я написал статью «Многоукладность» – характеристика целого». Мне за нее тогда досталось. Мысль же была проста. Говоря о дореволюционной России и перебрасываясь к современности, я отказывался представить целое в виде конгломерата из пережитков, господствующего «способа производства» и зародышей нового. Доказывал: многоукладность – норма. Это – «навсегда». Она – источник развития. (Теперь с основанием утверждают: и залог выживания!) В таком случае не вернее ли в смысл возвести множественность не просто экономических форм, а способов жизнедеятельности?
Так что (поправляю себя) вопрос не вполне в том, какой рынок нужен России, а какая многоукладность: тип ее, ритм ее? Кто – то скажет- умствование, а тут дефицит бюджета, инфляция, неплатежи … Старые земские врачи умели уводить смерть от человека, вслушиваясь в его отличия от других. Параллель, полагаю, более чем уместна. Ежели рецепт спасения один для всех, да еще «сверху вниз», он не только не спасителен, а летален. Вот из – за чего раздор, но странным образом не словами к делу выговариваемый. За недостатком этих слов в ход идет площадной клик, аппаратная ворожба и интрига, а затем – будто вдруг – кровь. Белый Дом в черной короне …
И еще – из вчерашних новаций (без иронии это!), превратившихся в репертуар теперешней политической сцены: «возвращение в мировую цивилизацию». По – видимому, те кто повторяет это изо дня в день, полагают всерьез, что в Мире есть одна единственная цивилизация, по отношению к которой все остальные лишь варианты. Не больше. И не смеют быть больше?!
-Так что, потребность в самоидентификации только у антиреформаторов? А на что в таком случае уповают реформаторы?
Да уповают ли? Тут в схватке интеллект с нравственностью. Самое время, казалось бы, им быть вместе. Так нет, разбегание. У одних на устах умный Хайек, а на другом краю бабушка, которая, отвечая в беглом телеопросе, почему голосовала за Жириновского, исповедально: «Не хочу видеть рекламу питания для котят , когда своему внуку не могу купить куска мяса». Святая простота? Как та хрестоматийная старушка, что подбрасывала свою хворостину в костер Яна Гуса?.. Революция пыталась примирить удачу со справедливостью посредством всесветного равенства. Не вышло? Или из нее кружным путем вышло другое, что освоил иной мир, у неравенства, как ни ряди, свои циклы взлета и падения. Оно и когда мягчеет, не становится одним этим приемлемее для людей. Иногда, наоборот, пробуждает новую энергию в эгалитарных исканиях и порывах! Сложно. Нескончаемый спор. Но когда на этой ниве или, вернее сказать, на минном поле сшибаются две мономании, удивляться ли, что верх берет худшая?
Два слова в данной связи о реформаторах. Иной раз сдается, что термин этот стал у нас вроде обозначения должности, чином, что ли – со всеми отсюда вытекающими полномочиями и замашками. Кому – то присваивается звание сие, стало быть, у кого – то, ставшего неугодным, можно и отнять. Какая – то игра в надувные детские шарики: чем выше, тем больше шансов лопнуть. Да игра ли?
…Уместно бы исторический календарь полистать, задержавшись на 1930-х, и сразу после 1945-го, и вслед за 1956-м, и не забывши о 68-м: нашем и не – нашем. Однако – ближе! Вроде бы и доказывать нечего: схлестнувшиеся (впрямь не на жизнь…) в октябре 1993-го, ведь это те, кто был вместе в августе 91-го. Что ж развело, если на минуту отвлечься от персон? Не то ли, что было тогда объединяющим: безраздельность в обладании добытым. Все – исполнимо! И ведь так оно и было. К несчастью самих победителей и тех, кого не задумывались спросить: как распорядиться нечаянной бесхозностью (в Евразию величиной)?
… Рок! Российский только? От великого Петра, от постдекабристского Николая, от Ленина, от приснопамятного «отца народов»? А самая близкая родословная, она что только для анекдотов с героями из списанных лидеров? Зову не к снисходительности, а к вразумляющей справедливости …
Хрущев начал с того, что подрыл два столпа сталинской системы – страх и тайну. Какими бы побуждениями ни руководствовался он, открыв ворота лагерей и выпустив оттуда оставшихся в живых, результат был много большим, чем сам Хрущев в намерениях и в нраве. Но неявно большим. Он же считал его собственной принадлежностью, как и людей, системой тертых, и тех, кто впервые пригубил свободы. Ловушка! Капкан первого шага. Все годы после ХХ съезда в поисках второго, равномасштабного. Что Н.С. не нашел, – общеизвестно. А кто твердо знает, три десятка лет спустя, каковым этому второму шагу должно было быть? Чванная ясность задним числом – одна из самых обманных вещей в истории.
-Михаил Яковлевич, а разве карибский кризис не равномасштабен разоблачению сталинизма – по значению, а не по направленности?
-Да, не исключено, что даже шире масштабом. На волосок были от планетарной схватки и совместно ушли от нее. А дома, в том же году, новочеркасская бойня: расстрел людей с портретами Ленина только за то, что они требовали достойных условий жизни и, скорее, более всего – за то, что на поезде, шедшем в Ростов, написали: «Хрущева на мясо!»
Вы вправе возразить: это ведь также счет задним числом. Значит, счет счету рознь. Отличие в том, что в карибском случае ум и сила удержали от напасти. Ум и сила по имени Джон Фицджеральд Кеннеди, американский шестидесятник. И в отечественном раскладе хватило бы на это ума и совести, назовем их собирательно Александр Твардовский; только те совесть и ум не могли перевесить норов. Ведь у кремлевских решений, от которых зависит судьба миллионов, был (и остается!) жесткий архетип авторства. Его не перестроишь ни увещеванием, ни обличением (читайте последние газеты!). А сломать ли сей страхолюдный архетип, сидя на ракетах в горячеточечном кольце?
На переломе шестидесятых «брежневский» дворцовый переворот, казалось бы, вообще отправил в архив второй шаг. Тишь да гладь. И тираж ракетных «сарделек». Если в 62 – м соотношение запалов составляло где- то семнадцать к одному в пользу США, то к концу «застойной» эпохи мы сравнялись. (Уже тогда две группы ученых, возглавляемая в Америке астрофизиком К. Саганом, и академиком Н. Моисеевым у нас, описали прецедент «ядерной зимы»: достаточно сугубо ограниченного удара, чтобы на земле исчезли по меньшей мере высшие формы жизни. И что ж, протрезвели разом хозяева бункеров, а вместе с ними все, кого включила, втянула спираль «гарантированного взаимного уничтожения»?) «Холодная война» переставала страшить. Быт вытеснял Бытие. Снизу привычно нуждались, а аппаратная толща цвела радостями жизни и заботами довлеющего себе распорядительства. Бартер – он оттуда. Необратимо набирал силу процесс приватизации власти: подземный распад миродержавного Моно.
-И теперь приватизированная власть требует приватизированной экономики? О! Вот мысль.
-Но вернемся к коллизии второго шага. Как бы похороненный вместе с «коммунизмом к 1980 году», он все – таки не истлел. А из Кремля перекочевал (надеждою и поступком!) в среду инакоживущих. Их знают как диссидентов. Они появлялись и исчезали, но с их неискоренимостью к нам в Дом постучался Мир. Позволю себе добавить: и Мир исподволь менялся ими! Как в известном выражении после Чехова можно писать пьесы по – всякому, но уже нельзя, как до. Из какого же литобъединения пьеса Горбачева? И не столько даже сюжетом, сколько жанром …
-Вы имеете в виду гласность?
-И ее, но в сочетании с возрастающим намерением – унести ноги из «холодной войны». Внутренняя политика «овнешнялась», внешние же дела обретали домашний статус, явно выпадающий из канонов перманентного «капиталистического окружения». Так задумывалось изначально, выстраиваясь в график неких поступательных шагов: сначала один, затем другой – поширше. Сомневаюсь. Скорее по – хрущевски: в расчете на то, чтобы этаким манером выдворить кремлевских соперников. Но, адресуясь ядерному противнику – мы вместе, драматург вынужден был допускать новые роли и призывать новых актеров, а те все чаще стали подавать реплики от себя. Так что же вышло? Драма или водевиль? Не без последнего, однако тянет все же на драму … Припомним: Рейкьявику и Мальте не быть без Чернобыля. Цена велика и цена росла … Горбачевский полуторный шаг самые взыскательные советологи окрестили «феноменом». А грешный человек, Михаил Сергеевич Горбачев, сам занес в себя бациллу загадочной нерешительности, в симптомах которой – позыв набирать впрок все больше властных прерогатив. Чем больше их становилось, тем чаще лидера стал навещать ступор. А ведь мог … Если бы после Сумгаита он … Если бы после Тбилиси, Баку, Вильнюса он… Если б сам предложил упразднить шестую статью … он … Если б на равных – в президентские выборы … Пустое. Медвежьи объятья неразделяемого авторства!
-Но вы не ответили на мой центральный вопрос: была ли альтернатива октябрю 93-го?
Не вернее ли спросить: а жива ли в новоявленной России альтернатива? Как таковая. Либо снова – минус второй шаг? Или на сей раз запнулись на первом?
Это уже о действующем Президенте. Не о нем одном, конечно. Но было бы лицемерием не сказать – о нем прежде других. До августа 91-го Ельцин – из заметных российских политиков. После августа он в одночасье лидер. Притом совершенно свободен – ни тебе Берии, ни политбюро. Авторство не надо узурпировать, само идет в руки. Напрашивается, домогается: сочиняй!
…Россию? Задача вроде бы не для человека. В некотором смысле и Россия не по тянет. Самой России еще дотянуться до авторства. Ведь не обычная она – наследием, мучениями постигающего ума. Та Россия, что не с нуля, но с начала.
Не с нуля- с этим соглашаемся все, а дальше – сражение родословных. С начала – тут согласием не пахнет, здесь тяжба намерений, посулов, непроясненных целей. Тут правит бал невозможность.
… У меня, человека погубленного поколения и историка, думающего Россией в Мире, большой счет к Президенту. И все тяжелее настаивать, что этот счет обращен и к себе. После октября- ноша уже не под силу. И тем не менее другого выхода пока нет. Нет, пока не пойдем – равноразными – в норму. Но обрести ли ее, не сделав усилия – поперек себя? Непременно – поперек себя! Так добываемая нормальность сегодня и есть альтернатива. По самой природе своей не в единственном лице.
– Но, Михаил Яковлевич, как вы, историк необычайной глубины и чувства, оцениваете нынешний упадок толкования русской истории? Утверждается, что, если бы все в России было в порядке, не случилось бы 17-го года. Более того, широко насаждается идея, что череда дьяволов- Ленин, Троцкий, Сталин, вплоть до Горбачева – владела народом, пока современный Георгий Победоносец не победил в окружении интеллигентных Санчо Панса- Геннадия Бурбулиса, Егора Гайдара, Юрия Карякина и других. Могут ли такие демагогические искажения и переписывания истории способствовать обновлению России?
Ваш вопрос просто маленькая поэма … Отвечу же одной фразой. Как сказано о Судном дне в Библии, придет время, все мертвые воскреснут. В памяти человеческой – все! В противном случае не останется и живых.