Под этим заголовком вышел выпуск “России” № 16 (178) за 26 апреля-3 мая 1994 года. В нем сошлись Пасха и Первомай, апрельский субботник и 100 дней нового российского парламента, а также взгляд на предстоявшее тридцать лет назад захоронение останков царской семьи.
Накануне Пасхи должен состояться миротворческий акт подписания Договора о достижении гражданского согласия в России. Кто сильнее и что победит: благоразумие или страсть? Говорят, что в предпасхальные часы душа верующего подобна сухому пороху, к которому достаточно поднести искорку, чтобы он вспыхнул. Такая искра слова священника перед дверями Храма после крестного хода: «Христос воскресе!». Душа наполняется теплом и радостью, потому что именно в этот момент жизнь торжествует над смертью, добро над злом. Что ответим, россияне?
Кто и что празднует?
Александр ЕВЛАХОВ
Опрос общественного мнения относительно процентного соотношения празднующих 1 мая в качестве Пасхи и Дня международной солидарности трудящихся, насколько известно, не проводился. Однако, если даже такой опрос провести, он вряд ли что-нибудь даст. Ведь, как известно, далеко не каждый из выходящих в этот день на улицу верит в историческую миссию пролетариата. Точно так же, как не все любители пасхальных куличей – верующие. Возможны, как говорится, и варианты. Например, демонстранты с алым флагом в одной руке и со свячеными яйцами в другой.
Ничего удивительного в этом нет. Мы были и останемся в обозримом будущем безбожной страной. Несмотря на восстанавливаемые и передаваемые церкви храмы и музейные ценности. Несмотря на то, что согласно новой моде любое здание, от правительственной резиденции до офисов коммерческих структур, освящается церковным обрядом.
Три года назад, когда рухнул коммунистический режим, высказывались надежды на то, что компартию успешно заменит Православная церковь. Ей это по – своему удалось. – Степень доверия к церкви сегодня сопоставима с доверием, которым в обществе пользовалась КПСС. Как показывают опросы общественного мнения, доля населения, связывающая свои надежды на выход из кризиса с церковью мала – 6,1 процента. Ниже – 3,7 – процента – «рейтинг надежд» только у чиновничества.
В своих трудностях Русская православная церковь винит кого угодно – католиков, кришнаитов, заокеанских проповедников, собирающих огромные толпы на стадионах. Только не себя. Точно так же, как некогда КПСС, руководство Русской православной церкви обрушивает свою немилость прежде всего на тех священнослужителей, которые пытаются хоть как – то реформировать церковь изнутри. Крамолой считается проповедь на современном языке взамен церковнославянского. Крамолой считается и многое другое. Впрочем, оценки происходящего в духовной сфере порой весьма избирательны. К примеру, хождение отца Глеба Якунина в политику – это плохо (и мы, кстати, тоже не в большом восторге). Появление же другого священнослужителя на коммунистических и националистических митингах почему – то никем не замечается. Опять * напрашиваются аналогии с недавним капээсесным прошлым, когда исключались из ее рядов сторонники демплатформы, а не члены ортодоксального Объединенного фронта трудящихся.
Такого рода аналогии можно продолжать до бесконечности. Раньше «по должности» входили в ЦК. Теперь в церковь. Прежде делался «план рассадки» президиума на торжественных заседаниях, теперь «план расстановки» на торжественном богослужении. Посмотри, кто где стоит, – сразу ясно, кто какой пост занимает. Назначили в свое время Зорькина председателем КС – стал появляться в церкви. Освободили – перестал?
Правда, в прежние времена высшее начальство по большим праздникам «расписывали» на разные мероприятия. Нынче все скопом в одну церковь – православную. Хотя, наверное, логичнее было бы в стране, где присутствуют разные религии, тоже всех «расписать»: кого- в православную, кого в католическую, кого- в мечеть, а кого – в синагогу. Неверующим лидерам, как говорится, все равно, а конфессиям приятно. Однако это, видимо, не соответствует правилам игры. Православная церковь поддерживает власть; власть организует ей режим наибольшего благоприятствования. Что же до общества – то оно безразлично и к тому, и к другому, надеясь больше всего на себя. И слава Богу, поскольку воинствующее православие ничем не лучше воинствующего атеизма. И, конечно же, имеет мало общего со свободой совести.
Рано или поздно реформация Православной церкви, точно так же, как и других институтов общества, неизбежна. Но произойдет это лишь в том случае, если она найдет в себе силы выйти за рамки интересов, лежащих внутри Церковной ограды, если сделает выбор между догмами и интересами рядового обывателя.
Сергей ШАХРАЙ: «Перебранками заниматься не собираюсь»
Политики всегда информированы лучше журналистов. Это относится и к Сергею Шахраю – министру по делам национальностей, региональной политики, вице – премьеру. К тому же он лидер Партии российского единства и согласия ( ПРЕС ) . Сергей Михайлович встретился коллективом редакции и поделился своим видением нынешней ситуации.
Картина ситуации будет до- статочно полной и точной, если ее рассмотреть с трех позиций, трех уровней: состояние общества, затем проблемы и противоречия экономики и третий – то , как экономические интересы накладываются на политическую структуру.
Событиями 3-4 октября, которые мы считаем эпизодом гражданской войны, трагически закончился период двоевластия: неестественного «сожительства» в Конституции двух типов власти. Государство пытается «выползти» из последствий, встать на ноги. У общества же нет иммунитета, чтобы защитить себя. Последние выборы подтвердили, что общество в апатии. Все вопросы власти и экономики могут решаться в рамках Садового кольца.
О том, что экономика находится в глубоком кризисе, сказано достаточно. С моей точки зрения, она похожа на слоеный пирог и состоит из трех уровней, связанных по системе сообщающихся сосудов. Верхний – легальная экономика, о ней есть основные данные Госкомстата, ими оперируют прогнозисты, на них строятся попытки сформировать бюджет. Ниже – уровень теневой экономики, и еще ниже – криминальной. Любые попытки предпринять что- либо на легальном уровне, например, повысить налоги, приводят к перетеканию капиталов на теневой и криминальный «этажи». Легальная сфера постоянно сжимается, как шагреневая кожа.
Экономическую ситуацию усугубляют региональные диспропорции. Только 22 субъекта Федерации себя «прокармливают», за счет произведенного на этих территориях держится федеральный бюджет, а 67 субъектов дотационные.
Действия Правительства, кто бы в нем ни находился, будут поэтому заключаться в балансировании между жесткой финансовой политикой и социальным взрывом. Ни коммунисты, ни патриоты, ни демократы (кто так себя называет) уже не могут отказаться ни от частной собственности, ни от земельной реформы, ни от попыток трансформировать систему управления страной. И в территориальном разрезе, и в политическом.
– Какими же в этой ситуации должны стать первоочередные меры Правительства?
– В Правительстве должен родиться набор мер по наведению финансовой дисциплины: сокращение бремени неплатежей, доведение средств до адресатов, борьба с существованием параллельных счетов предприятий. Надо подготовиться к смене налоговой системы, пойти на резкое снижение налоговой ставки. Это понимают все. Единственная проблема, решения которой никто пока – не предлагает, как прожить между точкой А (момент, когда будут резко снижены налоги) и точкой Б (когда из – за этого произойдет оживление экономики и бюджет получит те же или еще большие средства).
Сейчас экономика стала заложницей политики. На федеральном уровне не до нее. Идет неприкрытая борьба за власть. В политике, а через нее и в экономике, все определяет борьба трех политико- экономических групп, элит.
-Каких именно?
– У нас в экономике существуют три определяющие отрасли: топливно- энергетический комплекс, военно- промышленный комплекс, аграрный комплекс. Экономические и политические интересы миллионов граждан, тысяч предприятий завязаны прежде всего на этих комплексах. Отражение этой сложной комбинации трех отраслей с региональными структурами в московских коридорах власти приводит к сложной конфигурации столичной политической элиты. При этом в Москве сконцентрировано более 70 процентов финансового капитала всей страны, что означает невозможность осуществления ни одного серьезного инвестиционного проекта в любом регионе России без привлечения этих банковских ресурсов Москвы.
– С элитами более или менее ясно. Однако какую позицию в этой борьбе должна занимать власть?
– Роль Правительства, Президента и парламента в таких условиях чрезвычайно высока. Они должны освоить функции арбитра между этими тремя основными группами и их представителями. Если в Правительстве Российской Федерации структурно и функционально не будут найдены схема выявления интересов этих комплексов и способы разрешения противоречий между ними, ситуация будет осложняться и периодически приводить к очередным политическим катаклизмам.
Как известно, ваша партия «отличилась» тем, что в Думе голосовала за амнистию лефортовских «сидельцев». Страсти по этому поводу не утихли и сегодня.
– Анализ обстановки привел нас к выводу, что если ситуация не изменится, то общество может превратиться в перегретый паровой котел. Именно поэтому партия ПРЕС сознательно голосовала за амнистию. До амнистии все было подготовлено, чтобы в апреле – мае выстрелить: ультиматум Президенту, отставка Правительства, вплоть до силового варианта. Публикация версии № 1 – пробный шар на ликвидацию всего Олимпа власти, чтобы заменить его новой администрацией. Ho общество получило передышку. Думаю, до сентября – октября время у нас есть. Все проблемы дележа власти должны быть решены на выборах 1996 года. Более ранний срок – попытка броситься делить власть, не договорившись о правилах игры.
-Сергей Михайлович, проблема Чечни, видимо, одна из самых острых для России . Переговоры идут очень противоречиво, и кажется, что выхода из этой ситуации не видно. Каково сейчас положение?
– Последовательность цепочки принятия решений такая – послание Президента, постановление Правительства, акты Государственной думы и Совета Федерации. По этой схеме впервые был соблюден и единый для всех органов власти подход к чеченской проблеме. Подход строится на признании невозможности силового решения вопроса. Затем и прежде всего – констатация факта многовластия в Чечне. Это требует вывода, что политическое урегулирование конфликта – это переговоры со всеми поводи реальными политическими силами: и с Дудаевым, и с Надтеречным районом, и с Временным Советом, и с незаконно распущенным Президиумом Верховного Совета Чечено- Ингушской Республики. Предмет консультаций – договор о разграничении полномочий и предметов ведения.
Переговоры должны начинаться моментально, цель их – договор. Но подписи под ним будут поставлены только после проведения в Чечне свободных выборов. Смогут они быть проведены в нынешнем году хорошо, в 1995-м – пожалуйста. Мы не диктуем и не определяем сроки. Сегодня мы, я имею в виду федеральные органы, готовы обсуждать и решать конкретные вопросы. Я, например, сейчас занимаюсь пенсиями для граждан Чечни.
– Не случится ли так, что этот разумный путь не дойдет до реализации и снова начнутся сепаратные переговоры?
Пока я буду работать на этом месте, за все переговоры буду отвечать я. Если случится отступление от этой схемы, то я просто уйду в сторону, потому что тогда это будет обман.
– Как вы оцениваете политику в отношении казачества, она скорее выглядит заигрыванием? Создается очередной госкомитет по казакам. Демократическое Правительство пытается поддерживать общественную организацию, ставящую своей задачей восстановление России в границах 1914 года, что не воспринимается всерьез.
– Откуда «торчат уши» этого комитета, мне известно. Это проявление дилетантского подхода, с другой стороны- несогласованная работа двух ведомств – Администрации Президента и Правительства. Госкомитеты могут быть созданы только по представлению премьера и в системе исполнительной власти. Создание упомянутого комитета кем – то еще – обещание пряника, который через неделю – другую отнимут. В отношении казаков так поступать особенно опасно. Казаки- это два с половиной миллиона человек, а с семьями – более 10 миллионов. Они способны почти в любой части России в течение трех суток поставить отряд в 100 тысяч человек. Это сила, которая в определенных ситуациях может быть и неконструктивной. Государство должно сказать, что дискуссия «народ» казаки или «не народ» – это дискуссия для ученых. Казачество интересует государство с точки зрения несения государственной службы. Это особый вид госслужбы, в том числе военной, и пограничной прежде всего. Общине выдается земля, и когда казак уходит «под ружье», община за него обрабатывает землю, содержит семью. Земельное законодательство по этим вопросам у нас тоже разработано.
– Для того, чтобы концепция стала руководством к действию, а не просто интересной идеей Сергея Шахрая, должны быть подписаны какие- то документы?
-Основные положения концепции государственной политики в отношении казачества и поручения по подготовке проектов соответствующих нормативных актов, подписаны уже премьером. Есть решение Совета безопасности. Для меня возрождение казачества – это хорошая возможность решения (пусть частичного) очень серьезной геополитической проблемы. От Урала до Дальнего Востока у нас сейчас проживает 32 миллиона человек. По прогнозам к 2010 году останется 8 – 10 миллионов на всю эту громадную территорию. Туда глядят Китай, Япония, Корея. При таком развитии событий не надо никаких войн, территории от России могут «отпасть» сами собой. Если укоренить там вдоль границы казачество – бесплатно выдать землю, упразднить для них налоги, пусть живут, обрабатывают землю, тем самым они будут крепить государственные рубежи.
– Среди журналистской братии ходит слух, что ваше назначение вице-премьером – компенсация, противовес за выход Гайдара наверх, новое сближение с Президентом?
– Я не рассматриваю Гайдара альтернативой себе. Думаю, зависимость здесь совсем другая. Надо подождать распределения обязанностей. Помимо региональной и национальной политики, мне, возможно, будет поручено взаимодействие Правительства со средствами массовой информации и парламентом. Прессу мне в конце концов не доверят – слишком важный участок, а ругаться в Думе доверят вполне. Впрочем, перебранками заниматься не собираюсь, я настроен , как и Правительство в целом, на конструктивное взаимодействие.
Записал Андрей ЖДАНКИН
Бревно – веха истории?
Алексей ФРОЛОВ
Надо думать, только самые юные не могли до поры по- настоящему оценить атмосферу теперь уже полузабытых красных апрельских суббот.
Для них ленинские коммунистические субботники казались праздниками. И, если помните, антураж вроде бы вполне этому соответствовал. Флаги на каждом углу. Репродукторы, из которых лилась подходящая случаю музыка. Непременное возлияние по окончании субботнего ритуала.
Между тем для умудренных опытом этот праздник Великого почина превратился в праздник Великого Самообмана.
Впрочем, здесь смешалось многое. И тоска по утраченным иллюзиям, с которыми долго жили и сжились. И растерянность перед неясным будущим. И протест против скверно упакованного оболванивания, хоть анекдотцем, но обозначенного. И в конце концов то ощущение безысходности, которое парализует любое сколько-нибудь осмысленное действие.
А ведь субботник вместе с разными там движениями за комтруд должен был поддержать вконец захиревшую идею не только пропагандистскими кунштюками, но еще и материально. И, главное, твоими руками, создавая классическую ситуацию круговой поруки. Пожалуй, не сосчитать, велики ли были материальные потери трудящихся за все годы апрельских субботних тренировок во имя будущего. Уходило ли безвозмездно заработанное на детские дома, больницы, а может, кое – что перепадало и кремлевским отпрыскам, любившим африканское сафари, – никто теперь не скажет. А вот что прошлые субботники обозначили «поворот в сознании» в смысле, противоположном ленинской мечте, – это факт.
Сейчас, когда с глаз постепенно спадает пелена несвободы, когда ослабли социальные и моральные запреты, без особого труда определяешь, откуда «растут ноги» пошлости, цинизма, пренебрежения к человеческой личности, к тем ценностям, которые совсем недавно казались непререкаемыми.
Это не новоприобретенное- за три – четыре года такого не наработаешь. И не привезенное с Запада. Это все наше, родимое.
На прошлой неделе, в пятницу, на Красной площади в Москве отбывала вахту ленинского субботника лидер Демсоюза Валерия Новодворская. Она требовала от коммунистов забрать из Мавзолея «свои кости». Трудно поверить, что подобная нехристианская идея родилась у эксцентричной Новодворской в наши дни. Наверняка она пестовала ее, хаживая на коммунистические субботники в дни былые. Мэр Владивостока Константин Толстошеин решил проблему явки на субботник с помощью обещания отключить у уклоняющихся свет, газ и тепло. То есть использовался прежний безотказный принцип «давиловки».
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ традиции соблюли и красноярские власти. Раньше за неявку на субботник лишали премии или льгот – теперь предприятие, недопоставившее людей на субботник, обязано заплатить ежегодный сбор в размере пяти минимальных зарплат с одного человека.
Вероятно, появится еще немало сообщений о субботниках, проведенных, так сказать, с рыночным уклоном. Пока заслуживающими внимания мне показались два. Одно – об инспекторе ГАИ, который отобрал права у водителя мусоровоза и не возвращал их до тех пор, пока тот не вывез весь мусор со двора управления. Это случай безвозмездно – принудительный. Другой – образец полнейшей добровольности: московские проститутки обязались в день субботника бесплатно обслужить охрану и руководство своего рискованного бизнеса. Конечно, все это можно было бы отнести к недоразумениям, нетипичным, как прежде говорили, случаям. В самом деле, 23 апреля в России было немало людей, которые безо всяких подоплек вышли с лопатами и метлами во дворы своих домов и, как делали их предки и сто, и двести лет назад, убрали хлам и мусор, накопившиеся за зиму.
Вряд ли кому пришло в голову считать это ростками нового отношения к труду. И все – таки без политики не обошлось. Простое человеческое дело опять было догружено глобальными соображениями. Итак, 23 апреля по всей России прошел субботник, но не простой, а гражданского примирения. В свое время трудно было сказать, послужит ли достопамятный Великий почин рабочих депо Москва – Сортировочная развитию коммунистических отношений. Только мечталось. (А не послужил, не имела под собой реальной почвы инициатива, многие годы служившая политической спекуляции!) Так же трудно судить, обернется ли общественным согласием и братанием минувший общероссийский субботник.
Хотя обставлено все было сегодня, как некогда в кремлевском дворике. И даже бревно присутствовало. У Дома Пашкова, входящего в комплекс бывшей Ленинской библиотеки, поутру собрался разночинный люд. Откушав чаю с бутербродами, члены московского правительства взялись за бревно, перенесли его с места на место, очевидно, отмечая этим очередную веху истории …
Сто дней, которые не потрясли Россию
– Федеральное собрание несовершенно, как несовершенно наше общество. Но в отличие от прежнего Верховного Совета оно менее всего похоже на оппозиционную партию. Сто дней работы нового российского парламента – это попытка восстановить доверие Россиян к представительной власти, способной спокойно и разумно решать государственные проблемы. Ведь диктаторы и фюреры появляются тогда, когда дискредитируется парламентаризм как атрибут демократии. Пока что российский парламент не совершил таких ошибок, которые бы развенчали его. Такая осторожность оправданна, но и вызывает вопрос – не потеряна ли грань между принципиальностью и беспринципностью? На этот вопрос, на наш взгляд, должны ответить последующие сто дней Думы.
Судя по всему, вопрос о дате и месте захоронения останков семьи последнего российского императора Николая II вступает в завершающую фазу. Как недавно сообщил заместитель председателя комиссии по данной проблеме мэр Санкт- Петербурга Анатолий Собчак, однозначно идентифицированы девять жертв екатеринбургской трагедии. Не обнаружены останки наследника Алексея и младшей дочери царя. Поскольку по факту насильственной смерти Генеральной прокуратурой России возбуждено уголовное дело, ей предстоит дать официальное заключение. Оно ожидается со дня на день.
Точка зрения
Канонизация- цена крови?
B прошлом году исполнилось 75 лет со дня трагической гибели последнего российского императора, его семьи и приближенных. В Царском Селе установлен бюст Николая в II возле Федоровского собора, построенного на средства императора и освященного в его присутствии. Деньги для памятника собрали петербургские монархические организации. Все громче звучат голоса о необходимости канонизации императора и членов его семьи Русской православной церковью. Мол, Зарубежная русская православная церковь это уже сделала.
Канонизация Николая II не может быть делом только церкви и даже только верующих этой конфессии. Это затрагивает и нас, граждан Российской Федерации, потомков бывших верноподданных всероссийского императора. Это утверждение вытекает в самой процедуры канонизации.
Акт канонизации, согласно «Православному богословскому энциклопедическому словарю», означает признание церковью умершего святым с допущением его чествования. Русская церковь, канонизируя, имела в виду три критерия: обретение мощей, чудеса и святую жизнь. При этом святая жизнь должна протекать в беспрестанно проявляемых добродетелях, превосходящих естественные силы человека. Первые два критерия, безусловно, в компетенции только самой церкви, а вот по третьему и наше мнение может прозвучать. Ибо в русской православной церкви всегда проводилось особое дознание («обыск») для добывания сведений относительно жизни святого. Правда, это делалось скрытно, но какая же негласность может быть, когда речь идет о жизнеописании всевластного повелителя многомиллионной страны?
Расхожая мудрость гласит: о мертвых либо хорошо, либо ничего. Но как же быть с тем фактом, что по вине данного кандидата в святые, вольной или невольной, ушло до срока из жизни великое множество его подданных? Я отнюдь не совершаю распространенную ошибку, применяя правило «Post hoc, ergo propter hoc» – после того, значит вследствие того. Но как забыть, что после восхождения Николая Александровича Романова в 1894 году на прародительский престол произошла ходынская трагедия? А ленский расстрел, русско-японская и первая мировая (германская, как назвали ее в народе) войны, три революции и итог их- гражданская междуусобица? Может ли быть внесен в церковные святцы такой святой, при котором руководимая им страна была залита морем крови, и крови в большинстве своем невинных жертв исторических катаклизмов?
При нынешнем нигилистическом отношении к истории по ой услышишь, что все перечисленные выше кровавые события чуть ли не выдумка марксистских историков. Так возьмите ныне хорошо доступную книгу С. Ольденбурга «Царствование Императора Николая II», выпущенную в Петербурге в 1991 году как репринтное воспроизведение вашингтонского издания 1981 года. Книгу, пронизанную искренней любовью к Николаю Второму как человеку и верховному правителю России. И вы найдете в ней все вышеназванные события, сопутствовавшие его царствованию. Оппоненты могут возразить на это, что все трагическое, произошедшее в годы царствования Николая Второго, искуплено его мученической смертью. И даже сверх того, мы все, ныне живущие, должны взять на себя часть вины за содеянное с ним в июльские дни 1918 года. Раз все, значит, и я, родившийся через 15 лет после этих событий. Тогда непонятно, почему не возложить мне на себя вину за то, что произошло в июле 1762 года, когда столь же беззаконно и бессудно был убит император Петр III. Мои предки ведь тоже жили в России в те далекие времена. Или что стоит мне ответить за злодейское убийство Павла I в марте 1801 года. Только и разницы, что тогда убивали дворяне, а в 1918-м – рабочие и крестьяне.
Хочу быть правильно понятым. Это не оправдание содеянного, а желание взглянуть на убийство нашего последнего императора в исторической перспективе. И если мы решим канонизировать императоров за мученическую смерть, то отчего не начать с Петра Третьего и Павла Первого, павших по злой воле «близких своя»?
Юрий СВЕТОВ Санкт – Петербург
От редакции
Проблема, которую мы затронули, имеет много граней. Одна из них – правовая. Еще в начале века Николай II определил специальным решением порядок захоронения членов императорского дома. Согласно ему, в Петропавловском соборе могут покоиться император, его супруга и наследник престола. Что касается остальных, то им определена примыкающая к собору великокняжеская усыпальница. Но ведь есть еще останки доктора Боткина и других приближенных, разделивших судьбу царской семьи.
Впрочем, не менее важна и этическая сторона дела. Можно по – разному относиться к проблеме канонизации тех и иных персонажей нашей истории. Нельзя другое: пытаться извлечь из нее политический капитал. К сожалению, это происходит. В последнее время мэр Санкт – Петербурга Анатолий Собчак, стремясь возродить свою популярность, удивляет нас шагами довольно экзотическими. Достаточно вспомнить недавнее бракосочетание в городе на Неве московских жителей Пугачевой и Киркорова. Не хотелось бы, чтобы чем-то подобным стало подведение последней черты под одной из кровавых страниц русской истории.
–
—
–
—
—