В сентябре 2025 года астрономами была обнаружена новая комета, получившая сначала временное обозначение SWAN25B, а позже — регистрацию в MPC как C/2025 R2 (SWAN). Объект был идентифицирован с помощью инструмента SWAN (Solar Wind Anisotropies), установленного на борту космической обсерватории SOHO. Этот инструмент предназначен для изучения солнечного ветра, но периодически используется для обнаружения комет, появляющихся вблизи Солнца [1].
30 июля 2025 года в 11:24 по местному времени у берегов Камчатки произошло мощное землетрясение магнитудой 8,8 — самое сильное за последние 70 лет в этом регионе. Эпицентр находился в Тихом океане на глубине 32 км примерно в 161 км к востоку от Петропавловска-Камчатского. Интенсивность сотрясений в городе Северо-Курильск составила до 8, в Петропавловске-Камчатском — не менее 6.
Имя американской ученой Веры Рубин (Vera C. Rubin, 1928–2016) сейчас на слуху. Хотя бы потому, что в 2025 году начала работать, а 23 июня, выдавать данные («первый свет» на профессиональном жаргоне) обсерватория в Чили, названная в ее честь. Там функционирует один из крупнейших в мире наземных телескопов с самой мощной цифровой камерой в истории (3,2 гигапикселя). Подробно об установке и ее первых результатах мы писали в предыдущем выпуске (ТрВ-Наука № 4321). А кто расскажет о самой Вере Рубин? Конечно, историк науки Алексей Левин, тем более, что ему довелось лично с ней общаться. Вера Рубин стала одним из 18 героев его книги «Астрофизика в лицах», вышедшей в 2022 году в издательстве URSS. С любезного разрешения автора мы публикуем главу, посвященную Вере Рубин, в сокращенном варианте.
На орбиту планируют отправить очередной аппарат с живыми организмами на борту ― «Бион-М» № 2. Он станет тринадцатым спутником серии экспериментов с участием животных и насекомых, которая началась в Советском Союзе в 1973 г. Рассказываем об истории экспериментов и исследованиях, запланированных в нынешнем году.
Теория эволюции Чарльза Дарвина — это фундаментальная научная концепция, в свое время коренным образом изменившая представления людей о происхождении и развитии жизни на Земле. Сформулированная в середине XIX века, спустя полтора столетия эта теория продолжает оставаться подспорьем для современных исследований, связанных с видовым многообразием и изменчивостью.
Когда речь заходит об Альберте Эйнштейне, даже самые уважаемые авторы зачастую попадают в одну из двух ловушек: они либо погружают читателя в непроходимые дебри физики, где обитает лишь небольшая каста посвященных, либо превращают образ великого ученого в заштампованный миф — эдакий нобелевский постер с лохматыми волосами и цитатами про Бога, который «не играет в кости».
Как создаются формулы будущих лекарственных соединений? Какие из них становятся лекарствами, а какие нет? Почему для этого важно химическое мышление? Кто работает в таких лабораториях? Какие болезни остаются социально значимыми и почему их не удается победить? Об этом рассказывает академик Сергей Николаевич Кочетков, заведующий лабораторией молекулярных основ действия физиологически активных соединений Института молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта РАН.
Полвека назад в майском номере журнала Private Pilot за 1971 год появилась статья “Personal flight in 2000 AD” уже известного на тот момент популяризатора науки и писателя-фантаста Айзека Азимова. Спустя два года она вышла в авторском сборнике “Today and tomorrow and…”, но уже без указания точной даты в заголовке. Азимов рассуждал о появлении летающих автомобилей. В частности, он пришел к выводу, что в недалеком будущем инженеры построят одноместные или двухместные самолеты вертикального взлета и посадки (СВВП, англ. VTOL, Vertical Take-Off and Landing) для массового использования. В наши дни прогноз Азимова начал сбываться.
Сердечно-сосудистые заболевания справедливо называют эпидемией XX века: за последние десятилетия именно они стали главной причиной повышения уровня смертности в индустриально развитых странах, в том числе и в России, где от них ежегодно умирало около 1 млн 200 тыс. человек. К сожалению, в начале нового века ситуация практически не изменилась: и в наши дни сердечно-сосудистая «эпидемия» продолжает собирать обильный урожай
