07.02.2011

Выступление заместителя председателя Правления Общества «Знание» России, главного редактора журнала «Новые знания» Евлахова А.А. на Международной конференции «Президент Б.Н. Ельцин и новая Россия. К 80-летию первого Президента России».

Уважаемые коллеги!

В отличие от многих выступавших передо мной, я не входил в «ближний круг» Бориса Николаевича. Однако, будучи в 1990-1992 годах в Верховном Совете руководителем группы консультантов по средствам массовой информации, общественным объединениям и изучению общественного мнения был «включен» во многие происходившие тогда события. Мне довелось летать с Борисом Николаевичем по регионам России перед его избранием Президентом России. Тогда же мы познакомились и тесно взаимодействовали с М.А. Федотовым в процессе подготовки Закона РФ о печати, с О.М. Попцовым в процессе создания свободных российских СМИ, с С.А. Филатовым в процессе подготовки ряда политических документов. И, конечно, от имени Общества «Знание» России, с которым я сегодня тесно связан, я хотел бы выразить огромную благодарность Борису Николаевичу, который в свое время подписал специальное распоряжение о его поддержке.

Теперь непосредственно к теме.

Эпоха Б.Н. Ельцина одновременно со свободой СМИ дала мощный импульс переосмыслению отечественной истории. Этому содействовал ряд факторов. Во-первых, общественная обстановка в стране, доминировавшая в начале 90-х годов, тенденция декоммунизации массового сознания.

Во-вторых, публикация давно известных за рубежом, но запрещенных в СССР трудов зарубежных ученых, работ наших эмигрантов. Событием тех лет стала не только публикация трудов историка А.Н. Мельгунова, в том числе его знаменитого «Красного террора», но и А.Л. Янова с его анализом особенностей русской истории, резко расходившейся с версией официального развития России.

В-третьих, снятие Б.Н. Ельциным после событий августа 1991 года грифа «Особая папка» и «Совершенно секретно» с документов о репрессированных советских и зарубежных гражданах, тайном финансировании со стороны СССР зарубежных коммунистических и террористических организаций, секретных международных договоров.

В-четвертых, внятная артикуляция главой государства статуса Новой России и ее политики. Борис Николаевич постоянно подчеркивал, что Новая Россия не имеет и не будет иметь ничего общего ни с имперскими амбициями России царской, ни с советской ролью «старшего брата».

В презентуемом сегодня уникальном двухтомнике переписки Б.Н. Ельцина с главами государств и правительств это прослеживается очень четко. Как и другое: признание суверенитета других стран означает и незыблемость их права иметь собственный взгляд на исторические события. Какие памятники сносить, переносить и устанавливать, каких героев почитать – дело этих государств.

В результате, в 90-е годы кардинальному пересмотру подверглись не только события советского периода, но и по сути вся официозная история России, написанная в XIX — начале XX века «под заказ». С каких позиций она писалась хорошо известно.

«Прошедшее России было удивительно – утверждал шеф жандармов граф Александр Бенкендорф в связи с философическим письмом Чаадаева, ее настоящее – более чем великолепно, что же касается будущего, то оно – выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение. Вот точка зрения, с которой русская история должна быть рассматриваема и писана».

Что и делалось. Известно, например, что первому штатному российскому историографу Герарду Миллеру дорого обошлась не только его речь «происхождение народа и имени российского», но и попытка заняться историей Бориса Годунова и Смутного времени. Поэтому у историков девяностых  появились новые оценки нашего прошлого – периода феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига, Смутного времени и реформ Петра I, Золотого века Екатерины и роли Александра Невского.

Был поставлен и один из главных вопросов – почему наша историография в качестве наследника Киевской Руси рассматривает только централизованное московское государство, игнорируя таких наших предшественников, как названный Н.М. Карамзиным «русскими Афинами» Великий Новгород, задолго до Петра I бывший не «окном в Европу», а ее частью.

И, конечно, Великое княжество Литовское и русское, на территории которого, согласно статистике, русских проживало значительно больше чем в диковатой Московии, откуда бежал в Литву не только оппонент Ивана Грозного князь Курбский, но и первопечатник Иван Федоров. В новых работах ученых стали появляться совершенно другие исторические точки опоры.

Исключительно военных достижений — «завоевали», «победили», «присоединили» или «погибли, но не сдались» появились уважаемые в Европе русские купцы, члены Ганзейского Союза, русские города, живущие по магдебургскому праву, русские магнаты, к которым обращаются  «пан»

Все это становилось неизвестными ранее вехами русской истории, истории вполне европейской.

Итогом этого процесса стала замена лукавого постулата «история не имеет сослагательного наклонения на анализ исторических альтернатив и изучение «развилок» русской истории. Так появилась серия книг историка А.М. Буровского «Россия, которая могла бы быть». Именно благодаря развитию исторической науки  в девяностые годы сослагательное наклонение сегодня стало нормой настолько, что его недавно использовал и В.В. Путин, заявивший, что Россия победила бы в Великой Отечественной войне и без Украины.

Важнейшим принципом, заложенным Б.Н. Ельциным, было не только невмешательство в оценку истории другими государствами, но и дистанцирование от научной полемики по поводу исторического прошлого, понимание, что раз и навсегда зафиксированное историческое прошлое – иллюзия.

Поэтому власть воздерживалась от комментариев в отношении любых исторических публикаций будь то «Новая хронология» Анатолия Фоменко и Глеба Носовского или вторая мировая война, оставляя данную функцию историкам и археологам, лингвистам и социологам.

Разумеется, Б.Н. Ельцин, и как человек, и как Президент имел свои оценки многих исторических событий. о чем сегодня говорил в своем докладе зав. кафедрой истории российской государственности РАНХ и ГС при Президенте РФ Р.Г. Пихоя, упомянув «Закон о трех колосках» — Постановление ВЦИК и СНК от 7 августа 1932 г., по которому было осуждено 183 000 человек,  Однако ему никогда не приходило в голову «поиграть в историю» или с историей. Впоследствии этот принцип был, к сожалению, нарушен. Вначале заявлениями о том, что мы должны гордиться своей историей. На конференции в Екатеринбурге «Судьба России: вектор перемен» мне уже доводилось говорить о том, что такой призыв – нелепость, прозвучи он даже от частного лица, поскольку, во-первых, не уточняет ни кому именно мы должны, ни чем именно нам гордиться – подавлением, к примеру, Польского восстания или отменой крепостного права. А, во-вторых, такой подход чрезвычайно сужает палитру наших чувств среди которых, кроме гордости и стыда, есть еще сожаление, раскаяние, сомнение.

Потом – заменой Дня примирения и согласия 7 ноября на 4 ноября – День народного единства.

Почему власть решила, что нас должно так сильно объединить «изгнание поляков» 400-летней давности и якобы окончание т.н. «Смутного времени» — вопрос особый. Историки по этому поводу единодушны только в одном: согласно летописей в указанный день «ничего не бысть». Последней точкой на этом пути в никуда и  самой большой ошибкой в отношениях с историей является создание специальной комиссии по противодействию попыткам ее фальсификации в ущерб интересам России.

Оставим за скобками текстологическую нелепицу – «в ущерб интересам России», допускающую и, возможно, предполагающую такую фальсификацию «в ее интересах».

Зададимся вопросом, что наносит ущерб России – доступные или закрытые архивы?

Отвечать на него не буду, поскольку это уже сделал мой коллега Маттиас Шепп – руководитель Московского бюро журнала «Шпигель». Есть другой вопрос, что понимать под фальсификацией? Историю как науку о развитии человеческого общества, основанную на фактах в буквальном смысле фальсифицировать также сложно, как физику и географию. Интерпретация фактов – другой вопрос. И в этом смысле сфальсифицировано у нас много чего. Скажем, Иван Сусанин, действительно, был. А вот относительно того, что он умер за царя – никаких фактов нет. И разбираться с этим – дело ученых, а не чиновников.

Однако главное в том, что вмешательство власти в исторический процесс, говоря современным языком – «опасный тренд». И мы знаем, что вслед за созданием комиссии по фальсификации тут же в Государственной Думе появился исторический законопроект.

При этом, как всегда бывает, его авторы сослались на зарубежный опыт, в частности опыт Франции. Опыт принятия так называемых «мемориальных законов» — законов, регулирующих историческую память в этой стране, действительно, есть.

Первый из них – т.н. закон Гэсо 1990 года явился реакцией на громкое дело Робера Форрисона – лионского профессора, отрицавшего существование газовых камер в нацистских лагерях. Далее, в 2001 году последовал закон, признающий геноцид армян турками.

Потом последовала эпопея, связанная с признанием колонизации преступлением против человечества.

В ответ на это признание был пролоббирован закон, в одной из статей которого в 2005 году было сказано, что в школьных учебниках во Франции должно отражаться и то позитивное, что привнесла Франция на колонизированные территории.

Кстати, вполне сопоставимое с тем, что в российских учебниках Сталин может упоминаться как «эффективный менеджер». Так вот, этот закон вызвал во Франции шквал негодования, и результатом борьбы с ним стало создание международной ассоциации «За свободу истории» под председательством одного из самых авторитетных в мире историков – автора концепции исторической памяти Пьера Нора.

Эта ассоциация добилась отзыва 4 статьи закона о «положительной роли французского присутствия».

Не так давно в послании председателя Национального собрания, обращенного к законодателям было сказано, что Французский парламент должен воздержаться от законодательного вмешательства в урегулирование истории.

И другого пути у цивилизованной страны, которую хотел видеть Б.Н.Ельцин, быть не может.

В своем выступлении мой коллега – главный редактор журнала «Искусство кино» Д.Дондурей затронул очень важный вопрос архаичности массового сознания, культуры в зеркале социологии. Перекликается с ним и ремарка другого коллеги-писателя и телеведущего Александра Архангельского относительно ксенофобии этого сознания. И то и другое, безусловно, имеет место.

Однако вся ли социология объективна? Можно ли, например, считать «раскладом» общественного мнения результаты голосования зрителей телевизионного цикла «Суд времени» очень уважаемого мной Николая Сванидзе на пятом канале.

Напомню эти результаты:

• Беловежское соглашение.

Катастрофа – 91%.

Меньшее из зол – 9%.

• «коллективизация»

Необходимость – 78%.

Преступная авантюра -22%.

• Присоединение Прибалтики

—       Выигрыш – 89%

—       Проигрыш -11%

• Большевики

—       Спасли Россию – 72%

—       Погубили ее – 28%

• Ввод войск в Афганистан

—       Геополитическая необходимость – 87%

—       Авантюра – 13%

Можно заранее предсказать, что аналогичный итог был бы и при голосовании относительно ввода войск в Чехословакию.

• ГКЧП

—       Путч – 7%

—       Попытка избежать распадка страны – 93%

• Садам Хусейн

—       Угроза миру – 4%

—       Жертва агрессии – 96%

• Бомбардировка Югославии НАТО

—       Миротворческая операция – 3%

—       Агрессия – 97%

Это только по «Суду времени» новейшей истории, но приблизительно тоже самое мы увидим и относительно более давних событий и персонажей.

Ксенофобское сознание проявляется не только в вариантах, названных Александром Архангельским: «кавказец», «еврей», «приезжий из Вологды», но и в подверженности части людей теориям заговора ЦРУ, мировой закулисы, НАТО,сеонистов…

Это их спрос рождает предложение в книжных магазинах обилия именно такой литературы. Это они в «Суде времени» голосуют за мифологизированную «суверенную» версию истории. Причем исторические факты и аргументы уважаемых исследователей  здесь роли не играют. Подтвердил это и сам «судья» Николай Сванидзе, заметив, что пропорция голосов до обсуждения не отличается от их соотношения в финале. И, что очень важно, диаметрально противоположно соотношению голосов в студии, которое, к слову сказать, меняется.

Если ориентироваться на «улицу», то, с одной стороны, видимо, зря прошло Ельцинское десятилетие свободы СМИ и исторических исследований, а, с другой – абсолютно не понятно почему так мало граждан поддерживает коммунистов, и где обширная база поддержки Д.А. Медведева, который эти же события оценивает совсем иначе.

В принципе, в любом обществе есть любители теории заговоров, есть маргиналы, придерживающиеся экзотических взглядов на события прошлого. И, конечно, они могут во время просмотра высказать свою точку зрения. Но ее не надо преподносить и как «Суд времени». Эпоха девяностых годов так много давшая нам не только в плане свободы и собственности, но и в развитии исторической науки сегодня сама нуждается в объективном отражении.

Директор Политехнического музея Борис Салтыков недавно рассказал нам, как оживленно проходила у них с Г.Э. Бурбулисом встреча с представителями молодежи, которые ничего не знают ни об очередях 1990 года, ни о возможностях выезда тогда за границу, ни о том, что же такое Беловежское соглашение. К слову сказать, в Интернет — пространстве обо всем этом не слишком много информации.

И дело, кстати, не только в тенденциозности освещения эпохи Б.Н. Ельцина, но и в недостатке информации, в нашей «короткой памяти».

Скажем Р.Г. Пихоя, говоря о Беловежских соглашениях, сказал, что распад СССР начался с I съезда народных депутатов СССР. Я считаю, что намного раньше – в середине 80-х годов, когда в среднеазиатских республиках – Узбекистане, Таджикистане- руководителями областей. Старая площадь стала назначать русскую номенклатуру, прошедшую школу советников в Афганистане.

То, что нам нужно сегодня в отношении недавнего прошлого – просвещение. Именно поэтому вчера в день 80-летия Б.Н. Ельцина мы перевели в он-лайн версию образовательный журнал для взрослых «Новые знания».

Будет там и о забываемом или незнаемом молодым поколением недавнем прошлом.

Общими усилиями мы, свидетели и участники событий девяностых, в свою очередь, должны «противодействовать попыткам их фальсификации».

Ведь это, если задуматься, приносит России ничуть не меньший ущерб.