Давно устоявшееся и привычное выражение «путь из варяг в греки» на слуху не только у историков и археологов, но и у обычных людей: школьников, преподавателей истории в школе и остальных. Что под этим подразумевается? Разные специалисты немного по-разному видят содержание этого выражения.
Тамара Пушкина, кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова
На мой взгляд, правильнее понимать это как определение некоего географического пространства, на протяжении которого осуществлялись культурные и торговые взаимосвязи между разными народами и племенами. Это пространство на одном конце включало в себя Северную Европу и Скандинавию, а на другом – балканский мир и Византию, а между ними – Восточную Европу и Древнюю Русь. Относительно недавно понимание пути из варяг в греки не как четкой спланированной транспортной магистрали, а скорее как направления, по которому осуществлялись разного рода контакты, было предложено известным археологом Е.Н. Носовым.
История названия «пути…»
Само выражение «путь из варяг в греки» на самом деле звучит немного не так, как мы привыкли. В недатированной части Повести временных лет у Нестора-летописца написано: «путь из варяг в греки и из грек в…». Видимо, подразумевалось двустороннее движение – не только из Скандинавии в Византию, но и из Византии на север.
Археологические находки, связанные с восточноевропейским отрезком маршрута пути из варяг в греки, известны с XIX века. Именно тогда были проведены первые раскопки на южном берегу Ладожского озера, в низовьях Волхова, на Верхнем Днепре в Гнездове (окрестности Смоленска), в Среднем Поднепровье, в первую очередь в Киеве, а также Чернигове. В курганах, относящихся к концу IX и X веку, были найдены арабские и византийские монеты, дорогая поливная посуда, скандинавские украшения и др. Кстати, тогда же происходили раскопки известного шведского памятника Бирки, в курганах которой были обнаружены восточные и византийские монеты, византийский текстиль. А к началу XX века археологами и нумизматами был собран значительный материал, который мог проиллюстрировать слова древнерусской летописи о легендарном пути.
География пути
Сам путь в довольно общем ключе и без конкретных деталей описан в летописи во введении, рассказывающем о полянах и путешествии легендарного апостола Андрея, побывавшего у северных народов: «Когда же поляне жили отдельно по горам этим тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепр, а в верховьях Днепра волок до Ловати, а по Ловати можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское». Как мы знаем, река Волхов впадает в Ладожское озеро, которое соединено с Финским заливом рекой Невой. Но в те времена Нева была не просто рекой, а гораздо более широким водным протоком. Поэтому некоторые письменные источники X–XI веков вообще не разделяли Ладожское озеро и Финский залив, у них озеро Нево – это просто часть Финского залива и Ладоги одновременно.
Итак, летописец сообщил, что по Волхову можно попасть в «великое озеро Нево», а устье того же озера впадает в море Варяжское, и «по тому морю можно плыть до Рима». Варяжское море – это Балтийское море. Чтобы доплыть по нему до Рима, фактически нужно обогнуть всю Европу и, пройдя многочисленные проливы, войти в Средиземное море. А летописец отмечает, что от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду и оттуда в Понтское море, то есть в Черное море, в которое впадает Днепр. Так и замыкается круг. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что описанный в летописи маршрут (если не обращать внимания на слова о том, что из Варяжского моря попасть в Рим) – это в действительности целая система рек, входящая в бассейны Днепра, Западной Двины и Волхова, которая формирует Балтийско-Днепровский путь, соединяя Балтийское море с Черным.
Но, кроме этого, есть еще и другая система рек, которая соединяет Балтийское море с Каспийским. Из ильменского бассейна реки Мста и Пола выходили на Верхнюю Волгу, откуда путь лежал далее вниз по Волге до Каспийского моря через хазарские пределы – это так называемый Балтийско-Волжский путь. Нетрудно заметить, что оба пути имеют общий северный отрезок, связанный с Волховом. Таким образом, перед попавшими на озеро Ильмень скандинавами стоял выбор: плыть на юг, в Царьград, или на восток за арабским серебром. В связи с этим замечу, что известный по скандинавским источникам Восточный путь, или Аустрвег (то есть все пути, которыми скандинавы достигали юго-восточного берега Балтийского моря или двигались на Русь), в какой-то период включал в себя и Балтийско-Днепровский вариант, который мы традиционно рассматриваем как путь из варяг в греки.
Природные условия
Многие исследователи пытались понять, как в действительности могли проходить пути через огромное пространство Восточной Европы, по каким речкам было бы удобней пробираться с севера на юг или с юга на север, они внимательно изучали географические карты, анализировали соотношение речных систем. Кроме того, были рассмотрены сообщения письменных источников разного времени: торговые грамоты XII–XIV веков, саги, записки путешественников XVI–XVII веков и др. Комплексное изучение разного вида источников, в том числе археологических и нумизматических, позволяет ответить на некоторые вопросы об условиях, способах и времени использования пути из варяг в греки, протяженность которого только по территории Восточной Европы составляла около 2000 километров (а от побережья Средней Швеции до Константинополя – более 4000 километров).
Совершенно очевидно, что пройти от озера Нево до устья Днепра или наоборот было не так просто, и не только потому, что в целом ряде случаев на каких-то участках ладьи должны были двигаться против течения, что тяжело. В большинстве случаев северная территория, по которой проходил намеченный специалистами путь, в IX–X веках была малозаселенной или вовсе пустынна. Одним из серьезных препятствий были речные пороги, где быстрое течение и камни грозили потопить ладьи торговцев-воинов. Например, двигаясь от Ладоги вверх по Волхову, надо было преодолеть Волховские и Пчевские пороги, которые сильно затрудняли передвижение по воде в общей сложности на протяжении почти 20 километров. Всего же, по мнению некоторых авторов, общая протяженность преодолеваемых порогов на этой магистрали могла доходить до 200 километров.
Озеро Ильмень тоже очень бурное, по нему надо уметь пройти даже сейчас. Продолжая из Ильменя путь на юг по реке Ловать, опять надо идти против течения, причем до какого-то определенного места, ближе к верховьям реки. С Ловати попасть на Днепр можно, только используя сеть небольших речек, которые впадают в Западную Двину с левой стороны, с юга – они своими верховьями связаны с правыми притоками Днепра. Такими реками могли быть Жереспея и Каспля, в бассейне которых обнаружены известные редкие находки – скандинавские украшения и восточные монеты. При этом надо учитывать, что в среднем течении Каспли вплоть до начала XIX века известен значительный порожистый участок.
Днепр в верхней части течет с востока на юго-запад, и плыть по нему можно было относительно спокойно до того места, где он резко поворачивает на юг – это примерно в районе Орши, вблизи этого места располагаются Кобеляцкие пороги. А в низовьях Днепра, в районе, затопленном Днепровским водохранилищем, было еще девять серьезных порогов, описанных византийским императором Константином Багрянородным в середине X века. Достаточно выразительны славянские и скандинавские имена этих порогов, приведенные императором: Не спи, Сверкающий, Бушующий, Ненасытный и прочие. Для нас важно сообщение Константина Багрянородного о том, что в Константинополь приплывают моноксилы, собранные по весне в Киеве из разных земель: из Новгорода, Смоленска, Любеча, Вышгорода, Чернигова – и здесь в значительной мере переоснащенные. Судя по описанию трудностей, которые испытывали русы при прохождении Днепровских порогов, какой-то ремонт ладьи могли потребовать и после преодоления других порогов, например, на Волхове или Каспле. В связи с этим интересны наблюдения археологов о появлении цепочки небольших поселений по берегам Волхова в районе упомянутых мной порогов, а также находки корабельных досок с заклепками, использованных при сооружении одной из построек в слоях Старой Ладоги X века.
Процесс путешествия
Если говорить о маршруте из варяг в греки, то для скандинава он мог начинаться и на острове Готланд, и в одном из прибрежных пунктов Средней Швеции, и в других местах. Путешествие через Балтийское море и далее до низовьев Волхова могло осуществляться на корабле (ладье) довольно больших размеров – не менее 16 метров в длину при ширине более 2 метров, такая ладья имела не менее 8–10 пар весел и обязательно парус. Но морские ладьи не могли бы проходить по речкам: они слишком большие и тяжелые, хотя осадка кораблей викингов, как считают, была не более метра. Такая незначительная осадка помогала им очень активно действовать во время грабительских походов на прибрежные территории в Западной Европе: высадка происходила прямо на берега. А вот с глубинами Восточной Европы так не получалось. Сейчас среди специалистов все больше утверждается мнение, что морские суда скандинавов доходили примерно до Ладоги, а там торговцы или воины пересаживались на ладью меньшего размера. Речные ладьи-однодревки также могли иметь парус, но количество гребцов было меньшим. Были проведены эксперименты по прохождению таких ладей по небольшим рекам, которые показали, что самый приемлемый размер ладьи для внутренних рек Восточной Европы – не больше 12 метров в длину (лучше – до 10 метров), а осадка – не более полуметра.
Пороги надо было либо преодолевать на лодках, либо обходить по суше. Преодолеть на лодках – это значит, что их нужно проводить через пороги, частично разгрузив, опираясь на шесты, или тянуть бечевой. Значит, нужны люди, которые знают, как пройти через эти пороги, и умеют это делать. А для прохода по суше нужно представлять, куда идти через лес и как тащить лодки по земле. Волоки обычно представляли так: лодки вытаскивали на берег, подставляли под них колеса или катки и перекатывали или волокли, используя мшистую болотистую местность. В начале 1990-х годов было высказано предположение, что путь из варяг в греки мог сочетать в себе сухопутные и водные участки, а его северная часть в пределах Восточной Европы могла довольно продуктивно использоваться в зимнее время: катить лодки по льду легче, чем тащить их по берегу, можно было использовать и сани. Кстати, в одной из саг сообщалось о путешествии скандинавов из Новгорода в Ладогу зимой, то есть по волховскому льду или вдоль реки.
Сколько времени длилось путешествие и когда оно начиналось? Из сообщения Константина Багрянородного, а также из многочисленных упоминаний в скандинавских сагах следует, что начало путешествия с севера на юг в большинстве случаев приходилось на весну и лишь иногда на осень – в таком случае путешественникам приходилось на время прерывать свой путь и зимовать, оставаясь, например, в Ладоге до следующей весны.
В 1980 году шведы предложили пройти путь из варяг в греки на ладьях, но, поскольку им не дали разрешения идти через территорию Советского Союза, был разработан другой вариант экспериментального похода – через Польшу и Румынию. Экспедиция поднялась вверх по Висле, потом ладьи перешли в Западный Буг, затем на Тису и вышли на Дунай. Используя весла и парус и проходя за день около 20 километров, экспедиция преодолела путь от побережья Средней Швеции до низовьев Дуная немногим больше, чем за три месяца. Сопоставив длину маршрутов, можно предполагать, что никак не меньше трех месяцев должно было длиться путешествие до Константинополя по Балтийско-Днепровскому пути. Это подтвердили результаты шведско-российского проекта, поэтапно осуществленного в 2012–2014 годах. Только переход через штормившую Балтику от Бирки до устья Невы занял 11 суток.
Археологические свидетельства
Наиболее выразительным признаком направлений торговых путей обычно считают топографию кладов и находок «импортных» предметов. В нашем случае речь пойдет в основном о находках арабского монетного серебра, предметов скандинавского и византийского происхождения. Большую роль при изучении пути из варяг в греки играют нумизматические материалы. С конца VIII века на территорию Восточной Европы и Скандинавии начинает поступать арабское серебро – арабские монеты, которые чеканились в разных центрах Передней Азии или Северной Африки. Для скандинавов арабское серебро было воплощением богатства, источником ювелирного сырья, и оно побуждало искать пути к его источникам.
Первые клады арабского серебра конца VIII – первой трети IX века найдены на Готланде, в Средней Швеции и в устье Невы, в районе Старой Ладоги, на Верхней Волге, а также на пространстве между Западной Двиной и Верхним Днепром. Но основная масса таких находок VIII–IX веков располагается на Балтийско-Волжском отрезке. Есть очень интересный Петергофский клад, зарытый в начале IX века. В составе этого клада арабские монеты, на которых нанесены граффити – скандинавские и тюркские руны. А на одной монете нацарапано греческое имя Захариас – это ли не свидетельство одного из первых контактов скандинавов с Византией благодаря пути из варяг в греки? Вторая интересная находка – клад первой трети IX века, среди восточных монет которого выделяется одна – это так называемый полубрактеат Хедебю, монета, выпущенная в одном из раннегородских центров Северной Европы.
Топография скандинавских находок на территориях Балтийско-Днепровского пути говорит о том, что во второй половине IX века контакты скандинавов с населением древнерусских территорий уже достаточно устойчивы. Большинство находок связаны с двумя пунктами: со Старой Ладогой в низовьях Волхова и Рюриковым городищем у истока Волхова, откуда происходят и несколько небольших кладов восточных монет. Кроме того, известны отдельные находки вещей скандинавского происхождения и восточных монет на небольших сельских поселениях Поволховья. Междуречье Западной Двины и Днепра дает серию отдельных скандинавских находок и кладов арабского серебра, датированных IX веком. А вот южнее междуречья, на левом берегу Днепра и далее вниз по его течению, таких комплексов практически нет. Возникает впечатление, что днепровская часть пути из варяг в греки до X века скандинавам неизвестна или почти неизвестна. Некоторые историки полушутя говорят о том, что в Аскольде и Дире, появившихся в Киеве в 863 году, можно видеть варяжских первопроходцев. Если это действительно так, то поход Олега с варяжской дружиной из Новгорода (или Ладоги) в Киев в 882 году вполне вписывается в процесс его освоения. Косвенно подтверждают первые попытки освоения Днепровского отрезка пути из варяг в греки, по моему мнению, редкие находки византийских монет IX – начала X века, известные на территории Средней Швеции, преимущественно в Бирке.
Функционирование пути из варяг в греки, понимаемого как некое пространство и направление контактов, для Х столетия в значительной мере связано с активной деятельностью выходцев из Скандинавии, археологические данные о присутствии которых сконцентрированы на таких памятниках, как Старая Ладога и Рюриково городище в Поволховье, Гнёздово на Верхнем Днепре, Киев и Шестовица (окрестности Чернигова) в Среднем Поднепровье. С этими пунктами связано и большинство находок византийского происхождения.
Торговля на пути из варяг в греки
Что могли везти с севера на юг? Во-первых, меха: куницу, соболь, бобровые шкуры. Этот товар шел в Византию и по Волжскому пути к хазарам и дальше на восток. Драгоценные меха, добываемые в северных лесах Восточной Европы, видимо, вывозились и в Скандинавию – во всяком случае, об этом упоминают некоторые саги.
Меха, традиционные мед и воск – это товары, известные нам только по письменным данным, и археологически они не прослеживаются. Арабские авторы сообщают, что русы (здесь русы – скандинавы, отличные от славян, отмеченные на Волжском пути) кроме пушнины везут также рабов. О том, что рабов везли по Днепровскому пути, сообщает и Константин Багрянородный, когда описывает, как тяжело проходить Днепровские пороги. Он рассказывает, что там ладьи разгружались, рабов высаживали на берег и в сопровождении воинов эти рабы продвигали часть груза дальше вниз, пока лодки перетаскивали через пороги, а после преодоления порогов их опять сажали на лодки и караван двигался дальше. Рабами, как правило, становились захваченные во время военных действий пленники, безусловно, в основном представители местных племен Восточной Европы. Некоторые специалисты считают, что из Скандинавии на территорию Восточной Европы могло поступать железо-сырец в виде товарных брусков, но это требует доказательств.
На север, вверх по Днепру и Волхову везли как массовый, так и эксклюзивный товар, интересующий определенные слои как скандинавского, так и древнерусского общества. Стеклянные украшения: бусы, перстни и браслеты – не слишком дорогие, в отличие от стеклянных сосудов. Хотя стеклянные браслеты, украшенные росписью золотом, конечно, нельзя отнести к массовому товару – их находки для Х века единичны. Стеклянные бусы разной формы и цвета хорошо известны в материалах многих славянских и скандинавских курганов Х века. Стеклянные сосуды – находка редкая, встреченная только в отдельных наиболее богатых погребениях. Шелк (паволоки древнерусской летописи), золотные ткани и тесьма, полихромная и монохромная поливная керамика из императорских мастерских – это все тоже дорогой товар. Вывоз шелка из Византии вообще был лимитирован, те куски текстиля, которые разрешалось покупать, надо было опечатывать специальной печатью и получать разрешение на вывоз. Попутно отмечу, что находки византийского текстиля также известны по материалам шведской Бирки и некоторых других могильников Швеции.
К одной из наиболее археологически заметной группе византийского импорта относятся амфоры – тара, в которой перевозили масло, вина, пряности. Но считается, что в X столетии на Русь проникали лишь единичные экземпляры амфор византийского культурного круга, фрагменты которых известны по раскопкам таких памятников, как Старая Ладога, Рюриково городище, Гнёздово, Киев, Шестовица. Для XI века фрагменты амфорной тары отмечены в Киеве, Новгороде, Пскове и других крупных городах.
Помимо варягов, в торговле участвовало и местное население, особенно проживавшее в районе тех мест, где останавливались для починки и пополнения запасов. Кроме того, меха для продажи собирали при помощи полюдья. В дороге у местного населения меха выменивали на украшения, стеклянные, сердоликовые, хрустальные бусы. Если скандинавы привозили свои железные бруски, то они, вероятно, тоже могли их на что-то обменивать.
Мы не знаем наверняка, кто и как снаряжал корабли для путешествий по пути. Мы можем только предполагать, что ладьи, военные или торговые, шли караваном. Одна ладья – это пять пар весел, то есть десять человек гребцов, кроме них на ладье должно быть как минимум столько же воинов, своего рода охрана. Когда ладьи надо было перетаскивать через пороги, кто-то должен был заниматься непосредственно этой работой, а кто-то – вести и охранять товары и рабов. В среднем караван из 5–6 ладей включал в себя около 100–150 человек. Основное движение по этим путям шло ранней осенью и затем весной – в начале лета, потому что летом воды мало, а весной и осенью из-за дождей и таяния снегов уровень воды в реках несколько повышался.
Дальнейшая судьба пути из варяг в греки
Путь, конечно, не прекратил своего существования. Скорее, несколько изменился характер его использования и значение. Могли измениться маршруты на конкретных участках. Так, в XI веке сформировался и активизировался сквозной путь Днепр – Западная Двина – Балтийское море. Ранее он функционировал только на отдельных отрезках в верхнем и нижнем течении Западной Двины. Конечно, в XI–XII веках из-за беспокойных половцев южный участок пути в низовьях Днепра оставался таким же опасным, как и ранее при печенегах в X веке. Но массовый ввоз византийских товаров в амфорах на древнерусскую территорию прослеживается в XII – первой половине XIII века. Появление же амфор и византийского текстиля в материалах сельских памятников Руси отмечено раньше – в XI–XII веках. Знакомство скандинавов с этим путем и расположенными на нем центрами подтверждают упоминания таких древнерусских городов, как Новгород, Смоленск, Полоцк, Киев, в сагах и скандинавских географических сочинениях XII–XIII веков.
Источник: «ПостНаука»