Екатеринбург считает себя третьей литературной столицей России. У города богатая книжная история, хотя заезжим гостям он не очень нравился: одни оставались от города в недоумении (как Довлатов), другие – в негодовании (как Бальмонт), третьи – в ужасе (как Чехов). «Горький» попросил екатеринбургского прозаика Анну Матвееву сделать путеводитель по литературному Екатеринбургу.
Исторический сквер
Первым знаменитым писателем, побывавшим в Екатеринбурге, стал А. Н. Радищев: в декабре 1790 года он провел здесь неделю под конвоем, во время путешествия из Петербурга в Сибирь. Радищев успел осмотреть город и оставил о нем несколько благожелательных строк в своих путевых дневниках:
«8 декабря. До Екатеринбурга 23 версты. Горы становятся от часу менее. В 1 ½ версты или меньше находится Верх-Исетский железный завод. Пруд, он длиною на 20, шириною на 10 верст, на нем острова. Летом вид прекрасный. Село большое. Если плотина сего завода прорвется, как та опасность настояла года четыре назад, то большая часть города будет потоплена и дворы снесет. Приехали в Екатеринбург 7 декабря ввечеру. Город построен по обе стороны реки Исети, которая течет в крепком каменном грунте. Примечания достоин в рассуждении своего положения, монетного двора, приисков каменьев, шлифовальни, гранильного искусства и мраморного дела. Медные и железные поделки дороги. Меди всей на всех заводах в отменные годы выплавляется от 170 до 180 тысяч пудов».
Место расположения завода, ставшего началом Екатеринбурга, теперь чаще называют просто «Плотинка», хотя у него есть официальное имя – «Исторический сквер». С Плотинкой связано имя другого прославленного гостя – поэта В. А. Жуковского, который гостил в Екатеринбурге и Невьянске в конце мая 1837 года, сопровождая 19-летнего Великого князя Александра Николаевича во время его большого путешествия – смотра будущих владений. В дневнике поэт фиксировал свои впечатления пунктиром. Понять, понравился ли ему город, довольно затруднительно:
«26 мая. Переезд из Бисерска в Екатеринбург. Обед. Осмотр завода, золотопромывальни, гранильной фабрики, монетного двора. Меншенин. Ввечеру поездка по городу. Иллюминация. Квартира у Харитонова. Четверг. Пребывание в Екатеринбурге и переезд в Нижнетагильск. Осмотр завода Верхнеисетского. Больница. Дом Китаева. Удивительное устройство. Чугунное производство. Тюремный замок. Похититель изумрудов в остроге с убийцами… Суд Шемякин. Больница. Обедня. Разговор миссионера. Поездка в Тагил на тарантасах. Я вместе с Меншениным. О Зотове. О Харитонове. Дело горноблагодатского полицмейстера, убившего унтер-офицера. Дело лекаря, похитившего золото. Дорога сначала неживописная и дикая. Потом виды прекрасные; вид на Урал и рощи частые. Невьяновский завод. Старинный дом Демидова. Колокольня около древней церкви и двор. Здесь пили чай».
Обелиск «Европа–Азия»
На Урале множество столбов, монументов, крестов и обелисков, отмечающих границу между Европой и Азией. Неизвестно, какой именно из них посетил Ф. М. Достоевский в 1859 году, возвращаясь с каторги вместе с женой и пасынком, но впечатление он произвел на него изрядное. Да и шопинг у него удался. Вот что писал классик в одном из писем другу:
«В Екатеринбурге мы простояли сутки, и нас соблазнили: накупили мы разных изделий рублей на 40 – четок из 38 разных горных пород, запонок, пуговиц и проч. Купили для подарков и, нечего грешить, заплатили ужасно дешево. В один прекрасный вечер, скитаясь в отрогах Урала, среди лесу, мы набрели, наконец, на границу Европы и Азии. Превосходный поставлен столб с надписями, и при нем в избе инвалид. Мы вышли из тарантаса, и я перекрестился, что привел, наконец, господь увидать обетованную землю. Затем вынулась Ваша плетеная фляжка, наполненная горькой померанцевой (завода Штритера), и мы выпили с инвалидом на прощание с Азией, выпил и ямщик (и уж как же вез потом)».
Памятник Пушкину
Ул. Пролетарская, 6
Пушкин даже проездом не бывал в Екатеринбурге, но инициаторов возведения статуи великого поэта это обстоятельство нисколько не смутило. 100 лет со дня рождения солнца русской поэзии в уральской столице отметили переименованием улицы Соборной в улицу Пушкина, но 200-летний юбилей потребовал чего-то более солидного. 5 ноября 1999 года в Литературном квартале города появился этот странный памятник, способный развеселить своим видом даже самого грустного гостя столицы Урала. Скульптор Геворкян изваял Пушкина в ночной рубашке, босиком, застигнутым на пике вдохновения и вглядывающимся в улицу своего имени. Скрещенные, как у каратиста, руки статуи и пьедестал, напоминающий скейтборд, в свою очередь вдохновили злых екатеринбуржцев на создание целой серии уничижительных прозвищ, самые мягкие из которых это «Пушкин в ночнушке», «Каратист» и «Скейтбордист». Впрочем, народная тропа к рукотворному памятнику не зарастает: 1 сентября сюда традиционно приводят первоклассников.
Литературный квартал
Ул. Царская, 7
Екатеринбург – единственный город в России, где под литературу отведен целый квартал. Прямоугольник между улицами Царской, Пролетарской, Первомайской и сквером у киноконцертного театра «Космос», под сенью Храма-на-Крови, занимают старинные особняки и музеи. Кроме того, здесь есть Камерный театр, прекрасный сад с вековыми деревьями, старинные фонари и летняя эстрада. Вместо пошлого асфальта – плиты каменной мостовой. Объединенный музей писателей Урала включает в себя шесть музеев в Екатеринбурге и один в Сысерти: непосредственно в Литературном квартале находятся дом-музей Ф. Решетникова, Музей кукол и детской книги «Страна чудес», музей «Литературная жизнь Урала XIX века» и музей «Литературная жизнь Урала XX века». Рядом – дом-музей Д. Мамина-Сибиряка. В хорошую погоду, которая изредка бывает и в Екатеринбурге, в Литературном квартале проводятся книжные фестивали, ярмарки, встречи с писателями.
Литературно-мемориальный дом-музей Д. Н. Мамина-Сибиряка
Ул. Пушкина, 27
Известный уральский писатель купил этот солидный дом в 1885 году у вдовы Сушиной за 2 400 рублей – так он распорядился гонорарами за романы «Приваловские миллионы» и «Горное гнездо». Вот какие были у писателей гонорары. Жить здесь, впрочем, Мамин не стал: ему было вполне комфортно в доме своей жены М. Я. Алексеевой, где теперь располагается Музей «Литературная жизнь Урала XIX века». В дом на Соборной въехали родственники писателя – мать, сестра и брат, а Мамин навещал их в ежедневном режиме, благо путь был близкий. Дом остался в собственности писателя и после его отъезда в Петербург; в последний раз он гостил здесь в 1903 году, а семья его сестры проживала на Соборной до 1919 года. По наследству дом остался дочери Мамина Елене, которой были посвящены «Аленушкины сказки». Увы, она прожила недолго – умерла в возрасте 22 лет, – но успела составить завещание, в котором оставила дом городу с пожеланием открыть здесь музей Мамина-Сибиряка. Пожелание исполнилось в 1946 году – и теперь в восьми комнатах рубленого деревянного дома представлена экспозиция, подробно рассказывающая о жизни Мамина, его семьи и современников.
Литературно-мемориальный дом-музей Ф. Решетникова
Ул. Пролетарская, 6
Писатель Федор Решетников – полный тезка советского живописца, подарившего миру картину «Опять двойка». Наш Решетников прожил недолго, умер двадцати девяти лет в Петербурге, а родился в Екатеринбурге, в семье разъездного почтальона. Его главная книга – роман «Горнорабочие». Решетников много ездил по Уралу – собирал материалы для своих книг в Перми, Чердыни, Тагиле. Судьба писателя была неразрывно связана с почтой: дядя, воспитавший его, был почтовым служащим, а среди персонажей книг Решетникова часто встречаются ямщики и почтальоны. Поэтому посетителям дома-музея демонстрируют ямщицкую, конюшню, каретный сарай, а до кучи еще и рабочую кузницу – настоящий почтовый двор девятнадцатого века.
Художественное училище имени Шадра («Американская гостиница»)
Ул. Малышева, 68
Красивый двухэтажный дом на углу улиц Малышева и Розы Люксембург с 1873 года был известен как лучшая в городе гостиница – с бильярдом, ваннами, иностранными журналами и первоклассной кухней. Управлял заведением купец второй гильдии Холкин, а среди знаменитых посетителей отметились Чехов, Менделеев и Бальмонт. Чехов останавливался в «Американской» в апреле 1890-го, проездом по пути на Сахалин. Гостиницу классик счел недурной, а вот сам Екатеринбург Антону Павловичу решительно не показался: «На улице снег, и я нарочно опустил занавеску на окне, чтобы не видеть этой азиатчины». С погодой Чехову не повезло, извозчики разочаровали, дальние родственники Симоновы, встречи с которыми он ждал, даже чашки чая не налили. Екатеринбуржцы Чехова нешуточно напугали:
«Здешние люди внушают приезжему нечто вроде ужаса. Скуластые, лобастые, широкоплечие, с маленькими глазами, с громадными кулачищами. Родятся они на местных чугунолитейных заводах, и при рождении их присутствует не акушер, а механик. Входит в номер с самоваром или с графином и, того гляди, убьет. Я сторонюсь. Сегодня утром входит один такой – скуластый, лобастый, угрюмый, ростом под потолок, в плечах сажень, да еще к тому же в шубе. Ну, думаю, этот непременно убьет. Оказалось, что это А. М. Симонов. Разговорились. Он служит членом в земской управе, директорствует на мельнице своего кузена, освещаемой электричеством, редактирует „Екатеринбургскую неделю”, цензурируемую полициймейстером бароном Таубе, женат, имеет двух детей, богатеет, толстеет, стареет и живет „основательно”. Говорит, что скучать некогда. Советовал мне побывать в музее, на заводах, на приисках; я поблагодарил за совет».
Екатеринбург великодушно простил Антона Павловича: сегодня в городе есть даже гостиница «Чехов» (ул.8 марта), где классик, разумеется, никогда не бывал. Второй знаменитый постоялец «Американской гостиницы» – поэт-символист Константин Бальмонт. В 1915 году он отправился в гастрольный grand-tour от Москвы до Иркутска, предполагая просветить провинцию при помощи лекций «Поэзия как волшебство» и «Океания». Отношения Бальмонта с Екатеринбургом тоже категорически не сложились. Заочно Бальмонт питал к нашему городу симпатию, называл его «уральским замком Екатерины» и предвкушал большой успех своих выступлений, но реальность оказалась жестокой. Сначала его попросту не пустили в город, потому что поэт не получил разрешения на выступления, – пришлось ехать в Пермь. После, когда разрешение было получено, Бальмонта разочаровала реакция слушателей: он назвал аудиторию малоподготовленной и некультурной, а город и вовсе заклеймил, как «сонный» и «отставший в умственном отношении на целую четверть века по сравнению с жизнью столицы». Особенно обидели поэта пустые ряды кресел на выступлении. Впрочем, Сибирь разочаровала его еще сильнее – но об этом пусть вспоминают сибиряки.
В 1967 году здание «Американской гостиницы» отдали художественному училищу имени Шадра, где в разные годы учились Виталий Волович, Геннадий Мосин, Герман Метелев и, разумеется, Иван Шадр – автор знаменитой «Девушки с веслом».
Ул. Карла Либкнехта, 44
Усадьба Расторгуевых-Харитоновых
Архитектурный усадебно-парковый ансамбль на Вознесенской горке вдохновил А. Н. Толстого на сочинение рассказа «Харитоновское золото». В 1905 году Толстой проходил студенческую практику на Урале, побывал в Невьянске и Екатеринбурге, и, наслушавшись легенд о кладах и тайниках Харитоновского дома, написал свою версию этой истории. В письме домашним Толстой признавался: «Понравился мне Урал страшно». Ну хоть кому-то.
Набережная Рабочей Молодежи, 23
Живописная набережная городского пруда связана в народной памяти с персоной Аркадия Гайдара, прожившего здесь, в деревянном доме Пестова, три месяца 1926 года – с февраля по май. В первый раз Аркадий – тогда еще не Гайдар, а Голиков – побывал в Екатеринбурге в сентябре 1921 года: вместе с гражданской женой Марией Плаксиной они жили в меблированном доме «Пале-Рояль» на Главном проспекте (сегодня здесь находится кинотеатр «Салют»). Гайдар посещал штаб Приуральского военного округа на Главном проспекте – относил туда документы. Во второй раз Гайдар приехал в Екатеринбург из Перми в 1926 году, он уже был известным писателем и сотрудничал с газетой «Уральский рабочий»: писал для нее фельетоны, очерки. В Свердловске появилась его повесть «Лесные Братья (Давыдовщина)».
Сын хозяев дома вспоминает, что по ночам Гайдару часто снились кошмары – даже спинки железной кровати в его комнате были погнутыми.
Озеро Шарташ
В конце июня 1916 года в Екатеринбург впервые приезжает Борис Пастернак – это было лишь краткое знакомство с городом, ведь большую часть своего «уральского периода» писатель провел в Пермском крае. В «Детстве Люверс» он писал о Екатеринбурге, называя его «азиатским Парижем». В 1932 году Пастернаку довелось свести близкое знакомство с городом – теперь уже Свердловском – и он ему, как легко догадаться, тоже не понравился. Сначала поэта, прибывшего из Москвы поднимать литературный уровень провинции, поселили в одной из центральных гостиниц, но там ему показалось слишком уж пыльно. Принимающая сторона переселила Пастернака в обкомовский дом отдыха на озере Шарташ (озеро находится в черте города, и, кстати, здесь было открыто первое в России рудное золото), кормили пирожными и черной икрой (помимо прочего). Но получилось опять плохо: гуляя по окрестностям, Пастернак увидел голодающих детей из раскулаченных семей и, заработав сильное нервное потрясение, уехал раньше времени в Москву.
Есть версия, что именно на берегах Шарташа Пастернак начал делать наброски к «Доктору Живаго»; кроме того, говорят, он попал здесь в бурю во время катания на лодке – и только чудом не утонул. Вот что писал Пастернак о Свердловске в письме своей первой жене:
«Тут отвратительный континентальный климат с резкими переходами от сильного холода к страшной жаре и дикая гомерическая пыль среднеазиатского города, все время перемащиваемого и исковыренного многочисленными стройками. В теченье этого месяца я ничего решительно не видел специфически заводского или такого, зачем бы стоило ездить на Урал».
Свердловская государственная филармония
Ул. Карла Либкнехта, 28а
Когда-то в этом здании располагался Деловой клуб, где очень по-деловому восприняли новость о грядущем визите в Свердловск поэта Маяковского: заломили такую цену за аренду зала, что если бы не протекция случайно подвернувшегося Луначарского, Маяковский скорее всего отказался бы от выступления. 26 января 1928 года главный пролетарский поэт шагнул из вагона поезда на перрон Свердловского вокзала. На извозчике его увезли в гостиницу Ярмаркома (ныне не существующую) – и в тот же вечер состоялось первое выступление в Деловом клубе: чтение поэмы «Хорошо!». Прошло чтение тоже хорошо, и довольный Маяковский успел еще и поиграть на бильярде.
Пр. Ленина, 5
Городская легенда гласит, что 27 января 1928 года Маяковский заглянул в гости к одному из рабочих ВИЗа (Верх-Исетского завода). Рабочий недавно въехал в новую квартиру на проспекте Ленина, 5 – и с гордостью продемонстрировал поэту свое жилище. Особенное впечатление на гостя произвела ванная – считается, что именно пролетарская ванна вдохновила Маяковского на сочинение стихотворения «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру»:
Но больше всего
мне
понравилось –
это:
это
белее лунного света,
удобней,
чем земля обетованная,
это –
да что говорить об этом,
это –
ванная.
Вода в кране –
холодная крайне.
Кран
другой
не тронешь рукой.
Можешь
холодной
мыть хохол,
горячей –
пот пор.
На кране
одном
написано:
«Хол.»,
на кране другом –
«Гор.».
Придешь усталый,
вешаться хочется.
Ни щи не радуют,
ни чая клокотанье.
А чайкой поплещешься –
и мертвый расхохочется
от этого
плещущего щекотания.
Как будто
пришел
к социализму в гости,
от удовольствия –
захватывает дых.
Брюки на крюк,
блузу на гвоздик,
мыло в руку
и…
бултых!
Ул. Вайнера, 12
Днем 28 января 1928 года Маяковский лакомился пельменями с медвежатиной в гостях у новых друзей, а вечером дал очередной концерт на Вайнера, 12, в клубе рабкоров. Отсюда он пешком направился к Уральскому горному институту, где должно было состояться следующее выступление, и по дороге будто бы испачкал ботинки, так как на Вайнера в то самое время прокладывали водопровод. «Не город, а строительная площадка!» – добродушно поворчал Маяковский. В тот же вечер, как считается, он сочинил стихотворение «Екатеринбург-Свердловск»:
Из снегового,
слепящего лоска,
из перепутанных
сучьев
и хвои –
встает
внезапно
домами Свердловска
новый город:
работник и воин.
Под Екатеринбургом
рыли каратики,
вгрызались
в мерзлые
породы и руды –
чтоб на грудях
коронованной Катьки
переливались
изумруды.
Храм-на-Крови
Ул. Царская, 34
Последний день свердловских гастролей Маяковский провел в поисках царских останков: сначала попросил отвести его к Ипатьевскому дому (находился почти напротив Делового клуба, сейчас здесь стоит Храм-на-Крови), затем уехал с провожатыми по Коптяковской дороге в лес, где были похоронены тела расстрелянной царской семьи. Вечером было очередное чтение в Деловом клубе, после чего измученный поэт вернулся в гостиницу и рухнул как подкошенный в кровать. Наутро его ждали в Перми.
ЦПКиО имени Маяковского
Ул. Мичурина, 230
Четырехдневное пребывание Маяковского оставило в сердцах свердловчан неизгладимое впечатление. В 1943 году, чтобы как следует отметить 50-летие со дня рождения поэта, городскому парку культуры и отдыха было присвоено имя Маяковского, а в 1957-м в парке появилась его статуя. Жуткая история 1980-х, когда в парке был взят на месте преступления некрофил Фефилов, привела к тому, что в городской топонимике некоторое время присутствовало название «Парк Маньяковского».
Ул. Свердлова, 58
Улица Свердлова ведет к главному железнодорожному вокзалу Екатеринбурга, и в одном из домов на этой улице долгие годы жила поэтесса и детская писательница Белла Дижур – юношеская симпатия Николая Заболоцкого и мама скульптора Эрнста Неизвестного. В книге воспоминаний «Избранное» Белла Абрамовна писала о том, как Заболоцкий навестил ее в Свердловске после армейской службы в конце 1920-х – трёхлетний Эрик (будущий автор «Маски Скорби»), очарованный военной формой, вскричал: «Мама, к нам солдат пришел!».
Уралмашзавод
Пл. Первой Пятилетки
Михаил Пришвин был командирован в Свердловск в январе-феврале 1931 года редакцией журнала «Наши достижения»: ему предстояло написать очерк о строительстве завода «Уралмаш». Неоднозначные впечатления писатель отразил в своих знаменитых дневниках, где Свердловску отведено немало страниц:
«…Уралмашстрой, этот гигантский завод-втуз (высшее техническое учебное заведение), где сейчас десятки тысяч людей создают новую жизнь. Всего год тому назад тут ведь лес был, и какой лес! Инженер и бухгалтер, ныне работающие на постройке завода, теперь уже похожего на город, расскажут, как они здесь прошлый год собирали грибы и заблудились. Теперь от леса на месте постройки остались там и тут лишь жалкие клочки… Рабочий поселок теперь уже – это целая улица каменных многоэтажных домов. И ни одного деревца второпях не оставили на утеху будущего нового человека. До того неудержимо вперед стремится новый человек, что в этом чрезвычайном усердии беспощаден к прошлому, к лесу».
Пришвина поразила как тяжесть труда уралмашстроевцев, так и бесчеловечность власти, принуждающей людей к трудовому подвигу. На строительстве он сделал немало выразительных репортажных снимков – отличный писатель был еще и замечательным фотографом.
Мемориальный дом-музей П. П. Бажова
Ул. Чапаева, 11
Небольшой деревянный домик на углу улиц Большакова и Чапаева – единственное уцелевшее в этом районе напоминание о старом Екатеринбурге. Не снесли домик только потому, что он был построен для главного екатеринбургского писателя, автора уральских сказов Павла Петровича Бажова. Дому более ста лет; здесь Бажов написал «Малахитовую шкатулку», здесь выпивал в компании с маршалом Жуковым, держал двух коров (почти в центре города!), здесь сажал картошку в огороде и деревья в саду – они по сей день сохранились.
Гостиница «Большой Урал»
Ул. Красноармейская, 1
Прямо за оперным театром в Екатеринбурге находится памятник архитектуры 1930-х – гостиница «Большой Урал». Конструктивизм, неоклассика, барельефы с шахтерами, колхозниками, комсомольцами и сталеварами. В народе эту лепоту всегда называли запросто – «Буш», а в литературную историю гостиница попала вот по какой причине. Здесь в феврале 1962 года проживал Владимир Высоцкий, приехавший на Урал с гастролями «Театра миниатюр». В письме от 20 февраля к жене Л. Абрамовой поэт сообщает, что его «поселили в гостинице „Большой Урал” в маленький номер с мизерными удобствами». Настроение у Высоцкого паршивое: занят он в основном в массовке, есть лишь одна небольшая роль в спектакле «Путешествие вокруг смеха». Город барду (опять-таки!) не нравится, он называет его «тусклым», «гнусным» и признается в другом письме жене: «Ощутил влияние стронция-90, потому что запахло гарью и настроение резко ухудшилось, в городе, как говорят, махровым цветом расцвела радиация, и люди мрут, как мухи». До конца гастролей Высоцкий не дотерпел: нарушил клятву не пить, данную худруку, и развязался. В Свердловске был подписан приказ о его увольнении из театра, но поэту было суждено вернуться сюда уже в июле – теперь уже с гастролями театра имени Пушкина. На сей раз все прошло несколько веселее: Высоцкий был занят в семнадцати спектаклях, его показывали по телевидению, он участвовал в сборных концертах театра и даже написал в Свердловске песню «Не уводите меня из весны».
БЦ «Высоцкий»
Ул. Малышева, 51
54-этажный небоскреб и бизнес-центр «Высоцкий» был самым высоким зданием Екатеринбурга вплоть до появления башни «Исеть». Горожане питают к зданию смешанные чувства, поскольку для его строительства пришлось снести несколько архитектурных памятников, да и выглядит он в старом центре, мягко говоря, странно: торчит посреди улицы Малышева как восклицательный знак посредине повествовательного предложения (это еще мягко сказано). Все же, есть у «Высоцкого» и плюсы: во-первых, его видно издалека – по нему легко ориентироваться рассеянным автомобилистами; во-вторых благодаря небоскребу город приобрел первую смотровую площадку, откуда прекрасно видно сумятицу, возникшую в Екатеринбурге после уничтожения старых домов и кварталов. Небоскреб получил имя знаменитого поэта по итогам объявленного конкурса – и по причине страстной увлеченности директора бизнес-центра творчеством Высоцкого. Открывал здание в 2011 году Никита Высоцкий, и наследники барда официально разрешили небоскребу носить их фамилию (очень, надо признать, уместную).
На втором этаже небоскреба открыт Музей Высоцкого, где представлены действительно уникальные экспонаты: автомобиль поэта «Mercedes 350 W 116», а также иконы, картины и украшения, которые принадлежали семье Высоцкого-Влади. Гордость музея – рукописный черновик последнего стихотворения Высоцкого, написанного на открытке туристического агентства Viazur Voyages за полтора месяца до смерти и посвященного Марине Влади. Этот документ был приобретен неутомимым директором бизнес-центра за 250 тысяч евро. Теперь рукопись имеет статус «Культурной ценности Российской Федерации».
И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там – за дело, в ожиданьи виз.
Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека – сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.
Ул. Малышева, 58 а
Одно из старейших фотоателье города, построенное в 1924–1926 годах заботами городских фотохудожников Ф. С. Мурдасова и А. Ф. Кузнецова известно тем, что в 1955 году здесь снимался на память выпускник стройфака УПИ Борис Ельцин. Кроме того, это фотоателье могло попасться на глаза Сергею Довлатову, бывшему в Екатеринбурге проездом в Курган в декабре 1969 года и оставившему весьма нелицеприятный отзыв о городе и горожанах. Вот что сообщил Довлатов в письме Людмиле Штерн:
«Полдня я провел в Свердловске. Это бессмысленный город, грязный и периферийный до предела. Там почему-то очень много фотоателье. При этом я не встретил ни одного привлекательного свердловчанина. И чего они так любят фотографироваться? В магазинах пусто, как со стороны продуктов, так и со стороны покупателей».
Храм-на-Крови
Ул. Царская, 34
В 1975 году в Свердловск приехал поэт Андрей Вознесенский: невинный визит в рамках областных Дней советской литературы ознаменовался тем, что Вознесенский посетил Ипатьевский дом, где тогда находилось заочное отделение филиала Челябинского института культуры и учебный центр Управления культуры Свердловской области. Попросил, чтобы показали расстрельную комнату, там долго молчал и о чем-то думал… Через два года Вознесенский снова приехал в Свердловск – и снова явился в дом инженера Ипатьева. Уговорил местное начальство отдать ему на память деревянную решетку, примеченную еще во время первого визита, и увез ее с собой в Москву. Буквально через несколько месяцев Ипатьевский дом снесли.
Вознесенский писал: «…мне удалось спасти от уничтожения кусок деревянной решетки – той, на которую глядели перед смертью убиенные Романовы в ипатьевском подвале. Именно она отразилась в их глазах. Это единственная достоверная реликвия, оставшаяся от той страшной ночи. Одну половинку решетки я на всякий случай отдал хранить в Миланский музей Фельтринелли, другая принадлежит сейчас Историческому музею».
А в 1985 году появилась «Ипатьевская баллада»:
Морганатическую фрамугу
выломал я из оконного круга,
чем сохранил ее дни.
Дом ликвидировали без звука.
Боже, царя храни!
Этот скрипичный ключ деревянный,
свет заоконный, узор обманный,
видели те, кто расстрелян, в упор.
Смой фонограмму, фата моргана!
У мальчугана заспанный взор…
Аж кислотой, сволота, растворили…
– Дети! Как формула дома Романовых?
– Н2 SO4!
Боже, храни народ бывшей России!
Серные ливни нам отомстили.
Фрамуга впечаталась в серых зрачках
мальчика с вещей гемофилией.
Не остановишь кровь посейчас.
Морганатическую фрамугу
вставлю в окошко моей лачуги
и окаянные дни протяну
под этим взглядом, расширенным мукой
неба с впечатанною фрамугой.
Боже, храни страну.
Да, но какая разлита разлука
в формуле кислоты!
И утираешь тряпкою ты
дали округи в раме фрамуги
и вопрошающий взор высоты.
Ул. Декабристов, 67
Кирпичный дом купца Афонина (памятник архитектуры 19 века, уральский «кирпичный стиль») на углу улиц Чапаева и Декабристов долгие годы занимала редакция легендарного журнала «Уральский следопыт», где публиковались Владислав Крапивин, Виктор Астафьев, Николай Никонов, Борис Рябинин, Сергей Лукьяненко. Здесь состоялся литературный дебют Алексея Иванова: повесть «Охота на «Большую Медведицу» была опубликована в одном из номеров за 1990 год.
Ул. Малышева, 24
Редакция литературно-художественного и публицистического журнала «Урал» занимает помещение на четвертом этаже здания на углу улиц Малышева и Хохрякова. В «Урале» печатались Виктор Астафьев и братья Стругацкие, здесь дебютировали Ольга Славникова и Борис Рыжий (Славникова позднее работала в редакции), публиковались Юрий Казарин, Майя Никулина и др. Здесь гремел когда-то голос Николая Коляды, возглавлявшего редакцию с 1999 по 2010 год: Коляда привел в порядок помещения, десятилетиями не ведавшие ремонта, поднял тираж журнала и привлек к сотрудничеству новых авторов. А еще – каждый месяц лично развозил свежие номера по киоскам «Роспечати».
Сейчас редакцию возглавляет драматург Олег Богаев.
Ул. Сакко и Ванцетти, 24
«Любовь – это поезд Свердловск – Ленинград и назад» пел Александр Башлачев. В том же тексте 1984 года звучало вот какое признание:
Любовь – это мой заколдованный дом.
И двое, что все еще спят вдвоем,
На улице Сакко-Ванцетти, мой дом 22.
Поэт приехал в Свердловск из Череповца, поступил на факультет журналистики и провел здесь пять лет. Жил в общаге (Большакова, 79) и в крошечном закутке заброшенного дома по улице Сакко и Ванцетти, в самом центре города – но у дома был номер не 22, а 24. Сейчас здесь находится представительство Республики Татарстан.
Ул. Большакова, 71 и 79
Роман Алексея Иванова «Общага-на-Крови» (1992) был вдохновлен студенческими впечатлениями автора, полученными во время проживания в общежитиях Уральского государственного университета. В здании под номером 71 Иванов обитал нелегально, а в 79-й общаге провел два года во время учебы уже на законных основаниях.
Ул. Куйбышева, 48
Мемориальный знак, похожий на «острую бритву» на стене института естественных наук УрФУ – дань памяти Илье Кормильцеву, поэту и переводчику, обучавшемуся здесь на химфаке с 1977 по 1981 год.
Нижнеисетское кладбище
Но где бы мне ни выпало остыть,
в Париже знойном,
в Лондоне промозглом,
мой жалкий прах советую зарыть
на безымянном кладбище
свердловском.
Свердловский поэт Борис Рыжий покончил с собой в возрасте 26 лет, оставив предсмертную записку: «Я всех любил. Без дураков». Рыжий похоронен на Нижнеисетском кладбище, секция 5A. Другие адреса в Екатеринбурге, связанные с памятью о Рыжем, находятся в районе Вторчермет. И музей «Литературная жизнь Урала XX века» проводит по ним экскурсию. Она включают в себя прогулку от трамвайной остановки «Переулок Рижский», затем идет к дому 44 по улице Титова, где жил поэт, к 108-й школе, где он учился, зданию бывшего кинотеатра «Южный», винным магазинам и так далее.
Свернул трамвай на улицу Титова,
разбрызгивая по небу сирень.
И облака – и я с тобою снова –
летят над головою, добрый день!
«Коляда-Театр»
Проспект Ленина, 97
Основатель уральской драматургической школы, режиссер, артист, драматург и просто Солнце Русской Драматургии (сокращенно СРД) получил здание бывшего кинотеатра «Искра» только в 2014 году: до того лучший екатеринбургский театр ютился в избушке на ул. Тургенева, да и ту в конце концов отняли. Сейчас в «Коляда-Театре» работают два зала – Малахитовый и Гранатовый, где ставятся спектакли по пьесам классиков, самого Коляды и его учеников. Можно увидеть СРД живьем: если он не гастролях, то почти перед каждым спектаклем общается в фойе со зрителями, подписывает программки и терпеливо фотографируется на память с поклонниками.
Ул. Белинского, 15
Слева от главного входа в библиотеку имени Белинского находится первый в мире – и самый оригинальный в городе – памятник Человеку-невидимке, персонажу романа Герберта Уэллса. Два отпечатка ног на бронзовой плите размерами 1м х 1м принадлежат разным людям: правая – художнику Александру Шабурову; левая – прозаику Евгению Касимову, лауреату премия «Ясная поляна». Именно этим выдающимся свердловчанам пришла однажды мысль сделать невидимое видимым, что и было исполнено в 1999 году.
Автор благодарит заведующую музеем «Литературная жизнь Урала XX века» Юлию Подлубнову за помощь в подготовке материала.
Источник: Горький Медиа