Гаджеты, которые мы так редко выпускаем из рук, обвиняют в чём только можно: они портят зрение, вызывают номофобию, укрепляют в нас нарциссизм – и это далеко не весь список того, в чём они виновны. Однако заявление о том, что смартфоны убьют нас, кажется преувеличением. Или нет?
По крайней мере, в этом уверена психолог Джин Твинг: её статья «Погубили ли смартфоны поколение?» мгновенно разлетелась по соцсетям, а количество сочувствующих лайков говорит о том, что все на самом-то деле давно подозревали, что с этими вашими технологиями что-то нечисто.
Попробуем разобраться, стоит ли бояться телефонов, которых мы приручили, или же паниковать не стоит.
iGen: физическая безопасность и психологический кризис
Твинг более двадцати лет изучает различия между разными поколениями, и больше всего претензий у неё накопилось к постмиллениалам, или поколению Z, или iGen (от internet generation) – все эти наименования предназначены для тех, кто родился после 1995 года.
Рождённые в этот период не знают жизни без интернета: независимо от места жительства и уровня дохода семьи, дети, обладающие телефоном с выходом в сеть, очень похожи.
Видимо, это и даёт Твинг право говорить о всех подростках мира, которые появились на свет в конце 90-х, несмотря на то, что её исследование построено исключительно на американской статистике.
По словам психолога, заметные изменения в эмоциональном поведении подростков отмечаются примерно с 2012 года. Не умаляя последствий «Великой рецессии», Твинг, тем не менее, видит причину изменений совсем в ином: к этому времени у каждого второго американца появился смартфон.
Д. Твинг, психолог:
Ощущая себя в онлайне комфортнее, чем на вечеринке, физически постмиллениалы находятся в гораздо большей безопасности, чем подростки когда-либо. Но психологически они на грани кризиса.
Действительно, представители iGen реже попадают в ДТП, гораздо позже, нежели разбитные миллениалы, пробуют алкоголь (и даже попробовав, редко сопровождают им посиделки с друзьями), практически не сбегают из дома, потому что не имеют привычки яростно спорить с родителями.
Вместе с тем уровень подростковых депрессий и самоубийств взлетел в несколько раз с 2011 года.
Доказывать свою точку зрения Твинг помогает не только строгая статистика, но и заунывное повторение заведомо проигрышной присказки «а вот в наше-то время…». Психолог отмечает, что для всех предыдущих поколений – от беби-бумеров, рождённых в конце 40-х–начале 50-х годов, до миллениалов – главным идеалом являлась независимость. Подростки стремились быстрее получить права, чтобы самостоятельно водить машину, раньше заводили отношения, старались как можно скорее отделиться от родителей – словом, делали всё то, что помогало им заявить о собственном выборе, символизирующем свободу.
А что теперь? Старшеклассники реже завязывают отношения: если раньше они «встречались», то теперь предпочитают «разговаривать». Это «переименование» ёмко характеризует современную культуру общения: нам проще написать или отправить голосовое сообщение, чем услышать голос в трубке телефона или встретиться вживую.
Сегодня всего 56% старшеклассников ходят на свидания, тогда как у беби-бумеров этот показатель достигал 85%. Кроме того, у подростков отмечается снижение сексуальной активности, что, впрочем, снизило и количество нежелательных беременностей.
Подростки не хотят получать водительские права: для американцев вождение машины всегда ассоциировалось с самостоятельностью, однако теперь дети вовсе не против, если их подвозят родители – это даже удобнее. В итоге большинство получают права не по своей инициативе, а лишь потому, что взрослые ультимативно заявляют, что более не намерены быть персональными водителями при совершеннолетнем чаде.
Дети во всех поколениях понимали, что независимость – это не только состояние души, но и финансовое положение. И если в конце 70-х подрабатывало около 80% старшеклассников, то сегодня это количество сократилось вдвое. Опять же, можно связать этот спад с безработицей минувшего экономического кризиса, однако сейчас рабочих мест для подростков предостаточно, но большинство из них так и пустуют в ожидании сотрудников.
Конечно, отдаление взросления не является изобретением iGen. Этим страдали ещё «иксы», стараясь как можно позже связать себя серьёзными обязательствами вроде карьеры в стабильной компании или свадьбы. И если поколение X растянуло продолжительность юности, то iGen снова сократили этот период – но только за счёт того, что их детство стало длиться дольше.
Почему так происходит? Нередко это объясняют изменениями культуры воспитания и экономики. Сегодня родители делают всё возможное, чтобы дети получили высшее образование, а не проводили время за скучной низкооплачиваемой работой. Однако, как показывает статистика, нынешние старшеклассники, по сравнению с подростками из 90-х, тратят гораздо меньше времени на домашнее задание и самообразование.
Итак, дети не загружены учёбой, не стремятся устроиться на работу и не развлекаются на вечеринках. Так чем же они занимаются? Правильно, безвылазно сидят в своих смартфонах.
При этом назвать их жизнерадостными едва ли удастся. Твинг говорит, что подростки, ежедневно проводящие время в соцсетях, характеризуют себя утверждениями «Я часто ощущаю одиночество» и «Мне хотелось бы иметь больше близких друзей».
Кроме того, у старшеклассников, активно пользующихся соцсетями, риск возникновения депрессии выше на 27%, а риск возникновения суицидальных настроений – выше на 35% по сравнению с подростками, живущими 20 лет назад. Упрекать в этом одни гаджеты – дело сомнительное, однако Твинг подчёркивает, что, когда дети видят в фейсбуке фото с весёлой вечеринки, на которую их не пригласили, это явно делает их несчастнее.
Депрессия пагубно влияет на образ жизни в целом. Человеку в возрасте 14-17 лет необходимо спать не менее 9 часов в день, однако современные подростки едва ли могут позволить хотя бы 7, и психолог снова же связывает это со смартфонами: телефон – это последнее, что многие из нас видят перед сном и после сна, а иногда и вместо сна. Хотя, признаётся Твинг, пока не совсем ясно: приводит ли к депрессии нехватка сна, или же бессонницу вызывает подавленное настроение.
В конце текста автор приходит к закономерному выводу: от технологий нам не сбежать, однако уменьшить их количество в нашей жизни необходимо. Впрочем, такое назидательное заключение избыточно: родители, прочитавшие статью, и так пребывают в ужасе, поглощённые мыслями о том, как спасти ребёнка от смертоносного гаджета.
Но стоит ли искать источник всех бед в смартфоне?
Сказка о потерянном поколении
На гневный выпад Твинг психолог Сара Кавана оптимистично отвечает: нет, смартфоны никого не уничтожили – с детьми всё в полном порядке!
По словам Кавана, статью Твинг сложно считать беспристрастным научным исследованием, потому что:
- Автор иллюстрирует текст только теми статистическими данными, которые подтверждают её мысль, и игнорирует противоположные. Существуют исследования, подтверждающие, что активные пользователи соцсетей обладают большей устойчивостью и гибкостью, однако в статью Твинг это почему-то не вошло.
- Исследования, которые рассматривает Твинг, являются корреляционными, то есть они рассматривают взаимосвязь между двумя и более факторами, или «переменными» (например, между использованием смартфона и депрессивными настроениями). Так, удалось обнаружить, что чем чаще ребёнок занят телефоном, тем чаще у него возникает подавленное настроение, то есть при повышении одной переменной растёт и другая – и наоборот.
Однако эти исследования не могут дать точного ответа, вызвана ли депрессия смартфонами, или же депрессия стимулирует больше времени проводить с гаджетом, либо всему виной и вовсе третья «переменная» – например, количество свободного времени у ребёнка.
Итак, корреляционные исследования отлично подходят для того, чтобы в результате полученных данных выдвинуть любопытную гипотезу, но отнюдь не для того, чтобы сеять панику категоричными утверждениями.
- Наконец, все исследования, которые рассматривает Твинг, не учитывают индивидуальных особенностей испытуемых. Размышляя о связи между смартфонами и психологическим состоянием, необходимо также определить, в каких целях дети используют гаджет, сколько времени они посвящают смартфонам и что вообще происходит в их жизни помимо социальных сетей.
Кавана ссылается на статью, которая как раз-таки учитывает все эти факторы, и её выводы куда более позитивны: нет, умеренное использование гаджетов абсолютно безвредно и даже имеет неоспоримые преимущества в эпоху глобализации. К. Томпсон замечает, что гаджеты способны усиливать работу интеллекта, увеличивать нашу эффективность, а также повышать «общую осведомлённость»: отныне подростки могут самостоятельно генерировать контент и постоянно находиться в курсе всех событий.
Пребывание в социальных сетях – это, вопреки представлениям Твинг, не только бесцельное обновление странички или бездумное потребление информации, но и общение с людьми из разных стран, имеющими схожие интересы. Социальная сеть – это микромир, каждый «житель» которого действительно ощущает себя частью сообщества, имея право быть услышанным (и увиденным).
Наконец, замечает Кавана, заголовок о потерянном поколении выглядит настоящим кликбейтом. Разве те, кто отвергает алкоголь, реже становится виновником дорожных аварий и не обременяет себя нежелательной беременностью, действительно безвозвратно потеряны для общества?
Конечно, мы должны изучать то, как гаджеты влияют на нас, исследовать истоки подростковой депрессии и иногда отказываться от всемогущих технологий ради живого общения. Но искажение научной информации или умалчивание фактов, позволяющих составить объективное мнение о явлении, в любом случае, не самый лучший способ обратить внимание на проблему.
Источник: Просветительский медиа-проект Newtonew