Киноклуб Ельцин Центра в июле принимал у себя Алексея Смирнова, режиссера сериала «Садовое кольцо», прошедшего в первые дни июля на Первом канале. Представил режиссера зрителям журналист, киновед, теле- и радиоведущий Андрей Кулик. Встреча началась с демонстрации ключевых фрагментов фильма, выбранных режиссером.
Татьяна Филиппова
Алексей Смирнов, актер и режиссер, родился в семье актера, режиссера, сценариста Андрея Смирнова и актрисы Елены Прудниковой. Старшая сестра – кинорежиссер и сценарист Авдотья Смирнова. Недавно он сыграл главную роль в ее фильме «История одного назначения». Участники киноклуба первыми узнали, что премьера фильма пройдет 5 сентября в Ельцин Центре – уже сейчас можно приобрести билеты.
Все Смирновы принимали участие в съемках «Садового кольца». Андрей Смирнов сыграл сторожа штрафной стоянки и, как пошутил режиссер фильма, отец считает, что это его лучшая роль. Елена Прудникова сыграла роль квартирной хозяйки. Дуня Смирнова – директора благотворительного приюта. Младшие сестры, Александра и Аглая, также были заняты в эпизодических ролях в сериале.
Алексей поблагодарил зрителей за то, что несмотря на воскресный день и финальную игру футбольных команд Франции-Хорватии, они остались верны своему киноклубу и пришли на встречу с ним. Он признался, что это первая в его жизни встреча со зрителем, от которой он ждет многого. Он читал отзывы о сериале в сети, но ему хочется живого общения.
Алексей рассказал, что прежде чем его утвердили Эрнст и Тодоровский в качестве режиссера, он и оператор полгода снимали пробы в режиме реального кино. В эти пробы он вложил собственные деньги. Рисковал, но надеялся, что съемку доверят именно ему.
Первый вопрос прозвучал от врача-психоаналитика. Она поблагодарила режиссера за красивое, современное кино, блистательно снятые постельные сцены. И все же ей показалось, что ожидаемого катарсиса с героями не произошло, как не произошло и возвышения героев через страдание и приобретенный опыт. Герои остались такими же, как были, ничему эта история их не научила, и в этом смысле сценарий не доработан.
Алексей ответил, что сценарий так и был задуман. Герои вытеснили все неприятное и пришли к тому, с чего начали. Таково положение вещей в современном обществе. Люди вытесняют все, что им мешает жить. У героини Марии Мироновой в конце фильма возникают вопрос «как жить дальше», но ответа на него нет.
Всех интересовал вопрос, будет ли продолжение. Интересно, что станет с каждым из главных героев. Но режиссер ответил однозначно: продолжения не будет, как и не будет счастливого конца. Не будет рецептов и поучений. Кино не должно никого поучать, считает Алексей. Во всяком случае, ему не хотелось бы этим заниматься.
– Чему я, парень с Садового кольца, из приличной семьи, никогда ни в чем не нуждавшийся, могу вас научить? – спросил у зрителей Смирнов-младший. – Кино не должно никого учить. Оно должно задавать вопросы.
Зрители отметили потрясающий актерский состав, всем хотелось знать, легко ли было с ними работать. Например, Евгения Брик, жена генерального продюсера Валерия Тодоровского, она-то в фильм попала точно по блату. Но на эту же роль, рассказал Алексей, пробовались и другие актрисы. Евгения действительно была лучшей. Она знала сценарий лучше всех, она прописывала все мелочи, связанные с ее героиней в специальную записную книжку, она требовала дополнительные дубли, если ей что-то не нравилось. У нее характер большой актрисы, подытожил Смирнов, он будет следить за ее актерскими работами и, возможно, еще не раз снимет ее.
Пальму первенства в выразительности и достоверности героини зрители отдали Ирине Розановой. Легко ли было найти с ней общий язык?
– С самого начала меня ею пугали, – рассказал Алексей. – Говорили, что у нее тяжелый характер, она сложный человек. Артисты ее уровня на пробы вообще обычно не ходят. Мы начали работать, и стало понятно, что у нее за плечами двести картин, а у меня – ни одной. И чтобы понять, что должно происходить в сцене, нужно посмотреть дубля три. Розанова делала все с первого дубля. И ничего не получалось, все было плохо, потому что она успевала сообразить, а я – нет. Она отснялась, уехала, я смонтировал ее пробы. Она звонит мне через какое-то время, спрашивает: «Ну как?» Я ей сказал: «Ирина Юрьевна, если честно, то плохо!» Сначала была пауза. Потом она сказала: «Ну, во-первых, не Ирина Юрьевна, а Розаниха. Во-вторых, что мы будем с этим делать, малыш?» У нас были прекрасные отношения всю картину. Как-то за один день она попробовала двенадцать Потапов (один из героев сериала — ред.). Чтобы она не озверела, после каждой пробы мы преподносили ей цветы. Она – человек удивительной артистической природы, готова на любой эксперимент.
Алексей Смирнов тепло отозвался обо всех исполнителях главных ролей. Со всеми было интересно работать, со всеми были связаны какие-то человеческие истории.
Кому-то показалось, что младшее поколение в фильме выглядит менее выразительно. И все же путем анализа, отвечая на вопросы друг друга, зрители пришли к выводу, что дети превзошли своих родителей в инфантильности, жестокости и безнравственности.
Каждый вопрос начинался с благодарности режиссеру за интересное, содержательное, красивое кино. Зрители говорили, что давно не было фильмов, которые от серии к серии держали бы их в таком напряжении. Давно не было столь актуального кино, с узнаваемыми чертами из жизни определенного очень узкого круга людей со смещенными понятиями и ценностями, деформированной нравственностью, зацикленных на деньгах и отношениях.
Фильм породил несколько забавных конспирологических теорий, которые бурно обсуждались в интернете. Первая: фильм – это заговор Эрнста, Тодоровского и Чубайса, чтобы вызвать ненависть к богатым людям и вернуть коммунизм. Почему Чубайс? Потому что старшая сестра Дуня замужем за ним и, соответственно, он имеет отношение ко всему, что делают Смирновы в кино. Другая, еще более абсурдная версия: поскольку Тодоровский живет в США, его завербовало ЦРУ, чтобы подорвать наш общественный строй.
Любители сериалов задались вопросом о том, на какие зарубежные сериалы ориентировался режиссер. Он ответил, что в смысле изображения и интерьеров ориентировались на популярный американский сериал «Карточный домик». Относительно актерской игры «шалили» в сторону «Шести футов под землей», американского сериала «Убийство» и «Исчезнувшей» Дэвида Финчера. Таким образом, у участников киноклуба появилось задание: пересмотреть эти сериалы и сравнить качество увиденного с «Садовым кольцом».
Подобранные к показу фрагменты из сериала подлили масла в огонь обсуждения. Зрителей интересовали мотивы поступков второстепенных, но тоже выразительных героев. Участники клуба признали, что линию каждого из них можно было бы вывести в самостоятельную. У некоторых зрителей даже осталось легкое разочарование от того, что этого не произошло.
Практически с каждым из актеров Алексей хотел бы продолжить работу, у каждого есть к этому огромный потенциал. Режиссер рассказал об операторе картины, киногруппе, графике работы, трудностях съемочного периода и отзывах о сериале старших коллег по цеху, а также о ближайших творческих планах. Отдельно – о работе с композитором картины Анной Друбич.
Разговор получился камерным, задушевным, зрители неохотно отпустили гостя, поздравив его с прошедшим 9 июля днем рождения и пожелав ему творческих успехов в кино.
За несколько часов до встречи со зрителем Алексей посетил музей Бориса Ельцина. Он поделился впечатлениями от посещения экспозиции с корреспондентом сайта.
– Какое впечатление на вас произвел музей?
– Совершенно превосходная экспозиция. Мне понравились все интерактивные элементы. Это очень важный и нужный музей, потому что мы мало что знаем о том времени. Единственное, мне кажется, что надо немного больше внимания уделить чеченской войне. Со временем это, безусловно, произойдет.
– В 90-е у вас было самое раннее детство. Что вы помните из того времени?
– Я родился в 1991 году. Что-то помню по рассказам родителей, для которых, при всех ужасах и кошмарах, это была лучшая эпоха их жизни. Потому что – свобода, потому что они не думали, что когда-нибудь доживут до таких событий в стране. Из того, что помню очень хорошо – последнее новогоднее обращение Бориса Николаевича. Я был маленький и ничего особенно не понимал, но я помню, как вся страна замерла у телевизоров, никто не знал, что будет дальше. Помню, когда был совсем маленький, должны были быть какие-то очередные выборы, и папа меня учил, чтобы я говорил: «Долой коммунистов!» Я радостно повторял. Еще, помню, был такой момент, когда Борис Николаевич о ком-то говорил по телевизору – кажется, о Кириенко. Говорил очень хорошо, и, чтобы я замолчал, наконец, и не мешал смотреть, папа мне сказал: «Замолчи, Президент про тебя говорит!» Я услышал обрывок фразы «…замечательный молодой человек».
– Когда вы проходили по экспозиции, что-то вызвало у вас личный интерес?
– Практически все. Это не та экспозиция, на которую можно потратить один день. Думаю, к ней надо подходить более внимательно. Мне как режиссеру было бы интереснее окунуться и подробнее узнать о семье Бориса Николаевича, начиная с его деда, которого раскулачили.
– Оба деда Ельцина были раскулачены.
– Тем более. Хочется внимательно изучить историю семьи. Понять, как этот мальчик, обнимающий козу, стал первым президентом свободной России. Очень сильная экспозиция «Семь дней», изменивших Россию. Могу сказать, что особенно интересны события 1993 года. Мне хотелось бы этому уделить больше внимания. Все это до сих пор воспринимается противоречиво. Для меня есть вещи, о которых мне хотелось бы узнать подробно, как хотелось бы понять, по каким причинам (велись ли об этом какие-то серьезные дискуссии), почему не была запрещена в нашей стране Коммунистическая партия. На мой взгляд, это обязательно надо было сделать. Мы до сих пор страдаем от того, что этого не произошло. Ну и, конечно, мне как современному человеку очевидно, что зеркальные колонны, где перечислены свободы, уже не зеркальные. Они перешли в сегодняшний день и потускнели. Колонну свободы собраний давно пора сделать матовой потому, что к нам это уже не относится.
– Члены вашей семьи неоднократно бывали в Ельцин Центре. Папа, например, в курсе, что вы прибыли сюда. Что он вам советовал посмотреть, на что обратить внимание?
– Он с большим уважением относится к Ельцин Центру. Считает Ельцина и его команду героями. Он очень обрадовался, что меня пригласили сюда.
– Когда вы решили стать режиссером? Были ли вы на это обречены или могли выбрать любую другую профессию?
– Я мог выбрать все что угодно. В семье только мечтали о том, чтобы я выбрал не кино. Решил лет в тринадцать. Поработал в кино мальчиком, который носит кофе. И вот как-то меня все это очень затянуло. Захотелось как-нибудь всеми этими людьми покомандовать.
– Расскажите, с какими трудностями вы столкнулись благодаря своей фамилии.
– Что бы я ни сделал в своей жизни, чаще всего я слышу, что сделал я это по блату. К этому уже привык. Видимо, так будет в течение всей моей жизни. Да и не переживаю уже давно по этому поводу. Больших трудностей я в связи с этим не испытывал. Очень горжусь своими родителями, своей семьей. Пожалуй, трудностью можно назвать то, что планка довольно высокая. Все-таки хочется, чтобы не про меня говорили «сын Андрея Смирнова», а чтобы про него говорили «отец Алексея Смирнова».
– Когда он был у нас со своим фильмом, ему сказали, что, даже сняв один- единственный фильм «Белорусский вокзал», он навсегда остался бы в истории отечественного кинематографа.
– Я и говорю: планка высока.
– Скажите, как вы, будучи двадцатитрехлетним молодым человеком, взялись за такую многосерийную махину, как «Садовое кольцо»?
– Ну, это было непросто. Я проходил серьезный отбор, в котором участвовало много режиссеров, которые были и старше меня, обладали большим опытом и известностью. Однажды Валерий Тодоровский меня спросил после очередного этапа проб: «Почему я должен доверить эту работу вам?» Я ему сказал: «Наверно, вы найдете режиссера профессиональнее и талантливее, но одно обстоятельство есть только у меня: мне очень надо!» Он согласился.
– Вы ни секунды в себе не сомневались?
– Я все время сомневался, но разве это повод, чтобы останавливаться? Моя профессия вообще связана с постоянным синдромом обманщика и сомнениями в себе. Но, по-моему, она слишком интересна, чтобы уделять этому большое внимание.
– Вашей задачей было убедить Тодоровского?
– Тодоровского и руководство Первого канала. И это не такая простая задача, потому что мне было двадцать три года, и я был дебютантом. У меня был оператор, которому был двадцать один год. Мы должны были доказать нашу профессиональную состоятельность в условиях тяжелой производственной выработки – 8 минут в день. При всех своих колоссальных кинематографических способностях, мой отец не может себе этого представить в страшном сне. На это потребовались и время, и усилия, и серьезная работа над собой.
– Родители видели фильм?
– Ну, они участвовали в нем.
– Что они вам сказали? Был ли у вас «разбор полетов»?
– Нет. Ну, мы как-то все очень похожи характерами и лучше знаем, как стоит жить и работать, но все-таки друг друга бережем. Одно могу сказать: они с радостью меня поддерживали. Конечно, они заметили там определенные недостатки. И я их заметил. Мы их обсудили. В целом они считают, что это очень удачный старт.
– В фильме потрясающий актерский состав. Каково было работать с этими актерами – непростыми, сложными, с солидным опытом?
– Я бы не назвал ни одного из них сложным актером. Они все высококлассные профессионалы. С профессионалами всегда легко работать. Секрет простой: надо уважать их работу. Нужно приходить к ним подготовленным. Четко объяснять, что ты хочешь. Если ты в чем-то не уверен, говорить об этом, советоваться и искать. Работа с актерами прошла у нас без единого серьезного конфликта за эти тяжелые три месяца, которые мы сосуществовали, и с большим обоюдным интересом.
– Какая атмосфера царила на съемочной площадке? Была ли это творческая лаборатория или жесткий диктат?
– К сожалению, это невозможно в условиях выработки 8 минут за день. Это значит, что в один день ты снимаешь 2 минуты, а в другой – 14 минут. Когда ты снимаешь 14 минут в день, то тебе должно повезти, потому, что будь ты хоть Френсис Форд Коппола, ты с этим не справишься. Мы готовились довольно плотно заранее и в процессе разбирались, с чем возможно, но никаких лабораторных условий у нас не было. Я стараюсь этого избегать, и мне нравится, что моя профессия такая тираническая. Но в смысле атмосферы мы старались создать праздничную, радостную атмосферу того, что мы занимаемся чем-то прекрасным и очень интересным. Потому что, по сути, что такое кино? Это когда огромное количество взрослых людей, зарабатывающих огромные деньги и тратящих на этот процесс огромные деньги, собираются вместе и играют других взрослых людей. Это довольно весело.
– Какие темы вам как режиссеру интересны и чего нам ждать от вас в будущем?
– Я должен со дня на день войти в подготовительный период полнометражной картины, которая будет называться «Подвиг». Это картина о сорокалетних, как я люблю, но уже в совершенно другой интонации, чем «Садовое кольцо». Я его внутренне для себя определил как «Анти-Садовое кольцо». В нем будет рассказана история семьи довольно современной и не типичной для нашего кино. И, в частности, я очень хочу коснуться сегодняшней парадигмы российского телевидения, различных ток-шоу, которые вызывают у меня много противоречивых чувств. Мне хочется поделиться этим со зрителем.
– С кем из актеров вам хотелось бы продолжить работать?
– Я не могу сказать, что был кто-то, с кем я не хотел бы продолжить работать. Они все совершенно чудесные ребята. Другое дело, что теперь, зная многих из них очень хорошо, мне было бы интересно работать с ними в каких-то ролях, не типичных для них. Вот, скажем, у меня должен был быть проект, который не сложился по разным причинам, помню, как я нервничал, – была роль человека нетрадиционной ориентации. Я подумал и позвонил Белому. К сожалению, проект не сложился, но пробы Белого я запомню навсегда, он блестяще это сыграл, очень изящно, тонко. Мне бы хотелось тех артистов, с которыми я работал, которых я знаю, открыть в каком-то новом, неожиданном для них качестве.