28.01.2019

Городское пространство формирует наше психологическое состояние. А как на него воздействуют таинственные, затейливые здания? Психолог Пол Кидуэлл рассказывает об этом в своей новой книге.

В городе есть всё для жизни: громады многоэтажек, поликлиники, остановки общественного транспорта, торговые центры с товарами на любой вкус, места развлечений, 24/7 зазывающие лёгкой музыкой вечного оптимизма…

В городе есть всё – но всегда ли нам в нём комфортно?

Этот вопрос более 10 лет изучает психолог и психиатр Пол Кидуэлл: он с сожалением отмечает, что учебники для дизайнеров до сих пор не обзавелись разделом «Психология архитектуры», а ведь он застраховал бы специалистов, конструирующих облик города, от многих ошибок.

Немало людей испытывают стресс, раздражение и одиночество в переполненном и шумном мегаполисе, и, по мнению психолога, этого можно было бы избежать, если бы архитекторы знали о том, как формируется чувство защищенности в пространстве, что делает место «атмосферным» и почему некоторые районы буквально созданы для преступной деятельности.

Именно об этом Кидуэлл и пишет в своей книге: «Психология города. Как быть счастливым в мегаполисе» не так давно вышла в издательстве МИФ (переводчик – Екатерина Петрова). Публикуем одну из глав этого любопытного исследования.

Таинственность и затейливость

Исследования подтверждают, что мы предпочитаем виды, пробуждающие любопытство. Всё самое прекрасное связано с тайной. Эволюционные психологи сказали бы, что любознательность способствует новаторским решениям, которые дадут адаптивные преимущества. Любопытство и творчество неразрывно связаны и питают величайшие произведения науки и искусства. Это основополагающие принципы человеческого бытия. «Тот, кого ничем не удивишь, – говорил Эйнштейн, – ничем не отличается от покойника».

То же можно сказать о восприятии ландшафта. Равнина не будит в нас интереса. Где там найти кров и пропитание? Для этого больше подойдет гористая или лесистая местность. А согласно результатам исследования американского географа Роджера Ульриха, ещё лучше, если она не полностью просматривается. Людям нравится предвкушать открытие неизведанного за пределами видимого, что, вероятнее всего, обусловлено инстинктом первооткрывателя.

То же касается интерьера дома. Узкие коридоры притягивают своей таинственностью, а в конце нас ждёт вознаграждение – открытое пространство, как поляна среди леса. Они символизируют незнакомую тропинку в чаще, которая может привести к сокровищам, упущенным другими искателями.

В конце своей карьеры Фрэнк Ллойд Райт спроектировал несколько маленьких домов, полностью удовлетворяющих потребность в тайнах и открытиях. Оказывается, комфортнее всего мы ощущаем себя в доме, где открытое пространство мы попадаем из ограниченного, вроде выхода к палаццо Публико в Сиене.

Проходя по узкому коридору или тоннелю, мы подсознательно ожидаем выйти на открытое место, сбывшиеся желания приносят несказанное удовлетворение. Как говорится, любопытство сгубило кошку, но удовольствие того стоило.

Дома мы предпочитаем менее официальную обстановку, нам приятнее атмосфера таинственности. Пол Пеннартц с кафедры экологии среды обитания Вагенингенского университета в Голландии, в 1980-х подробно опросил жителей местных муниципальных домов. Он хотел определить, какие параметры внутреннего дизайна помещений влияют на атмосферу. Оказалось, при наличии нескольких комнат лучше, чтобы их формы и размеры варьировались. Комнаты с углами считаются более функциональными, чем круглые, но лучше, если стены не идеально плоские. Ниши и выступы призывают включить фантазию и удовлетворить любопытство, что следует из полученных в исследовании ответов: «Мне нравятся не совсем плоские стены, чтобы можно было встроить шкаф, полки, лампы – что-то в этом роде». Согласно выводам Пеннартца, отсутствие заранее определённой функции у ниши не делает ее ненужной. Назначение ей придумает владелец в поисках вариантов интересного интерьера.

Но с таинственностью всё не так просто. Если её слишком много, она подавляет. В здании Дома музыки в Португалии Рем Колхас спроектировал окружающие центральный зал помещения в форме лабиринта, куда проникает очень мало естественного света. Он намеренно не дал никаких ориентиров, по которым посетитель поймёт, в какой части здания он находится. Поначалу это будоражит дух исследователя, но потом начинает раздражать, подавляет и даже вызывает тревогу.

Тем, кому приходится работать в здании каждый день, это доставляет дискомфорт. «Мне здесь не нравится, – поделилась со мной официантка, – я всё время как на иголках».

Важно знать, где выход. Это инстинктивная потребность, и она не лишена практического смысла. Очень неуютно, когда непонятно, где он. Вход/выход не должны быть узкими и тесными.

Но вернемся к интерьеру. Пеннартц выяснил, что удобство и приятные эмоции от общения связаны с размером прихожей. Узкие коридоры не способствуют взаимодействию. Как выразился один из участников исследования: «Все толпятся и толкаются перед вешалкой… когда кто-то одновременно приходит и уходит… приходится ждать, а если коридор узкий, то и стоять в очереди… какое уж тут удовольствие?» Квадратные прихожие однозначно предпочли узким коридорам. Итак, нам нравится, чтобы дом был убежищем с элементами таинственности – в разумных пределах. И обязательно хороший вид – но чтобы окна были не слишком большие.

А какой вариант сочли бы идеальным те, у кого есть возможность выбора?

Идеальный вид из окна

Большинство предпочитает смотреть на природу. Исследования Роджера Ульриха и других ученых подтвердили, что между пейзажем и видом на город обычно выбирают первый, а более привлекательными считаются озеленённые улицы. Мысль о благотворных свойствах природы – пользе для тела и души – первыми высказали поэты-романтики, в частности Уильям Вордсворт, и в дальнейшем подтвердили многочисленные исследования.

В современном мире очень многое требует внимания, что приводит к переутомлению. Даже кратковременное пребывание на природе восстанавливает способность сосредоточению. Особенно это заметно в такие напряжённые периоды, как экзаменационная сессия. Специалист по психологии среды Кэролин Теннессен решила выяснить, как созерцание природы влияет на способность к долговременной концентрации, и провела серию тестов с участием семидесяти двух студентов, проживающих в общежитии. Виды из окон комнат разделили на четыре категории – от полностью природных до урбанистических. Студенты из комнат с видом на природу показали лучшие результаты во всех тестах. «…»

Тяга к природе

Почему мы тянемся к природе? Как у нас развилась психологическая тяга ко всему живому? Биолог Эдвард Уилсон предполагает, что такая «биофилия» врождённая, поскольку даёт возможность обеспечить пропитание. Не исключено, что инстинктивное влечение к цветам, например, обусловлено тем, что после них появляются плоды. Издревле цветы были обещанием пищи.

Разумеется, сейчас об этом никто не вспоминает, ведь при нынешнем развитии промышленности мало кто выращивает овощи, ходит за грибами или разводит скот. Только фермеры или владельцы огородов сами видят, откуда берётся еда. Специалист по психологии среды Рэйчел Каплан занималась исследованием целительного воздействия садоводства и установила, что по благотворному влиянию на психологическое состояние мало что сравнится с наблюдением за ростом огородных культур. Связь природы с пропитанием заложена в нашей генетической памяти.

Затейливость и порядок

В природном ландшафте для нас наиболее привлекательны нюансы и разнообразие. Исследование Роджера Ульриха о ландшафтных предпочтениях это подтвердило.

Нам нужна не только тайна, но и затейливость. И зданий это тоже касается. Врождённая любознательность влечет нас ко всему необычному. Нам больше нравятся перепады высот, растительность, деревья, реки и озера, чем безжизненные равнины. Городские парки с деревьями и водоёмами в целом воспринимаются нами как приятный пейзаж.

Точно так же нас привлекают причудливые здания. Это проявляется даже в мелочах. Например, жители британской столицы предпочитают старинные лондонские кирпичи современным серийного производства. Раньше их изготавливали из смеси разной глины с вкраплениями жёлтых и красных цветов, а сейчас они гладкие и однородные.

Причудливый фасад

Рассмотрим психологический эффект от затейливого фасада в целом. Речь о скоплении отдельных элементов, заметно отличных друг от друга визуально, в ограниченном пространстве. Они могут быть как декоративными, так и структурными: кирпичная кладка как украшение, ставни, балконы, кованые конструкции, свес кровли, каменная кладка, портики и так далее. Результаты исследования Артура Стэмпса из Института качества окружающей среды в Сан-Франциско свидетельствуют, что силуэт и общая структура поверхностей здания не так важны, как количество декоративных элементов на них и детали наличников вокруг окон и дверей. Последнее на самом деле играет самую важную роль при выборе дома.

В гонконгском издании Papers in Design and Development перечислены четыре основных составляющих затейливости. Во-первых, воспринимаемая сложность повышается с увеличением количества явных элементов. Во-вторых, она возрастает при наличии необычных деталей – присущих авторскому стилю и нечасто встречающихся, как на фасаде Дома Бальо в Барселоне, спроектированного Антонио Гауди. В архитектуре под необычным подразумевается нечто оригинальное, своеобразное, удивительное и непредсказуемое.

• 

Третий фактор – мера, в которой архитектурные детали можно сгруппировать по определенным критериям. Если группы окажутся предсказуемыми и объединятся в более крупные, сложность снизится.

Рассмотрим неоднозначное здание библиотеки в Бирмингеме. Архитектор пытался разнообразить монолитную конструкцию, закрыв ее, как обоями, повторяющимися геометрическими формами, но предсказуемость орнамента делает его неинтересным. Сравните библиотеку с Домом Бальо – какое разнообразие пропорций и текстур.

Четвёртый фактор связан с визуальными различиями при наблюдении с разных точек. Именно поэтому «Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта считается шедевром.

Отличный пример – мемориал в итальянском Редипулье, хотя это скорее памятник, чем здание. Очевидна затейливость ведущих вверх ступеней, если посмотреть на него в разных ракурсах.

Как бы мы ни любили причудливость, нам нужны рациональная классификация и ощущение завершенности. Если порядка нет, возникает недоумение. Даже причудливым, чувственным формам Гауди присуща рациональность в организации необычных элементов.

Предположение о склонности теряться перед чересчур затейливым фасадом взялись проверить Айсу Акалин и её коллеги из Университета Гази в Анкаре. Они предложили студентам оценить пятнадцать фотографий пяти разных зданий. Снимки разделили на группы с низкой, средней  и высокой затейливостью исходя из количества элементов.

Исследователи обнаружили, что с повышением сложности росла привлекательность зданий для испытуемых. Но когда дело дошло до предпочтений, наивысшую оценку получили здания со средней затейливостью. Иными словами, если на оси Х затейливость, а на оси Y – предпочтения, график будет похож на колоколообразную кривую.

Недостаточную затейливость архитектор-постмодернист Роберт Вентури охарактеризовал как «скромность, которая не украшает». Нам нравится напряжение при изучении фасада: так в быту проявляется тяга к таинственному. Но излишняя вычурность вызывает отторжение. Это перекликается с психологическим воздействием разных типов ландшафта. Как мы убедились, человеку нравится разнообразие (с деревьями, горами и водой), но не чрезмерная пестрота, которая выводит из душевного равновесия.

Усложнённые фасады, как и буйные дикие заросли, дают нам столько информации, что мы не можем её усвоить. Как уж тут наслаждаться видом! В голове начинается полная неразбериха: мы перестаем понимать, что видим. Чтобы этого избежать, незнакомые элементы лучше сочетать с привычными.

Конечно, любое здание со временем кажется менее причудливым, когда мы начинаем узнавать его отдельные элементы. Это называется апроприацией. По определению Айсу Акалин, это «взятие под контроль, ознакомление, наделение значением, культивирование и забота, самоотождествление с местом или предметом и чувство принадлежности к нему». Апроприация развивается постепенно, и со временем значение здания для нас меняется.

Материалы облицовки вызывают разные эмоции, тут предпочтения мужчин и женщин обычно различаются. Деревянные плашки и состаренное дерево считаются тёплыми и женственными, в отличие от кирпича, камня и бетона. Наиболее привлекательны обычно дома, гармонично сочетающие в себе причудливость и сдержанность. Здание парламента Шотландии в Эдинбурге, на мой взгляд, не отвечает ни одному из этих требований. Его проектировал испанский архитектор Энрик Мираллес, строительство обошлось в 414 млн фунтов – и результат никому не нравится.

В 2007 году компания по разработке видеоигр ЕА выпустила очередную версию градостроительного симулятора SimCity. В рамках рекламной кампании проводился опрос, какое здание британцы хотели бы сровнять с землёй. Парламент Шотландии занял четвертое место. Тот факт, что он получил престижную премию Стирлинга за исключительные достижения в архитектуре от Королевского института британских архитекторов, доказывает, что пропасть между иными архитекторами и людьми, для которых они творят, продолжает расти.

На фронтальном фасаде есть определённая вычурность – разбросанные окна разной формы с будто случайными деревянными элементами. Задний же фасад, возвышающийся над общественной зоной, совершенно безликий. Общая структура из блоков, различающихся формой и размерами, намеренно дробная, как и у зданий Фрэнка Гери. Но ей недостает используемых Гери (в его лучших творениях) объединяющих элементов, которые увязали бы всё в единое целое (например, единообразия материалов).

Здание не только само по себе слишком вычурное, его нескладный вид вызывает психологический дискомфорт. Трудно понять, как и почему его части соединены друг с другом, и попытки разобраться не приносят ни малейшего удовольствия. Вдобавок непонятен выбор таких унылых цветов для города, где серых дней без того более чем достаточно.

Украшения на окнах выглядят прилепленными будто наспех и никак не компенсируют общую мрачность. Если архитектор не обеспечил цельность причудливого дизайна, здание вызывает неприятное ощущение дезориентации и незавершённости…

Источник: Просветительские медиа-проект Newtonew