«Москве — всё, регионам — остатки?» Лекцию на эту тему прочитала в Ельцин Центре Наталья Зубаревич, ведущий российский экономист-регионовед, доктор географических наук, профессор географического факультета МГУ. Перед выступлением Натальи Васильевны ведущий встречи журналист Валерий Выжутович огласил говорящие цифры: на Москву и Подмосковье, где живут 14% населения России, приходится 21% расходов бюджета и 24% доходов граждан.
«Даже совестливые москвичи признают: зажрались. С позднего Юрия Михайловича [Лужкова] мы пришли к ситуации, когда одни заливаются жиром и не знают, на что еще потратить, а подавляющему большинству, кроме Крыма, Севастополя и Сахалина, у которого сейчас хорошо прут доходы по налогу на прибыль, как-то не очень», — прокомментировала Наталья Зубаревич и подробно рассказала, как мы «докатились до жизни такой» и когда восторжествует справедливость.
«Не „стреляйте“ в Собянина. Не он все это создал»
— Исключительное положение Москвы — это следствие экономических законов и политических институтов. Первое — это объективный и работающий во всем мире агломерационный эффект: чем больше фирм локализовано в городе, тем больше возможностей производить разные товары и услуги, тем шире потребительский выбор, тем привлекательнее территория, тем больше концентрация людей, человеческого капитала. Эффект масштаба (при высокой концентрации удельные издержки на одного жителя меньше) и эффект разнообразия — это нормальные экономические преимущества. Так что Москва и так развивалась бы быстрее всех.
Но в России действует еще один, специфический фактор, фишка нашей страны том, что мы — страна, живущая на нефтяную ренту. У нас базовый источник ренты — нефть, на газ такого налога на добычу полезных ископаемых нет: мы так любили «Газпром», что не спешили облагать его большой рентой. Когда один субъект (Ханты-Мансийский автономный округ — прим. ред.) дает больше четверти всех доходов в федеральный бюджет — надо еще что-то объяснять? (Добавим: отчисления по налогу на добычу полезных ископаемых от ХМАО и ЯНАО и по НДС от Москвы и Санкт-Петербурга формируют три четверти доходов федерального бюджета — прим. ред.). Соответственно, должен быть единый центр, куда эта рента стягивается и откуда она распределяется. И этот центр — Москва.
Из-за необходимости собирать и распределять нефтяную ренту образуется большое распределительное государство, которое себя не обижает и кормит чиновников и силовиков.
И вся эта государственная машина с их зарплатами сконцентрирована в Москве.
[Что касается того, что, по словам Собянина, Москва кормит Россию, то] столица действительно платит гигантские деньги во все фонды — Пенсионный, фонд медицинского страхования. Но ведь страховые отчисления идут с зарплат автоматом. Нужно смотреть на ситуацию с двух сторон: не только, сколько выплачивает Москва, но и сколько она получает и тратит. Сергею Семеновичу такой подход не нравится, он любит только одну сторону.
В то же время только на благоустройство в январе–сентябре 2019 года из московского бюджета потрачено 250 млрд рублей (у Свердловской области весь бюджет — 260 млрд). А почему столько денег вбухано в плитку — зимнюю, летнюю, весеннюю, осеннюю? А на чем родилась реновация? Главная причина — бешеный рост погодовой дельты [в бюджетных доходах Москвы] на 200-300 млрд рублей.
Тратить их нужно как можно быстрее, чтобы на эти деньги не зарились ни федералы, ни несчастные регионалы. Да еще и себя не обидеть в процессе заключения договоров. По итогам 11 месяцев прошлого года профицит московского бюджета составил примерно 250 млрд рублей. Знаете, что будет по итогам года? 10 млрд — скромный, аккуратный профицит. В московской мэрии работают высокие профессионалы, я говорю это без кавычек и без ерничества. Машина настроена: там люди правильно работают и зарабатывают.
А самый быстрый оборот денег — в благоустройстве. Реновация требует выделения площадок под строительство, согласования документов. А благоустройство — цветочки, деревца, плитка, бордюрчик, еще что-то: раскидал по правильным подрядам — и восемь квартир на Цветном бульваре, и это только семечки.
Попыток изъять быстро растущие доходы Москвы было немерено. Но все они требовали изменений в Налоговый кодекс, на это никто идти не хотел. Индивидуальное раскулачивание заканчивается тем, что сегодня — меня, завтра — тебя, а потом эта игра без правил распространяется на все. Да и слишком серьезный политический вес у Сергея Семеновича. Он бьется аки лев, чтобы его не раскулачили.
Поэтому ему делают предложения, от которых он не может отказаться: например, подкинуть, в рамках специального соглашения, 4 млрд Севастополю. И все это «ручками», «по просьбам трудящихся», высоко трудящихся, «на галерах». Москва помогает не системно, а «на индивидуальной основе». И это усиливает неформальный характер перераспределения ренты, который и так зашкаливает. Но не «стреляйте» в Собянина. Не он все это создал. Он — выгодоприобретатель.
«А почему столько субсидий у Карачаево-Черкесии? А так договорились»
— Если посмотреть структуру всех налогов, собираемых на территории субъектов, не скажешь, что у всех все отобрали. Забирают у нефтедобывающих регионов. Ханты-Мансийский автономный округ: 90% — федеральному бюджету. У подавляющего большинства регионов две трети, а чаще процентов 80, остаются на территории. Просто на этих территориях налоги не собираются, нет налоговой базы.
Поэтому у нас — перераспределительная экономика, экономика большого крючка, на котором висят почти все регионы, и экономика множащихся «понятий». Наибольший уровень дотационности — у Чечни и Ингушетии: 80%. У Дагестана и Карачаево-Черкесии — 70%, в этом году будет побольше, потому что всем добавили трансфертов на 24%. Если в прошлом году добавили по 22%, чтобы выровнять последствия пенсионной реформы, то в этом году сказывается влияние нацпроектов. В «любимцах публики» — Крым и Севастополь, а самые «дистрофичные» — Тыва и Алтай.
Но знаете ли вы, что помимо нормальной дотации на выравнивание есть еще и ведомственные субсидии, на которые имеет право каждое министерство? Действуют собственные ведомственные нормативы. Лично я про них ничего не знаю, решения принимаются внутри ведомств. Чечне — 15 млрд, Крыму — 18 млрд, Севастополю — 5-6. А почему? А мы так решили. А почему столько субсидий у Карачаево-Черкесии? А так договорились. Больше всего сельхозсубсидий в стране получает Брянская область. Почему? Потому что есть слово на букву «м» — «Мираторг» (один из крупнейших производителей мяса в России — прим. ред.). Чукотке опять вдвое увеличили объем трансфертов. Потому что Роман Аркадьевич Абрамович — очень правильный человек, он лоббирует так, что Чукотка взлетела. Все это истории частных решений и договоренностей.
Причем это очень гибкая система. Все вопили, ругались, что нельзя давать столько дотаций, которые не по правилам и на выравнивание, а «ручками». В прошлом году федеральный центр резко сократил объем этих дотаций. Я обрадовалась: наконец-то бюджетная политика станет более прозрачной. Щас! Система перегруппировалась. Почти вдвое выросли «иные межбюджетные трансферты». Теперь они больше всех субвенций регионам на федеральные обязательства — 450 млрд рублей. Снова «ручками»! То есть ты, губернатор, не в регионе пахать должен, а правильно выбивать в Москве. А лучший выбивальщик всех времен и народов — на букву «К» в республике «Ч», где 40 тыс. вооруженных «нукеров», которые включены в состав сотрудников Росгвардии. Я каждый год смотрю, как он воюет с Минфином: где-то немножко проиграет, но в этом году плюс 18%. Молодец парень, работает.
Это антистимулирующая система. Регионы не могут развиваться в таком абсолютно «понятийном» формате. А теперь им (региональным властям — прим. ред.) еще и KPI зафигачили, посмотрим, как они будут отчитываться. Раньше, в «докипиайный» период, губернаторы отчитывались по 13 индикаторам, ни один регионалист их не видел, просто так решила администрация президента. За 10 индикаторов из 13 регионы фактически не отвечали. Базовым показателем была динамика ВРП, валового регионального продукта. Ну пришел [в регион] «Новатэк» по фамилии Михельсон-Тимченко (основные совладельцы компании — прим. ред.), он что — с губернатором договаривается? Причем здесь глава Ямала? Если [«Новатэк»] пришел на Ямал качать, а все льготы получил на федеральном уровне. И таких вопросов — миллион, особенно для нефтегазовых территорий. Там роль губернатора никакая. Для малого и среднего бизнеса — еще как-то, для крупняка она близка к нулю, потому что он решает свои проблемы либо в здании за кирпичными зубчатыми стенами, либо на Старой площади, либо в здании белого цвета.
«Правила игры должны быть более прозрачными и предсказуемыми»
— Я всегда задаю вопрос: а псковских за что, а костромских? Почему именно так, как вы решили? Может, как-то пообсуждаем? В стране, где представлен голос территорий, это хоть как-то обсуждается в Палате регионов. Я имела несчастье сходить в эту палату (имеется в виду Совет Федерации, Наталья Зубаревич выступила там в конце прошлого года — прим. ред.). Но там нет дискуссии. Ты говоришь 29 минут 30 секунд и ни копейкой больше, а следом выбегают бывшие главы северокавказских республик с криками: вы все неправильно сказали, мы растем и развиваемся! Не думаю, что они ничего не поняли, думаю, что не захотели услышать. Потому что неприятно слышать, как тебе наваливают и наваливают [денег], а толку?
Валентина Ивановна [Матвиенко], святая женщина, предложила: давайте рассадим весь крупняк по городам-миллионникам, и будет им счастье. Не будет. Потому что городу все равно ничего не достанется, а если добавится, то немного. Счастье будет «Аэрофлоту», S7 и даже «Уральским авиалиниям» что-то перепадет. Потому что в вертикальной системе решения принимаются в центре. Свезет московским и питерским отелям. Станут строить корпоративные гостевые дома. Так что это не решение.
Что-то дадут экономическому росту регионов нацпроекты: если ты что-то построил, это отразится в ВРП. Если в нацпроектах будет внятный кусок инфраструктурных инвестиций в крупные города, им будет легче развиваться, а крупный город в любом регионе — это драйвер развития (кстати, скоростной железной дороги Москва — Казань не будет точно: она по определению убыточна). Но поможет ли это городам стать более прибыльными? Будет ли эта история долгоиграющей? Пока у нас такие правила игры, когда городу остается 15% НДФЛ, остальное — региону, и ни в чем себе не отказывай, не поможет. Инфраструктура — только кусочек того, что надо менять.
Мы страна сверхконцентрированной нефтяной ренты. Это бич Божий. И пока экономика не слезет с этой ренты, так все и будет. В этих условиях первый осуществимый шаг — навести порядок в перераспределительной политике. Правила игры должны быть более прозрачными и предсказуемыми. Когда есть формализованные правила, вы понимаете, что будет через год-два-три. А сейчас мы не знаем, что опять учудят и как будут перераспределять дальше.
Это вопрос чисто политических и институциональных решений. Но при этом центр потеряет большой крюк, на котором держит все регионы. Ну какой же политик на это пойдет? Нужно создавать нормальные условия для малого и среднего бизнеса, низовой инициативы. Но и об этом я говорю в воздух. Об этом все говорят, только говорить нет ни малейшего смысла. Поэтому проблема [сверхцентрализации] не имеет решения в существующей политико-экономической системе.
«Нельзя убить крупную городскую страну с образованным населением»
— Протестовать глупо и бессмысленно. Человек рационален: ну вышли вы, была у вас какая-то бюджетная занятость или работа на мелком заводишке — вас оттуда к чертовой матери снесли. И где вы заработаете в своем небольшом городе? Нигде. Издержки очевидны, а выгоды маловероятны. Большая часть страны выживает. Некоторым денег не хватает даже на еду, в среднем по стране 15% хватает только на еду и на обувь. К пенсии добавили тысячу рублей — счастье-то какое! Там запрос только к государству: дай, мы же бедные. Поэтому сидят на кухнях и матерятся.
Силы трансформации зреют внутри системы, их две. Первая — урбанизация. Доля живущих в крупнейших городах становится все больше, сейчас 23% живут в больших городах, если добавим полумиллионники — уже треть. Если большие города будут расти и стягивать население, образуются субурбанизационные зоны: в 40-50 км от города будет улучшаться инфраструктура — дороги, доступность социальных услуг.
Это основа, на которой будет развиваться страна. Там больше возможностей найти работу, иные масштабы зарплаты, благодаря росту доходов формируется запрос на участие, на свой голос при принятии решений. Это происходит не быстро, но это эволюция, которую невозможно отменить, только затормозить, если везде выставить Росгвардию. Если научиться договариваться — пойдет более разумно и мирно.
Вторая сила — это поколенческая эволюция. Молодежь в крупных городах выросла с иной мерой уважения к себе. Родители уже меньше орут на детей, как-то договариваются, ослабел конфликт поколений: работает городская культура. Правда, насчет внуков я не очень уверена. Это маленькое поколение. Баланс будет смещаться в сторону старших возрастов при существенном сжатии доли молодежи. У кого выше протестный потенциал? А у кого выше запрос на помощь государства? Все понимают. С другой стороны, пожилые люди — разные. Городские, образованные люди пожилого возраста от государства особенно не зависят: они еще работают. Поэтому [на оппозиционных акциях] на проспекте Сахарова был микс молодняка и ветеранов «белодомовского движения».
Не знаю, что случится быстрее — закончится великое русское терпение или придет ощущение, что из тупика надо наконец выбираться. Вопрос — каким будет взгляд российской элиты: на 3 года или все-таки лет на 15-20. Явных предпосылок строго в одну сторону в среднесрочной перспективе нет, только в долгосрочной: прогресс не остановить. Ну нельзя убить крупную городскую страну с достаточно образованным населением. Ну да, пока мы сидим, терпим, потому что издержки выше шансов на реализацию. Но народ обсуждает, что делать. И в общем понятно — что, непонятно — кому. Мы же терпеливые, посидим еще. Может, и долго просидим.
В недавнем интервью Борис Акунин высказал умную вещь: только медленные эволюционные изменения с откатами назад, туда-сюда — только так, линейно — не будет. Любые резкие телодвижения… Нельзя завтра все поменять, и послезавтра уже все получится, так не бывает. Самое главное, что мы можем сделать сейчас, — передать наш ценностный и социальный капитал детям, чтобы они выросли нормальными. Другое дело — останутся ли они здесь.
Об Универсиаде в Екатеринбурге: денег не ждите
— Красноярск (где Универсиада проходила в прошлом году — прим. ред.), вашего предшественника, почистили. Я была там весной: город ухоженный, покрасили фасады. Провели улучшенное асфальтирование дорог от аэропорта к городу и основным спортивным сооружениям. Рассчитывали на многое, но в последний предуниверсиадный год получили лишь 10 миллиардов. Вспомним расходы на благоустройство московского бюджета: 250 миллиардов. Дальше объяснять? При этом долги в бюджете Красноярского края не сократились, а долги самого Красноярска вообще стали рискованными.
За все надо платить, в том числе за понты. Это дело выбора. Если очень хочется, вы же купите эту тряпочку? Наши региональные власти такие же внезапные, как девушки у витрины магазина. Не хватит денег — мама подкинет. Так вот, мама, федеральный бюджет, Красноярску подкинул очень плохо. В отличие от Казани, у которой очень хорошо получилось добыть федеральных денег. Так где Казань и Татарстан, а где Красноярск. У Екатеринбурга положение ближе к Красноярску. Татарстан последний из могикан. Вам не светит.
Метро Екатеринбургу нужно. Но если у нас система «кого люблю — тому даю», если у нас все по понятиям, так сделайте так, чтобы вас полюбили. У вас [глава Екатеринбурга Александр] Высокинский, конечно, не тот человек. И губернатор ваш… ну, не орел. Правда, есть свердловское лобби.
С вами бодаются Новосибирск и Нижний Новгород, а на горизонте с низкого старта поднимаются Тюмень и Краснодар. Есть два варианта. Первый — альянс, когда пять сильных игроков сели и договорились, установили между собой внутреннюю очередность. Но это трудно, потому что метро в Екатеринбурге не означает метро в Краснодаре. А если я буду четвертым, а деньги закончатся на третьем? Кроме того, любые горизонтальные действия межрегионального характера, не санкционированные полпредствами, а тем более действия регионов из разных федеральных округов, всегда вызывают риски, что на вас навесят политическую заказуху. Поэтому лучше сидеть и не высовываться, но тогда вы останетесь без метро.
И второе правило — чтобы у тебя все было тихо. А ваш губернатор уже «посыпался» с храмом. Потому что Екатеринбург — большой город, здесь представительство людей с очень разными интересами. Я Высокинскому давно говорила: с людьми договариваться надо, а не без конца придумывать планы великих и могучих свершений.
Источник: znak.com