Комплекс центров коллективного пользования (ЦКП) в Сколтехе хочет стать своего рода инфраструктурным хабом для создания и развития новых технологий. Представляем интервью с создателями ЦКП.
О том, как представляют себе будущее его создатели, научный журналист Нодар Лахути поговорил с руководителем отдела по управлению ЦКП, кандидатом технических наук Алексеем Денисовым.
— Начнем со злобы дня — как повлияла на планы ЦКП разворачивающаяся пандемия?
— Наши долгосрочные планы мы пока не корректировали, следим за текущей ситуацией, хотя ряд мероприятий пришлось перенести на будущее, например, торжественное открытие центра электронной микроскопии (ЦКП «Визуализация высокого разрешения»), а сотрудников перевести на удаленный режим работы. Это, в свою очередь, большой вызов для нас, поскольку оборудование в центрах требует присутствия человека. Поэтому сейчас мы активно занимаемся работой, не требующей прямого доступа к оборудованию: подготовкой новых методик, изучением рынка, поиском потенциальных заказчиков и подготовкой необходимой документации для сертификации наших центров.
— Если говорить о планах развития, как определяется, например, нужен ли еще один центр?
— Здесь необходимо учитывать два фактора. Во-первых, к марту 2018 года, когда был создан первый ЦКП в Сколтехе, уже было приобретено оборудования более чем на 4 млрд руб. Изначально оно было распределено по девяти центрам науки, инноваций и образования (ЦНИО). У нас было две задачи. Первая — объединить имеющееся у нас оборудование, чтобы им могло пользоваться больше людей, и внутри института, чтобы не покупать дорогостоящий прибор каждому из желающих, и вне его. Вторая — собрать команду высококлассных специалистов, занимающихся не только ежедневным обслуживанием приборного парка, но и постоянным развитием новых компетенций с учетом лучшей мировой практики. Шесть уже созданных ЦКП сформированы на базе уже имевшегося оборудования.
Хороший пример — ЦКП «Чистые помещения для микро- и нанообработки». Физически он еще не существует, пока только на бумаге, сейчас идет проектирование. Мы создаем его практически с чистого листа, проанализировав желания и потребности наших коллег и партнеров, а также исходя из понимания, в каком направлении нужно двигаться.
А направление это — развитие нашей общенациональной инициативы по созданию инфраструктуры разработки и экспериментального производства устройств нового поколения, информационных, сенсорных, квантовых систем. 50–60 лет назад у нас и в мире бурно развивалась микроэлектроника, а сейчас, когда она столкнулась с фундаментальными физическими ограничениями, мы подходим ко второй волне, только уже фотоники — науки и технологий, связанных с генерацией, детектированием и управлением фотонами, а также их взаимодействием с веществом. Множество современных систем уже используют устройства фотоники — лазеры, фотоприемники, аналогово-цифровые преобразователи и др., однако в подавляющем большинстве они дискретны, т. е. выполнены в виде отдельных компонентов, что накладывает соответствующие ограничения на их габариты, стоимость и надежность.
Именно поэтому сейчас очень активно развивается так называемая интегральная фотоника. «Интегральность» здесь можно рассматривать в разных смыслах: во-первых, когда мы несколько устройств объединяем на одном кристалле, на одной подложке. Это как раз то, что произошло в микроэлектронике 50–60 лет назад. И, во-вторых, когда в рамках одной системы мы объединяем высокоскоростные микроэлектронные компоненты и компоненты интегральной фотоники, тем самым создавая так называемые оптически насыщенные системы, с тенденцией к постепенному вытеснению первых. Оптически насыщенные системы будут обладать значительно большей производительностью и пропускной способностью, более 1 ТБ/с, по сравнению с современными и перспективными электронными устройствами.
Мы придаем этому направлению большое значение, потому что оно активно развивается во всем мире, создаются консорциумы, программы поддержки, целые экосистемы на уровне государств. Фотоника стала так называемой сквозной технологией — технологией, способной дать адекватный ответ на современные общественные вызовы, с которыми сталкивается и столкнется человечество: Европейская комиссия числит среди них коммуникации, безопасность, мобильность, здоровье, энергетику и климат.
Называется данная технология сквозной потому, что ее методы и результаты могут быть применены как раз во многих областях: IT, биомедицина, энергетика, космос и многие другие. Недавно в России стартовала национальная программа «Цифровая экономика», и в рамках этой программы (а именно в рамках федерального проекта «Цифровые технологии», через реализацию соответствующих дорожных карт) предполагается развитие «сквозных технологий». Там есть ряд направлений, в частности, квантовые технологии, технологии беспроводной связи, робототехника и сенсорика и другие. И вот все эти технологии могут быть «обогащены» применением технологий интегральной фотоники.
Развивая нашу концепцию сквозной инфраструктуры, мы ориентируемся на то, чтобы создать единую платформу, целую экосистему, где все эти перспективные направления будут обеспечены. Скажем, вышеупомянутые чистые помещения станут ключевым элементом этой экосистемы и позволят нам и нашим коллегам, которые работают в смежных областях, создавать единую компонентную базу следующего поколения на базе интегральной фотоники. В свою очередь, вокруг чистых помещений будет организована распределенная сеть дизайн-центров и измерительных лабораторий для разработки и тестирования компонентой базы. Дальше уже на основе этой компонентой базы будут создаваться конкретные решения, в частности, системы передачи и защиты информации, сенсорные и биомедицинские системы и многие другие. То есть мы создаем, можно сказать, своеобразный конструктор Lego для систем нового поколения, из которого можно будет собрать нужный результат.
— Иными словами, вы строите с большим упреждением, чтобы оказаться среди лидеров.
— Так и есть. Микроэлектроника достигла определенного физического предела, компании вынуждены постоянно искать дополнительные ухищрения и технологии, чтобы продвинуться и сделать устройство немного более производительным. С фотоникой другое дело: и потенциал сейчас гораздо больше, и отставание у нас в стране гораздо меньше. Мы действительно можем занять лидирующие позиции, и у нас всё для этого есть, в том числе кадры и идеи.
— Какой вообще горизонт планирования у центров и у института в целом?
— Предметно, осязаемо, если взять по всем ЦКП, это пять лет. Если говорить о фотонике, пять лет — это только реализация самого проекта. Мы планируем гораздо дальше, скажем, до 2025–2035 годов, потому что только после первых пяти лет начнется практическая реализация как раз тех самых принципов, о которых мы сейчас говорим. После 2035 года уже, наверное, далековато, 2050-й тем более, потому что за это время всё может измениться. В целом мы синхронизируемся с нацпрограммой «Цифровая экономика», которая сейчас запланирована до 2024 года, а потом она будет как-то обновляться.
Кроме того, очень важно соблюсти этапность всего проекта, который мы разбили на две части. Первая часть относится к созданию площадки, платформы, которая будет работать над созданием фотонной компонентой базы вне зависимости от того, что именно будет востребовано рынком. Это достаточно универсальная вещь, поскольку микропроизводство в условиях чистых помещений всё равно будет востребовано: оно является абсолютно необходимым условием для создания подавляющего большинства современных вычислительных, сенсорных или любых других устройств, не говоря уже о перспективных, будь то элементы квантового компьютера, интегральные лазеры или биомедицинские сенсоры.
А вторая часть, долгосрочная, — это создание на нашей базе площадки для мелкосерийного контрактного производства. И здесь основной упор будет сделан именно на реальные потребности рынка. Сегодня в России отсутствует инфраструктура, способная обеспечить вывод перспективных технологий, о которых мы говорим, на рынок в формате «от идеи до серийного производства». Научные и прикладные исследования, как правило, останавливаются на уровне технологической готовности TRL4 (Technology Readiness Level. — Прим. ред.), т. е. на фундаментальных и прикладных исследованиях, proof of concept, макетных образцах.
В то же время промышленные компании и крупные интеграторы заинтересованы в продукции с уровня TRL7–8, т. е. опытно-промышленного производства. Наша идея как раз в том, чтобы сократить, ликвидировать этот разрыв, чтобы развивать идеи новых продуктов и выводить их на рынок в течение, скажем, трех-четырех лет. Безусловно, при условии соответствующего спроса на них. Сегодня мы можем только предполагать, что будет востребовано через 5–10–15 лет, поэтому реализуем первую фазу, заложим фундамент, и уже дальше по результатам примем решение.
Про горизонт планирования 50 лет сложно говорить, но можно наблюдать, как развивались те или иные технологии, например, микроэлектроника. И на ее примере можно сделать вывод, что возможностей у той же фотоники очень много, далеко еще не весь потенциал реализован, на сегодня это не более 20%. Можно сравнить опять же с микроэлектроникой, где 50–60 лет назад произошел скачок, переход от дискретных к интегральным компонентам, а сейчас микроэлектроника занимает огромную часть мирового рынка, но прирастает при этом относительно небольшими темпами: примерно на 4–5% в год.
Для рынка традиционной фотоники, т. е. лазеров, особенно высокомощных, систем освещения, телекоммуникационного оборудования, RFID-чипов и т. д. это уже 7–8% в год. А вот интегральная фотоника развивается гораздо более быстрыми темпами: годовой прирост более 25%. И там происходят достаточно интересные вещи, потому что, помимо перехода от традиционных, дискретных систем к интегральным, есть огромный пласт совершенно новых технологий, таких как, например, квантовые, о которых сейчас так много говорят.
При этом фотоника является ключевой обеспечивающей технологией для квантовых технологий, поскольку на ней основано около 90% перспективных платформ, таких как квантовые вычисления, квантовая сенсорика и квантовые коммуникации. Так вот, в этих 25% роста интегральной фотоники квантовые технологии пока не учитываются, потому что никто не знает, как и куда это выстрелит. В эпоху первых компьютеров мы не могли предположить, что карманные устройства будут рассчитывать маршрут из точки А в точку Б или помогать заказывать еду. Сейчас мы на сходном рубеже, поэтому, повторюсь, мы создаем платформу, на базе которой дальше как раз могут появляться соответствующие решения.
— То есть фотоника — это, так сказать, флагманский проект?
— Да, для центров коллективного пользования — это, конечно, принципиальная вещь. Ведь будет создан не только один ЦКП в виде чистых помещений, будет произведено дооснащение ряда других ЦКП, чтобы они смогли с технологиями интегральной фотоники «взаимодействовать». Будет создана целая система, целая инфраструктура или комплекс ЦКП. Мы ее называем экосистемой интегральной фотоники. А в рамках этой экосистемы уже будет выполняться множество мероприятий: и инфраструктурных, и научных, и образовательных.
— К сожалению, сегодня мы не можем пройтись по территории ЦКП, а пересказывать информацию на вашем вебсайте неинтересно. Поэтому давайте так: что бы вам хотелось первым делом показать гостю?
— Если бы вы пришли на экскурсию, то, скорее всего, первым делом мы пошли бы в новый кампус, где сейчас физически располагаются только два ЦКП: «Фаблаб и мастерская» и «Визуализация высокого разрешения». Остальные ожидают переезда в новый кампус в ближайшее время. Еще один ЦКП, «Кластер обработки и хранения данных», хоть пока и не переехал, уже оказывает инфраструктурную поддержку всему Сколтеху и внешним заказчикам. Его основная задача — предоставление вычислительных ресурсов и хранилища данных лабораториям ЦНИО, стартапам и другим ЦКП, а также поддержка учебной деятельности Сколтеха.
Фаблаб — это центр, который мы создавали на базе существующей студенческой мастерской. Его основная задача — поддержка студенческих и научно-исследовательских проектов, а также проектов стартапов в части прототипирования, создания и тестирования образцов, изделий и устройств из различных материалов. Возможности огромны, хотя оборудование у нас сравнительно небольшое, в смысле мы не промышленная мастерская, зато доступен широкий набор материалов — пластик, дерево, металлы, различные сплавы — и методов обработки: металлообработка на ЧПУ-станках, электроэрозия, сварка, пайка, литье, покраска, лазерная резка, 3D-печать и многое другое, у нас есть даже швейная машинка.
Студенты могут прийти сами поработать, кроме того, Фаблаб — это ключевое звено для так называемого Innovation Workshop и интенсивных классов-семинаров Quick Success в его составе: у нас принято, что первокурсники не идут первым делом в большую аудиторию слушать лекцию, а на месяц с головой погружаются в научно-инновационную деятельность. В составе команды они решают ранее им неизвестную проблему, создают интересный и перспективный прототип. Причем самое важное даже не сам прототип и даже не практика использования оборудования, а развитие навыков работы в команде, проектного управления, умения приобретать новые знания, т. е. того, что будущим выпускникам потребуется, когда они вырастут и станут предпринимателями, инженерами или учеными. В команду обычно входит от двух до десяти человек, в зависимости от курса, специализации и выбранного образовательного трека, а задача ЦКП — поддержать их, обеспечить их нужным оборудованием. Конечно, мы огромное внимание уделяем безопасности, потому что даже шуруповерт может быть опасен в неумелых руках.
Еще у нас есть механическая мастерская, оборудованная сложным оборудованием, в том числе ЧПУ-станками. Туда мы студентов не пускаем. Вместо этого там работает команда из наших профессиональных инженеров и технологов, которые на заказ изготавливают конкретные детали по чертежам заказчика.
Второй ЦКП, успешно функционирующий уже в новом здании, — это центр электронной микроскопии, или ЦКП «Визуализация высокого разрешения», как он официально называется. Центр оснащен самым современным оборудованием — у нас есть несколько электронных микроскопов от компании FEI, теперь уже Thermo Fisher, в том числе просвечивающий электронный микроскоп Titan Themis Z, а также уникальный для России двухлучевой сканирующий электронный микроскоп Helios G4 с фокусируемым ионным пучком. Сегодня электронная микроскопия вообще и просвечивающая в частности является одним из наиболее востребованных методом структурного и аналитического анализа самого разнообразного набора материалов: металлов, сплавов, порошков, полупроводников, тонкопленочных покрытий и многих других.
— Чем новое здание отличается от старого?
— Новое здание уникально, в прошлом году мы получили приз за лучший университетский кампус в рамках ежегодной архитектурной премии Prix Versaille, которая прошла в штаб-квартире ЮНЕСКО. Новый кампус с первого дня проектировался как место, способствующее созданию новых идей, решению междисциплинарных задач, поскольку все пространства устроены так, что на пути, скажем, в столовую ты проходишь через несколько других центров и можешь с кем-то столкнуться и обсудить интересную идею. При этом наш институт сравнительно небольшой: только к 2024 году штат профессоров планируется увеличить до 200 человек, а научных сотрудников до 360, но при этом все они из разных областей науки и будут постоянно взаимодействовать друг с другом.
Есть множество направлений, где такое взаимодействие очень важно: те же исследования в области фотоники, которые могут применяться и для биологических исследований, это так называемая биофотоника, и для задач, связанных с материаловедением, и в области квантовых технологий. Новое здание построено соответствующим образом: это кольцо, в которое вписано 12 лабораторных блоков, в каждом из которых располагаются наши ЦНИО. ЦКП после окончательного переезда будут располагаться по большей части в подвале ввиду особых требований к оборудованию, а также удобного доступа из любого лабораторного блока.
Общая площадь нового здания, или «Восточного кольца», как оно еще называется, — 134 тыс. м2. Из них полезных, то есть тех, где физически могут находиться люди и располагаться общественные зоны, около 81 тысячи, из них 53 тыс. метров уже распланировано под лаборатории. Мы начали переезд только в конце 2018 года и еще года два-три будем продолжать, но жизнь в здании уже кипит, потому что существующие центры развиваются, закупают новое оборудование, приходят новые профессора, им нужно инфраструктурное обеспечение. Приходят новые иностранные участники, выдаются мегагранты. А обязательное условие мегагранта — это, например, создание лаборатории. Таким образом, новый кампус и сам Сколтех — это живой, динамично развивающийся организм. Изначально мы даже не могли предполагать, насколько интенсивно всё это будет развиваться, насколько будет разнообразно.
— Давайте посмотрим на ЦКП в области геномики — что в нем стоит особо отметить?
— Самая главная ценность всех наших ЦКП — это люди. Высококлассные специалисты, которые способны не только работать на сложном высокотехнологичном оборудовании, но и предлагать новые методики и способы решения совершенно разноплановых задач. ЦКП в области геномики не исключение.
Возьмем, например, некоторых наших коллег из стран Азии: у них гораздо большие технические возможности в той же геномике, они ставят себе по 80 секвенаторов, а у нас их всего три, материалы и реагенты там закупаются в огромных количествах (и поэтому с огромными скидками). Конечно, они могут выполнять исследования дешевле, чем мы, но здесь нужно понимать, какие именно исследования. У них это в подавляющем большинстве однотипные стандартные процедуры, которые, безусловно, находят своих заказчиков: например, фармкомпании нужно проверить что-то на большом количестве образцов, набрать статистику, при этом все методы и подходы уже заранее известны.
Мы же ориентируемся на уникальные исследования, то есть исследования новыми методами и новых методов, новых материалов, новых подходов, и анализ результатов, получаемых этими методами. Без людей соответствующего уровня это невозможно. И пусть у нас гораздо меньше приборов, но мы ведем исследования, интересные с точки зрения науки и прикладных применений. Например, установление генетических причин наследственных заболеваний, поиск генов, отвечающих за экономически значимые свойства растений и животных, и многие другие задачи, связанные с изучением структуры, функционирования и эволюции живых организмов, а также микробиологии и антропологии. При этом секвенатор — это только инструмент для ученого. Без грамотного анализа полученных результатов он абсолютно бесполезен.
— А чего, быть может, не хватает?
— Мы сейчас планируем закупку нового прибора, совершенно другого класса, Sequel II от компании Pacific Biosciences. Он позволяет считывать последовательности гораздо более длинные, чем те, которые мы сейчас можем считывать, и он намного точнее. В России таких приборов сейчас нет, а у нас сформировался круг заказчиков, которые очень заинтересованы в том, чтобы им пользоваться. Этот прибор позволит получить так называемый замкнутый цикл, и мы сможем ну не 100%, конечно, исследований проводить, но достаточно существенную их часть.
— Предположим, предлагается некое передовое исследование, но для него нужно дорогостоящее оборудование, которое, скорее всего, в обозримом будущем себя не окупит. Как делается выбор между возможностью получить уникальные результаты и бюджетными ограничениями?
— Мы такой выбор делаем регулярно. Ученые приходят с новыми идеями и запросами на закупку оборудования. Конечно, мы бы всё оборудование с большим удовольствием закупали, но приходится оценивать долгосрочные перспективы, не только реализацию конкретного проекта. Для этого в каждом ЦКП есть экспертная группа, которая проводит анализ перспектив применения конкретного оборудования. А дальше на основе ее рекомендаций мы принимаем решение. Это происходит постоянно, потому что каждые полгода-год появляется новый прибор, с новыми функциями, более совершенный, и здесь нужно искать золотую середину.
— Давайте на минуту перенесемся в область несбыточных мечтаний: если бы имелись неограниченные ресурсы, что бы вы сделали в первую очередь?
— Один из проектов, которым мы сейчас занимаемся — по фотонике, я о нем уже говорил, — требует серьезных инвестиций. Это связано с тем, что мы строим достаточно смелые планы и вкладываемся именно в то оборудование, которое нам реально нужно, исходя из наших текущих и будущих потребностей. Мы знаем, чего хотим, в какие сроки и в каких объемах, и, хотя запрос, можно сказать, солидный в финансовом плане, мы прекрасно понимаем, что в ближайшем будущем получить без этого оборудования значимые результаты будет просто невозможно. Это, пожалуй, наиболее яркий пример. Иначе может сформироваться своего рода замкнутый круг, и я всегда, когда общаюсь с коллегами, стараюсь все-таки ориентироваться на их потребности. Есть представление, что науку нужно недофинансировать, мол, тогда и появятся значимые результаты. Я с этим категорически не согласен: передовая наука и инструментарий требуют колоссальных вливаний, иначе мало что может получиться.
Вернемся к нашему инфраструктурному проекту в области фотоники. Здесь следует отметить, что эта история выходит далеко за рамки одного института. Это общенациональная история, нацеленная на поддержку, на развитие кооперации в этой области. Мы открыты для сотрудничества и партнерства с другими организациями. В принципе в этой и смежных областях мы с ними уже взаимодействуем. Пользователем создаваемой экосистемы интегральной фотоники будет не только сам Сколтех, но и все участники кооперации, как академические, так и индустриальные, причем на равных условиях. Будут созданы возможности для разной степени участия, от простого использования оборудования до заказа устройств с заданными параметрами.
Вы можете спросить: почему на базе именно Сколтеха? Во-первых, для реализации предлагаемой научно-технологической инфраструктуры в здании Сколтеха уже выделены специализированные помещения, защищенные от вибраций и электромагнитного излучения и отвечающие самым серьезным требованиям. В частности, здание лабораторного блока для чистых помещений хотя и вписано в основное здание, но отделено от других и стоит на независимом фундаменте. Под ним нет подвала, что очень важно, поскольку не будет дополнительных вибраций или провисаний. Кстати, в подвальных помещениях ЦКП «Визуализация высокого разрешения» все наши микроскопы установлены как раз на таких фундаментах: там требуется очень высокая точность, и любое колебание приведет к искажениям в результатах.
Во-вторых, Сколтех, пожалуй, единственный в России университет, у которого до сих пор, несмотря на все геополитические сложности, даже не прекращается, а только наращивается международное сотрудничество. У нас большое количество профессоров-иностранцев. Благодаря наличию более 30 международных институтов-партнеров мы гордимся своей командой высококвалифицированных специалистов с многолетним опытом работы в проектах подобного уровня. А купить прибор, на котором никто не сможет работать, — это катастрофа.
В-третьих, в Сколтехе уже запущен и успешно функционирует комплекс ультрасовременного измерительного оборудования, необходимого для метрологической поддержки технологических процессов и измерений устройств интегральной фотоники.
Наконец, в-четвертых, Сколтех тесно интегрирован в экосистему инновационного центра Сколково, что открывает создаваемой кооперации уникальные возможности по взаимодействию с высокотехнологичными отечественными и зарубежными компаниями.
— Есть ли у ЦКП самостоятельная жизнь?
— Безусловно. Хотя ЦКП это в первую очередь инфраструктура, поддерживающая исследования наших заказчиков, мы также ведем перспективные исследования. Я бы это назвал развитием компетенций. Анализ результатов секвенирования, методы современной электронной микроскопии, современные технологии 3D-печати и все остальные направления постоянно совершенствуются и развиваются, и мы внимательно следим за новостями, чтобы оставаться на передовом крае науки.
Предположим, к нам пришли ученые со своей задачей. Возможно, они сами решат ее, используя наше оборудование. Но мы также готовы оказать им поддержку, помочь с методологией и с оптимальным режимом использования самих приборов, так сказать, сидеть с исследователями рядом за микроскопом. Формат участия может быть разный. Можно только получить и переправить заказчику данные, но если у нас есть соответствующие специалисты, то мы можем структурно и с точностью до отдельных атомов описать образец.
Речь может идти и о том, как вообще поставить и провести эксперимент. Скажем, опытный микроскопист настроит прибор за полчаса и посмотрит всё в течение дня, а начинающий потратит несколько дней и ничего не добьется. Вот поэтому так важно, что у нас достаточно разнообразный и богатый опыт, чтобы можно было при необходимости сразу внести правки в постановку исследования, скажем, предложить другой режим работы прибора. Мы знаем возможности каждой единицы оборудования, режимы, в которых оно работает, особенности использования конкретных приборов.
— ЦКП открыты в том числе и для внешних заказчиков. Какова их доля?
— В среднем примерно 50/50, хотя соотношение отличается от центра к центру, где-то 30/70, где-то наоборот. Заказчики очень разные: академические институты, крупные компании, скажем, нефтегазовые, горнодобывающие, машиностроительные. Заказы могут быть тоже совершенно разные, от проверки возможностей определенной методики до получения больших объемов однотипных данных. Кстати, внутренние заказчики делятся на две части: с внутренними деньгами и с внешними деньгами. Есть наши ученые, которые в рамках своих исследований заказывают у нас работы, и есть достаточно большое количество проектов, которые наши внутренние заказчики осуществляют совместно с внешними партнерами. Для института это, безусловно, хорошо, и, если бы нужного оборудования у нас не было, часть денег ушла бы внешним исполнителям.
— И напоследок: не могли бы вы привести пример интересного заказа?
— Да, вот как раз в ЦКП «Визуализация высокого разрешения» был заказчик, который регулярно приобретал заготовки для своих микроэлектронных изделий за границей, и ему нужно было понять, почему одна из новых версий такой заготовки перестала корректно работать. Выяснить, на каком именно этапе произошла ошибка, — задача нетривиальная. Хотя бы потому, что уже изготовленное устройство не предполагает режима отладки и возможности тщательного измерения всех его электрических параметров. Раньше такие задачи нам не приходилось решать, но мы с ней успешно справились. Мы с коллегами, можно сказать, вскрыли данное устройство с помощью нашего специального оборудования, добрались до глубоко расположенного слоя металлизации и методом микросварки и локального осаждения металла вывели на поверхность образца несколько тестовых контактов для последующих измерений. Сложность еще заключалась в том, чтобы не нарушить работу устройства, или, пользуясь медицинской метафорой, провести хирургическую операцию, не допустив повреждения жизненно важных органов.
Алексей Денисов, Фото Тимура Сабирова
Источник: trv-science.ru