Соглашаясь с необходимостью воссоздания у наших современников объективной истории девяностых, нам часто задают вопрос: почему в качестве зеркала происходивших тогда событий мы выбрали именно газету «Россия»?
Наверное, потому, что именно с газетой «Россия» связан необычайно насыщенный период жизни и у меня- главного редактора журнала «Новые Знания», и у основателя и главного редактора этой газеты Александра Дроздова, который теперь является Исполнительным директором- председателем Правления Ельцин Центра. Нам обоим тогда довелось трудиться в Белом Доме (как мы тогда стали называть нынешнее здание Правительства РФ), в эпицентре новой российской власти, которая была тогда, без преувеличения, эталоном публичности и доступности. Пропускного режима в здание, где находилось главное должностное лицо РСФСР, в 1990 году почти что не было. Там мы и познакомились с Александром Дроздовым, который был помощником его первого заместителя Руслана Хасбулатова. Почти сразу я воодушевился его замыслом- созданием влиятельной еженедельной газеты. Первоначально ее предполагалось назвать «Республика», но Б.Н.Ельцин- остановился на названии «Россия». Именно она фактически стала первым средством массовой информации суверенной России. Хотя газета и имела в подзаголовке надпись: «Газета Президиума Верховного Совета РСФСР», с подготовки ее первого номера в редакцию никто не звонил и не рекомендовал, кого публиковать, а от кого воздержаться. Тем более никому и в голову не приходило что- либо запрещать.
Так я стал сначала ее автором-обозревателем, потом, оставив должность руководителя группы консультантов ВС РСФСР, руководителем отдела и первым зам. главного редактора. К тому времени я уже очень хорошо знал профессиональный путь Главного редактора Александра Дроздова, внучатого племянника Николая Щорса, включавший фундаментальную подготовку в МГИМО, многолетнюю работу собкором «Комсомольской правды» в Японии, а затем заведующим ее международным отделом и ответственным секретарем. Знали мы, конечно, многих интересных авторов, которых тогда совсем не нужно было искать. Тем более, что в те годы публикации должностным лицам ни с кем не надо было согласовывать.
22 июня 1991 года исполнилось пятьдесят лет начала Великой Отечественной войны, что было отмечено фотоиллюстрациями и текстами первой полосы «Помним». Но не только. Публикация историком Анатолием Латышевым в «России» предвоенных дневников «болгарского Ленина» Георгия Димитрова позволяло нашим читателям более объективно оценить внешнеполитический курс Сталина и лучше понять, почему нападение фашистской Германии на СССР было названо «вероломным».
В этом же выпуске мы затронем и болевую точку жизни страны, спровоцированную нюансами современной внешней политики Советского Союза в целом и визитом Президента СССР М.С. Горбачева в Японию в частности. О том, что происходило тогда на Курильских островах- материал нашего зав. корпунктом на Дальнем Востоке Натальи Барабаш. Что же касается причины происходившего- запутанных советско- японских отношений, то их анализ дан в статье Александра Дроздова. Он часто выступал на страницах «России». Однако на этот раз сделал это не столько в качестве ее Главного редактора, сколько как блестящий специалист- японовед, много лет проживший в Японии, с в совершенстве изучивший ее язык и обычаи, и не поФнаслышке знающий историю отношений двух стран и механизмы формирования международной политики СССР. Дополнением к ним выступает статья нашего собственного корреспондента в Северной Америке Макса Ройза «Ельцин и Запад»
«Россия» №24 от 22 июня 1991 года
«…Те, кто сражается на войне,- самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь…»
Эрнест ХЕМИНГУЭЙ
Рэм ПЕТРОВ
Чем больший срок отделяет нас от Великой Отечественной, тем чаще можно встретить эти пары снимков фото солдата с передовой и рядом- морщины возле глаз на том же лице, но годы спустя. Чем длиннее эти годы, тем разительней контраст: молодость, отданная войне, — и старость в наше неблагодарное время. Их все меньше числом, фронтовиков, и те, кто дожил до 90-х, были молоды и красивы в 40-х-так же, как их деды и прадеды в 1812-м и 1914-м, когда они шли сражаться с врагом, надеясь, что, выиграв войну, они обретут землю и волю в благодарном Отечестве или по крайней мере- память и благодарность выцветшее потомков.
Очередная годовщина, вспомнить… Есть нечто несправедливое в «отмечании» трагических дат: ведь отмечаем-то мы десятичную систему счисления, а боль не может быть исчислена; но человечество снова и снова расписывается в математичности своих эмоций, а наши ветераны все чаще говорят в объективы телекамер страшные слова: «Лучше бы я погиб под Сталинградом, чем терпеть такую старость».
ДВА ПРЕДАТЕЛЬСТВА
Анатолий Латышев
Сейчас проходит серия международных и всесоюзных конференций историков, посвященных 50-летию нападения нацистской Германии и ее союзников на Советский Союз. Продолжают критиковать отдельные «ошибки», «просчеты», «промахи» Сталина-репрессии по отношению к командному составу Красной Армии, неумелое использование двухгодичной паузы между летом 1939 и летом 1941 годов для укрепления обороноспособности страны и т.д. Бесспорен тот факт, что Сталин недостаточно прислушивался к мнению Генерального штаба и к данным советской разведки. Но все эти факты производны. Попытаюсь на основе не публиковавшихся ранее документов обосновать точку зрения, что главное было в другом. Сталин стремился к стратегическому, «вечному» союзу с Гитлером, базировавшемуся на сближении идеологий на основе «почвы и крови» (с середины 30-х годов он порывает с идеями пролетарского интернационализма), на общей ненависти к западным демократиям, выражавшейся в «борьбе с плутократами», на совпадающих, хотя и не всегда, планах расширения своих границ за счет присоединения чужих территорий в рамках пересмотра ненавистного обоим Версальского договора. И Сталин пошел на вероломное предательство чаяний народов, возлагавших надежды ла свою защиту Советским Союзом от «коричневой чумы». А второе предательство, которое Сталин не уставал называть «вероломным»,-когда гитлеровские войска напали 22 июня 1941 года на своего верного союзника. Это нападение окончательно и бесповоротно поломало уже достаточно подточенную веру Сталина и его ближайшего окружения в возможность раздела Европы, а затем и других континентов между Германией и Советским Союзом с учетом интересов Японии, Италии и других гитлеровских союзников.
Неизвестное (дневники Гeоргия Димитрова)
В. Центральном партийном архиве высшего совета Болгарской социалистической партии хранятся подлинники, а в Центральном партийном архиве Института марксизма- ленинизма при ЦК КПСС- копии дневников генерального секретаря Исполкома Коммунистического Интернационала Георгия Димитрова. К дневникам этим в Москве практически никто не допускается. А историческая ценность их огромна. Особенно записей последних полутора десятилетий жизни Димитрова-с февраля 1934 по весну 1949-го.
Дневники свидетельствуют, что Г. Димитров не привлекался к подготовке советско- германского договора от 23 августа 1939г., и до 21 августа Коминтерн последовательно проводил антифашистскую политику. Поистине сенсационной выглядит в наши дни запись в дневнике от 7 сентября 1939 г., т.е. спустя две недели после заключения Договора и неделю после нападения Германии на Польшу.
Отныне деление капиталистических государств на фашистские и демократические «отменялось», Сталин недвусмысленно высказывался в пользу фашизма. Отметим, что эти оценки были доверены лишь трем ближайшим помощникам, «вторым лицам»: Молотову-по государственной линии, Жданову-по партийной и Димитрову-по международному коммунистическому движению.
Целесообразно начало этой дневниковой записи привести целиком.
«7.9.39. В Кремле (Сталин, Молотов, Жданов).
Сталин:- Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья, и т.д.). За передел мира, за господство над миром!
-Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если [бы] руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии).
Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему.
Позиция коммунистов у власти иная, чем коммунистов в оппозиции. Мы хозяева у себя дома.
-Коммунисты в капиталистических странах в оппозиции, там буржуазия хозяин.
Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались.
-Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии.
-Следующий момент- подталкивать другую сторону.
-Коммунисты капиталистических стран должны выступать решительно против своих правительств, против войны.
До войны противопоставление фашизму демократического режима было совершенно правильно.
-Во время войны между империалистическими державами это уже неправильно.
-Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл. Война вызвала коренной перелом.
-Единый народный фронт вчерашнего дня был для облегчения положения рабов при капиталистическом режиме.
-В условиях империалистической войны поставлен вопрос об уничтожении рабства!
-Стоять сегодня на позиции вчерашнего дня (единый нар[одный]фронт, единство нации) значит скатываться на позицию буржуазии.
— Этот лозунг снимается.
-Польское государство раньше (в истории) было нац(иональное]государство. Поэтому революционеры защищали его против раздела и порабощения.
-Теперь фашистское государство угнетает украинцев, белорусов и т.д.
-Уничтожение этого государства в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше!
-Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы [бы] распространили социалистич[ескую] систему на новые территории и население. Мы предпочитали соглашение с так называемыми демокр[атическими] странами и поэтому вели
условиях означало бы одним буржуаз- тым фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы [бы] распространили социалистич(ескую] систему на новые тер- ритории и население. Мы предпочитали соглашение с так называемыми де- мокр[атическими] странами и поэтому вели переговоры.
-Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить! Мы, конечно, не пошли бы в батраки, и еще меньше ничего не получая…»
7 ноября 1939 г. на обеде после демонстрации Сталин поучал свое окружение:
«В Германии- способны на крутой поворот- они гибки- не связаны с капиталист[ическими] традициями-в отличие от буржуазных руководителей типа Чемберлена и т.п.».
«Тесновато стало!-Финляндию, Бессарабию, Черновицы!»
. Однако эйфория по поводу дружбы с Гитлером длилась всего лишь чуть больше года. За этот период Гитлер (неожиданно для Сталина) буквально разгромил Францию, оккупировал еще пол- десятка стран: Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Данию, Норвегию, а Красная Армия показала свою слабость, неподготовленность к войне с Финляндией. Но для Сталина это было бы терпимо, если бы Гитлер с осени 1940 г. не начал проявлять явное пренебрежение к своему верному союзнику. На Гитлера не могло не влиять открытое недовольство правящих кругов Японии и Италии советско-германскими договорами. Не находил он поддержки для сближения с большевистской державой ни в рядах руководимой им партии, ни у германского генералитета. А ведь если Сталин имел полную возможность беспрепятственно перестрелять своих генералов и маршалов, то Гитлеру не удалось даже провести свою кандидатуру на пост командующего сухопутными войсками.
И Советскому Союзу в ходе переговоров с Молотовым в Берлине в ноябре 1940 года не были открыты двери для официального вступления в направленный на передел мира военный союз Германии, Японии и Италии, который был основан Тройственным пактом от 27 сентября 1940 г.
Дневники Г. .Димитрова свидетельствуют, что Сталин был готов идти на любые унижения и провокации, лишь бы фашистские государства приняли его в лоно своего союза.
Приведем отрывок одной из записей:
«25.11.40. Только что вернулся в Коминтерн, был вызван к Сталину. Застал там Молотова (и Деканозова).
Ст(алин]: Мы сегодня делаем болгарам предложение о заключении пакта взаимопомощи. Мы поддерживаем тер[риториальные] претензии Болгарии (линии Мидия-Энос — Одр[инская] область Зап[адной] Фракии, Дедеагач, Драма и Кавала). Мы готовы оказать болгарам помощь хлебом, хлопком и т д. в форме займа, а также флотом и др[угими] способами. Если будет заключен пакт, конкретно договоримся о формах и размерах взаимной помощи. При заключении пакта о взаимопомощи мы не только не возражаем, чтобы Болгария присоединилась к Тройственному пакту, но тогда и мы сами присоединимся к этому пакту.
«14.12.40. Послана директива ЦК (София). Кампания о пакте не должна носить партииный, антибуржуазный, антидинастический и антигерманский характер. -Надо ее вести не на классовой, а на общенациональной и государственной почве. Но эта отчаянная попытка Сталина-с помощью Болгарии, которой обещалось буквально «все и вся», слиться с фашистскими государствами в единый военный союз по переделу мира-окончилась неудачей. Запись в дневнике Г. Димитрова:
20.12.40. Телефонный разговор с Молотовым о Болгарии.
(Мол(отові: Болг(арское] правительство отклонило сов (етское) предложение. Опасается вовлечения в войну и т.д.)».
Отдельная, малоразработанная в нашей стране тема -это смятение, буквально паника Сталина и его ближайшего окружения перед угрозой фашистской агрессии в первой половине 1941 года. Ситуация оказывалась катастрофической-как будто в момент затишья перед сражением вооруженный до зубов союзник вдруг поворачивал свое грозное оружие для удара по нашему незащищенному флангу и тылу. Германия вводит свои войска в Болгарию, игнорируя заявление Советского правительства о том, что эта страна входит в зону безопасности СССР. 5 апреля Советский Союз заключает с Югославией Договор о дружбе и ненападении, а на следующий день гитлеровская армия начинает оккупацию и расчленение ее территории. К весне 1941 г. немецкие войска проникли в Финляндию. Бушевавшая в Европе война подступала вплотную к западным границам Советского Союза.
22 июня 1941 года военная армада обрушилась на плохо подготовленный не только в военном, экономическом, но и в моральном, психологическом отношении к войне Советский Союз.
До конца своих дней сожалел Сталин, что не удалось ему заключить «вечный» военный союз с нацистами. Правда о Сталине ничуть не умаляет героический подвиг народов Советского Союза, которые ценой неисчислимых потерь спасли человечество от порабощения. Наоборот, правда эта придает подвигам дополнительный оттенок жертвенности. Мы в неоплатном долгу перед участниками войны, ибо гораздо тяжелее и страшнее было воевать, когда верхи совершают предательство.
В угловых скобках-авторские дополнения сокращений
«Россия» №16 от 20.04.1991 года
О «бестелесной сущности» дипломатии
Александр Дроздов
Ровно шесть лет дожидалась Япония М.Горбачева. Поначалу — Генеральным секретарем, потом- Президентом. А всего в XX столетии девяносто лет не бывали в Токио главы нашего государства. Не то чтобы японцы все глаза на Запад проглядели, но в последние двадцать лет нежелание Москвы оказать уважение соседу на высшем уровне неожиданно обернулось острой политической проблемой.
Политика-часть культуры. В отношениях СССР и Японии не мог, конечно, не проявиться советский характер: бойкий, нахрапистый, довольно-таки хамоватый, а главное — непреклонный. Ценные эти качества довели связи с Токио до низшей (или высшей) точки кипения, поскольку мы отрицали само существование территориальной проблемы. Японцы, напротив, в существовании оной не сомневались.
Москва же ради того только, чтобы навсегда отучить Японию от этой мысли, решила отказаться от диалога. Для Японии же он был невозможен без обсуждения судьбы Курильских островов. Как черт от ладана бежали мы от любых упоминаний терпроблемы, забыв, что переговоры еще не поражение. Начни мы в 70-е годы нормальный обмен мнениями по больному вопросу, он не разросся бы до сегодняшних чрезмерных масштабов. Но наша государственная политика, подобно замятинскому ангелу, все порхала в поднебесье с щебетаньем: «Не отдадим ни пяди!». И так же, как этому ангелу, присесть ей было не на что-одна «бестелесная сущность», и никакой тебе экономики. Позабыв азбучное «Политика есть концентрированное выражение экономики», мы и сами не заметили, как нас плавно обошло японское «экономическое чудо». Чудо это стало проводить в отношении великого Советского Союза новую политику-политику великой экономической державы.
Не удалось убедить Токио-ни бревном, ни рыбьей костью-в том, что нет территориального вопроса, и все тут. Показав, что сибирский лес и другое дальневосточное сырье в мире не единственное, Япония сама изрядно преуспела в непреклонности, все приглашая (правда, вежливо) и приглашая нас к разговору. Не получилось. Ни при Брежневе, ни при Андропове, ни при Черненко- не получилось.
И разве одну Японию мы упустили? Упустили, правда, требует кавычек. Это Высказывание мог позволить себе в 1987 году министр иностранных дел Э.А. Шеварднадзе во время поездки в Токио как свежий в МИДе человек. Японская метаморфоза была предельно понятна специалистам, профессиональным японоведам. Но по традиции информационный поток, распределяемый «по трубам» в Москве, иссушался или уходил в бюрократический песок. Приоритеты дипломатии СССР находились в другой части света. Гиганта, который стучался к нам «с черного хода», старались не замечать. Специалисты настойчиво предупреждали руководство, что поплевывать на Японию уже не просто некрасиво -невыгодно. Поле для политического маневра было у нас, конечно, узким: как ‘ни крути, все вырулишь «на острова». Но ведь и попыток не было. проявить элементарную гибкость… Решения-то принимались политические, «принципиальные».
Принятие решений — «наш механизм»
Он был очень прост. Несколько лет назад политика в отношении Японии вырабатывалась под началом Международного отдела ЦК КПСС. Туда сходилась информация из МИДа, Минобороны, научных ведомств, двух разведок, выходил готовый продукт.
О его «качестве» можете судить по состоянию советско-японских отношений: уровень и глубина информации не влияли на конечное решение. Не принимались всерьез данные о падении авторитета СССР как сверхдержавы, трезвые критические оценки совокупной государственной мощи СССР, гнев вызывали даже осторожные намеки на желательность взглянуть на Японию трезво. Нет, политика на Дальнем Востоке шла в сопровождении хора: «На границе тучи ходят хмуро», ну-и припев, конечно.
Между тем в среде японистов бродили самые разнообразные и очень плодотворные варианты выхода из территориального тупика. Вариант же безоговорочного возвращения Японии четырех островов считали самым примитивным. Но если бы в ЦК обсуждали по-настоящему изящные дипломатические ходы! Не обсуждали… Все ведомства вытягивались в линейку, под «генеральную линию». Именно так, бездумно, на очередном витке полемики с Токио размещены были в районе Курильских островов дополнительные воинские контингенты. Понятно, что японцев не спросили. Но не спросили и у своих!
В этой связи — о самом главном. Не только для японо-советских отношений, для нашей политики в целом. Речь идет об общественном мнении в Японии и в России. За время ожидания советского лидера оно только лишь окрепло на Японских островах: 45 лет руководители страны добивались общенационального консенсуса (согласия) по тервопросу и добились своего, по всей стране развернуто «движение за возвращение северных территорий». Пожелания движения внесены в приоритеты внешней политики.
Вопрос: кто в России хотя бы лет пять тому назад размышлял о судьбе Курил в контексте общенациональных интересов? Не было у нас общественного мнения на сей счет! Оно пробуждается сегодня. Прорезывается глас народный — вот что важно! Значит, надо к нему прислушаться. Когда многие японисты накануне визита М.Горбачева предлагали взять и отдать острова по совести, по здравому смыслу, отдать «для себя», было как-то неловко за коллег.
Можно навечно заблудиться в «саду камней» японистики, а есть ведь еще и политика внутренняя. Как не спросили десять лет назад местное население, а нужно ли укреплять обороноспособность Курил, так и сегодня никого в Москве не интересует, нравится или не нравится дальневосточникам идея возвращения островов Японии. Вот что грустно. Так делается только дипломатия тоталитаризма.
Скажете: а с чего вы решили, что итогом визита будет согласие вернуть острова? Я так не думаю. Больше скажу: скорее всего будет принято решение, обеспечивающее наши национальные интересы. Но это моя догадка, не более. Но согласитесь, в конце XX столетия дипломатию так не делают. Мне не нужны секреты из портфеля советской делегации. Но пока в стране слухи появляются на свет божий чаще, чем достоверные комментарии нашей внешней политики. Если бы Президент следовал заповеди Бориса Годунова: «Будь молчалив; не должен царский голос на воздухе теряться по-пустому…» Мы знаем, что это не так. Тогда зачем отдавать право голоса Артему Тарасову? Реакция на его заявление навела на мысль, а не сорвал ли Тарасов первоначальный замысел визита?
Визит- приятная штука
Это касается вообще-то любого официального визита. Но искомый проходит в очень неблагоприятных условиях. То есть надо было дождаться самого неблагоприятного момента за все шесть лет пребывания М.Горбачева у власти. Вновь сказалась непреклонность как неотъемлемое — качество нашей дипломатии. «Назначено», значит, поехали. Но никогда не были так слабы позиции Президента, как весной сего года в ВС СССР, где давит на него «Союз», в демократических кругах, где в нем разуверились, в партии… Общеизвестно состояние нашей экономики, уровень политической нестабильности-с такими карта- ми сложно садиться за стол с сильным партнером. Для японцев бесспорную утраченную выгоду представляет крах тоталитарной системы. Пусть медленно, но она умирает. Теперь японцам придется учитывать, общественное движение вокруг Курил в СССР.
И наконец-в японо-советские отношение вторгся не известный Токио Ельцин, резко изменивший соотношение сил на высших этажах Советской власти. Ельцин, к тому же, твердо намерен отстаивать государственный суверенитет Российской Федерации и имеет свой подход к территориальной проблеме.
Есть ли плюсы у визита?
Немного. Для М.Горбачева это большие надежды японцев, возлагаемые лично на него. В Токио верят только в Горбачева. (Ждали его, напомню, 90 лет). А что если Япония для советского Президента и есть тот самый последний шанс оседлать японский капитал и повести нас к экономическому процветанию? Шанс, конечно, слабый, но попытаться надо. Мне лично кажется, что для успеха визита достаточно было бы (в части, касающейся тервопроса) договориться о начале диалога по Курилам. Решать вопрос надо, а как, кому- сейчас это не главное, не время, да и делать это должен сильный Президент. И что интересно, это не решит ни одну из наших экономических проблем. Мы выйдем на светлый путь, дав этой стране политическую стабильность и нормальное экономическое законодательство. И, наверное, справимся сами. А визит будет безусловно успешным. Вот только с островами Японии придется подождать.
Продадут или нет?
Наталья Барабаш- зав. корпунктом газеты «Россия» во Владивостоке
Пожалуй, никогда жители Курильских островов не интересовались политикой так как в последние месяцы и особенно дни. Впрочем, никогда их судьба впрямую и не зависела от решений одного политического лидера. Именно поэтому местная газета «На рубеже», первая в стране опубликовавшая программу визита М.Горбачева в Японию (за границей по-прежнему знают о нашем Президенте больше, чем мы сами) сразу стала бестселлером.
Правда, единственное, чего не хватает курильчанам в этой, а также в предыдущих информациях, сообщений о планах Советскoго правительства относительно судьбы островов. Ни на один свой письменный запрос в Верховный Совет СССР, лично М.Горбачеву жители «северных территорий» официального ответа не получили. И потому на островах сейчас царит паника. Люди не говорят ни о чем другом, кроме как «продадут нас или не продадут», не берут отпуска, стараются не ехать в командировки. По Курилам гуляют разнообразные слухи: на Кунашире, например, утверждают, что в районе Алтая уже строятся дома для будущих «выселенцев», на Итурупе спорят. будет ли компенсация за переезд равна смешной сумме в 100 долларов или баснословной в 50 тысяч долларов плюс дом на материке и «Тойота», на Шикотане передают друг другу, что японцы заверили: «Как вы нас выселяли, так и мы вас выселим..» Да мало ли что говорят люди, когда чувствуют, что за их спиной идет какая- то большая, непрестанная игра, козырной картой в которой может стать их Родина?
К чести курильчан даже высокая плата за продажу родных местбольшинство из них не прельщает. Правда, за год «большинство» заметно поредело. К удовольствию самих японцев, дополнительный вопрос в анкете референдума показал: в 1991г. отдать Японии Курилы согласны уже… 20 процентов жителей «северных территорий», тогда как в 1989г. на такой же вопрос положительно ответило всего 8 процентов островчан. Ничего удивительного: люди не выдерживают тягот жизни- а здесь они чувствуются гораздо острее, чем на материке, -и подвешенного состояния, которое, если Президент по своему обыкновению во время визита в Японию ограничится уверениями в дружбе и туманными обещаниями поиска компромиссов, может затянуться надолго.
Кстати, именно такой вот неопределенности больше всего опасаются местные руководители предприятий: с ними и так уже не хотят иметь дело ни советские, ни иностранные партнеры, подтрунивающие-мы лучше подождем и заключим контракты сразу с японцами.
-И все же основная часть жителей сдаваться «без боя» не намерена. Причем многие понимают слово «бой» буквально. На Шикотане, например, надумали в случае передачи японцам Малой Курильской гряды объявить остров суверенной республикой. С намерением высказать все эти соображения японцам и прибыла на Кунашир делегация с Шикотана. Дело в том, что в преддверии визита Горбачева японская телекомпания «Ти-Би-Эс» совместно с Сахалинским телерадиокомитетом организовала прямой телемост «Курилы-Япония». Так что беседа детей и молодежи двух островов, а также людей пожилых: тех, кого детьми выселили с Курил, и тех, кто в детстве стал свидетелем этого выселения, прошла неожиданно дружелюбно и сердечно. Как выяснилось, и японские, и русские сохранили друг о друге приятные впечатления и согласны жить вместе. Правда, каждая из сторон предпочла бы играть роль радушного хозяина, принимающего у себя дома дорогих гостей. Кстати, руководство МИДа Японии осталось недовольно «телебратанием» двух народов. По мнению его работников, уже сами поездки на Курилы журналистов по советским визам могут показаться косвенным. признанием прав СССР на «северные территории». Поэтому, как стало известно из достоверных источников, руководство МИДа Яnонии призвало сограждан к «самоограничению поездок».
Накануне визита Горбачева в Токио, на Курилы прибыл командующий Дальневосточным пограничным округом М.Барыбин, народный депутат РСФСР. Как признался reнерал-лейтенант, его приезд вызван необходимостью убедиться в надежной охране границ во время визита нашего Президента и.. желанием изучить оперативную и психологическую обстановку на островах. «Не думаю, что острова будут переданы. Я не воспринимаю этого варианта, прокомментировал командующий, вижу, что военные на Курилах обеспокоены своей судьбой. Думаю, если будет принят вариант о совместном предпринимательстве, то, возможно, встанет и вопрос о сокращении наших войск. Хотя вряд ли это коснется пограничников-граница в любом случае должна быть на замке». Впрочем, рядовые пограничники не разделяют уверенности генерала, готовясь менять место жительства Беспокойство, тревога-вот основные настроения на Курилах. И даже ссылки в областной газете на слова Горбачева, якобы переданные им жителям Курил: «Мы не отдадим никому ни камня», не разряжают обстановку. «Мы не верим Горбачеву! Ему просто нет до нас никакого дела»,-сказала мне участница телемоста, рыбопереработчица А.Климовцева.
Ельцин и Запад
Наш собственный корреспондент в Северной Америке и одновременно первый, но, верим, не последний, зарубежный представитель. Окончил философский факультет Уральского университета. Работал в газетах Молдавии, Якутии и Камчатки. В 1980 году вынужден был эмигрировать. Живет в Оттаве. Был консультантом правительства Канады. С 1988 года -политический обозреватель столичной газеты «Оттава сан».
Макс РОЙЗ
Самое большое событие -это, конечно, инаугурация Бориса Ельцина как первого народного Президента России. Многие здесь это понимают, но, к сожалению, сделать почти ничего не могут. Ситуация сегодня в России и СССР довольно запутанная. То Горбачев резко повернулся вправо, и Ельцин требует его отставки, то они вдруг вновь единомышленники. А не трюк ли это? Быть может, вся эта комедия специально разыгрывается, чтобы надуть наивный Запад?
Этот вопрос, который покажется смешным большинству москвичей, не так уж редок в материалах здешних обозревателей. Большинство же других просто предпочитают отмалчиваться, чтобы не попасть впросак, поскольку информации из России удивительно мало. Иногда еще проскальзывает кое-что из Москвы, а вот о том, что происходит в глубинке, — практически неизвестно.
В день инаугурации я специально анализировал реакцию ведущих североамериканских газет, радио и ТВ. «Макнил/Лерер шоу, одна из самых респектабельных программ новостей, полностью посвятила свою передачу решению президента Буша отменить экономические санкции против Южной Африки, как будто политическое будущее России менее важно для всего мира в том числе Америки. Немногим отличались и отделы международной жизни большинства газет, которые ограничились информацией об инаугурации и фотографией Горбачева, поздравляющего Ельцина с вступлением в должность.
Но, повторяю, винить за это Америку нет смысла. Подобное будет продолжаться до тех пор, пока Россия не откроет свои собственные информационные центры за рубежом. И пока это не будет сделано, все заверения Ельцина о суверенитете России и его благие намерения о привлечении западных инвесторов останутся не осуществленными. Реклама-движущая сила истории, и пока наш бизнесмен не будет получать регулярной информации из России, которая позволит ему самому судить о реальности безопасного вложения капитала, дело с места не сдвинется. Некоторые обозреватели, правда; желая выйти из затруднительного положения, раскрыли свои еще не успевшие изрядно постареть записки о поездке Ельцина в США и соорудили небольшой, но читабельный винегрет. Ругать Президента, особенно зарубежного, сразу же после его избрания здесь не принято -нужно дать человеку шанс. И Ельцин в этом плане-тема, особенно после его последнего визита в Америку.
Но прежде чем говорить об этом, видимо, есть необходимость развеять довольно популярный московский миф о том, что Горбачев по-прежнему является любимчиком Запада. Все в действительности выглядит как раз наоборот. Запад сегодня боится и избегает Горбачева так же, как любой человек будет избегать своего когда-то лучшего друга, который при встрече каждый раз клянчит в долг и никогда не отдает. Особенный шок в этом плане вызвала Нобелевская лекция, отдельные пассажи которой звучали как ультиматум и неприкрытая угроза. Не знаю, кто составлял эту речь Горбачеву, но явно это был человек, имеющий весьма смутное представление о нашем обществе.
Основную массу денег на советскую перестройку должно ведь дать не правительство, а бизнесмены. определенной части которых не так уж плохо жилось в условиях «холодной войны» при постоянных заказах военного ведомства Их бы лучше убедить в том, что мир им гораздо выгоднее, так как откроет перед ними 300-миллионный советский рынок. Именно этим и вызван был столь затяжной процесс решения вопроса о приглашении Горбачева в Лондон на встречу семерки. В итоге его все-таки пригласили, но разрешили выступить перед лидерами западных стран уже после окончания встречи. Запад не хочет обижать Горбачева. Здесь не принято лишать пенсии генерала, прослужившего 25 лет, но чем-то не угодившего начальству. При всех своих слабых сторонах западное общество больше всего ценит доброту, милосердие и благородство.
После осеннего демарша Горбачева Запад никогда ему больше не поверит. Но и не станет добивать его, потому что вне зависимости от своих истинных целей это был он, Горбачев, первый из советских вождей, который не только провозгласил приоритет человеческих ценностей взамен традиционной догмы о классовой борьбе, но и не двинул танки, когда Восточная Европа начала уходить от коммунистического диктата. Кроме Того, кто может дать гарантию, что Горбачева сменит более решительный демократ, и кто может гарантировать, что эта решительность не приведет к гражданской войне, которая Западу не нужна.
Положение Ельцина во многих отношениях гораздо выигрышнее, чем Горбачева. Русский Президент прямо на аэродроме в Вашингтоне на вопрос одного из журналистов: «Сколько Вы приехали просить?» ответил: «Ничего. Главная цель нашей поездки это сказать американцам, что Россия открыта для бизнеса». После этих слов, как говорят в Одессе, он мог смело возвращаться в Москву. Но Ельцин остался. Все его последующие встречи по сути были перефразированием уже сказанного, а ведь он мог сказать что-то еще, что задело бы за душу чувствительных американцев. К примеру, рассказать американцам о том эксперименте, который на протяжении семидесяти лет проводился в СССР. Миллионы советских людей заплатили жизнью за то, чтобы уроки этого эксперимента стали всеобщим достоянием, и своей смертью пред- сохранили Америку, как, впрочем, и многие другие страны, от повторения этого ужасного опыта над людьми- строительства коммунизма, когда утопическая идея о всеобщем братстве и равенстве при своем претворении в жизнь превращается в один большой концлагерь. То, что Ельцин пошел на сближение с Горбачевым, также упрочило его положение. Запад увидел в нем серьезного лидера, который старается проводить сбалансированную политику. Вместе с тем его решение поддержать Горбачева во время встречи «семерки» у многих вызвало довольно ехидную улыбку, которую можно было бы расшифровать примерно так: «Сам не попрошайничает, а вот Горби посылает».
Но ждать многого от этой встречи Ельцину не следует. Как однажды уже было сказано, человек охотнее всего делится тем, чего у него нет. Наш премьер-министр Брайан Малруни, самый большой сторонник помощи Горбачеву,- живое подтверждение этих слов. Экономика Канады еще находится в состоянии депрессии, хромает на обе ноги, и рассчитывать на реальную помощь Малруни будет более чем наивно. Но даже такой апологет Горбачева, как Малруни, предупредил, что эта помощь должна зависеть от конкретных фундаментальных реформ, проводимых правительством СССР.
В прошлом году Горбачев сам зарубил переход к свободному рынку, и для Запада нынешний план не более чем красивая бумага и хорошие намерения в лучшем случае. Сумеет ли Горбачев претворить их в жизнь — вопрос для всех. Ведь еще несколько недель тому назад советский премьер Валентин Павлов довольно скептически отозвался о плане Григория Явлинского, разработанном им совместно с экономистом Джеффри Саксом из Бостона, который приобрел известность благодаря проекту выхода Польши из экономической фрустрации, переживаемой сегодня Советским Союзом.
Германия, которая уже согласилась заплатить СССР 3 миллиарда долларов на устройство советских офицеров возвращающихся домой, не сможет позволить себе более активной помощи в ближайшем будущем. Она, задыхаясь, тянет своих восточных братьев сестер в мир прогресса и цивилизации. На Англию, Италию и Францию не больше надежды, чем на Канаду. Япония ничего не даст, пока не получит обратно свои острова. Остаются США. Президент Буш хочет помочь Горбачеву, но это ему будет сделать чрезвычайно трудно, пока СССР тратит ежегодно от 4 до 5 миллиардов на Кубу. Буш и другие западные лидеры вернее всего примут план Малруни и поставят Горбачеву ряд условий, выполнение которых повлечет за собой финансовую помощь.
В противном случае, как выразился японский премьер Тосики Кайфу, это будет выглядеть как попытка наполнить водой бездонную бочку. Такая постановка вопроса, естественно, усилит атаки консерваторов в правительстве СССР, и Запад это также понимает. Чтобы как-то смягчить их и не отпускать Горбачева с пустыми руками, Большая семерка может предоставить СССР специальное членство в Международном банке реконструкции и развития и Международном валютном фонде. В Лучшем Случае «Б-7»также предоставит Горбачеву небольшой торговый кредит. Однако все эти попытки помощи руководителей западных стран не в состоянии решить экономических проблем ни России, ни СССР без активного участия делового мира. А это значит, что в любом случае Ельцину надо использовать свой высокий рейтинг и самому выходить на Запад, одновременно гарантируя Горбачеву полную поддержку, если он не будет ему ставить палки в колеса, как это уже бывало не раз. Только такой путь позволит Президенту России выполнить свое обещание и заметно улучшить жизнь своих граждан к концу следующего года.
—
—
—