Олег Фиговский
Бывая в России, в том числе и как руководитель научных проектов, я обращаю внимание на тяжелейшее состояние российской науки и образования. Ученые жалуются на маленькое в сравнении со всеми странами, даже развивающимися, финансирование со стороны государства. Но в то же время, проходя по кампусу любого университета Израиля, я вижу многочисленные таблички, что здание факультета или дорогостоящая научная лаборатория основаны на деньги богатейших людей бизнеса, которых в России принято называть олигархами.
Крупнейшие университеты США основаны миллиардерами. Джон Рокфеллер, самый богатый человек в истории — основал Чикагский университет. Принстон был основан благодаря четырем богатым землевладельцам, которые предоставили университету землю и деньги. Есть и современные примеры. Майкл Блумберг — экс-мэр Нью-Йорка, миллиардер — пожертвовал 300 млн. долл. Университету Джона Хопкинса. Билл Гейтс — глава «Майкрософт» — основал крупнейший частный благотворительный фонд мира. Фонд потратил 1,5 млрд. долл. стипендий для талантливых студентов из нацменьшинств и 250 млн. долл. на развитие школ в США. А вкладывают ли российские олигархи в науку и образование? Практически нет. Роман Абрамович купил футбольный клуб «Челси». Алишер Усманов купил футбольный клуб «Арсенал». Сулейман Керимов купил футбольный клуб «Анжи». Леонид Федун купил футбольный клуб «Спартак». Список, как вы понимаете, можно продолжать..Не та среда…
Но есть и более серьезные и фундаментальные проблемы. Профессор Массачусетского технологического института (MTИ) Лорен Грэхем сформулировал это так: у русских ученых изумительно получается изобретать и очень плохо получается заниматься инновациями, то есть внедрением изобретений в жизнь. Русским ученым, к примеру, принадлежат две Нобелевские премии за разработки в области лазерных технологий. Но сейчас нет ни одной российской компании, которая занимала бы сколь-либо значительное место на рынке лазерных продуктов и технологий.
Электрические лампочки в России изобрели до Томаса Эдисона. По сути, Томас Эдисон вообще позаимствовал эту идею у русского ученого Яблочкова. Но затем американские компании захватили этот рынок. И никакая российская компания с ними не стала конкурировать. Почему? Грэхем считает, что России не удавалось выстроить общество, где достижения граждан могли бы находить выход в экономическом развитии. Все руководители страны, со времен царизма до нынешних времен, полагали, что ответ на проблемы модернизации — это сама технология, а не социо-экономическая среда, которая способствует развитию и коммерциализации технологий. Что это за среда? Какие элементы ей присущи? Демократическая форма правления.
Свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии. Защита интеллектуальной собственности. Контроль над коррупцией и преступностью. Правовая система, в которой обвиняемый имеет шанс оправдаться, доказать свою невиновность.Но несмотря на богатый исторический опыт, в России по-прежнему принято заниматься не созданием среды для инноваций, а поиском прорывных точек и волшебных решений, к которым относятся и чудо-город Сколково, и корпорация «Роснано». Грэхэм описывает разговор высокопоставленного менеджера МТИ с российскими коллегами ещё в 2010 году, еще до громких расследований в связи со Сколково. Американский управленец уделял много внимания системе институтов и связей между университетами, фондами, инвесторами в деле развития инноваций. Российские же коллеги постоянно прерывали его, спрашивая, как же создавать «лучшие в мире» высокие технологии. В какой-то момент американец не выдержал и воскликнул: «Вы хотите получить молоко без коровы!».
Расскажу о своем примере: я имею опыт более чем 60-летней изобретательской и научной деятельности — сначала 30 лет в России, а затем 30 лет за рубежом. Большинство моих изобретений, сделанных в России, были направлены на решение конкретных частных задач, поставленных индустрией. Это неплохо, поскольку позволяло увидеть их применение в течение короткого времени. Так, на основе сиюминутных задач, часто возникающих в силу сложившихся обстоятельств, было просто добиться реализации части моих изобретений, таких, например, как известный клей «Бустилат». Однако многие изобретения, например, пластасфальтовый бетон (наноасфальт), созданный мною еще в 1959-1960 годах, нашел применение только через 25 лет. Другие так и не были освоены промышленностью. В то же время практически все изобретения, созданные зарубежом находили промышденную реализацию в течении первые 2-3 лет
Развал науки
При отсутствии необходимой социо-экономической среды сотни тысяч учёных уехали и уезжают просто потому, что не могут здесь воплотить свои идеи. Но в последние годы на Россию свалилась еще одна беда — развал (или так называемая реорганизация) Российской академии наук. Ученые бьют тревогу: в письме президенту академики пишут: «Время политкорректности закончилось, давно пора назвать вещи своими именами.
Сейчас стало совершенно очевидным, что последние года реформы фундаментальной науки в России не принесли никаких положительных результатов. Мы стоим на грани окончательной ликвидации конкурентоспособной научной отрасли — одной из традиционных опор российской государственности». Обратит ли власть внимание на крик отчаяния академиков? Если нет, то через несколько лет Россия может остаться не только без инноваций, но и без изобретений и науки в целом. Перевод фундаментальной науки из РАН в университеты процесс длительный и пока не вывел даже лучшие Российские университеты в первые 150 университетов мира.
Опубликован рейтинг лучших университетов мира по версии британского издания Times Higher Education «THE World University Rankings 2021». Конкуренция между участниками рейтинга усилилась с увеличением числа участников: в рейтинг вошли 1 527 учебных заведений из 93 стран (в 2019 г. было 1 396). THE World University Rankings формируется на основании тринадцати индикаторов, объединенных в пять групп показателей и отражающих ключевые области превосходства в высшей школе: образование, исследования, цитируемость, доход от промышленности (НИОКР) и интернационализация. Данные для составления рейтинга собираются из трех источников: статистическая информация от университетов, библиометрическая база Scopus и опрос академических экспертов. Респонденты для опроса выбираются среди публикующихся авторов в Scopus в случайном порядке. При этом составители рейтинга заявляют об их широкой географической и предметной представленности. При составлении рейтинга учитываются ответы опроса текущего года (сроки проведения январь-март), а также предыдущего. Совокупно составители анализируют более 20 тысяч ответов.
Рейтинг возглавили Оксфордский, Стэнфордский, Гарвардский университеты, за ними следуют Калифорнийский и Массачусетский технологический институты. В группу топ-20 (на двадцатой позиции оказались сразу два университета) вошли 14 вузов США, четыре — Великобритании и по одному вузу Швейцарии, Канады и Китая. Россия представлена в рейтинге 48 университетами. Возглавляют список российских вузов МГУ им. М.В.Ломоносова – 174-я позиция. Остальные Российские университеты не входят в первые 200 университетов мира.
За пять лет Китай существенно усилил свою участие в группе топ-200 (два университета в 2016 г., семь — в 2021 г.). Если в прошлогоднем выпуске в топ-100 входили три китайских университета, то в последнем выпуске их стало шесть. В группе топ-100 фигурируют 16 азиатских университетов — для Азии это самый высокий результат за всю историю рейтинга.
ИСТОЧНИК: Relga http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6716&level1=main&level2=articles