Так называлась одна из наиболее резонансных публикаций газеты «Россия»- беседа с Дмитрием Юрьевым-экспертом центра «РФ- политика», опубликованная в №11 за 11-17 марта 1992 года. Что касается меня, то я познакомился с ним и его коллегой Александром Собяниным еще в сентябре 1990 года, когда они оказались в Белом доме в числе молодых ученых, предлагавших нам наработки политического характера. Первая из них- «Карта политических температур российских регионов в зеркале поименных голосований депутатов» создавалась прямо в моей комнате, где был еще редкий по тем временам компьютер, в ночные часы. И оказалась очень востребованной, поскольку была точным измерителем общественного мнения в республиках и областях РСФСР и позволила нам в июне 1991 года почти без погрешностей спрогнозировать результаты выборов Президента РСФСР. Что касается степени точности оценок и прогнозов «Номенклатурного реванша», то их особенно интересно оценивать сегодня, тридцать лет спустя.
Беседа редактора отдела политики «России» Александра ЕВЛАХОВА с экспертом Центра «РФ-политика» Дмитрием ЮРЬЕВЫМ.
Из аналитической записки Центра «РФ- политика»:
«На основании анализа ситуации в России эксперты Центра «РФ-политика» вынуждены констатировать: государственность, экономические и политические реформы, личная безопасность людей, населяющих Россию, находятся, может быть, под самой серьезной угрозой за всю послевоенную историю. В России и вокруг нее развертывается процесс всеобъемлющего, широкомасштабного, глубоко эшелонированного и предельно агрессивного партноменклатурного реванша, имеющего своей целью восстановление и усиление не только в России, но и во всех республиках Содружества номенклатурно-тоталитарного режима»,
-Дмитрий Александрович, при безусловной объективности многих фактов, на которые вы ссылаетесь, правомерно ли квалифицировать происходящее именно как номенклатурный реванш? То, что перед лицом проводящихся и грядущих преобразований нагнетаются паника и психоз, а демонстрации и митинги, организуемые национал-коммунистами, эксплуатируют люмпенское сознание, направленное против реформ и проводящего их правительства-реальность. Свидетелями этого мы были 9 и 23 февраля. Однако, определяя в качестве едва ли не главного противоречия противостояние «чистых демократов» и «номенклатуры», не поддаемся ли мы тому самому «великому упрощению», которым, согласно этому очень точному определению известного американского политолога Збигнева Бжезинского, отличалась коммунистическая идеология. Буржуа и пролетарии, частная собственность и ее ликвидация… Создается впечатление, что «номенклатуре» в своих выводах вы отводите почти мистическую роль.
— Во-первых, такое впечатление, диаметрально противоположное нашему подходу. Ликвидация каких бы то ни было элементов политической мистики, опора на объективный анализ реальности, систематизация фактов и прогнозирование на этой основе развития событий- вот суть подхода нашего Центра к действительности.
Во-вторых, что касается упрощения… Да, казалось бы, оно имеет место. Но, как отмечали многие, тоталитаризм ничего не изобретает и не порождает совсем уж нового: он фальсифициpует, извращает и пародирует нормальную действительность. Так, например, социальные закономерности, социальные противоречия, классовая борьба все это понятия, отражающие pеальную жизнь. Эти понятия вовсе не виноваты в том, что они стали коммунистическими ярлыками, заклинаниями, наполняющими собой свод полного собрания сочинений марксизма- шаманизма. А сегодня наследники идеологических шаманов цинично используют этот эффект пародирования, обессмысливания понятий, порожденный их собственной практикой, и, потрясая бубнами, обвиняют в «необольшевизме» всех тех, кто пытается вскрывать социальную подоплеку сегодняшнего политического противостояния.
Наше «упрощение», к сожалению, порождено «простотой» происходящего. Действительно, 70 лет существования при тоталитарном режиме, который обеспечивал чудовищную несправедливость во взаимоотношениях между разными социальными группами людей и прежде всего между «управляющими» и «управляемыми», породили противопоставление интересов номенклатуры как особой привилегированной социально-профессиональной группы интересам практически всего остального, «непривилегированного», населения. Именно об этом-социальном в первую очередь- противостоянии большинства населения России, а никак не каких- то опереточных «чистых демократов» и номенклатуры -и идет речь в нашей записке.
-Здесь я не буду спорить, ибо наше общество до недавнего прошлого действительно можно было подразделить на две группы- номенклатуру и неноменклатуру. Однако сегодня ситуация меняется…
-Мне уже приходилось говорить: к сожалению, большая часть изменений- иллюзия, потому что власть, рычаги управления и влияния продолжают оставаться в руках тех же самых людей. Более того, сегодня «номенклатура» переходит в решительное наступление на «неноменклатуру». При этом упомянутым вами митингам я бы отвел в общем ряду значимых фактов одно из последних мест. Их кажущаяся важность фальсифицируется,с одной стороны, коммунистическими пропагандистами, а с другой стороны- самим правительством, не способным и не желающим анализировать политическую информацию на серьезном уровне, предпочитая домыслы, слухи и кагэбэшные информационные сводки, содержащие зачастую прямую «дезу» -как это было при Горбачеве, и по тем же побудительным причинам.
Гораздо важнее другое: не в наших с вами страшных снах, а в повседневной действительности всю страну зримо охватывает цепочка, вернее, сеть политико- организационных взаимосвязей между явными и тайными центрами номенклатурного влияния в столицах и в регионах через многообразные каналы передачи информации и команд. Сеть, объединяющая подпольные обкомы- кое-где, кстати, прикрывшиеся сегодня именем «филиалов Музея Ленина». Сегодня таких филиалов в стране, по некоторым данным, около 40, и все они снабжены-в нашем нищем музейном хозяйстве это очень странно, телефонами правительственной связи- так называемыми «вертушками»! Это и так называемая «федерация независимых профсоюзов», сохранившая — со времен ВЦСПС-и аппарат, и структуру, и каналы связи, и система Советов всех уровней, ставшая настоящим «генштабом» самых одиозных, реакционных партноменклатурных «кадров».
Эти и другие факты и приводят нас к выводу о номенклатурном реванше. И цель всех наших выступлений вовсе не «охота за Красным Октябрем», да и не стремление огорошить людей сенсациями. Более того, наши чисто технические и информационные возможности значительно уступают возможностям, как вы говорите, «мистической» номенклатуры, уже создавшей по нашим сведениям для себя мощнейшее информационно-аналитическое обеспечение на базе ряда структур бывшего Первого главного управления (ПГУ) КГБ, ключевых фигур этого ведомства (Л.Шебаршин, Н.Леонов и др.) и ряда псевдокоммерческих номенклатурно-экономических структур. Мы анализируем то, что известно всем, имея единственной целью побудить людей к более осмысленному взгляду на происходящее, к систематизации и анализу- вместе с нами этих фактов.
Давайте отметим и еще один очень важный аспект обсуждаемой темы. Номенклатурный реванш характеризуется вовсе не тем, что ключевую роль в общественных процессах продолжают играть представители номенклатуры, а исключительно только тем, что и как они делают.
Меня спрашивали, а чем плохо, если, например, бывшие секретари обкомов присвоят партийные деньги и станут новыми предпринимателями? Ответ для меня очевиден — вовсе ничем не плохо! Если бывший первый секретарь станет предпринимателем, вносящим свой вклад в развитие общества по пути свободы — да ради Бога. Дело-то как раз в том, что, как выясняется, бывший первый секретарь оказывается не в состоянии- стать предпринимателем. Вместо свободной экономики, основанной на конкуренции, т.е. сoревновании, он хочет установить волчьи законы социалистического «черного рынка», при которых сильнейший не просто теснит слабейшего, а уничтожает его. Беда в социально-экономи- опыте номенклатуры, основанном не на существовании в рамках того или иного «общественного договора», а исключительно только на насилии — стать честном ческом. Беда в «репрессивно-распределительном» характере самой системы, что, в рамках попыток нашего прорыва к демократии, к правовому государству- попросту криминально, антигуманно и подлежит юридическому искоренению.
Мы опять подходим к теме пресловутой «деноменклатуризации». Впрочем, вернее было бы употреблять одиозный, но точный немецкий термин «запрет на профессии». Я хочу обратить пристальное внимание на то, что речь идет об искоренении не людей, не политических идей, не групп, не классов, отличающихся тем или иным формальным признаком, а исключительно только о пересчетах ежедневно осуществляемых конкрётных действий, представляющих угрозу для общества, принявшего решение идти по пути свободы. Вопрос о том, каким секретарем какого обкома афганской компартии был сегодняшний президентский адъютант, никого бы не волновал, если бы от этого, а так- же от миллионов и миллионов аналогичных моментов не зависело, по какому сценарию будет развиваться Россия в ближайшем будущем «перестройки» номенклатуры или по сценарию подлинного утверждения демократии.
-Чтение вашей записки порождает двойственное ощущение. С одной стороны, когда речь идет о «коридорах власти», приводятся вполне реальные факты. Меня тоже не может не настораживать пополнение президентского правительственного окружения теми, кто в прежних структурах отнюдь не отличался демократичностью взглядов. Более того, особенно это касается некоторых бывших сотрудников орготдела ЦК КПСС, не отличавшихся и серьезными способностями. Логика тех или иных кадровых назначений действительно малообъяснима. Последний тому пример- назначение замминистра иностранных дел Б.Пастухова. Более одиозную фигуру с учетом его роли в организации «бурных оваций» Брежневу вообще трудно придумать.
-Да как же-хорошо помню, как на XIX съезде комсомола данный товарищ с артистизмом исполнил разысканные им шестидесятилетней давности вирши комсомольца Лени Брежнева-что-то там про «огнистую волну» и «смело шагайте же, юные взводы».
— После комсомола он ушел в Госкомиздат, потом был послом в Дании, потом- до недавнего времени — в Афганистане…
— А, это как раз там, где товарищ Илюшин трудился в те годы партийным советником?
— И тем не менее зигзаги кадровой политики-это одно. Рассмотрение же ее в «прокрустовом ложе» номенклатурного реванша — нечто иное. Согласно вашему анализу — у нас все оказываются против преобразований. В то же время устойчивость любого правительства, а тем более проводящего реформы, зависит от умения завоевывать сторонников, Их же, согласно вашему анализу, вообще нет. Правительство как бы повисает в воздухе. Кадеты и РХДД отпадают, поскольку заявили о том, что находятся в оппозиции. Вследствие этого они оказываются на одной доске с мифической партией Жириновского. Не менее категорично звучат и оценки ДДР и «Демократической России». Однако последняя выступает в поддержку реформ, а ДДР- если и оппозиция, то интеллигентная и конструктивная. Я не спорю. Можно по-разному относиться к А.Собчаку или Г.Попову. Можно даже все движение квалифицировать как «второй эшелон партноменклатуры». Однако вряд ли следует игнорировать, что в ряде мест, как, например, в Нижнем Новгороде, именно ДДР объединяет интеллектуальный потенциал демократов..
-Опять же вопросы очень серьезные — и давайте обсудим их по очереди. Во-первых, о правительстве, повисающем- без поддержки- в воздухе. Я добавлю-а к власти это правительство да и Ельцина кто привел -тоже воздух? Или Л.Пономарев, под руководством и по инициативе которого, во всяком случае он так говорит, происходило вообще все, что бы ни происходило? Да нет же — правительство привела к власти мощнейшая, грандиозная политическая сила, та же сила, которая нанесла сокрушительный удар по номенклатурно -тоталитарному режиму. Та же сила сегодня обеспечивает этому правительству политическую поддержку. Сила эта-многомиллионное большинство российского народа, демократически настроенная «неноменклатура», сверхполитизированное население, которое оказалось вынуждено — в отсутствие всякого рода авангардов и передовых отрядов само свергать номенклатуру, выходить на улицы, избирать в депутаты ярких и уважаемых людей. Политизированность такого огромного людского слоя- явление, конечно, ненормальное, порожденное глубочайшей социальной неудовлетворенностью людей, их реакцией- не только политической, но и нравственной- на многолетнее угнетение, их стремлением к свободе и достоинству. Вот почему и
только поэтому выразителем интересов такой социально обусловленной и объединенной «политической суперпартии» стало сегодняшнее российское правительство, остающееся пока и с рядом серьезнейших оговорок единственной организованной структурой, ориентированной на реформы, на демократию.
Но, с одной стороны, под натиском сил номенклатурного реванша и под давлением груза собственных ошибок правительство сегодня буквально истаивает в воздухе, на глазах утрачивая функции центра реформ. С другой стороны, долго сохраняться политизированность широких масс населения не может- без вреда для страны, для людей. Нужны цивилизованные промежуточные структуры, передаточные звенья между обществом и государством, формы осуществления профессиональной политики — как раз то, чем являются в цивилизованных странах партии и движения. А вот здесь полное отсутствие возможностей. на кого-либо всерьез опереться при проведении курса реформ
И вот возникает второй затронутый вами вопрос- о характеристике существующих политических организаций. Позвольте здесь вам возразить. Никаких «категоричных оценок» политическим структурам, в частности, ДДР и ДР, мы не даем и давать не хотим. Мы опять же анализируем факты, конкретику и на этой основе делаем логические выводы. Г.Попов и А.Собчак -выдающиеся демократы, яркие, умные люди, лидеры демократического процесса… Вот это- категоричные оценки, более того, основанные прежде всего на словах и эмоциях. А каковы факты? А факты, к сожалению, состоят в том, что мощный интеллект, политическая воля и талант Г. Попова расходуются на создание двух внутренне непротиворечивых, высокоразвитых конструкций, одну из которых составляют слова Попова, а другую — его дела. Обе эти конструкции до такой степени не имеют одна к другой никакого отношения, что, по образному выражению видного политолога А.Барсукова, внимательный наблюдатель и аналитик вполне может, исследуя феномен Попова, заболеть раздвоением личности и шизофренией. Дейҫтвительно, борьба с «административно-хозяйственной системой», план «десоветизации», объединение прогрессивных сил, конституционная реформа, созыв учредительного собрания… Это все-Попов, точнее его слова. И тут же-«мэрское правительство» Москвы в лице Лужкова, Никольского, Карнаухова, Мырикова и др. Это ведь уже не просто компромисс. Это серьезнее. Москвичи наряду с ленинградцами- самый передовой, политизированный «отряд» россиян в 1990 г. Попова в Моссовет, а затем и избирали мэром в первую очередь не ради Попова, а для разрушения московской номенклатурно- мафиозной цитадели, о которую сломал зубы Ельцин и которую десятилетиями пестовали гришины и зайковы. Поэтому поповская кадровая политика 1990-1991 гг. -это не ошибка, это нечто совсем другое.
Опять же А.Собчак- блистательный лидер «театрально-демократического прорыва» в Ленинграде 1989-1990 г.г. Вспомним — прежде всего он воспринимался как лидер, опять же, по его словам, народного протеста против романовско- зайковской камарильи, против ленинградской обкомовской номенклатуры одной из самых жестоких, циничных и реакционных в стране. Очень ярко он говорит на эти темы и сегодня. А на деле? На деле всю структуру исполнительной власти в городе пронизывают Г.Хижа, как мне говорили, резерв обкома на должность первого секретаря, самый реакционный из депутатов Ленсовета, а также иные крупные, средние и мелкие хижники, воспроизводящие в «демократическом» Петербурге стиль жизни ждановского Ленинграда, особо откровенный, циничный, криминальный стиль управления и распределения, основанный прежде всего на глубоком презрении к народу. Посмотрите справочник мэрии в сегодняшнем Смольном -и вы почувствуете себя в Смольном старом. А против кого обращен весь пафос активной борьбы? Против «филипповых- болтянских», именуемых, конечно же, с маленькой буквы, против «небезызвестной Салье» и т.д. в общем, против тех политических фигур, среди многочисленных недостатков которых нет одного «достоинства»- принадлежности к номенклатуре и ее защитникам, и которых поэтому надо как можно скорее опорочить, дискредитировать, вычеркнуть из политики.
Именно такого рода факты вынуждают нас, к собственному нашему огорчению, констатировать, что политики, приходящие к власти под четко заявленными политическими лозунгами пользующиеся властью на основе принципов, прямо противоположных этим лозунгам, а также любые организованные силы, создаваемые этими (и иными близкими к ним) политиками, несмотря ни на какие привлекательные программы и симпатичные физиономии лидеров, не могут быть ничем иным, кроме как одной из форм осуществления номенклатурной перестройки общества, то есть- фактически- одной из форм борьбы против курса на подлинную демократию и свободу. А вот что касается упомянутой вами нижегородской организации ДДР.. Вот это очень важно. А я вот знаю, что в некоторых городах страны самые приличные местные демократы входят в. местные организации ДПР, в Новосибирске, по-моему, у республиканской партии очень симпатичная местная организация… Так и что, чем эти-все -местные организации, объединяющие честных, искренних сторонников прогресса, отличаются друг от друга? И что общего у каких-нибудь членов ДПР из Сыктывкара с их лидерами, попавшими пусть на какое-то время в одну компанию с Жириновским?
Еще раз хочу повторить- в стране продолжает фактически существовать единственная действительная политическая сила демократической ориентации — демократическая Россия (без кавычек), стихийный союз антиноменклатурно настроенного населения. Стихийно же возникают и местные зачаточные оргструктуры партий и движений, зачастую гораздо теснее связанные с местной демократической «человеческой средой», чем с «центральным руководством». Что же касается этих структур в центре, то — вы почти правы- почти все они никоим образом не могут служить основой для курса реформ. Одни (ДДР) – потому что у них просто иная политическая ориентация, другие (КДп- РХДД) — потому что, по-видимому, у них иная политическая подоплека, третьи-только начинают формироваться как основа для создания- в будущем-эффективной политической организации.-
Что же касается собственно «Демроссии», нашей характеристики положения в этом движении, то это- отдельный, очень серьезный разговор. Здесь скажу лишь, что, по моему глубокому убеждению, поднятая ЮАфанасьевым, Л.Баткиным, М.Салье, Ю.Буртиным, Б.Денисенко и др. проблема «аппаратного перерождения» движения, во-первых, существует. Во-вторых, проблема эта представляет серьезнейшую угрозу для будущего движения, для доброго имени «Демроссии». В-третьих, на волне мощного дезорганизаторского таланта сегодняшних лидеров КС «Демроссии» аппаратная тенденция вполне движении возобладать, и. наконец, в-четвертых,- проблема эта находится в самой тесной связи с темой номенклатурного реванша, с темой методологии номенклатурного противодействия демократическому процессу.
Но давайте все-таки закончим разговор темой «деноменклатуризации». Можете ли вы дать убедительный ответ на вопрос, идут ли реформы более успешно в тех районах, которые возглавляются демократами, а не «окопавшимися бывшими». И, что самое главное, будет ли способствовать реформам законодательное ограничение права вчерашней номенклатуры занимать ответственные должности? Аналогичный закон-о люстрациях, как известно, был принят в — Чехословакии. Однако пока ничто не говорит о том, что преобразования в этой стране пошли быстрее, чем скажем, в Венгрии, где такой закон не принимался. Не говоря уже об Испании, в которой путь от тоталитарного режима к демократии был пройден именно благодаря подведению черты под прошлым и достижению на этой основе гражданского согласия.
Во-первых, убедительного ответа на ваш вопрос попросту не существует. В России нет ни одного региона, ни одного района, включая Москву и Петербург, где номенклатура была бы на деле лишена власти-речь может идти лишь о разных формах власти номенклатуры. При этом речь идет не просто об удержании власти, а о широкомасштабном противодействии курсу на демократию, о сознательном саботаже реформ «по всему фронту»- от политико-административной системы руководства регионами и городами, контролируемой горкомовско-обкомовскими «кадрами», до полного беспредела вокруг ключевой для судеб реформы. страны земельной Именно и только это порождает жизненную необходимость для общества, коль скоро оно хочет реформ, хочет свободы, хочет демократии, немедленно принять меры по политическому и правовому обеспечению «деноменклатуризации» органов власти и управления.
Во-вторых, ваш пример с Испанией, Венгрией и Чехословакией, с моей точки зрения, очень удачен. Он убедительно доказывает, что меры по правовому ограничению прежнего руководящего слоя о праве занимать госдолжности оказываются не нужны, коль скоро речь идет о чисто политическом урегулировании в стране, где авторитарный, диктаторский режим соседствовал с нормально работающей экономикой, с частной собственностью, с нормальным сельским хозяйством (Испания). Этих мер удалось избежать и в стране, которую не зря называли «самым веселым бараком, социалистического концлагеря (Венгрия): там номенклатурная раковая опухоль пронизала не все общество, оставив возможности для развития нормальной жизни на собственной основе А вот Чехо-Слова- кию объединяет с нами (да и с гитлеровской Германией) одно: тотальный и глубоко криминальный, преступный своим варварским отношением к людям характер репрессивно-распределительной номенклатурной системы. В Германии понадобилась процедура «денацификации», последовавшая вслед за признанием нацистской партии преступной организацией в ходе Нюрнбергского процесса. В Чехословакии принят закон о «люстрациях», вырастающий из тяжких преступлений номенклатуры против свободолюбивого народа (1948-1952-1968- …)
Это же касается и нашей страны. Не может быть и речи об ограничениях для людей в зависимости- от их политических убеждений- не об убеждениях идет разговор, ни в коем случае не причина для ограничений и членство в КПСС, которое, как очевидно всем, не имело зачастую отношения ни к убеждениям, ни к власти. Преступной организацией, принесшей так много зла людям, была не «партия» членов КПСС, а именно партноменклатура, которая продолжает множить это зло и очень хочет вернуть себе в полном объеме все свои права и привилегии. Вот против этой партноменклатуры, разрушившей и продолжающей разрушать жизнь народа, экономику огромной страны и не дающей возможности начать жить по-человечески, и должны быть направлены оoпределенные ограничительные меры — меры исключительно юридические, законные.
-Но если говорить о «деноменклатуризации» всерьез применительно к ее не только вчерашней, но и нынешней ипостаси-то это более масштабная проблема. Номенклатура в том или ином виде способна генерироваться любой властью- коммунистической, фашистской, формально демократической. Предпринимателю абсолютно безразличны политические ориентиры того, кому он должен «принести в большой спортивной сумке», чтобы получить лицензию или помещение под офис. И здесь уповать на «честного чиновника» бессмысленно. Дело не в нем, а в системе. Ликвидировать ее, по-моему, можно, лишь развив либеральную тенденцию реформ, сведя до минимума распределительные функции любых структур, преобразовав законодательство о регистрации чего бы то ни было-движений или частных фирм- из разрешительного в заявительное. Только тогда чиновник лишится лакомого куска.
Меморандум Гайдара,
или Профилактика против мутантов
Юрий ГОРСКИЙ
Правительство России направило в Международный валютный фонд Меморандум «Экономическая политика Российской Федерации» программу дальнейших действий по стабилизации экономики. Понять смысл и действительное значение этого достаточно обтекаемо составленного документа невозможно без знакомства с конкретными обстоятельствами его появления на свет.
Пожалуй, всем уже ясно, как сильно и жестко зависит сегодня функционирование нашего народного хозяйства и сама наша жизнь от западной помощи, в первую очередь от предоставления новых кредитов и от переноса срока выплат по прошлым обязательствам.
Получение Россией и того, и другого напрямую зависит сегодня от позиции Международного валютного фонда, который настаивает на осуществлении ряда стандартных (и самих по себе весьма полезных) процедур по оздоровлению экономики. Отказ от выполнения этих процедур означает и отказ от сотрудничества с МBФ, от какой бы то ни было масштабной экономической помощи вообще и является, таким образом, за маскированной формой самоубийства. — —
Вместе с тем осуществление стандартных оздоровительных процедур в уникальной российской экономике привело к возникновению ряда «нештатных ситуаций». наиболее серьезной из которых является ситуация «ценового тромба».
Противодействие разрушительному воздействию специфических, неведомых капиталистическому миру процессов делает неминуемым и осуществление ряда не менее специфических мер по их нейтрализации. Сегодня это как минимум — кредитование (в том числе и заведомо безвозмездное) важнейших сезонных производств, а также компенсационные выплаты населению. Следует обратить внимание на то, что осуществление обеих этих мер уже началось. Так, например, Центральный банк России дал распоряжение на места о приоритетном выделении средств предприятиям агропромышленного комплекса, без чего не смогут осуществить весенний сев три четверти колхозов и совхозов и около 60% фермеров. 20 миллиардов рублей предполагается направить в марте на фиксированные выплаты наименее обеспеченным слоям населения.
Эти меры необходимы. Но вне зависимости от намерений и убеждений руководства России сами по себе они выглядят и- могут быть истолкованы как отказ от рекомендаций Международного валютного фонда-со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями. Хватит уже и того, что кредитная эмиссия, осуществленная Центральным банком России в первый же месяц года (78 млрд. руб.), превысила весь годовой лимит (61,6 млрд. руб.), взятый им под давлением МВФ.
Судя по всему, перед правительством стоят сегодня две важнейшие задачи. Во- первых, убедить МВФ в необходимости предпринимаемых мер, пусть даже они противоречат его рекомендациям. Во- вторых, добиться эффективного сопряжения вынужденных мер по оживлению производства (за счет закачивания в оборот дополнительной денежной массы — по-другому сегодня просто невозможно) с политикой стабилизации кредитно- финансовой системы страны.
Представленный в МВФ Меморандум российского правительства (см. стр. 8) должен засвидетельствовать непоколебимую решимость добиться стабилизации- и вместе с тем ясно дать понять, что специфика России может привести и к не совсем стандартным методам достижения этой цели.
Совсем не случайно в заключительной части Меморандума указывается, что представленная «экономическая программа… была разработана в обстановке большой неопределенности», только ее основные параметры будут пересматриваться, в том числе и в зависимости от размеров внешнего финансирования, но даже и самой программе практически неизбежно придется подвергнуться корректировке и адаптации «по мере развития событий и получения дополнительной информации».
Содержательную часть Меморандума следует, по-видимому, рассматривать именно с этой точки зрения. Правительство реально сможет осуществить только те меры, которые не противоречат главной, объективной необходимости сегодняшнего дня- необходимости оживления производств, так или иначе работающих на население.
И какой бы решимостью осуществлять жесткую финансовую политику, ухудшающую положение предприятий, ни пылали бы сердца наших министров, перспектива физического разрушения промышленности заставит и уже заставляет их отступать и делать необходимые экономике денежные вливания.
Это отступление неизбежно, и оно уже начинается. Будет ли оно неподготовленным, сведется ли к беспорядочной и в конечном счете бессмысленной раздаче льгот или же будет означать продуманный и последовательный переход к новой, наконец-то реалистичной стабилизационной политике -вот вопрос, ответ на который является ключом к нашему будущему.
Сегодня надежда на лучший исход есть. Эту надежду сохраняет твердо указанная в Меморандуме возможность корректировки провозглашенной политики и то, что, несмотря на всю жесткость последней, признается- по крайней мере в первом квартале этого года она уже потерпела неудачу: дефицит госбюджета составит не менее 9%, а может быть и более 10% валового внутреннего продукта, Завтрашняя же погода в отечественной экономике зависит. скорее всего. от того, сумеют ли российское правительство и МВФ понять и объяснить друг другу следующее обстоятельство: всякие самые апробированные рецепты выхода из кризиса, падая на отравленную десятилетиями коммунистического правления российскую экономическую почву, могут неожиданно породить любых совершенно непредсказуемых мутантов.
Прусским путем идете, товарищи
Александр КАРАВАЕВ, доктор экономических наук
Нация, желающая себя должна накормить, должна прежде всего дать землю и экономическую свободу своим гражданам. Для того чтобы поправить в деревне дела и накормить страну, недостаточно лишь новых государственных субсидий. Думаю, для этого требуется в первую очередь аграрная реформа, без которой субсидии, как уже не раз оказывалось в прошлом, не дадут ожидаемого эффекта.
Сегодня нередко приходится слышать, что в последнее время якобы изменился вековой стереотип поведения российского крестьянина: если раньше он жил по поговорке «Помирай, а рожь сей», то теперь, мол, может поступить по-иному, то есть сеять не будет. Информация эта не слишком точна. Абстенционистские настроения, может быть, действительно присущи части «специалистов-аграрников», недовольных политикой российского правительства, угрожающей их фактической монополии на распоряжение землей, материально-техническими ресурсами и фондами дефицитных товаров. Нельзя исключать также, что кое-где призывам сеять только для себя поддадутся и некоторые рядовые работники совхозов и колхозов. Однако основная масса крестьян отнюдь не утратила присущего им здравого смысла. Большинство из них, рeагируя на обострившуюся нехватку продовольствия и либерализацию цен, намереваются максимально расширить в этом году посадки картофеля и других огородных культур. Растет третий год подряд и поголовье всех видов скота в личных хозяйствах (в отличие от происходящего в колхозах и совхозах). Что же касается недавних прогнозов о сокращении посевных площадей, то они не подтвердились. Например, посевы озимых увеличились по сравнению с предыдущим годом на 20 процентов. Больше прошлогоднего вспахано зяби под весенний сев. Хозяйства ожидают высоких прибылей от растениеводства, поскольку государство, являющееся основным покупателем зерна, объявило, что будет закупать его по свободным рыночным ценам.
Мирная жизнь и занятие сельским хозяйством- самое приятное и самое достойное занятие для свободного человека». Марк Туллий Цицерон
И все же опасность сокращения посевного клина в отдельных районах и хозяйствах, так же как и сокращение поголовья скота в колхозах и совхозах, сохраняется. Создается она отнюдь не стихийными явлениями или обострившимися проблемами материально-технического снабжения, но чаще всего нераспорядительностью должностных лиц, а то и сознательными действиями людей, выражающих подобным образом протест против начинающихся аграрных преобразований и пытающихся оказать политическое давление на правительство, по инициативе которого они проводятся. Можно ли, например, расценить иначе как предумышленный саботаж уничтожение лучшего, элитного поголовья?
Нельзя не признать, что принятая на втором Съезде народных депутатов РСФСР программа развития села разделила судьбу жилищной и других социальных программ, оказавшихся невыполненными из-за нехватки финансовых средств. Тем не менее летом прошлого года Министерство финансов списало с совхозов и колхозов задолженность по кредитам на сумму в 80 миллиардов рублей, которые поныне висят тяжелой гирей на балансе Центрального банка России, сокращая возможности кредитования других экономических субъектов. Значительно повышались российским правительством и закупочные цены на сельскохозяйственные товары. Поэтому утверждение о том, что правительство перекладывает бремя финансовой ответственности на деревню, выглядит не таким уж бесспорным.
Исходя из тезиса о сознательном перераспределении доходов в пользу города, интерпретируются и последствия либерализации цен. Хотя в действительности главными жертвами многократного увеличения стоимости жизни и новой структуры цен стали не столько сельскохозяйственные производители, сколько многомиллионная масса пенсионеров, учителей, врачей и других категорий граждан, получающих фиксированные денежные доходы и не имеющих клочка земли, то есть прежде всего горожане. Вместе с тем безусловно правы и те, кто озабочен и даже возмущен вздуванием цен на необходимые селу сельскохозяйственные машины и орудия, удобрения, концентрированные корма, а также тем, что львиную долю доходов от реализации некоторых сельскохозяйственных продуктов, например молока, присваивают торговые посредники- монополисты, Эти деформации несомненно должны быть исправлены.
Кто же, однако, это сделает? На наш взгляд, в большой мере-сам рынок. Цены на все виды сельскохозяйственной продукции, отпущены на свободу. Нехватка продуктов питания едва ли быстро сменится их изобилием, и тот, кто увеличит производство продовольствия, не только сам прокормится, но и деньги заработает. Однако и самим крестьянам полезно бы вспомнить то, что неплохо умели делать их деды в 20-х годах, а именно проявлять инициативу, объединять (кооперировать) средства и усилия во имя улучшения условий коммерциализации собственной продукции и более выгодного приобретения товаров, в которых они нуждаются сами. Речь идет прежде всего о том, чтобы организовать доставку своих продуктов потребителям, минуя посредников-монополистов, наладить полную или частичную переработку производимых продуктов на месте (например, сметану, сливочное масло, сыр) и т.п.
Большим резервом повышения эффективности производства может стать устранение хотя бы самых элементарных и очевидных проявлений бесхозяйственности и расточительности. То, что двигатели не глушат, сжигая дефицитное топливо, во время обеда или чаепития у тещи, при утренней раздаче нарядов, продолжающейся нередко по часу и т.п., — это общероссийский стандарт. Но прошлым летом в своей родной тверской деревне я видел кое-что «поинтереснее»: для переброски уборочной техники на дальние поля, на которых уродилось не более 1-2 центнеров ячменя с гектара, был построен временный мост через реку, и уборка-таки состоялась, заранее было известно, что с этих полей не удастся собрать даже соломы. При таком хозяйствовании разве накормишь страну, да и себе самому разве купишь вторые штаны, а при теперешних ценах- и первые?
В то же время масштабы государственной поддержки в период реформации аграрных структур, вероятно, было бы целесообразно даже увеличить при одновременном изменении некоторых приоритетов. Старый принцип распределения государственной поддержки в стиле «всем сестрам по серьгам» или даже перераспределения доходов в пользу отстающих себя окончательно изжил. Поддержка должна оказываться в первую очередь эффективным производителям и предприятиям.
Речь в данном случае идет не о каких-то теоретических химерах, а о pеалиях и хорошо оправдавшей себя практике так называемых цивилизованных стран, где производство менее рентабельных, но необходимых обществу сельскохозяйственных продуктов, так же как и закупка сельско- хозяйственной техники, прямо или косвенно субсидируется правительством. Например, в США регулируют цены главным образом с помощью субсидий на пшеницу, кукурузу, рис, некоторые другие виды кормового зерна, арахис, хлопок, табак, на молочные продукты, включая сливочное масло и сыр; поддерживается равновесие между ценами на продукцию ферм и товары производственного назначения, закупаемые фермами, На уровне штатов контролируются тарифы на электроэнергию.
Сильно ошибаются и те, кто думает, что в США можно произвольно, не проконсультировавшись с правительством, не получив его санкции, повысить оптовые цены, скажем, на стальной прокат или на бензин, хотя закон и не запрещает сделать это. Если правительство, полагая, что соответствующее повышение цен не обосновано и может нанести ущерб общественным интересам, «посоветует» предпринимателям не делать этого, такой совет, как правило, воспринимается как директива и выполняется, ибо ссора с правительством может обойтись куда дороже.
В достаточной ли мере нынешнее российское правительство использует имеющиеся возможности, чтобы оказывать помощь сельскому хозяйству страны? Судя по обещанию Бориса Ельцина обеспечить сельскохозяйственным производителям получение льготных краткосрочных кредитов под закупки моторного топлива, запасных частей и на покрытие других расходов, связанных с весенним севом, по соглашению с Ассоциацией крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов (АК- КОР) и некоторым другим акциям, желание помочь у правительства имеется. Однако объем оказываемой помощи, к сожалению, недостаточно велик.
С другой стороны, складывается впечатление, что у команды Егора Гайдара по существу нет ясной позиции по вопросу о борьбе с монополистической практикой, хотя не менее 30-40 процентов всей продукции на территории бывшего Союза выпускается предприятиями-монополистами. Вспомним хотя бы, как министр сельского хозяйства Виктор Хлыстун после сообщения о том, что в результате диспаритета цен и, прежде всего, резкого скачка цен на сельхозтехнику, сельские производители потеряют более 200 млрд. рублей, предложил провести «круглый стол» для решения этой проблемы цен с машиностpоителями, энергетиками и металлургами. И это вместо тог чтобы возбудить процесс против того же «Ростсельмаша» на основании российского антимонопольного закона, пусть и несовершенного, значительно худшего, чем антитрестовский закон в США. Почему же никто из членов правительства не подготовил проект указа или поправки, которые бы придали ему действенный характер? Разве так защищают отрасль, которую ты согласился курировать?
В заключение несколько слов о перспективах земельной и других реформ в нашем сельском хозяйстве. Гайдаровская модель перехода к рынку, в частности, характерные для нее инверсии, естественной последовательности процессов: либерализация цен, введения рыночных отношений без предварительного разгосударствления собственности и появления достаточного числа независимых и конкурирующих друг с другом производителей, частная торговля при господстве государственной собственности, свободные рыночные цены на товары до создания свободного рынка и т.п.- вне зависимости от субъективных намерений и произносимых при этом слов, укрепляет предпосылки номенклатурного варианта приватизации госсобственности, в том числе и в деревне.
. Наряду с фермерским вырисовывается еще один путь перехода к рыночной экономике- нечто вроде уже известного нам по собственной истории «прусского варианта» для аграрной номенклатуры. Сегодня стало ясно, что, судя по всему, осуществлять номенклатурную приватизацию на селе будут нынешние руководители колхозов и совхозов. Речь идет о компромиссе российского руководства с директорско- председательским корпусом с целью ослабить оппозицию рыночным pеформам. Зарубежный опыт знает немало подобного рода компромиссов. Однако не стоит забывать, что большинство «красных помещиков» не способны принять правила цивилизованного рынка, стать фермерами или руководителями рыночных ассоциаций, компаний. Поэтому новый вариант «прусского пути» может оказаться, как это уже было в российской истории, более длительным, мучительным, связанным со значительными социальными издержками. Организованное присвоение старой номенклатурой накопленной общественной собственности едва ли ускорит преобрaзование сельского хозяйства.
Наши «спецлагеря» в Германии
Аркадий ЛАПШИН
Работая в архивах бывшего КГБ как эксперт временной депутатской комиссии по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота в СССР, я натолкнулся на материал «О спецлагерях НКВД-МВД в Германии в 1945- 49 гг.». Он был подготовлен нашими органами и отправлен в ЦК КПСС. Документ безусловно представляет большой исторический интерес, но драмы десятков тысяч людей, возникшие из прошлого, и сегодняшние добрососедские отношения России с Германией поставили меня перед трудной задачей. Как показать эту человеческую трагедию?
Спустя неделю или две неожиданно вспомнились картины из детства, связанные с немцами. В памяти почему-то всплыло городское кладбище в родном волжском городе. В мирное время Вольск всегда славился цементом, а война вошла в него десятками военных госпиталей. Все здания бывших гимназий и купеческих домов оказались заполненными ранеными: русскими, немцами, итальянцами.
А кладбище я вспомнил потому, что еще мальчишкой знал: там похоронены умершие в госпиталях немцы. Тогда все враги для нас были немцами… Их хоронили на голой холмистой кладбищенской окраине. Могилы, очевидно братские, обозначались металлическими пластинками со штыком, вонзенным в землю. Уже тогда, в конце 50-х-начале 60-х годов, прочесть на них нельзя было ничего, настолько они почернели от времени. Я помню, как нелепо выглядел этот железный частокол табличек рядом с нашими деревянными крестами. Еще вспоминаются вещи, которые делали и дарили врачам выздоравливающие немецкие солдаты: школьные пеналы, аккуратные коробочки с домино. Они долго сохранялись в нашем доме, и, мне кажется, если хорошенько поискать их, можно найти и сегодня.
А теперь пусть говорят документы. «Проведенной проверкой в Центральном государственном архиве Октябрьской революции установлено наличие материалов Отдела спецлагерей НКВД (МВД) СССР в Германии. В составе указанного Отдела функционировало с мая 1945 г. вплоть до 1948 г. девять спецлагерей и две тюрьмы для содержания осужденных и интернированных… В январе 1950 г. были ликвидированы с передачей спецконтингента МВД ГДР три лагеря и тюрьма.
Спецлагеря дислоцировались вблизи городов Мюльберг. Бухенвальд, Берлин, Баутцен, Фюрстенстенвальде, Либен-Розе, Заксенхаузен, Торгаy и Ной-Бранденбург. Причем для содержан осужденных и интернированнных использовались и бывшие нацистские лагеря (Бухенвальд, Заксенхаузен и др.).
Предварительное ознакомление с общесправочной картотекой и другими архивными документами свидетельствует, что в лагерях содержалась определенная часть гражданских лиц, в том числе женщин и несовершеннолетних.
За весь период функционирования в спецлагеря поступило немецких граждан 122 675, умерло 42.889 (34,9%), приговорено к расстрелу-756 (0,65%), освобождено 45.262 передано МВД ГДР — 6.037, передано в лагеря военнопленных 6.680, а также передано военным трибуналам и оперативным секторам МГБ СССР в Германии -6.072 человека.
В 1945-47 гг. умерло более 50 тыс. человек. Принятые в начале 1948 г. меры повышения калорийности питания для ослабленных и больных резко снизили смертность. В 1948 г. умерло 5.525 и в 1949-1.475 человек.
. С концом второй мировой войны в Европе не кончились человеческие муки. Массовое насилие над людьми продолжалось еще долго. Это была преступна война сталинского режима и против собственного народа, и против людей других государств. Война без правил, война, в которой все можно. Такую борьбу обязательно ведут тоталитарны режимы: ведь это важнейший способ их самосохранения. И покрывается тогда земля колючкой лагерей. Так было в фашистской Германии, так было и у нас. И как важно сейчас, несмотря разруху, восстановить в России кладбища, на которых когда-то хоронили солдат всех национальностей. Это нужно живым: и немцам, и русским, и итальянцам как знак принадлежности к общей человеческой культуре, как напоминание от что есть война и мир, добро и зло, и что примирение всегда приходит на землю, когда этого хотят люди.
Карельские споры
Роман СТАРОВ
До отхода поезда Ленинград — Москва было еще добрых 12 часов. И я, раз уж судьба забросила меня. в приграничный Выборг, решил побродить по городу, ни уровнем своей обшарпанности, ни особой приветливостью во взглядах прохожих, не отличавшемуся от прочих провинциальных российских городков. Только в архитектуре что-то...
Бесцельно бродя по незнакомым улицам, раза два столкнулся я с по-иностранному благообразным старичком. Когда наши пути coшлись в третий раз, мне стало как-то не по себе-не подумал бы, что я из компетентных органов. Но мои опасения были напрасны. Когда наши взгляды встретились, старичок улыбнулся и что-то сказал на недоступном мне финском. С молодыми финнами проще объясниться на английском, с пожилым-на шведском. Правило сработало вполне.
-В этом доме я родился.-сказал старичок, -Только тогда этот город назывался Виипури и был вторым по величине городом в Финляндии.
—
Тут беспокойство вновь посетило меня. Историю вопроса я знал весьма и весьма приблизительно. Да и тема для разговора была тогда весьма не выигрышная. Узнав, что мой собеседник, как и 400 тысяч его соотечественников, покинул здешние края в 1944 году с приходом Красной Армии, я поспешил свернуть разговор…
Так судьба впервые столкнула меня с «Карельским вопросом», который члены Карельского союза, организацией, имеющей около 500 отделений по всей Финляндии, сравнивают по значимости с российско-японскими территориальными спорами по поводу «северных территорий». Да и не только они. Ведь знаменитая «карельская» симфония «Куллерво» Сибелиуса и напевные строки карело-финского эпоса «Калевала» частички национального менталитета любого финна. Стоит ли удивляться, что в пылу полемики сторонники возврата этой территории, в течение многих веков бывшей ареной борьбы за влияние на Балтике между Россией и Швецией, сравнивают договоры по данному вопросу с пактом «Риббентропа-Молотова» и именуют здешние места не иначе, как «оккупированные». Не стоит удивляться и тому, что данная дискуссия с особой силой вспыхнула именно сейчас, после распада СССР. Не последнюю роль играет и то, что нынешний год проходит под знаком празднования 75-летия независимости Финляндии.
Вопрос этот, однако, весьма неоднозначно оценивается в правительственных кругах Финляндии. Ведь не случайно осенью прошлого года, урезонивая особо ярых сторонников возврата карельских земель, президент Мауно Койвисто, снимая всяческие нелестные исторические параллели, напомнил, что «Карелия была утрачена не в результате какого-то секретного сговора…. Финляндия подписала три мирных договора, что не допускает каких бы то ни было сравнений с Японией». Что же это за договоры?
14 октября 1920 года в эстонском городе Тарту был подписан договор, подтверждающий, что границы между Советской Россией и Финляндией останутся теми же, что и во времена Великого княжества Финляндского. Кроме того, воспользовавшись явной слабостью положения большевистского правительства, финны получили часть земель в районе Печенги, Карельский перешеек и Выборг.
12 марта 1940 года, после «зимней войны», Финляндия и СССР подписали Московский договор, в соответствии с которым Приладожская Карелия и Карельский перешеек с Выборгом отошли СССР.
Наконец, в соответствии с Парижскими мирными договорами, Суоми, бывшая в союзе с гитлеровской Германией, вынуждена была признать границы, существовавшие на 1 января 1941 года, и подтвердила возврат СССР Печенгской области.
Итак, в случае возможных переговоров по данному вопросу на стороне правопреемницы СССР -России нельзя отказать в наличии солидной международной правовой базы. Равно как нельзя отказать в чувстве ностальгии тем, кто называет себя «карельской диаспорой». И голос последних слышен в высших эшелонах власти Суоми. Достаточно сказать, что вопрос о Карелии с финской стороны неоднократно ставился президентами Ю.К.Паасикиви и У.К.Кекконеном.
Почему же сейчас, когда Финляндия, подписав в январе нынешнего года договор с Россией, вырвалась из сети военных ограничений, предусмотренных Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 1948 года, ведущие политики, в том числе и премьер-министр Эско Ахо, не считают возможным в данный момент поднимать территориальный вопрос, не отвергая при этом широких возможностей экономического содействия в развитии. данного региона, вплоть до прямых инвестиций? (Напомним, что в соответствии с принципами СБСЕ границы в Европе объявляются нерушимыми, однако при согласии заинтересованных сторон в территориальных вопросах возможен компромисс). В свете экономического кризиса на Востоке и определенного спада на- Западе значительно ухудшилось внутриэкономическое — положение Финляндии. Это, а также заявление соседней Щвеции о скором вступлении в ЕС, в свою очередь обострило дебаты о дальнейшем будущем страны и о ее «нейтралитете» (кстати, в свете устранения конфронтации между Востоком и Западом этот термин заметно утрачивает свое значение, как уже утратили его некоторые экономические преимущества, извлекаемые Финляндией из своего «призанавесного» положения. Все эти вопросы, накладывающиеся на пусть пока теоретическую необходимость вложить огромные средства в, чего уж греха таить, изрядно разоренную за послевоенное время территорию с преимущественно русскоязычным населением, не способствуют активности политиков в «Карельском вопросе».
Кроме того, прагматичные финские политики прекрасно понимают, что нынешние проблемы российского правительства вряд ли могут способствовать проявлению доброй воли в данном вопросе, А без нее переговоры (в соот ветствии с- принципами СБСЕ) станут невозможны. К тому же резкий отказ от обсуждения проблемы, которого опять же не следует исключать в данных условиях, может надолго уничтожить саму возможность каких-либо контактов по данному поводу. Однако российским политикам тоже не следует, уповая на сдержанность финской стороны, вовсе сбрасывать со счетов данный вопрос. Куда более конструктивной в данном русле представляется возможность. перевести деструктивные силы карельского национализма в созидательный импульс по совместному развитию региона. И в этом смысле весьма конструктивно звучит высказывание журнала «Суомен кувалехти» по поводу того, что «если нынешнее развитие России будет продолжаться, то финны смогут купить земельные участки или дома в Карелии точно так же как они приобретают права на проведение отпуска в Испании, на замок во Франции или бунгало во Флориде.
И, может быть, тот старичок из Выборга еще захочет провести оставшиеся годы там, где родился и вырос.
Возвращение к нормальности
Андрей ШАРЫЙ
Нет, очевидно, на свете страны, которая не была бы заинтересована в наличии сильной и единой (такой, что принято называть «президентской») внешней политики. Нет такого государственного деятеля, которому не хотелось бы внешнюю политику собой олицетворять. Россия стоит накануне рождения как раз такой-президентской-внешнеполитической линии. Ребенок, надо сказать, еще не появился, не пришло пока время радоваться его первому лепету. Но по крайней мере ясно, кто родители.
Министр иностранных дел Андрей Козырев предъявил наконец заинтересованной общественности проект того, что называется «Новая внешнеполитическая концепция». Дебют, состоявшийся в ходе научно-практической конференции «Преображенная Россия в новом мире» особого впечатления, правда, не произвел- за полтора года пребывания в министерском кресле Козырев успел получить столько и умных, и глупых советов от политиков, журналистов, депутатов, друзей из-за рубежа и простых граждан, что, как кажется, ему осталось только отделить зерна от плевел. Что и было сделано. О приоритетах, целях, задачах и новом облике уже говорено-переговорено: крепить узы с партнерами по CHГ (не забывая о партнерах с Запада, Востока, Юга и Севера), стать «нормальной» (сильной, но доброй и честной) великой державой, «экономизировать» внешнюю политику, поставив ее на службу не только народу, но и промышленности, которая этот народ должна кормить и одевать. «Мы тоже хотим стать здоровыми и богатыми», — заявил министр. Я, как рядовой гражданин, разделяю его желание. Но только где взять внешнеполитическое здоровье и богатство?
«Ельцин прекрасно отдает себе отчет в том, что Шеварднадзе и Горбачев были очень сильной внешнеполитической парой, переиграть которую сложно,-заметил недавно английский журнал «Экономист»,- Горбачев имел за своей спиной изворотливое, хорошо информированное министерство. Нынешнюю российскую внешнюю политику «сочиняют» несколько человек, открыто соперничающих друг с другом». Прежде, когда вся дипломатия ковалась на Старой площади, а важнейшие решения придумывались и принимались парой-тройкой «первых» лиц, «рулить» государством было куда как проще. В этом, кстати, и заключается скромная прелесть тоталитаризма. Теперь ситуация сложнее: любой вырвавшийся за границу политик считает себя дипломатическим архитектором. Впрочем, как заявил лидер российского парламента, «внешняя политика-сфера деятельности, прекращенная после октября 1917 года», а это, очевидно, служит оправдыванием столь сильного присутствия субъективного элемента в дипломатии нового типа. И, несмотря на заверения в том, что выработана (или почти выработана) «единая президентская внешняя политика», которая далека от «симбиоза партийно- aппаратных линий», ее творцы, похоже, никак не договорятся, с какой ноги шагать в здоровое и богатое будущее.
Как надлежит действовать парламенту, парламентскому Комитету по международным делам, Министерству иностранных дел, внешнеполитическим советникам, иными словами, что собой представляет реальный механизм взаимоотношения законодательной, исполнительной и президентской власти,- мнения на сей счет существуют самые разнообразные. Беспомощность Верховного Совета объяснима и естественна, поскольку отродясь в нашей стране избранникам народа внешнеполитических решений принимать не доводилось.
В том самом демократическом зарубежье, насколько мне известно, разного рода государственные и общественные институты, так или иначе, при любых разногласиях, подчиняют свои усилия одной цели, а именно формированию и обоснованию национальной внешней политики, которую и олицетворяет собой президент. У нас пока иначе, поскольку дипломаты и старые, и новые норовят оттеснить друг друга от рулевого колеса. Синдромом крыловского квартета, на мой взгляд, и объясняются невеликие пока успехи. Журнал «Экономист», разрабатывая теорию «многоголовости» российской дипломатии, перечисляет поименно «сильных лиц», причастных к сфере внешней политики: сам министр Андрей Козырев; бывший представитель нашей страны в ООН, недавно назначенный внешнеполитическим советником президента Юлий Воронцов; тоже бывший председатель парламентского Комитета по международным делам Владимир Лукин (вскоре он отправится за океан руководить посольством в США). Замечу, что «за скобками» остаются имена Руслана Хасбулатова, Геннадия Бурбулиса и, конечно, Александра Руцкого, каждый из которых имеет собственные представления о внешнеполитических приоритетах.
Андрей Козырев год жизни положил на то, чтобы «победить» союзное министерство-и добился-таки успеха. С родными пенатами прощаются сейчас последние дипломаты «брежневской школы» — кого проводили на заслуженный отдых, а иные, до сих пор влияния и силы не утратившие, вытесняют из посольств не на ту лошадку постаивших в августе предшественников. На Смоленской площади формируется новая «команда». Те, кто вместе с шефом пришел из прежнего МИД РСФСР,- числятся в штате, остальные именовались поначалу «бывшими сотрудниками упраздненного МBЭС СССР, временно исполняющими свои служебные обязанности», за что и получали оклады вдвое меньше своих удачливых коллег, пока не были формально уволены. Есть сведения, что в недрах аппарата госсекретаря дозревает указ о принятии соответствующих административных мер к лицам, слишком лояльным по отношению к прежней тоталитарной власти. «Аппаратный реванш не пройдет!» — подчеркнул Козырев, заверяя, что отныне дипломатией займутся «патриотически настроенные профессионалы, молодые умом, да и возрастом подчас тоже».
Конкуренцию внешнеполитическому ведомству в течение всего периода борьбы за дипломатический суверенитет России составлял парламентский Комитет по международным делам, а злые языки и западные журналисты уличали его председателя Владимира Лукина в постоянной конфронтации с Русланом Хасбулатовым. Лукин пользуется в коридорах Белого Дома приличной дипломатической репутацией, но создать мощное внешнеполитическое лобби ему так и не удалось: министерство не имеет привычки и вкуса работать рука об руку с парламентом. Покидая свой пост, Лукин пожелал дипломатам в будущем крепить дружбу с парламентариями, в частности, предоставить Комитету по международным делам право утверждать кандидатуры вновь назначаемых послов, а спикер парламента как-то раз даже особо отметил, что считает своей обязанностью и впредь корректировать внешнеполитическую стратегию государства. Жертвой нового назначения Лукина пал Андрей Колосовский, с кресла заместителя министра иностранных дел России переместившийся полгода назад в Вашингтон в качестве первого представителя суверенной республики за рубежом. Но стать послом ему пока не суждено-вмешались интересы высшего порядка.
Очевидно, стремлением сформировать жизнеспособную президентскую политику объясняется и решение Ельцина назначить своим советником Юлия Воронцова, которому дипломатическая молва уже не раз прочила министерское кресло. Но резонов торопиться у президента, по всей видимости, нет, и Андрею Козыреву суждено победно завершить кампанию по превращению одного маленького и одного большого министерства в одно среднее. Так или иначе, но дипломатическая машина катится вперед, пусть и с несколькими водителями, пусть и по всем направлениям сразу, зато имея отчаянно громкий клаксон. Очевидно, это тоже одна из характеристик российской широкой души: возвращение к нормальности в нашей стране всегда совершается через ненормальность.
—
—
—
—
—