Как люди узнали, что такое «хорошо» и что такое «плохо»
Обычный городской автобус, ехать далеко, вы удобно уселись у окна и читаете книжку. На остановке заходит старенькая бабушка, и вы уступаете ей место. Почему? Вам хочется выглядеть лучше в глазах окружающих? Или для вас важнее собственное мнение о себе? Или вам стало ее жалко и поэтому захотелось помочь? Или вы поддержали общественный договор — сейчас поможете вы, а в старости помогут вам? Вряд ли вы сможете внятно объяснить, почему так поступили.
Все мы стремимся совершать хорошие поступки и порицаем плохие. Понимание «что такое хорошо и что такое плохо» объединяет всех нормальных людей. Но откуда оно берется? Раньше ответы на этот вопрос искали только теологи и философы. Сегодня свои ответы предлагает наука.
Разум или чувства?
«Идет жестокая война, вы прячетесь от вражеских солдат в комнате с десятью другими людьми включая маленького ребенка. Ребенок начинает плакать… Он вот-вот выдаст ваше тайное место…» Это не отрывок из киносценария и не сюжет компьютерной игры. Это задание в психологическом эксперименте, который описан в книге известного нейропсихолога Майкла Газзаниги «Кто за главного». После леденящего кровь описания ситуации у испытуемых спрашивали: «Правильно ли будет задушить ребенка, чтобы остальных девятерых человек не обнаружили и не убили?».
Зачем экспериментаторы мучили людей такими вопросами? Они пытались выяснить, как человек принимает моральные решения — разумом или чувствами. Что отвечали люди? По-разному. Многие колебались. Едиными в своем мнении были только пациенты с нарушениями в тех областях мозга, которые отвечают за эмоции. Их ответ был быстрым и прагматичным: естественно, ребенка надо задушить.
Что лежит в основе морали — разум или чувства? На протяжении столетий об этом спорили великие умы. При этом многие пытались сконструировать хорошую мораль, опираясь на доводы рассудка. Золотое правило нравственности, известное с древних времен, гласит: «Не делай другим того, чего не хочешь себе». Или в евангелической редакции: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». И ведь, действительно, это в высшей степени разумно. Если бы все договорились соблюдать это правило, зла в мире стало бы намного меньше.
Иммануил Кант довел рациональный подход до блеска. Он верил, что нравственные законы можно не только логически обосновать, но и сделать всеобщими. Для этого каждый человек должен вырабатывать для себя такие правила жизни, которые можно было бы распространить на всех. Например, если ты считаешь для себя нормой уклоняться от уплаты налогов, представь — хотел ли бы ты жить в обществе, где все не платят налоги. Так, поверяя логикой жизненные принципы, Кант надеялся построить универсальную мораль.
В противоположность Канту и другим «конструкторам» морали шотландский мыслитель Дэвид Юм и его последователи считали, что мораль возникает благодаря переживаниям. Человек так же естественно распознает добро и зло, как воспринимает цвета и звуки. Мы воспринимаем помощь как хороший поступок, потому что она вызывает хорошие чувства, а воровство и обман считаем «грязными делами», потому что они вызывают отвращение. Наблюдая плохие и хорошие поступки других людей, сострадая и радуясь, негодуя и восхищаясь, люди вырабатывают мораль.
[Здесь художники «Новой газеты» должны были нарисовать забавный комикс про Канта и Юма. Но так как они не успели этого сделать, предлагаем нашим читателям включить воображение. Итак, представьте диалог персонажей комикса: Кант с большим мозгом, а Юм с большим сердцем.
Кант: «Доверяй доводам рассудка и будешь хорошим человеком!»
Юм: «Чтобы распознать добро и зло, слушай свое сердце!»]
Так бы и длился спор между философскими школами бесконечно, если бы не вмешались биологи. Они обнаружили, что к нравственным поступкам способны не только люди.
Мораль и сопереживание
Франц де Вааль в книге «Истоки морали» рассказывает трогательную историю из своего опыта наблюдений за шимпанзе. Тяжелобольной, умирающий Амос сидел в одной из ночных клеток и неровно дышал, а по его морде катился пот. Его сородичи то и дело заглядывали в клетку с беспокойным видом, но самую большую заботу проявляла одна из самок. Дейзи поддерживала голову Амоса и почесывала чувствительные места за ушами. А затем она принялась таскать ему целыми охапками мягкую древесную стружку, из которой шимпанзе обожают строить гнезда. Она напихивала стружку между стенкой клетки и спиной умирающего. «Это было похоже на то, как мы поправляем подушки в постели больного», — говорит ученый.
Очевидно, что обезьяны не знакомы с библейским заветом «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Откуда же такая склонность к нравственным поступкам? Ответ на этот вопрос нашел итальянский ученый Джакомо Риццолатти, который 30 лет назад открыл в мозге у обезьян зеркальные нейроны. Позже зеркальные нейроны были обнаружены и у других млекопитающих, и даже у птиц. Но щедрее всех ими одарен мозг человека. Зеркальные нейроны возбуждаются не только когда мы сами что-то делаем, но и когда наблюдаем, как это делают другие. Тем самым они помогают нам понимать чужие намерения, заставляют нас подражать и сочувствовать. Последнее слово хорошо объясняет, откуда взялась мораль. Механизм прост: если ты чувствуешь боль другого, как свою, то, помогая ему, ты избавляешь себя от страданий.
Если бы Дэвид Юм дожил до открытия зеркальных нейронов, он был бы счастлив, ведь он еще в XVIII веке утверждал, что мораль возникает из сопереживания.
[И снова включаем воображение: комикс «Торжествующий Юм».
Юм в победной позе.
Юм: «Я был прав! Но вам понадобилось 200 лет, чтобы это понять»]
Чистый расчет
Известный популяризатор науки Мэтт Ридли в книге «Происхождение альтруизма и добродетели» приводит другой пример из жизни обезьян. В свойственной ему игривой манере автор предлагает читателю вообразить себя бабуином, который наслаждается медовым месяцем в обществе самки. Ридли продолжает так: «Если вы видите, как посторонний самец подходит к своему другу, по-особенному склонив голову, будьте начеку. Тот бабуин говорит другому: “Как насчет того, чтобы вдвоем напасть вон на того парня и умыкнуть у него девочку?“ Двое против одного. Исход борьбы предрешен». И вот вы уже позорно уносите ноги, лишившись подруги. Однако самое интересное в том, что будет дальше. В итоге только один самец спарится с отвоеванной у вас самкой. Так зачем же это нужно второму? Он что — альтруист? На самом деле все просто: бабуин вступает в коалицию потому, что ожидает ответной услуги от того, кому помогает. А если его ожидания будут обмануты, то коалиция распадется и обманщик скорее всего будет наказан.
Биологи называют такое поведение реципрокным (взаимным). Оно довольно широко распространено у разных животных. Члены сообщества помогают друг другу, и от этого выигрывают все. При этом отказываться от честного сотрудничества невыгодно: эгоистам и обманщикам перестают помогать.
Если бы Иммануилу Канту довелось лично ознакомиться с открытиями биологов, он бы усмотрел в этом торжество своей идеи. Еще бы! Даже животные способны понять преимущества золотого правила нравственности и поступать разумно.
Здесь вы вправе сказать «стоп-стоп-стоп» и спросить: «Разве животные настолько разумны, что понимают принципы морали?» Конечно, нет. Им и не требуется быть разумными. За них сложный моральный выбор делает естественный отбор.
[Комикс «Торжествующий Кант».
Кант в победной позе.
Кант: «Мораль должна быть разумной! Это понятно даже животным»]
Эволюционное преимущество
На протяжении всего XX века биологи пытались разобраться, как работает этот удивительный механизм, вырабатывающий у животных «нравственное поведение». И в конце концов разобрались. Поворотным пунктом стала знаменитая книга «Эгоистичный ген». В ней Ричард Докинз не только обобщил труды других ученых, но и смог рассказать об этом механизме настолько доходчиво, что его суть стала понятна широкой публике. Кстати, вы можете бесплатно скачать «Эгоистичный ген» на нашем сайте.
Биологи описывают примеры «высокоморальных поступков» у млекопитающих, птиц, насекомых и даже у дрожжей. Бурундук, завидев хищника, встает на задние лапы и громко свистит. Он подает сигнал опасности другим бурундукам, но сам рискует погибнуть первым. Чайка кричит, когда заметит пищу. Тем самым она привлекает внимание всей стаи. Зачем? Ведь ей же самой меньше достанется. Даже рыбу, которую она успела схватить, могут отобрать. Пчела, защищая улей, жалит врага и зачастую погибает сама, потому что не может вытащить жало.
Понятно, что животные делают свой моральный выбор неосознанно. Ими движет инстинкт. Но почему инстинкт толкает их поступать себе во вред? Представим, что в геноме конкретной особи есть фрагмент, который заставляет ее приносить пользу родственникам даже в ущерб себе. Условно назовем этот фрагмент «нравственным геном». Пусть в результате самоотверженного поступка «высокоморальное животное» даже погибает. «Нравственный ген» не погибает вместе с ним. У его родственников этот ген, вероятно, тоже есть. И если погибшее животное спасает своей смертью нескольких других носителей «нравственного гена», то этот ген не исчезает, а наоборот закрепляется в генофонде всей популяции. Так естественный отбор выковывает «моральное поведение».
Благодаря механизмам биологической эволюции, мы наблюдаем в животном мире и проявления заботы о ближнем, и уважение к авторитету, и альтруизм, и реципрокность, и моногамию, и другие формы поведения, которые у людей ассоциируются с высокими моральными нормами.
Биология одна, а морали разные
Вы можете возразить, что биология не в состоянии объяснить все этические нормы в человеческом обществе. И будете совершенно правы. Биологически мы — один вид. Но в каждом обществе, в каждом его слое, поколении или даже в отдельных группах людей могут сложиться совершенно разные моральные системы.
Вот забавный пример, о котором любит рассказывать на своих лекциях Александр Аузан. Несколько лет назад был проведен психологический эксперимент сразу в нескольких странах — России, США, Израиле и Нидерландах. Участникам тестирования описывали такую ситуацию: студент А списал контрольную у студента B с его согласия, а студент C рассказал об этом преподавателю. Затем у испытуемых спрашивали, как они относятся к каждому из этих трех студентов. Надо сказать, что списавшего студента осудили во всех странах. Но в разной степени. Наших соотечественников его поступок возмутил не очень сильно, а американцев — сильно и даже очень. Все осудили доносчика, но тоже в разной степени: американцы — слегка, ведь он же хотел соблюдения правил, а наши — чрезвычайно сильно, потому что русская культура отторгает донос. Раскол произошел по поводу того студента, который дал списать. Жители России и Израиля полагали, что он хороший человек, поскольку помог своему. Голландцы проявили неуверенность в своих оценках. Американцы же были непреклонны: этот студент поступил плохо, правила должны быть общими для всех.
А вот совсем не забавный пример. В 2007 году мировые информационные агентства сообщили о том, что в Судане суд приговорил учительницу (британскую подданную) к тюремному заключению с последующей высылкой из страны. Граждане Судана остались недовольны мягкостью приговора и вышли на улицы с требованием смертной казни. Вы спросите, за что? За то, что во время урока дети выбирали имя для плюшевого медвежонка, и учительница разрешила им назвать его именем Мухаммед. Учительнице еще повезло. В 2015 году оскорбление имени пророка послужило поводом для нападения террористов на редакцию Charlie Hebdo, в результате чего погибли 12 сотрудников этого сатирического журнала.
Очевидно, что национальные, религиозные, бытовые и другие культурные особенности сильно влияют на моральные установки людей, живущих в разных странах или разных слоях общества. Мы это прекрасно знаем на собственном опыте. Но как же этот очевидный факт уживается с открытиями биологов? У современной науки на этот счет есть несколько объяснений. Мы успеем рассказать только об одной из популярных теорий.
Животные позывы и культурные оковы
Американский социальный психолог Джонатан Хайдт вместе с несколькими коллегами разработал теорию моральных оснований (moral foundations). Последняя версия этой теории изложена в книге «The Righteous Mind» («Праведный разум»), которая, к сожалению, пока не переведена на русский язык. Согласно теории Хайдта, во всех обществах нравственность опирается на шесть моральных оснований, которые сформировались в ходе биологической эволюции. Эти шесть механизмов действуют в нашем мозгу на бессознательном уровне и устойчиво проявляются у людей, принадлежащих к разным культурам и живущих в разных уголках планеты. Каждый из нас, покопавшись в своих высоких порывах, скорее всего обнаружит в себе эти шесть моральных оснований (кстати, Хайдт не настаивает на цифре 6, список открыт для уточнений).
- Забота (Care). За многие тысячелетия эволюции мы научились чувствовать боль другого и переживать ее как свою, поэтому забота о ближнем, помощь в беде — непреложная ценность для нас.
- Справедливость (Fairness). Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой, отвечай добром на добро, наказывай зло — это разные варианты позыва к справедливости, который эволюция сформировала в нашем мозгу.
- Свобода (Liberty). В каждом из нас заложено стремление к свободе, и мы на животном уровне чувствуем протест против ее ущемления.
- Верность (Loyalty). Преданность своей семье, социальной группе, нации. За этим чувством стоит долгая история человека как социального животного.
- Авторитет (Authority). Уважение к старшим по возрасту и социальному положению. Эта биологическая установка придавала стабильность отношениям в стае, племени, первобытной семье и сохранилась в нас по сей день.
- Чистота (Sanctity). Чувство благоговения перед чистым и священным — это противоположность чувству отвращения при контакте с грязью в прямом и переносном смысле. Оба чувства нам хорошо знакомы.
Даже при беглом взгляде на этот список видно, что моральные основания, на которые мы бессознательно опираемся, во многих случаях противоречат друг другу. Твой родственник совершил ужасное преступление. Должен ли ты блюсти верность семье, покрывая преступника, или прислушаешься к чувству справедливости и выдашь его? Твои родители не одобряют твой выбор спутника жизни. Будешь ли ты защищать свою свободу или подчинишься авторитету и порвешь с любимым человеком? Подобные конфликтные ситуации, пусть и менее драматические, возникают каждый день. И наш мозг так или иначе с ними справляется, потому что на помощь ему приходит культура.
Именно культура, в которой воспитан и которой пропитан человек, придает тот или иной вес каждому бессознательному позыву мозга. Так на базе одних и тех же биологических механизмов в каждой стране, в каждом социуме, в каждом поколении может сформироваться уникальная мораль. Джонатан Хайдт и его коллеги изучали, как проявляются разные моральные основания в различных культурах. В частности, они обнаружили, что в либеральном западном мире люди высоко ценят первые три моральных основания из нашего списка (заботу, справедливость, свободу), а в странах с сильными религиозными и патриархальными традициями предпочтение отдается оставшимся трем моральным основаниям (верности, авторитету, чистоте). И эти научные данные хорошо объясняют моральные нестыковки в тех забавных и совсем не забавных примерах, о которых мы вспоминали выше.
Как мораль попадает в человека?
Биологическая основа плюс культурная огранка — так мораль возникает в социуме. Но как она доходит до каждого конкретного человека? Мы задали этот вопрос философу Рубену Апресяну, и он ответил так: «Скелет человека полностью приспособлен к передвижению в вертикальном положении. Но если малыша не учить ходить, а тем более если малышу досталась участь Маугли, он никогда не сможет передвигаться на ногах, как мы. Так же и с моральным развитием. Благодаря длительной эволюции в человеке выработаны способности к эмпатии, состраданию, жертвенности. Но чтобы эти эволюционные возможности реализовались в характере индивида, нужна соответствующая среда — среда человеческого общения».
Общаясь между собой, люди усваивают общепринятую мораль, узнают, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Однако мало просто получать информацию о моральных нормах. Их нужно усваивать и учиться ими пользоваться «на автомате». Ведь, как показывают многочисленные исследования, человек принимает моральные решения интуитивно, взвешивая все «за» и «против» на бессознательном уровне. Вот почему и Конфуций, и Будда, и Аристотель говорили, что моральные навыки необходимо тренировать. Древние сравнивали тренировку моральных навыков с обучением игре на музыкальных инструментах — и то и другое требует подражания примерам и многолетних занятий «ради виртуозности». Судя по всему, и Юм, и Кант были в этом с ними полностью согласны.
[Комикс «Кант соглашается с Юмом»
Юм: «Тренируй свои чувства, чтобы уверенно отличать добро от зла!»
Кант: «Тренируй свой разум, чтобы быть хорошим человеком, не задумываясь!»]
«БОГ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я ПОНЯЛ»
За примерами того, как мораль проявляет себя в разных культурах, мы обратились к литератору, журналисту, пишущему о благотворительности, главному редактору Русфонда (Российского фонда помощи) Валерию Панюшкину. Беседу вел Георгий Васильев.
Георгий Васильев: Валерий, спасибо большое, что согласились поговорить о том, как культура влияет на мораль.
Валерий Панюшкин: Можно мне только начать с того, что я вовсе не специалист по этой теме? Мне просто интересно об этом думать…
ГВ: Ну, вы не только интересно думаете, но и интересно пишете об этом. Я недавно перечитывал вашу книгу «Код Горыныча» и наткнулся на очень любопытный анализ сказки «Мудрая дева». Там царь задает деве вопрос: «Что на свете всего милее?»
ВП: Да, я потом в порядке эксперимента сам задавал этот вопрос в разных компаниях…
ГВ: Вы как раз пишете о том, как задали этот вопрос одной американке. Можно процитирую?
ВП: Да, пожалуйста.
ГВ: «Она ответила: „свобода“. Дело было в большой компании друзей, и американка долго не могла понять, чего она такого сказала, что все ее друзья хохочут, надрывая животы. „Ха-ха-ха! — корчились мы, — какая свобода! Это — русская загадка! Ты еще скажи демократия“. Наша американка наморщила лоб, попыталась представить себя русским человеком и сказала: „Лень?“ Тут уж мы все обиделись за себя и за свой народ».
ВП: Да, американка так и не угадала, что всего милее русскому человеку. А в сказке мудрая дева дает ответ, удивительный по своей точности и деликатности. Она говорит, что милее всего на свете сон. Сон — это не лень, сну свойственны откровения и волшебство…
ГВ: Прекрасный пример того, как в разных культурах формируются разные моральные ценности…
ВП: Да, но я бы начал с вопроса, зачем вообще нужна мораль. Ответ, на мой взгляд, находится у каждого в записной книжке телефона. У всех нас есть номера «Сергей рыба» или «Степан водопровод», но вы в упор не помните, какой это Степан. Видимо, когда-то, лет 15 назад, к вам приходил некий водопроводчик. А вот людей, которых вы помните лично, их примерно 120. Наш мозг устроен так, что мы способны действовать вместе, сотрудничать примерно со 120 людьми. Больше наш мозг просто не держит.
ГВ: Если мне не изменяет память, в науке это называется число Данбара. По разным оценкам, оно от 100 до 150.
ВП: Естественно, среди читателей найдется кто-нибудь, кто скажет: «А я 151 помню!» Но порядок примерно такой. И это значит, что, живя в деревне, вы можете все вместе выйти обмолотить рожь, но вы не можете пойти на войну, и уж тем более не можете построить ДнепроГЭС, египетскую пирамиду или мечеть Аль-Акса. Вам нужно людей больше. И соответственно, люди выдумывают всякие инструменты, которые позволяют им взаимодействовать. Например, воинская дисциплина. Я кроме своей роты близко с людьми не знаком, но они в такой же форме, и поэтому я понимаю, что я должен бежать в ту же сторону, что они, и стрелять не в них, а в тех, в кого стреляют они. Еще один очень удобный инструмент — религия. Она, конечно, опиум для народа, но при этом и очень действенный инструмент для того, чтобы понимать, как незнакомые люди будут или хотя бы должны себя вести. Если я вижу условных христиан, то могу предположить, что они ничего у меня не украдут, не убьют меня и, к сожалению, не станут со мной прелюбодействовать. Мы придумываем себе писаные и неписаные правила, которые позволяют взаимодействовать большому числу людей.
ГВ: Вы хотите сказать, что мораль придумана специально, потому что она полезна в условиях данной культуры?
ВП: Мораль придумана случайно, методом тыка. Так попробовали — хорошо, так попробовали — плохо. Мы придумываем формальные законы, и это юриспруденция. Но на каждый случай формальных законов не придумать. Поэтому есть еще такое облако не очень точно сформулированных законов, с которыми мы все примерно согласны. Тут ключевое слово — «примерно».
ГВ: Если говорить о юридических законах, то они, действительно, придумываются. А в случае морали, наверное, нет какого-то органа, который бы ее специально придумывал для какой-то цели.
ВП: Мораль — это плод коллективного творчества масс, как сказал бы Ленин. Мы пробуем вести себя всякими разными способами и смотрим, как на это отреагируют окружающие нас люди. Кто придумал, что олимпийские боги могут изменять женам? Ну, мы и придумали, вернее, древние греки. Потому что для них измена жене не была большой проблемой.
ГВ: То есть не мораль диктуется религией, а религия определяется моралью?
ВП: Тут совершенно невозможно понять, что было раньше, курица или яйцо. У древних греков институт любви с институтом брака не совпадал принципиально. Платон нам все рассказал об этом. И если институт любви с институтом брака не совпадает, то тогда измена жене — это нормально. А вот если институт любви (секса) с институтом брака вдруг почему-то совпал, как это произошло примерно в XV веке, то возникает огромная проблема, и прелюбодеяние становится грехом. Судя по Библии, оно и для древних евреев имело почему-то значение… Знаете этот анекдот прекрасный? Моисей спускается с горы к своему народу со скрижалями и говорит: «У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Хорошая — заповедей всего десять. Плохая — прелюбодеяние вошло».
ГВ: Насколько могут отличаться этические нормы в разных странах, разных обществах? Вы занимаетесь спасением жизней и, наверное, не раз сталкивались с такими особенностями.
ВП: Представьте себе землетрясение в Турции, город Гёльджюк. Город обрушился… Люди лежат под завалами, спасатели российского МЧС приезжают и начинают с собаками или по слуху отыскивать еще живых. А местные жители бегают вокруг, хватают их за руки и говорят: не надо его откапывать, он еще живой. Вон того откопай, он мертвый.
ГВ: Непонятно.
ВП: Что тут непонятного? По мусульманской традиции покойника надо похоронить до захода солнца. Если вы верите в загробную жизнь, и она зависит от точного выполнения похоронного обряда, то вам надо срочно похоронить того, кто умер. Тогда ему суждена вечная жизнь и много гурий. А этот — он еще живой, его гурии подождут. Эту ситуацию я наблюдал своими глазами.
ГВ: Это очень странно… И чем вы можете объяснить такое разное отношение к жизни?
ВП: В нашей культуре тоже была эпоха, когда жизнь не была главной ценностью. Потому ли это, что молодая культура более пассионарна? Наверное. Мне сложно сказать. Когда христиане были молодыми и воинственными, тогда они много что ценили больше жизни. Когда наша культура стала старой и усталой, ценность жизни стала все больше возрастать. Я полагаю, что с мусульманами дело в относительной молодости и пассионарности их культуры. Жизнь не то что бы не считается там ценностью. Конечно, считается. Просто есть ценности больше жизни. А в современном западном, условно христианском, постхристианском обществе попробуйте-ка найти какую-нибудь ценность больше, чем жизнь. И поэтому талибы с автоматами Калашникова заходят в Кабул, несмотря на то что у американцев лучшее в мире оружие. Потому что американские военные не хотят воевать и не готовы умирать. А талибы хотят и готовы.
ГВ: Мы говорили о разных странах, но, наверное, даже внутри одной страны найдется немало различий в понимании, что такое «хорошо» и что такое «плохо».
ВП: Естественно. Представьте какую-то артистическую тусовку. День рождения известного актера. Гостят артисты, поэты, музыканты, общественные деятели. И вдруг какой-нибудь активист начинает защищать идею однополых браков. На него все смотрят как на сумасшедшего: «Ты кому это рассказываешь?» Зачем в этом кругу «агитировать за советскую власть»? Мы тут сами все если не геи, то по крайней мере у нас есть друзья-геи. Мы давно считаем, что однополые браки следует легализовать. А теперь представьте тусовку, скажем, военных. Попробуй-ка что-нибудь такое заявить здесь — сразу получишь в морду и пойдешь вон.
ГВ: Почему же? Среди военных есть разные люди.
ВП: Да, и там наверняка есть геи, но они скрывают это. Это общественно порицаемо.
ГВ: Пока порицаемо, но мораль меняется…
ВП: Согласен. Стихотворение «Вересковый мед» помните?
ГВ: По-моему, это баллада Стивенсона.
ВП: Трагическая история, которая произошла в Шотландии тысячу лет назад. А теперь представьте себе, что вы читаете новость: «В Новосибирске отец убил ребенка, чтобы тот не выдал врагам секрет производства напитка из вереска». Представьте реакцию соцсетей. Разорвать вообще! Как это — отец убил сына! А, между прочим, это одно из самых героических стихотворений, которые мы знаем.
ГВ: Валерий, можно я вернусь к началу? Я цитировал из вашей книги фрагмент, как обсмеяли американку, которая не смогла ответить на вопрос, что для русского милее всего на свете А как бы вы ответили на этот вопрос? Есть ли у нашего народа какие-то особые моральные ценности?
ВП: Не знаю, можно ли считать веру в чудо моральной ценностью, но мне кажется, это очень важная для русских людей вещь. При этом чудо следует определять, как делал это Лосев, — совпадение эмпирического и эйдетического, то есть реального и идеального. Грубо говоря, всю жизнь все идет через ж…, и в кои-то веки случилось, как надо. Вот это и есть чудо.
ГВ: Я бы сказал так: если ради веры в чудо вы готовы пожертвовать чем-то вполне реальным, то ее вполне можно считать моральной ценностью. Способны ли мы жертвовать чем-то ради веры в чудо?
ВП: По-моему, это наша каждодневная практика. Мы делаем что-то, чего явно делать нельзя. Все же понимают, что нельзя держать у власти одного и того же человека 25 лет, мы уже это делали, было очень плохо. Всякий раз, когда мы это делали, было очень плохо. Но потом случается оттепель, поэзия, наука… Вдруг откуда-то, из каких-то лагерей, приезжают все эти люди, и мы летим в космос, и снимаем «Весну на Заречной улице»… И мы верим, что чудо рано или поздно должно случиться, и наступит демократия, и быть честным станет выгодно… Поэтому неважно, что сейчас мы делаем хрень. Мы всегда ее делаем.
ГВ: И это наш моральный выбор?
ВП: Да, это наш моральный выбор: за чудо не нужно бороться, оно случается само. Более того, если ты сейчас сам станешь бороться за какие-то свои идеалы — это будет какое-то недоверие богу, что ли. Неужели ты думаешь, что, если бы бог хотел, чтобы у нас была демократия, он бы не мог одним щелчком пальцев устроить нам демократию? Значит, не хочет. Значит, испытывает. Значит, надо для чего-то ждать, терпеть это надо, вот эту хрень всю…
ГВ: У вас вера в чудо похожа на веру в какое-то высшее предназначение, во что-то божественное…
ВП: Да. Но при этом она не такая, как у протестантов. У протестантов как? «Бог хочет, чтобы я сделал». А у нас бог не хочет, чтобы я сделал. «Бог хочет, чтобы я понял».
ЧТО ЧИТАТЬ
Эксперты программы «Всенаука» признали тему «Мораль» одной из самых важных для современного человека, а затем помогли отобрать и оценить книги, которые могли бы объяснить мораль с точки зрения науки. Ведь в наше время эта тема перестала быть вотчиной лишь священников и философов, на это поле вышли и психологи, и биологи, и нейрофизиологи, и другие ученые.
В книжном чарте лидером стал знаменитый приматолог и нейробиолог Роберт Сапольски с «Биологией добра и зла». Как он утверждает, чтобы понять природу хорошего или плохого поступка, нужно разобраться буквально во всем: и в том, что происходило за секунду до него, и в том, что было миллионы лет назад.
На втором месте по экспертным оценкам оказалась книга Дэвида Эдмондса «Убили бы вы толстяка? Задача о вагонетке. Что такое хорошо и что такое плохо». Она позволяет взглянуть на возникновение и сущность морали глазами философов. Знаменитая дилемма вагонетки, заставляющая нас решать, можно ли пожертвовать жизнью одного человека ради спасения пятерых, — это не просто игра ума. Через анализ того, как люди принимают подобные решения, философы объясняют, как устроена и работает наша мораль.
Следующая книга в чарте — взгляд со стороны экономики и политической философии. Это книга Майкла Сэндела «Справедливость. Как поступать правильно?». Автор разбирает острейшие современные споры от запрета абортов до разрешения эвтаназии.
Книга Франса де Вааля «Истоки морали» представляет биологический взгляд на тему. Для де Вааля мораль — это не мистическое добро и зло, а продукт эволюции, инстинктов и естественного отбора. Кстати, эту книгу можно бесплатно и легально скачать на нашем сайте.
Наконец, еще одна книга из пятерки написана социальным психологом Стэнли Милгрэмом. В «Подчинении авторитету» он описывает свой знаменитый эксперимент, во время которого добровольцы соглашались наносить мощные удары током другому испытуемому. Сегодня об этой истории снят даже художественный фильм, но только в первоисточнике можно узнать, как интерпретировал шокирующие результаты сам автор. Эту книгу тоже можно скачать у нас на сайте.
Это далеко не все книги про мораль, больше увлекательных и при этом научно корректных книг можно найти в навигаторе Всенауки по научно-популярной литературе.
Материал подготовили: Георгий Васильев, Евгения Береснева
ИСТОЧНИК: Всенаука https://vsenauka.ru/otkuda-vzyalas-moral.html