Без сомнения эта статья, опубликованная в газете «Россия» №41 за 7-13 октября 1992 года- основной материал номера. Анализируя главные тенденции, зародившиеся в политике нашей страны за год, прошедший после августа 1991 года, его автор определяет возможные перспективы их развития, в том числе неизбежный путь к международной изоляции.
Почти повсюду у ближних пределов России — война. Молодые национальные государства сотрясаются от внутренних противоречий, зревших еще в единой коммунистической империи. Сегодня, когда ее оковы рухнули, противоречия эти уже некому сдерживать, и они разрывают общественную ткань новообразовавшихся стран. Но как бы там ни было, отношения с ними становятся для российской внешней политики делом первостепенной важности.
Аркадий ЧЕРЕШНЯ
Возможны различные варианты взаимоотношений России с этими государствами.
Один из них — это сознательная отторженность России от «города и мира», сосредоточение на решении преимущественно своих внутренних дел. Это не означает, собственно говоря, что она перестает быть великой державой. Ибо даже против своей воли Россия будет включена в силовое поле мировой политики. Но, чтобы избежать упреков в новом империализме, ей придется избрать предельно сдержанную манеру в общении со странами ближнего зарубежья. Что это означает на практике? Полагаю, следующее: равноудаленность от всех политических группировок в этих странах, в том в том числе и представляющих этнически близкие России слои населения; невмешательство в любые противоборства; отказ от использования естественных преимуществ России в военной и экономической силе для давления на соседние государства.
Жизнеспособна ли эта политика? Боюсь, что нет, ибо против нее работает множество обстоятельств. Это и соотношение сил в российском по литическом оркестре, где все явственнее звучат националистически окрашенные нотки. И давление военных, теряющих систему оборонительных линий на землях сопредельных стран, то время как для возведения новой в кратчайшие сроки нет ни сил, ни возможностей. Кроме того, многочисленное русское население в ближнем зарубежье невозможно оставить без покровительства и защиты, иначе волна беженцев захлестнет собственно российские пределы. И, наконец, сознание большинства россиян еще не свыклось с утратой земель, которые — справедливо или нет — они по — прежнему считают своими. А разумные политики вынуждены прислушиваться к дыханию улицы к преобладающим в обществе настроениям.
Другой вариант взаимоотношений — это пресловутая политика «разделяй и властвуй», которая может принимать самые изощренные формы. Например, показное миротворчество, сопряженное с тайной поддержкой одной из противоборствующих сил. Для начала — это Приднестровье, где Россия — будем откровенны — не вполне беспристрастна. Далее — передача военной техники сопредельным странам (скажем, Азербайджану и Армении), втянутым в разрушительное противоборство. Выгоды подобного деяния вполне очевидны: у воюющих сторон усиливается потребность в российской помощи и посредничестве.
Третья составляющая старого имперского правила — создание особых преимуществ для государств, идущих на наиболее тесные связи с Россией (скажем, для Беларуси), и, напротив, жесткое отношение к не вполне вписывающимся в paмки такого поведения.
И, пожалуй, последнее слагаемое — это раздувание существующих противоречий между сопредельными с Россией странами (в частности, пограничных споров между Литвой и Беларусью или разногласий на национальной почве Таджикистана и Узбекистана). У этой политической линии значительно больше шансов на успех, чем у предыдущей. Она пользуется ощутимой поддержкой среди российских обывателей, сознанию которых претит видимое уничижение России. Влиятельные военные и гражданские круги черпают в ней надежду на восстановление былого могущества российской державы, если и не в прежних границах, то в более пристойном для них виде, чем сегодня. Искусное стравливание соседей, кстати сказать, позволит воспрепятствовать созданию союзов государств с ясно выраженной антироссийской направленностью. Следовательно, любые политики, сидящие в Кремле, независимо от их собственных взглядов будут испытывать тягу к такого рода действиям.
На первых порах этот способ сосуществования, вероятнее всего, будет весьма результативен. Но в историческом плане он обречен. Сверхискушенные британцы, несмотря на всю свою политическую изворотливость, вынуждены были распрощаться с надеждой сохранить в каком-либо виде добрую старую империю. А ведь они, как никто, умели использовать известный римский принцип «разделяй и властвуй» …
Еще один вариант политического взаимодействия связан с возрождением практики былого российского империализма. Оговорюсь, в прежнем виде она уже невозможна. Не мыслимо представить себе сегодня столь же откровенный захват Средней Азии, каким он был в ХІХ веке, или насильственное присоединение Прибалтики, как это было в 1940 году. Но в смягченном, более расплывчатом виде эта политическая линия, к сожалению, не исключена. Перечислю наиболее очевидные ее составляющие. Постоянная подпитка пророссийских сил в политических и военных кругах сопредельных стран. Материальная и военная поддержка различных антиправительственных групп, в том числе стремящихся к территориальному разделу Требования изменений границ в пользу России, основанные на историческом праве.
Жесткие и вызывающие действия российских вооруженных сил, все еще находящихся во многих сопредельных странах. Плюс ко всему мощное и целенаправленное экономическое давление.
Конечная цель подобной политики создание пояса зависимых от России государств, а при удачном стечении обстоятельств — и принудительное их воссоединение с ее «материнским телом».
Некоторые силы в России (открытые националисты, отдельные группы среднего офицерства, промышленники оборонных отраслей), несомненно, будут способствовать такому развитию событий. Но для возрождающейся России этот путь был бы поистине гибелен. Попробуем взвесить возможные приобретения и потери. Сначала о гипотетических приобретениях. Россия укрепит свою обороноспособность, создав защитный пояс у своих границ. Хотя приобретение это будет мнимым, ибо подчиненные России государства, как некогда страны Варшавского Договора, будут весьма ненадежными союзниками. Россия расширит свои территориальные пределы. Казалось бы, великолепно, что и говорить! Только вот управлять вернувшимися в «материнское лоно» землями в условиях хозяйственного развала можно будет исключительно посредством «инспекционных поездок на танках».
Ну а возможные потери? Россия может увязнуть в гражданских конфликтах в сопредельных государствах и понести тяжелые потери. Она станет менее защищенной и может даже оказаться в изоляции, ибо вызовет гнев мирового сообщества. К тому же не поддавшиеся давлению России государства поспешат вступить в НАТО или создать антироссийские союзы (Черноморско — Балтийский, Центрально — Европейский), что для нее стратегически крайне невыгодно. В странах ближнего зарубежья резко ухудшится отношение к русскому населению, которое — целиком и без изъятий — будет восприниматься как подрывная и насквозь враждебная сила. Неизбежное в этом случае развязывание рук армии породит в умах офицерства представление о собственном всемогуществе и подтолкнет их к бесконтрольным действиям непосредственно в России.
И, наконец, тот вариант взаимоотношений, тот стиль политики, который я назвал бы европейским, хотя складывался он и под влиянием иных государственных школ. Прежде всего — это опора на международно признанные нормы и правила. Все остальное, простите, от лукавого. Мы желаем защитить русскоязычных во всех сопредельных странах, Благородное желание! Но тогда, видимо, англичане имеют право защищать англоязычных по всему миру.
Едва ли с этим согласятся страны третьего мира. Они справедливо заметят, что международно признанная норма — это защита граждан государства, и ничто иное, Россия должна уважать и соблюдать это правило, иначе в мире возродятся старые страхи.
Учитывая опасения стран ближнего зарубежья, России во всех случаях, даже самых бесспорных, лучше действовать не единолично, а через международно признанные институты. Я бы назвал в их ряду Международный суд, СБСЕ, ООН, неправительственные правозащитные организации, просто третейские суды из независимых и уважаемых в мире людей.
Нужно по возможности избегать грубых форм политического и экономического давления (о военных я уж и не говорю), а также таких решений спорных вопросов, которые способны унизить достоинство новообразовавшихся стран. Любому подобному действию должно предшествовать гласное оповещение общеевропейских политических органов со ссылкой на международные нормы. Предметом защиты российского правительства, если речь идет о чужих государствах, на закон ных основаниях могут быть только права человека, национальная самобытность, культура народов, но не их политическое или административное положение. Последнее относится к исключительному ведению независимых государств.
Поэтому, скажем, поддерживая, хотя и в неявной форме, некое приднестровское государство, Россия делает двойную ошибку. Вожди российских автономий получают желанный повод для расчленения исторического тела России. Каковы шансы на продвижение этой политической линии? Похоже, что ничтожные. Она не имеет широкой поддержки в обществе; не видно и серьезных политических сил (если не считать либеральных предпринимателей и интеллигентов правозащитного толка), заинтересованных в такой политике.
Как оценить в таком случае нашу поли тику в ближнем зарубежье за год после путча? Она весьма путана, — непоследовательна и не выстроена в логический ряд — свидетельство того, что исходит она из разных центров власти. Она поразительно разная в сходных политических обстоятельствах (Россия, например, жаждет обезопасить духовно близких ей людей в Молдове, но подозрительно сдержанна в Таджикистане). И, наконец, в этой политике отчетливо прослеживаются резко очерченные силовые вкрапления. Возможно, я ошибаюсь. Как бы хотелось на это надеяться!
Политик образца XIV века
На днях состоялась совместная конференция Российской академии наук и Московской патриархии, посвященная 600-летию успения Преподобного Сергия Радонежского; с докладом о Святой Троице выступил академик Борис Викторович Раушенбах. Имя более известное в механике и физике, чем в теологии. И тем не менее вопросы религии — предмет весьма серьезных научных интересов Бориса Викторовича. И в этом предмете его любимое действующее лицо — Сергий Радонежский, которого академик Раушенбах считает образцом российского духовного и, если хотите, политического деятеля. «Нам всем сегодня очень нужен был бы Сергий,- говорит он, — но его появление вряд ли возможно».
Борис РАУШЕНБАХ, академик
Чтобы понять масштаб личности Сергия Радонежского и его значение в нашей истории, надо принять во внимание два обстоятельства. Во — первых, он жил, когда Россия была фактически подчинена Орде. Во — вторых, он жил в стране христианской культуры.
Понятие «страна христианской культуры» никак не связано с тем, верующие ее граждане или нет. Дать точное определение этому невозможно. Трудно во всяком случае. В отличие от Турции, Ирана, Саудовской Аравии с Францией, Германией у России много общего. Это общее не только в религии, но и в морали, в представлении о том, что хорошо, а что плохо, в духовных ценностях. И сейчас наша Россия (как, впрочем, было даже и в сталинские времена) остается страной христианской культуры.
Культура Золотой Орды была если не враждебной, то чуждой русскому народу, и потому владычество Орды не проникало в глубь народной жизни. Основы культуры оставались такими, как в период Киевской и Владимирской Руси. И все же иго привело к падению интеллектуального и нравственного потенциала народа. Потому что невозможно, будучи в рабском положении, да еще при постоянных княжеских междоусобицах, иметь достаточный уровень морали.
Должен был появиться человек, который смог бы эту ситуацию изменить. Судьбе было угодно — верующие сказали бы: Богу было угодно, — чтобы этим человеком стал Сергий Радонежский Т
Трудно сказать, что им двигало, кроме желания служить Богу, когда он еще юношей, почти мальчиком поселился в том месте, где сейчас находится Сергиев Посад. Сергий провел несколько лет один — если не считать брата, который прожил с ним какое — то время, — без общения с внешним миром. Он молился, постился, но, вероятно, много думал о судьбах страны. В конечном итоге у него родилось представление о том, что надо делать.
Упавшую мораль общества он решает восстановить не личным путем нравоучений. Он не идет в Москву на Красную площадь и не начинает проповедовать. Он делает это более эффективно- личным примером. Сергий организует монастырь в глуши. Это сейчас туда ходит электричка, а тогда там не было ничего, кроме его хижины и маленькой часовенки. Он вводит в монастыре общежительный устав, вернее, возвращает его в Россию. Во времена Сергия монастыри были другие: каждый монах жил в отдельной келье, сам зарабатывал на хлеб, не было общей казны. Иногда богатый монах нанимал для работы бедного. Сергий и сам в свое время нанимался к богатому монаху, рубил ему крыльцо. Сергий понимал, что разобщение пагубно. С большим трудом, при сопротивлении части Монастырской братии он ввел строгий устав: все вместе живут, вместе едят, не имеют никакой личной собственности, но зато у них общая идея, общее желание служить своему народу. Этот шаг Сергия создал новое содружество людей, готовых к интенсивному действию не только внутри монастыря, но и за его стенами.
Сергий положил начало большому количеству подобных монастырей по всей Северной Руси, которые основывались его учениками или единомышленниками, — каждый со строгой дисциплиной, со строгим послушанием. B результате влияние Сергия уже не ограничивалось окрестностями подмосковного Радонежа, а распространилось на огромную территорию, и общие идеалы стали объединять людей.
В те дни, когда решалась судьба Родины, Сергий принимал неожиданные и смелые решения. Можно вспомнить известный в истории момент, когда он благословил двух своих монахов, бывших воинов, Пересвета и Ослябю, на участие в Куликовской битве, — что — то наподобие будущих комиссаров времен гражданской войны. Историю с этими двумя иноками постепенно приукрасили, но важен сам факт, что Сергий шел даже на известные нарушения монашеского обета, если это было нужно стране, — ведь, казалось бы, монах навсегда покинул мир для моли вы и не мог участвовать в боевых действиях.
Чтобы оценить влияние Cepгия на политическую жизнь страны, надо понять, что монастыри тогда были совсем не то, что сегодня или, скажем, сто лет назад. Многие наивно полагают, что в монастырь великий князь приезжал помолиться перед походом или просить о рождении сына. На самом деле многие монастыри были в то время культурными центрами, единственным местом, где человек мог спокойно заниматься науками и не думать о хлебе насущном. Там собирались самые знающие и самые толковые люди страны. и князья ездили в монастыри не только за молитвой , но и за советом. Буквально академией наук и университетом во времена Великого Сергия был знаменитый Григорьевский затвор в Ростове. Его монахи знали латынь , греческий, писали трактаты. Здесь шла, выражаясь современным языком, подготовка высококвалифицированных кадров: молодые монахи учились у знающих. Друг Сергия Степан Пермский, который впоследствии дал пермякам азбуку, пришел из Григорьевского затвора.
Сам Cepгий вел подчеркнуто аскетический образ жизни. Ходил в ветхой одежде, никогда никаких подарков не принимал — прямая противоположность настоятелям других монастырей, которые носили золотые кресты и дорогие рясы. Этот удивительный игумен стал для многих олицетворением праведной жизни, и поэтому его слово приобрело — неожиданно, может быть, очень большой вес. В том числе и в политике.
Он выступал против княжеских междоусобиц. Он правильно понял, что объединяться надо вокруг Москвы. Он умудрялся делать словами то, что нельзя было сделать силой оружия. Когда Олег Рязанский, постоянный соперник Москвы, разбил уже после Куликовской битвы — Дмитрия Донского, положение Москвы стало очень тяжелым. Все попытки Дмитрия склонить Олега к миру ни к чему не привели: очень трудно что — то выторговывать после поражения. Тогда Дмитрий попросил о помощи Сергия. Сергий отправился в Рязань, а так как на каретах он не ездил, то не исключено, что он отправился из Троицы пешком. Сергий просто поговорил с Олегом, но поговорил так, что тот отказался от всех выгод, которые приобретал после победы над Москвой.
Я не буду рассказывать о том, как Сергий благословил московского князя на Куликовскую битву, как за несколько часов до сражения прислал письмо с предсказанием победы, — это все знают. Я просто хотел сказать, какой нужной и плодотворной была политическая деятельность Сергия, причем деятельность именно в рамках христианской культуры. Он действовал словом, примером и делал добро.
Cepгий не только оказал влияние на политическую жизнь страны, но и в какой то мере реформировал церковь, хотя не проводил, да и не мог проводить никаких прямых реформ. Потому что был всего лишь скромным игуменом маленького монастыря. Монастыря очень бедного. Невероятно бедного. При Сергии к нему не было приписано ни одной деревни, службу отправляли с деревянными сосудами, а не с серебряными, как положено. Но монастырь обладал огромным моральным влиянием. Настолько сильным, что тогдашний митрополит Алексий предложил Сергию стать его преемником. Сергий отказался. Но и без всяких прямых реформ по образцу его обители, по общежительному уставу постепенно стали строиться и все другие монастыри.
Сергий первым в России возвысил культ Троицы. До него у нас был только один значительный храм Троицы в Пскове. После же Сергия такие храмы стали возникать повсеместно. Сергий- певец Троицы. Он считал, что Троица наиболее подходит для того, чтобы быть образцом для России эпохи разрозненности и собирания земель, так как Троица наглядный пример единства и взаимной любви. Сам же Сергий был таким символом единения и любви. Уже после его смерти два князя, которые все никак не могли помириться, прекратили вражду и, чтобы окончательно скрепить дружбу, поклялись в ней над гробом Cергия.
Сегодня церковь, которая, собственно, никогда не была окончательно задавлена, была сильно зажата тисками официально атеистического государства, освободилась. Это очень хорошо. Особенно сейчас, когда у нас исчезли идеалы. Раньше был, пусть мнимый, идеал строительства. коммунизма, но он был. Люди верили и понимали, к чему стремиться. Сейчас же никто не знает, куда идет. К рыночному обществу? Но оно у меня никогда не вызывало бури восторга. Я с ужасом думаю, что мы когда-нибудь превратимся в страну, где все решают деньги, а не знания, мораль, искусство. Может быть, церковь возродит так нужные нам сегодня высокие идеалы.
С другой стороны, движение за восстановление церкви превратилось у нас в моду. А мода- это совсем не то, что соответствует представлению того же Сергия о внутреннем очищении. Скажем, сейчас нет собрания, чтобы в президиуме не сидел священник, даже когда он там явно ни к чему. Многие принимают крещение, а потом не ходят в церковь. Всего этого могло бы не быть, если бы церковь стремилась не к количественному охвату, а к качеству. Последние исследования показали, что число людей, считающих себя христианами значительно больше числа людей, посещающих церковь. Мне очень бы хотелось, чтобы церковь поняла, что ест вещи, которые лучше не делать. Некоторые поступки наших сегодняшних церковных деятелей отталкивают от нее интеллигенцию. Ту интеллигенцию, которая поддерживала церковь в самые тяжелые времена. Эти люди пользуются большим влиянием в народе, и, если они начнут отходить от церкви, то это будет для нее очень опасно.
Церковь сегодня стоит на перепутье. Либо она станет одним из основных идеологических лидеров (не обязательно, чтобы за церковью шли только верующие) , либо отойдет на второй план , и ее заменят, что крайне неприятно , какие — то тоже становящиеся модными восточные культы. Сами по себе они, может быть, и неплохи, но совершенно не вписываются в традиции нашей страны.
Найдется ли средство от тошноты?
Вячеслав БРАГИН- председатель Комитета ВС России по средствам массовой информации
Созванная оппозицией на прошлой неделе в Парламентском центре пресс — конференция, на мой взгляд, незаслуженно обойдена вниманием прессы.
На ней бывший лидер российских коммунистов, а ныне председатель Совета народно-патриотических сил Геннадий Зюганов заявил, что «из июньского противостояния лидеры «Останкино» не сделали никаких выводов и тем самым подписали себе окончательный приговор» …
На пресс — конференции разъяснены цели и намерения устроителей в связи с опубликованием в тот же день в «Советской России» «Обращения к гражданам России «Комитета Фронта национального спасения».
При всей банальности и содержательной ничтожности «Обращения» оно, пожалуй, в высшей степени интересно, как полный двойник опубликованного в той же «Советской России» 23 июля 1991 года «Слова к народу». Можно целыми абзацами передвигать текст из «Слова» в «Обращение» и наоборот, но ни один из этих подстрекательских «документов» не изменится по своей сути.
В «Слове», нагнетая истерию, писали: «Случилось огромное небывалое горе. Родина, страна … погружаются во тьму и небытие» … Теперь, в «Обращении», фальшивят не чище: «Наша Родина подвергается невиданному разгрому и поруганию».
Год назад призывали: «Начнем с этой минуты путь ко спасению государства. Создадим народно — патриотическое движение» … Мы помним, какое движение «во спасение» — из танков и бронетранспортеров началось в столице после этого. Теперь снова провозглашают: «Чего мы еще ждем!.. Пришло время действовать!»
И мы понимаем, как они теперь в отличие от «нерешительности» прошлого августа собираются действовать!.. Сознаем, какой «порядок» наведут в России авторы «Обращения», прозрачно обещая это словами того же Геннадия Зюганова, «после того, как к власти придут национально — патриотические силы и во всем разберутся…»
По всему видно, они, как и гэкачеписты год назад, весьма спешат. «Остались считанные месяцы!» — взывает И.Шафаревич. «Час прозрения настал, за которым последуют действия!» — вторит ему Зюганов. Читаешь фамилии подписавших «Обращение» и поневоле задаешься вопросами: как же велико у нас в России количество политиков, кото рым не дают покоя лавры постояльцев «Матросской тишины»! Сколько кадровых резервов надо иметь прокуратуре, чтобы «в случае чего» начать расследование нового ГКЧП. И неужели законному Президенту России Борису Ельцину скоро снова придется, обращаясь за помощью к народу, стоять на танке?..
Глубочайшую родственную связь «Слова» и «Обращения», a, следовательно, и единый почерк последующих действий их авторов определяет то обстоятельство, что часть творцов первого документа перекочевала в разработчики второго. Это Г.Зюганов и его подельники А.Проханов и В.Распутин. Каждая из политических фигур, подписавших «Обращение», вполне достойна музея мадам Тюссо: В.Алкснис, А.Макашов, А.Невзоров, А.Стерлигов, С.Умалатова, В.Чикин и еще 29 деятелей им подобных. Как говорится, весь красно — коричневый цвет нынешней России!
В основном «представительство» сохранилось. Председателя Крестьянского союза В.Стародубцева заменил председатель Аграрного союза России народный депутат М.Лапшин. Президента ассоциации промышленности А.Тизякова генеральный директор Воронежского механического завода Г.Костин. Нашли замену и тем, кто воплощал «Слово» в дело. Секретарю ЦК КПСС В.Шейнину и маршалу Д.Язову. Свои под писи под «Обращением» поставили бывший секретарь Курского обкома КПСС Г.Саенко и генерал М.Титов …
А кто же в этом фарсе сыграет роль А.Лукьянова? Пока фамилии нет …
Ничего не хочу утверждать и подталкивать читателя к каким — либо подозрениям, но нельзя было не заметить на вышеупомянутой пресс — конференции, как хлестко и много ругали спикера парламента Российской Федерации. Народный депутат РФ Н.Павлов, недавно называвший Руслана Имрановича «настоящим мужчиной», на сей раз говорил о нем как о «псевдокритике правительства», утверждал , что «самоубийственное поведение Хасбулатова делает его политическим трупом …»
Но придавать серьезное значение этим чисто демонстрационным наскокам. на лидера парламента, думаю, не следует. Это делается для отвода глаз. Авторы подобных резкостей, видимо, опасаются, как бы Руслана Хасбулатова после его продолжительной встречи в самый канун выхода «Обращения» в свет (случайно ли?) с генерал-майором бывшего КГБ А.Стерлиговым не связали в общественном мнении напрямую с организаторами Фронта национального спасения.
Или другая многозначительная деталь. Командующие фронтом национального спасения создали «штаб» для координации своих действий и обозначили номера контактных телефонов. Эти телефоны установлены в Верховном Совете Российской Федерации! А кто претендент в Диктаторы после … предполагаемой победы ФНС?.. Наивно полагать при всем почтении к народному депутату И.Константинову, который обозначен как координатор ФНС , что именно он стоит во главе списка … Будущий Янаев, конечно же, не он ! .. А кто? Он в списке или вне его? Возможно, осталось недолго ждать, когда очередной российский герострат будет назван.
Отвечая на вопросы в Парламентском центре , народный депутат России Н.Павлов высказался в своей обычной манере весьма физиологически, заявив, что все слова с окончанием «изм» вызывают у него рвоту и, по его мнению, их надо забыть. Но «Обращение», которое он подписал наряду с другими представителями оппозиции, откровенно пахнет путчизмом и у всякого здравого гражданина вызывает тошноту.
Мечты и звуки
Юрий Белявский
По поводу того, что А.Вольский вот — вот станет премьер-министром России, в последние месяцы не пророчествовал только ленивый. Любую перестановку в правительстве кулуарные толкователи почти неизбежно связывали с его именем, любой сценарий трансформации исполнительной власти в числе ключевых фигур предусматривал наличие бывшего заведующего промышленным отделом ЦК, а ныне президента Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП). Имя входило в политический обиход, попадало в обойму широкоизвестных, обрастало былями и небылями, а сам Аркадий Иванович буквально как на дрожжах вырастал в общественном мнении из заурядного партчиновника в видного государственного деятеля.
Как — то само собой подразумевалось, что за ним, кроме группы подрастерявшихся директоров оборонных предприятий, стоит еще и серьезный аналитический аппарат, способный разработать, а в случае чего и реализовать глобальную экономическую программу, как минимум альтернативную правительственной. И вот тогда обретет наконец бедная Россия те самые руль и ветрила, которые, несомненно, ей так необходимы сейчас. Аркадий Иванович, будучи человеком осторожным и, по недавнему самоопределению, законопослушным, неоднократно заявлял, что никакой альтернативной программы реформ не существует. Однако его недельной давности выступление на расширенном заседании правления РСПП иначе как программным не назовешь.
Самые первые впечатлений от того, что уже получило название «13 пунктов Вольского»: неужели за год (да еще какой) они так и не смогли придумать ничего нового? Неужели все это можно воспринимать всерьез?
Оказывается, спасет нашу экономику восстановление государственного регулирования ее развития. Вот так. Семьдесят лет не спасало, более того, планомерно вело к окончательному развалу, а нынче — раз, и спасет! Да и с приватизацией надо бы погодить. Создать «сто показательных примеров приватизации» и баста! Идея, прямо скажем, на редкость «свежая», особенно для тех, кто еще не забыл заводы – «маяки» и образцовые колхозы. Для борьбы с гиперинфляцией, по Вольскому, следует на полгода заморозить цены на энергоносители, транспортные услуги и основные продукты питания, а заодно ввести прогрессивный налог на неоправданный рост зарплаты. Побойтесь Бога, господа, все это мы проходили еще при Рыжкове и Павлове! Не говоря уже о том, что полгода, как известно, длятся не более чем 182 дня, а что потом делать с ценами, зарплатой и — инфляцией?
Рекомендует Аркадий Иванович и повнимательнее присмотреться к опыту Китая. Мысль, конечно, недурная. Только вот кто мешал ответственным цековским товарищам присматриваться к этому опыту году этак в 85 — м, когда страну еще вполне можно было повести и таким путем. Нынче, увы, «китайский вариант» мы проехали и, похоже, безвозвратно.
В общем, если реанимация экономических баек о регулируемом рынке выдается за кардинальную корректировку реформ, то с реформами можно трогательно проститься, как с горячечными заблуждениями молодости.
В тексте 13 пунктов, содержатся и вещи бесспорные. Действительно, кто же будет спорить с утверждениями о том, что рынок нам нужен не сам по себе, а для того, чтобы «бедную Россию без богатых превратить в богатую Россию без бедных»? Вряд ли кто — ни будь возразит и против того, что следует сохранить научно-технический и интеллектуальный потенциал, поддерживать жизнеобеспечивающие отрасли, бороться с гиперинфляцией и создавать единое экономическое пространство. Но сегодня весь этот словесный набор настолько общеупотребителен и расхож, что превратился в популистский штамп и внеэкономическую банальность. Невольно вспоминается название первой книги поэта Некрасова «Мечты и звуки». У будущего классика, когда он убедился во вторичности и крайней слабости своего произведения, хватило мужества скупить весь тираж и собственноручно предать его огню. Нынешние политики, судя по всему, жечь свои банальности не собираются, а предпочитают выдавать их за откровения, спасительные для Отечества.
Не знаю, станет ли Вольский премьером. В условиях сегодняшнего политического безвременья почему бы и не стать. В конце концов вечных правительств не бывает, особенно в период, когда страна переживает мучительный переход из одной экономической формации в другую. Естественно, должны меняться и премьеры. Но только тогда, когда на смену одному, исчерпавшему себя, приходит другой, полный энергии и новых идей. Подчеркиваю — именно новых. Таковых пока не наблюдается. Во всяком случае в «13 пунктах Вольского».