Несколько лет назад общественность активно обсуждала выступления Греты Тунберг и спорила о том, чем грозит изменение климата. Затем коронавирус, а позже и события в Украине как будто отодвинули климатическую повестку на задний план, — и теперь голоса ученых и активистов почти не слышны. Но если какую-то проблему можно не обсуждать, то ее фактическое существование отменить невозможно. Как сейчас обстоят дела с глобальным потеплением и какой выбор стоит перед человеческой цивилизацией? Эти вопросы ПостНаука задала PhD, палеоклиматологу, научному сотруднику Калифорнийского Университета в Дэвисе Ирине Делюсиной.
Ирина ДЕЛЮСИНА
— Расскажите для начала, что такое изменение климата, глобальное потепление, и чем они отличаются?
— Изменение климата — это очень вольный термин, он может означать и потепление, и похолодание. Глобальное потепление — это долговременный нагрев атмосферы, океана и суши нашей планеты, идущий дольше тридцати лет, и этот термин атрибутирован к нынешним изменениям на Земле. Сразу замечу, что совершенно неверна идея, что термин «изменение климата» придуман недавно, специально, чтобы затуманить историю с потеплением. Оба этих термина применялись одновременно со времен возникновения климатологии как науки. Если вы говорите о современном изменении климата, вы имеете в виду глобальное потепление.
Последнее потепление началось приблизительно с 1850 года, что было тесно связано с индустриальной революцией. Точнее, с тех пор как был изобретен паровой двигатель и в ход пошел уголь. Сжигание ископаемого топлива увеличило объем углекислого газа, попадающего в атмосферу, а затем обеспечило его стабильный рост. Углекислый газ — это парниковый газ, который обладает способностью на долгое время удерживать тепло, излучаемое Землей, изначально полученное от Солнца, — дольше, чем предполагает естественный цикл.
При этом, согласно естественным причинам изменения климата, циклам Миланковича, мы движемся к похолоданию, как и согласно одиннадцатилетнему циклу солнечной активности; интенсивность вулканических извержений тоже не возрастает, то есть никаких природных причин для потепления нет. Единственная кривая, которая растет, — объем выделяемого антропогенного газа.
— Последние несколько лет глобальное потепление стало обсуждаться менее активно: сначала был коронавирус, а затем началась украинская повестка. Кто сейчас продолжает публично говорить про климат?
— Наука никуда не делась, но публичные обсуждения глобального потепления действительно притихли. Совсем недавно прошла 27-я Конференция сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата (COP27) в Египте. На этих конференциях участники отчитываются о проделанной работе, рассказывают о текущих реалиях в своей стране и вырабатывают планы на будущее: что делать для предотвращения климатической катастрофы. Этот саммит вызвал гораздо меньшую медийную реакцию по сравнению с предыдущим СOP26 (Глазго, 2021 год), да и его реальные результаты были куда скромнее. Никакого прогресса в регулировании ограничений выбросов парниковых газов не произошло. В работе COP27 участвовали представители 196 государств мира, присутствовала и делегация из России. Я не нашла никаких материалов, обсуждающих климатические проблемы России, особенно связанные с тающей вечной мерзлотой, занимающей огромную площадь. Похоже, что российскую сторону интересовал единственный вопрос: сможет ли Россия продолжать продавать газ, и она настаивала на том, что газ — это низкоуглеродное топливо, а потому может рассматриваться как переходное к безуглеводородному будущему.
Также постоянную работу ведет IPCC (МГЭИК) — Межправительственная группа экспертов по изменению климата, которая с конца 90-х годов раз в шесть–семь лет выпускает доклад о состоянии климата и необходимых действиях по предотвращению климатической катастрофы. Первая встреча IPCC прошла в 1988 году: тогда специалисты осторожно высказались, что глобальное потепление, вероятно, существует, но это не встретило одобрительной реакции в мире. А затем с годами выяснилось, что наземные приборы и спутники фиксируют изменение температуры, поднятие уровня моря, таяние ледников, увеличение засухи — то есть тенденция стала очевидной, обросла множеством свидетельств и приобрела научную базу. В ноябре 2022 года IPCC выпустила последний обобщающий черновик к Шестому оценочному докладу, который будет обнародован в марте 2023 года. Придется подождать! Но судя по предыдущему докладу, ничего ободряющего в нем не будет.
— Почему изменение климата — это процесс, который повлияет на человечество фатально?
— Земля — это сложная многокомпонентная система. Энергия, которой питается наша планета, — это Солнце. Солнечная система образовалась примерно 4,6 млрд лет назад — в течение этого времени состояние Земли постоянно эволюционировало и менялось, иногда очень резко. Но в этой системе есть свой натуральный природный цикл, позволяющий Земле находиться в более или менее стабильном состоянии на протяжении достаточно долгого времени. Каждой геологической эпохе соответствовала своя атмосфера с определенным химическим составом и своя биота, то есть растительные и животные ассоциации океана и суши. Биота соответствовала той физической и химической обстановке, которая существовала на тот момент.
Углекислый газ, водяной пар, метан и оксид азота — основные парниковые газы, которые до глобальной индустриализации совершали свой естественный круговорот. Сейчас все эти процессы нарушены. Образно говоря, мы переполняем тот резервуар в атмосфере, который природой выделен для парниковых газов, удерживающих тепло на планете. И вот когда в эту систему понемногу, но стабильно и по нарастающей начинают накачивать углекислый газ, не давая времени на сток газов (сток — это вполне научный термин, который используется при описании углеродного цикла на Земле), система начинает выходить из стабильного состояния и нагреваться.
В то же время изменение климата, вызванное антропогенным образом, само по себе провоцирует таяние вечной мерзлоты — что приводит к выбросу в атмосферу метана, не только созданного человеческими руками, но и природного. При нагревании происходит активное испарение — увеличивается количество водяного пара, который тоже является мощным парниковым газом. Так возникает взаимное усиление процессов, и круг превращается в vicious cycle, то есть порочный круг, каждый раз приводя ко все большему потеплению.
Свободный кислород появился в атмосфере Земли примерно 3–3,5 млрд лет назад, когда углекислый газ уже существовал, и его концентрация, по некоторым данным, составляла от 25 до 50% (а сейчас только 0,04%). Также в атмосфере присутствовал азот, но в небольшом количестве, то есть атмосферное давление было низким, и это не давало теплу, пришедшему от Солнца, удерживаться в атмосфере. И было холодно. По крайней мере дважды на Земле было настолько холодно, что Земля превращалась в «снежный шар» — замерзание происходило в результате массовых извержений вулканических лав, сернистых газов и пеплов, атмосфера практически не пропускала солнечных лучей. Затем, 540 миллионов лет назад, в Кембрийский период, началось потепление планеты и вместе с этим формирование разнообразного растительного и животного мира. Этот мир проходил через великие вымирания несколько раз,
каждый из которых был связан с тем, что климат Земли переставал быть адаптивным для существующей биоты. Причины были разными, но все они в конечном счете были связаны с резким изменением концентрации СО2 в атмосфере.
Климат Земли, который мы можем рассматривать как пригодный для человека, формируется не раньше пяти миллионов лет назад, когда состав атмосферы приблизился к нынешнему. Только в этих условиях смогли появиться предки человека. Мы не можем сказать, что именно климат был причиной того, что одни виды Homo появлялись, а другие исчезали, но влияние климата на эти процессы совершенно очевидно. Homo sapiens появились на Земле, по некоторым оценкам, 300 000 лет назад при определенных климатических условиях. Неандертальцы почему-то не пережили изменений климата, а человек разумный — пережил. Теперь вопрос стоит так: переживет ли Homo sapiens климатические изменения, которые он сам же и вызвал?
Земля уцелеет. Но какие существа будут населять планету, когда мы выведем ее из присущих нам климатических рамок, — неизвестно. Может быть, какой-то другой вид людей?
— Но отрицатели потепления по-прежнему существуют?
— Верно, и их очень много. Дело в том, что на изменение климата в первую очередь влияет деятельность, которая связана с нефтью, газом и углем — углеводородами, которые мы используем в качестве горючего. И есть как минимум одна сторона, заинтересованная в том, чтобы глобального потепления «не было», — это нефтяное лобби. Гораздо дешевле скомпрометировать саму идею потепления, чем отказаться от своих сверхдоходов, полученных от добычи ископаемого топлива.
То, как сильно влияют одни только выхлопные газы на состояние атмосферы, показывает такой пример. Во время пандемии коронавируса в США объем выбросов углекислого газа значительно снизился только за счет обыкновенного сокращения движения автомобилей с двигателями внутреннего сгорания. Если бы тренд продолжился, то страна пришла бы к намеченной цели по углеродной нейтральности довольно быстро. Но уже за первые три месяца после снятия коронавирусных ограничений весь накопленный прогресс был уничтожен с огромной скоростью, никакого успеха сохранить не удалось.
В 2022 году начался другой критический этап — вооруженный конфликт в Украине. На промежуточной встрече IPCC в марте 2022 года киевский климатолог Светлана Краковская выступила с очень сильным докладом, где отметила, что это событие — прямое продолжение климатической войны, поскольку они имеют одну причину — ископаемое топливо. Россия накопила значительный бюджет на продаже природных ресурсов в Европу, которой, в свою очередь, было выгодно приобретать дешевое сырье.
Таким образом обозначилась важная повестка: у нас есть климат, который стал меняться; и на протяжении последних 30–40 лет есть те, кто этот тренд отрицает.
Сначала отрицатели утверждали, что никакого потепления вообще нет, — а когда возникли неопровержимые факты, они сменили риторику: оказалось, что научные данные якобы фальсифицируются. В один из таких скандалов попал климатолог Майкл Манн, автор книги «Новая климатическая война: битва за то, чтобы вернуть себе нашу планету», научную переписку которого взломали хакеры и объявили, что, согласно полученным письмам, Манн и его коллега фальсифицируют данные. Позже, после детального расследования и работы двух специальных комиссий, удалось установить, что никаких фальсификаций в переписке не было. Доброе имя ученых было восстановлено. Но именно этот факт не особенно освещался в прессе. Зато в памяти осталось обвинение. «Разоблачать» ученых — это очень действенный и недорогой способ противостояния текущей повестке для нефтяных корпораций.
График выше показывает изменение глобальной температуры поверхности Земли с 1850-го по 2020 год. Черная кривая показывает рост наблюдаемых температур. Красная — рост температуры в результате как антропогенных, так и на естественные факторов, полученный в результате моделирования. Зеленая — рост температуры, связанный только с естественными факторами (солнечная энергия и вулканическая активность. Источник: IPCC AR6 WGI, Figure SPM.1b, p. SPM-7.
— Какие еще аргументы приводят отрицатели?
— Как я уже сказала, их тактика эволюционирует во времени. Отрицать научные исследования становится все труднее, а по существу — невозможно. Поэтому в ход идут разные ухищрения. Вы обязательно найдете эти аргументы в одной из четырех категорий. Если вы услышите что-то из перечисленного ниже, знайте, это признаки антинаучных мифов: «глобального потепления нет», «потепление не вызвано человеческой деятельностью», «глобальное потепление не наносит никакого вреда», «решения климатических проблем неэффективны». В результате — все должно оставаться, как есть.
Отрицатели сообщают, что и раньше климат менялся, происходили климатические катастрофы — «и ничего». Но как мы с вами заметили выше, предыдущие климаты к человеку не имели никакого отношения, это была другая Земля с другим химическим составом атмосферы. Человеку там места не было, и он на климат не влиял.
В этой же обойме идут примеры из новейшей, Голоценовой истории Земли, то есть последние 11,7 тысяч лет после окончания последней ледниковой эпохи, во время которой был и малый ледниковый период, и климатический оптимум, когда якобы было теплее, чем сейчас. Последнее неверно. Во-первых, теплее, чем сейчас, не было. Во-вторых, этот климатический оптимум не был глобальным, в геологических осадках он отмечается только в Северных широтах и преимущественно в Европе. Он не привел к кардинальному изменению растительности и животного мира, лишь к некоторым изменениям в пропорциях, да и то ненадолго.
Малый ледниковый период действительно существовал. Он был вызван совокупностью причин: очень низкой солнечной активностью и заметной активизацией вулканизма, в результате чего атмосфера получила меньше солнечного тепла.
К обоим этим событиям привязывают природные катастрофы, которые, дескать, были всегда,и никуда от этого не денешься: всегда были наводнения, потопы, пожары, вулканические извержения, оползни и обвалы, и т. д. И поэтому, когда они возникают сегодня, причина вовсе не в глобальном потеплении, а «так всегда было». Но и это неправда. Пока такие явления не являются системными, это катастрофы. Иначе — уже глобальное изменение климата. Чего не произошло ни в результате малого ледникового периода, ни уж тем более «климатического оптимума». Теперь же подобные потопы, наводнения и пожары идут сплошной чередой.
Но это все старые приемы. Инновация в климатическом отрицании такова: «попытки решения климатических проблем приводят к еще большим проблемам». Примеры:
— Все двигатели, работающие не на углеводородном топливе, — маломощны.
— Ветряные мельницы «убивают птиц».
— Солнечные батареи неэффективны, и загрязняют окружающую среду.
И так далее и тому подобное. Я подробно описала эти приемы и их задачи в статье «Причем тут климат?».
Мы говорим о таких изменениях, которые не связаны с естественных ходом событий на Земле, речь идет о другом: искусственный нагрев провоцирует выход планеты из привычной системы жизнедеятельности, вся эта сложная структура идет вразнос, происходит цепная реакция разрушения связей элементов системы. В ближайшей перспективе под водой окажутся прибрежные зоны, тихоокеанские острова, продолжится активное таяние ледников — и жители таких зон или окажутся под водой, или столкнутся с серьезными изменениями окружающей среды. С задержкой в три–четыре столетия изменения охватят всю планету.
— В какой перспективе мы заметим изменение климата в обычной жизни?
— А вы еще не заметили? Если вы живете у высоких гор, лето уже наступает раньше и заканчивается позже. Весной будут необыкновенно большие потоки воды в горных реках, а усиленное испарение далее приведет к большой локальной влажности — начнет меняться флора и фауна.
В зависимости от вашего географического положения эффекты существенно различаются. Не нужно считать, что если вам было холодно, то теперь станет тепло и хорошо, и в саду вместо картошки вырастут ананасы. Скорее всего, вам будет по-прежнему холодно летом, а зимой вы будете месить грязь, вместо того чтобы кататься в парке на лыжах. Или если у вас сухо, то станет так сухо, что начнут гибнуть урожаи и гореть леса. А вот если у вас влажно и воды много, то, вероятно, станет еще более влажно и вам будут грозить постоянные наводнения.
Уже случилось и такое: министр иностранных дел Тувалу, островного государства в Полинезии, Саймон Кофе на встрече COP27 в Египте заявил, что его страна, которую заливают воды наступающего Тихого океана, становится первым виртуальным государством. То есть самой страны физически не будет, а только ее компьютерная копия в мировой сети. Истории, подобной этой, мы будем все чаще встречать в ближайшие 10–20 лет.
— Что мы можем сделать?
— Есть три пути: адаптация, активизм и страдание (последнее предполагает бездеятельность). Активизм может хорошо работать в смысле пробуждения умов. Как только ни ругали Грету Тунберг, но именно она решилась заявить, что проблему климата должны решать государства, и именно она пробудила умы вне научного сообщества. Но действия, которые могли бы переломить ситуацию, — это действия правительств, международных организаций.
Адаптация, понимаемая как приспособление к меняющимся условиям, нас, к сожалению, не спасет. Нам придется адаптироваться постоянно. Условно говоря, отодвинув дом на десять метров от берега, через пару лет придется отодвигать его дальше. Изменения привычек на индивидуальном уровне не остановят глобального потепления.
Персональный счетчик карбонового следа — забавная игрушка, которую придумала British Petroleum, — но не для спасения планеты, а чтобы перестали подсчитывать сколько сам этот нефтяной гигант выбрасывает парниковых газов в атмосферу.
Это не значит, что не нужно беречь окружающую среду. Нужно. Я, к примеру, сортирую мусор и стараюсь так или иначе быть внимательной к экологии. Однако такой личный выбор не внесет реального вклада на планетарном уровне.
А вот адаптация как государственная политика должна привести к одному единственному правильному решению: человечеству необходимо перейти на возобновляемую энергию, планово перестроить всю энергетическую политику и энергосети — взамен нефти, газу и углю. И тогда проблема решится сама собой. Не сразу, но решится.
ИСТОЧНИК: Постнаука https://postnauka.ru/talks/157243