16.03.2023

Так называлась опубликованная в «России» №11 за 10-16 марта 1993 года статья Юрия Афанасьева. То, о чем в ней пишет народный депутат России, в основном, естественно, касалось ситуации, сложившейся в России тридцать лет назад ( её составляющие отражены в других публикациях выпуска).И вместе с тем в ней есть и обращенное в будущее описание угроз, которые он видел, и контуры того варианта пути, которым тогда могла пойти наша страна. Но не пошла…

 Юрий АФАНАСЬЕВ, народный депутат Российской Федерации

 Когда четыре года назад на выборах народных депутатов СССР мы впервые в советской действительности получили возможность голосовать не за «кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных», а за конкретные личности, то многие из нас связывали с этими личностями свои надежды на изменение страны. Однако груз семи десятилетий оказался слишком большим, и максимум, что они могли делать, — это, получив право говорить, разрушать мифы официальной идеологии. Одним из тех, кто преуспел в этом больше других, был профессор — историк Юрий АФАНАСЬЕВ. Его слова об агрессивно — послушном большинстве и сталинско-брежневском Верховном Совете, необходимости разрыва с ленинской традицией и формирований оппозиции, вне всякого сомнения, уже вошли в историю, стали почти хрестоматийными. Рассказывают, что, когда образовалась Межрегиональная депутатская группа и были избраны пять ее сопредседателей, Михаил Горбачев произнес: «Это же политбюро оппозиционной партии». Ему было суждено ошибиться. Единая оппозиционная партия не состоялась. По — разному сложились судьбы «членов политбюро». Слишком рано ушел из жизни академик Андрей Сахаров, поднялся на политический Олимп Борис Ельцин, «сходил во власть» и вернулся обратно Гавриил Попов, стал гражданином другого государства эстонский академик Пальм. Что же касается Юрия Афанасьева, то его власть ограничивается руководством Российским гуманитарным университетом. За два года он создал современное учебное заведение, аккумулировавшее солидный интеллектуальный потенциал. Однако в большой политике не участвует. Быть «в команде» для него неприемлемо, поскольку принципы демократии он понимает вовсе не так, как вставшие у руля России. Оказаться в оппозиции — тоже невозможно, ведь это в создавшейся ситуации означало бы оказаться в рядах Анпилова, Бабурина, Зюганова и иже с ними. Кто — то, наверное, скажет: его время просто ушло. Но не будем спешить с выводами — может быть, оно просто не наступило.

Ось времени

Куда идет Россия? Мы спрашиваем себя об этом в поиске своего пути, своего места в мировой цивилизации. Горбачев первый заговорил «о нашем общем европейском доме», выразив стремление демократической интеллигенции выйти из изоляции, в которую мы были погружены со времен Сталина. Идея нашей интеграции в Европу была одной из ключевых идей демократического движения — надо уточнить, что речь не идет о Европе в сугубо геополитическом смысле термина, но как о типе цивилизации.

В течение своей истории Европа прошла через различные этапы развития вплоть до выхода на современность: войти в Европу, следовательно, означает для нас не передвинуться в плане геополитическом, а передвинуться по оси времени. Но если мы ставим вопрос таким образом, надо прежде всего спросить себя: — где же мы находимся на этой оси времени? Мне кажется, что и Запад должен задуматься над вопросом: кто мы реально?

Я попытаюсь установить наше место по отношению к современности. Чтобы уточнить свою трактовку понятия «современное общество», я возьму четыре параметра: культурную, социальную, юридическую, экономическую области. Культура современного общества характеризуется рациональным мышлением, а не мифологическим; в области социального устройства оно основано на индивидууме, а не на общинах или государствах; в юридической области оно характеризуется равенством граждан перед законом и признанием приоритета права в регулировании социальных отношений, так же как и в регулировании взаимоотношений гражданина и государства (правовое государство); что касается экономики, то здесь речь идет об обществе, опирающемся на технический прогресс и стимулирующем его, все более освобождая человека от физического труда.

Если использовать эти параметры применительно к России, мы придем к выводу, что наше общество по сути является досовременным. Европа модернизировалась в течение нескольких столетий: мы можем выявить признаки, характерные для современного общества, уже в первой половине XIX века. Россия до революции не прошла ни одного этапа подобного процесса (развитие частной собственности, права). В первом десятилетии ХХ века он только начался.

Осознание этой реальности приводит нас к пересмотру широко распространенного убеждения, а именно: что 1917 год представляет собой полный разрыв истории страны и что период до 1917 года и последующий — совершенно различны. Идея — очень простая — состоит в следующем: происшедшее после 1917 года стерло все бывшее прежде. По-моему, это не верный взгляд 

1917 год, несмотря на внешние проявления, не означает радикального и полного изменения. Конечно, был разрыв в плане политическом, но, если мы посмотрим на структурные изменения общественной жизни, видно, что, наоборот, элементы преемственности восторжествовали над разрывом. «Длительное время» русской истории, отмеченное грузом традиционализма досовременного общества, взяло верх над политическим разрывом. Если мы посмотрим на Октябрьскую революцию с точки зрения так называемой длительной перспективы, 1917 год покажется нам эпизодом, катаклизмом, который вместо того чтобы радикально изменить социальную жизнь, усилил её архаичную и традиционную структуpy. И это проявилось независимо от воли людей, от их идеалов. Реальной силой 1917 года была в действительности консервативная реакция крестьянской России, оказавшейся перед лицом изменений конца XIX – начала XX века означавших утверждение частной собственности и рост рыночного производства, то есть развития того, что мы называем в историческом, а не строго политическом смысле термина капиталистической цивилизацией. Эта консервативная реакция крестьянской России  на происходившие позитивные изменения означала отказ от возможности для  страны преодолеть свое прошлое и войти в модернизацию.

 Конечно, речь не идет только о 1917 годе. Для углубления анализа следует рассмотреть более значительный период, когда были возможности выбора, альтернативы развития, начиная с 80-х годов XIX века (первые шаги промышленного развития) до 1929 года, когда Сталин, навязав насильственную коллективизацию деревни, положил конец эксперименту нэпа — по сути политики, ставившей целью сочетать личную инициативу с господствующей ролью государства в процессе развития для преодоления отставания страны, ее модернизации. С конца XIX века при номинальном перемещении России по оси времени оставались нерешенными острейшие и очень болезненные проблемы (земельный вопрос, например), вилка альтернатив сужалась вплоть до ее завершения сталинской катастрофой.

Надо сказать также, что отказ от современного развития в 1917 году не был чем-то новым для России. Альтернатива между дорогой, ведущей к современности, и путем традиционализма вставала в течение нашей истории несколько раз: конец XVI — начало XVII веков («смутное время»), когда консервативная реакция крестьян позволила феодализму, переживавшему кризис, обрести новые силы; период реформ Александра II в середине XIX века ; наконец начало ХХ века , о котором мы уже говорили. Перед лицом альтернатив Россия всегда выбирала дорогу традиционализма, отбрасывая попытки преодолеть прошлое, стать современным обществом. Сейчас мы вновь перед выбором: уже в четвертый раз мы пытаемся преодолеть традиционализм.

Что такое по существу русский традиционализм? Как он сохранился в советский период нашей истории? Если охарактеризовать одним словом вклад советской эпохи в русский традиционализм, то речь идет об удвоенной несвободе.

Что я под этим понимаю? Приведу два примера: один, касающийся сферы, можно сказать, идеологически-культурной (или, точнее, употребляя немодный термин, — духовной сферы), и другой из экономической области. Удвоенная несвобода в духовной области означает, что второе мифологическое сознание привилось к мифологическому мышлению традиционного общества, глубоко затрагивая коллективный менталитет. Традиционное архаичное мышление с преобладанием коллективистских и эгалитаристских идей, вера в абсолютную власть, манихейство во взглядах не были преодолены — наоборот, они оказались удобной почвой для укоренения мифологичности марксизма-ленинизма с его мистическим мессианством. Именно здесь надо искать ключ к парадоксу: как Маркс ученый, представлявший в свое время один из наиболее высоких периодов продвижения Запада в рациональном осмыслении общества, был превращен на русской почве в одного из отцов — основателей новой «государственной религии».

В основе марксизма — ленинизма есть не только утопический рационализм Маркса, но есть также традиция русской революционной интеллигенции — убеждение в собственной миссии освобождения народа от гнета монархии путем построения царства равенства и свободы. Именно в этой среде Ленин осваивал общественную жизнь: отсюда — и препарирование им марксизма. Сын Просвещения, Маркс верил в доброту человека, который стал несчастным из-за условий жизни, навязанных ему обществом: изменив социальную систему, человек якобы сможет реализовать свою свободу. Марксов анализ капиталистического общества привел его к тому , что он увидел в рабочем классе двигатель этого изменения: поскольку рабочим нечего терять, они заинтересованы в изменении общества. Ленин в свою очередь развил теории Маркса, обо гатив их русским опытом: ввиду того, что рабочий класс неспособен самостоятельно освоить идеи, которые должны привести его к свободе (так как он находится в угнетенном состоянии), необходимо, чтобы эти идеи. были внедрены извне — только революционная элита (вот связь с опытом русской интеллигенции) может знать, как реализовать идею будущего общества. Эта теория партии, предназначавшаяся для того, чтобы внедрить в рабочий класс рецепт его освобождения, — так сказать, мифы и категории, разработанные интеллектуалами партии. В течение ХХ века такое дело новообращения было одной из основных задач партии большевиков. Результатом стало что — то вроде новой «государственной религии», которая хотя и была лишена трансцендентности, предписывала адептам свои этические нормы и свое отношение к общественной жизни.

 Новые мифы и идеи по сути дополнили и усилили предыдущую систему, породив то, что я назвал удвоенной несвободой мышления. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить об отношении к власти, абсолютизм которой так и не подвергся пересмотру, либо об отношении к закону и праву.

Каково было ядро новой мифологии? Это — идея о том, что социалистическое общество, развивающееся к исчезновению классов, потенциально однородно, поскольку не страдает от противоречий капиталистического общества (отсутствуют конфликты интересов). Трудящиеся (рабочие, крестьяне) имеют одну общую конечную цель — построение коммунизма, царство равенства; речь шла о потенциально гармоничном обществе. Эта теория, которая была основой и оправданием однопартийности, очень легко распространилась, так как прививалась к старым представлениям: идея гармонии отсылала к идее соборности, изначально объединяющей русские общины, а идея социализма как царства справедливости и равенства восходила к идее (тоже очень старой и религиозного происхождения) «Государства правды», где правда означала одновременно справедливость, равенство и благополучие всех. Таким образом, в конечном счете это идея царства Бога на земле — к реализации ее был издавна призван русский народ, — которая в советское время превратилась в мечту о мировом коммунизме, новую маску, скрывающую и оправдывающую имперские амбиции России.

 Начиная с XVI века, в то время как Европа шла по пути секуляризации, отрываясь от мистики и колдовства, Россия продолжала питаться идеей «Государства правды», абсолютного и тотального. Эта абстрактная идея воспринималась как реальная: поскольку верили, что «Государство правды» действительно существует, идея и реальность все время смешивались. Эти иллюзии и оптический обман обусловливают российское социальное сознание до наших дней. А в советское время марш к Божьему царству практически слился с маршем к коммунизму: история была нарушена, приведя к схеме, показывающей нам прямую дорогу к конечной цели. Каковы оказались последствия этой удвоенной несвободы коллективного сознания для организации общественной жизни?

Общество было основано не на индивидуумах, но на принципе коллективистском, хоровом; политическая система не основывалась на договоре между государством и обществом — при котором Конституция определяла бы действия властей, — но на договоре, положения которого фиксировались и изменялись самой властью — системой, очень похожей на старый абсолютизм европейских монархий. Права и мораль были под чинены абсолютному императиву принципа  «Salus revolutiae supreme lex» («Благо революции — высший закон»).

Что касается экономики, здесь мы тоже оказались в удвоенной несвободе. И в предреволюционной России не существовало экономики в западном смысле слова, то есть как системы, основанной на естественном и гармоничном развитии различных элементов (сельское хозяйство и промышленность, государственный и частный секторы). Можно говорить скорее о системе исконно досовременной, где требования социального контроля преобладали над соображениями строго экономическими (стоит вспомнить хотя бы о превратностях освобождения крепостных), что создавало препятствия для социальной стратификации, порождаемой экономическим развитием. С самого начала перемен (эпоха Петра Великого) создавалась искусственная конструкция, лишь немного затронутая индустриализацией конца XIX века. Все эти структурные характеристики, вместо того чтобы быть устраненными в 1917 году, наоборот, усилились: результатом явилась совершенно (в смысле завершенности, законченности) искусственная система, безжизненная и бесперспективная. Дисбаланс между различными составляющими в экономике (промышленность и сельское хозяйство, гражданское и военное производство, частный и государственный секторы) увеличился: отношения между субъектами народнохозяйственного комплекса, вместо того чтобы быть естественными, навязывались политической волей, мало считавшейся с элементарными нормами функционирования системы.

 Учитывая отсутствие в нашей истории свободы как категории, я не очень оптимистично настроен в от ношении будущего России, во вся ком случае в течение ближайших 20 30 лет. Думаю, что дорога, по которой мы пошли, правильная, так как ведет нас к преодолению традиционного существования русского общества с тем, чтобы выйти на современность. Но надо оставаться реалистами, не обольщаясь мечтами: не будет гармоничного развития различных сфер социальной жизни — будет разноскоростное развитие со взлетами и падениями. Если мы посмотрим на происходящее сейчас в России, то, чтобы охарактеризовать ситуацию в самом общем виде, можно сказать: идет разрушительный социально-экономический процесс, воздействующий на политическую и социальную жизнь. Очевидны почти вертикальное падение производства, гиперинфляция, массовая безработица, кризис ценностей, обострение межнациональных конфликтов. Эти явления сопровождают рождение примитивной рыночной экономики, которая формируется на уровне регионов и на базе бартерных сделок. Злоупотребление властью, нарушение законов и всякой законности, слабость институтов, предназначенных обеспечить соблюдение демократических правил, коррупция, захлестнувшая государственную власть. Эпизод с Горбачевым и Конституционным судом яркое тому подтверждение: какое правовое государство мы строим сейчас, если Конституционный суд, призванный быть гарантом Конституции, может позволить себе нарушать законы очевидным образом, требуя от КГБ и МВД воспрепятствовать бывшему президенту выезд из страны? И если Ельцин может в раздражении вышвырнуть на улицу фонд Горбачева? И если глава парламента Хасбулатов может позволить себе поехать в отпуск в Италию, используя государственный самолет?

Принимая во внимание современные тенденции, какой бы я мог сделать прогноз?

Если не будет серьезных изменений в политической жизни, наиболее вероятное развитие событий -это установление авторитарного режима типа латиноамериканских или южнокорейского.

Усиление сепаратизма может привести к отделению ряда регионов, подвергая угрозе территориальную целостность России. В плане экономическом, думаю, мы идем к развитию рыночных отношений, хотя с сильной, я бы даже сказал господствующей, составляющей государственно — монополистической формы; вес мафии, коррупции, преступности также возрастет. Что касается духовной сферы, то усиливаются попытки выработать новую государственную идеологию: ее составляющими будут восхваление националистических (точнее — шовинистических) ценностей (миф о Великой России) и восстановление православной религии на службе государства.

Перспективы не столь уж радужные. Неужели Россия снова обречена пойти по проклятой дороге, которая ведет к повторению при разных режимах нашего прошлого?

Чтобы избежать такого исхода следует радикально изменить сегодняшнюю политику. Найдем ли мы силы для этого? Если нет, то, боюсь, наиболее вероятным сценарием развития событий станет новый вариант фашизма — в бело — сине — красных тонах.

  ***

 Корни кризиса

 Констатация кризисного состояния российского общества и государства стала общим местом, и едва ли целесообразно детализировать здесь мрачную картину преддверия социально-политического коллапса. Важнее выделить коренные пороки нашего развития и попытаться найти пути борьбы с ними.

 Кратко описать сегодняшнюю ситуацию можно как продолжение традиционного для России противостояния общества и власти. Власть представляет в основном аппарат управления, бюрократия всех возможных разновидностей, а общество — по — прежнему аморфное, неструктурированное — практически не представляет никакая организованная сила. Развитие обстановки в ныне заданном направлении может привести только к дальнейшему прозябанию страны на задворках цивилизации в роли евразийского аналога «банановых» республик.

 Для того чтобы мы смогли избежать подобной перспективы, российскому руководству необходимо избавиться от иллюзий, перестать закрывать глаза на отсутствие малейших сущностных перемен в общественном устройстве и радикальным образом пересмотреть свою политическую стратегию.

Это не значит просто- или только — выйти из коммунизма. Как показала вся история ХХ века, политические режимы и обслуживающие их идеологии могут чередоваться: самодержавие — социализм – «демократия» или же разнообразиться, враждовать: коммунизм (советский, китайский, кубинский) фашизм (немецкий, итальянский) — при остающимися неизменными основаниями жизнеустройства общества, соотношениями общества и власти.

Их можно проиллюстрировать трансформацией ленинско-сталинской номенклатуры (власть как собственность на функцию, на кресло; власть как реализация безличного кастового интереса) в сегодняшнюю (власть как непосредственное выражение отношений собственности, как реализация корпоративных и личных интересов собственников — земли, предприятий, капиталов и т.п.), то есть во власть бюрократического рынка — лишь одно из наиболее ярких и свежих тому подтверждений.

Соответственно, «радикальное изменение политической стратегии» означает не нацеленность на стабилизацию «по Вольскому» или стабилизационный период «по Президенту», Подобные решения по сути объединяет как раз нацеленность на то, чтобы прочнее укоренить номенклатурную власть бюрократического рынка.

«Изменение», о котором говорю я, — это обретение нацеленности на разрешение тех глубинных, структурных проблем, которыми Россия беременна с середины XIX века. Изложенное ниже, с одной стороны, всего лишь некий пунктир, представление об общей направленности новой политической стратегии. Но в то же время это и не традиционный набор либерально — демократических мер для реформирования узко очерченных сфер — политической, экономической, социальной.

Это — попытка сформировать представление о совокупности решений, осуществление которых определит содержание первых лет 20-30-летнего периода перехода российского общества от традиционалистского, самодержавно-тоталитарного к современно-демократическому. Поэтому, каждая из мер — своего рода грань, рубеж между принципиально разными качествами жизнеустройства. За такими мерами длительные структурные преобразования. Предлагаемые разновеликие меры призваны поменять характер движения России: не переворачиваться «с боку на бок», а перемещаться по оси времени. Среди них и меры, обеспечивающие именно такую нацеленность политической стратегии, все то, что определяет ее нравственность и социальную направленность.

• ***

***

 У нас утвердилась аппаратная, номенклатурная власть, по характеру, по сути пронизанная отношениями рыночных (но в наших условиях «чернорыночных») связей и обменов; аппаратная власть как искаженная Форма собственности, номенклатура «вставшая на дыбы». У каждого в этой структуре власти своя доля в рынке — заводов, ведомств, должностей, функций, моральных норм.

 Коррумпированность тех или иных властей, таким образом, — не просто и не только криминальность отдельных лиц или каких — то властных структур. Это и проявление сути нынешней власти как выражения корпоративных, проистекающих из отношений собственности интересов аппарата, противостоящих интересам общества. Отношения общества и власти у нас никак не укладываются в демократическую схему: общество как добровольное объединение, союз личностей — и сформированная им власть, руководствующаяся не корпоративными, а общественными интересами.

 Консолидация аппаратной, номенклатурной власти идет по нескольким линиям:

 горизонтально, о чем свидетельствует нахождение компромисса между законодательной, исполнительной и судебной властями на VII съезде и вокруг него- компромисса, поддержанного даже автономиями в лице их столь яркого представителя, как А.Галазов;

 вертикально, то есть главы администраций, Советы и руководители предприятий изыскивают «всеудобные» (для них) темпы и методы приватизации;

доктринально, что проявляется во «всеобщем» согласии (властей):

а) узаконить сформировавшиеся в 60-е годы отношения собственности, то есть увековечить аппаратно-номенклатурный режим;

 б) разработать новую официальную государственную идеологию, доктрину державности.

Властные структуры не могут обрести доверие общества, не избавившись от компрометирующих саму идею демократии коррумпированных слоев номенклатурно-уголовной мафии. Кроме того, руководству страны необходимо изыскать действенные рычаги для пробуждения широкого, подлинно всенародного интереса к демократическим и рыночным реформам, наглядно продемонстрировать их направленность к выгоде подавляющего большинства россиян. В противном случае нынешние реформы будут так же, благополучно задушены отечественным консерватизмом, как и прежние робкие попытки реформаторов прошлого и начала нынешнего века.

Высшие политические деятели должны сознавать, что перед ними стоят не только проблемы преодоления большевистского наследия. Предыдущие «цивилизаторы» (Александр II, Столыпин) потерпели историческое поражение именно из — за того, что пытались решить важнейшую задачу формирования класса собственников (в первую очередь — на землю) в интересах узкого слоя правящей бюрократии и подпиравших, обслуживающих ее социальных групп — за счет большинства населения. Подобные попытки заведомо обречены на провал и могут обеспечить обществу и государству только хронический кризис, периодически прорывающийся пароксизмами широкомасштабного зверства.

Для эффективной реализации реформ российское руководство должно отказаться от принципиального уравнивания в возможностях новых и старых экономических форм, государственной и частной собственности, поиска некоего «разумного компромисса» между ними, а тем более — прекратить фактически повсеместно продолжающуюся дискриминацию новых собственников. Долгосрочной стратегической задачей должна стать прямая поддержка, своего рода «протекционизм» по отношению к частной собственности.

 Только на такой основе может сложиться в перспективе полноценное —гражданское общество с достаточно определенными групповыми интересами и умеющее находить между ними. цивилизованное согласие. Если российская администрация и на сей раз не найдет в себе сил для формирования дееспособного среднего класса и полноценного гражданского общества, наша демократизация снова выльется в гигантский социальный взрыв (те или иные причины для него в переживающем истерику обществе обязательно отыщутся), о цене которого можно сейчас только догадываться, но результатом которого будет продолжение тоталитаризма.

 Без чего не обойтись?

Предлагаемые ниже меры, повторю, никоим образом не исчерпывают перечня действий, необходимых для того, чтобы придать реформам в России необратимый характер. В частности, я не детализирую некоторые экономические положения, полагая работу правительства (в частности, по приватизации) принципиально верной, хотя и недостаточной, и не последовательной, — ее эффективность может резко повыситься, если будут приняты предлагаемые «смежные» решения. Однако без того, чтобы немедленно осуществить в рамках президентских полномочий нижеперечисленное, теряют смысл любые рассуждения о российских реформах — их неотвратимо задушат российский традиционализм и неверие общества.

                                                           ***

  Провозгласив в свое время борьбу с номенклатурными привилегиями в качестве одной из первоочередных задач, нынешние руководители Российской Федерации словно забыли о ней, когда встали во главе страны. Между тем очень значительное число новых как бы демократических чиновников и законодателей не просто с удовольствием употребили власть, чтобы воспользоваться квартирами, дачами и пайками прежней партийно- государственной верхушки, но и подняли, если такое выражение здесь уместно, на качественно новый уровень злоупотребления служебным положением, плавно перетекающие в прямую уголовщину. По словам специалистов по организованной преступности, «при коммунистах так не воровали». На уровне нравственного восприятия более сильный аргумент против политики реформ для российского населения, привыкшего видеть в любой власти только богоданное и неподсудное зло, придумать трудно.

В том же ряду, но по практическому контрреформизму неизмеримо более опасно сохраняющееся засилье как на руководящих должностях, так и — особенно — в аппарате всех трех ветвей власти прежних номенклатурных работников. Они олицетворяют для народа преемственность правящих режимов и фактически делают все возможное для подмены сущности политики реформ: взамен перехода к социальным ценностям цивилизованного общества прежние номенклатурщики обеспечивают лишь минимальную трансформацию государственно-правовых институтов в узкокорпоративных интересах унаследованных от социализма экономических монополий и обслуживающей их бюрократии.

Лежащее на поверхности решение этих проблем состоит в скорейшем принятии Российского аналога, действующего во всех развитых странах Закона о государственной службе. Соответствующий законопроект уже обсуждался Верховным Советом, и от Президента требуется только проявить инициативу для того, чтобы ускорить принятие закона и эффективно законодательно отсечь возможность противоправного обогащения во властных структурах, пресечь процветающую ныне коррупцию. Вполне в компетенции Президента и выйти с законодательной инициативой о принятии Закона о люстрациях: максимально компенсированном с точки зрения сохранения легальных доходов и квазизаконных привилегий, но безусловном удалении с властны должностей и из аппарата органов власти и государственного , в том числе хозяйственного , управления (за исключением выборных должностей всех лиц, состоявших к моменту запрета компартии в номенклатуре КПСС и КП РФ всех уровней. Добиться принятия такого закона, несомненно, будет очень трудно с учетом засилья выходцев из номенклатуры и ее влияния в законодательных органах. Президент, видимо, мог бы использовать свои полномочия для проведения (например, по его указу) идентичной люстрации- по характеру «чистки» от номенклатуры системы исполнительной власти и глав администраций всех уровней.

Пропагандистские измышления в про- и постноменклатурных средствах массовой информации о национальной катастрофе, которую якобы вызовет такое «истребление» «профессиональных управленческих кадров» не более чем оплаченная музыка. «Профессионализм» российско- советских «командиров производства» давно и хорошо известен. В ничуть менее тоталитарной Японии, под стоны тамошней «партхозэлиты», после войны по требованию американских оккупантов из высших органов государственного и хозяйственного управления были изгнаны 200 тысяч менеджеров. «Японское чудо» началось не только поэтому — но без этого оно бы не состоялось. Сравнивая масштабы, для обеспечения успеха реформ нам необходимо «вычистить» очевидно, не менее 400 тысяч специалистов по номенклатурно-концерному управлению.

Видимо, в этом же ряду стоит вопрос об окончательном разрыве с советской системой. Одновременно с референдумом о частной собственности на землю (или , если таковой состоится , в ближайший технически возможный срок) Президенту следует законодательно инициировать проведение референдума о созыве учредительного собрания — представительного органа населения России, единственной целью которого должна стать разработка и утверждение новой Конституции Российской Федерации . После принятия такой Конституции стали бы возможными проведение выборов в представительные органы власти всех уровней и легитимная передача им власти Советами всех уровней от Съезда народных депутатов до муниципальных Советов. –

 Конечно, в условиях, когда номенклатура в очень значительной степени контролирует положение на местах, трудно надеяться на радикальную демократизацию представительной власти в результате такого процесса. И, конечно, нет сейчас в России достаточного «культурного слоя», который дал бы во властные структуры подлинно демократических профессиональных политиков. Однако сохранять далее Советы — значит сознательно множить препятствия на пути реформы, оставлять реальную власть в руках бывших коммунистических и «новодемократических» аппаратчиков. Есть очень существенные основания полагать, что наши сограждане сделают, несмотря ни на что, верный выбор: в 1917 году условия выбора навряд ли были проще, а электорат цивилизованней, но в Учредительном собрании получили большинство хотя и социалисты, но демократы

Однако демонстрация нравственного единства власти и общества еще далеко не достаточна для того, чтобы гарантировать необратимость движения к свободе и демократии. Российской массовой психологии значительно ближе и понятней, «родней» проповедники «соборности», общинного коллективизма, «особого» пути национального развития, чем сторонники «западнических» идеалов гуманизма. Привычному рабству органически присущи только такие понятийные категории, как хозяин и холоп, но не свободный человек, в полной мере ответственный за свою судьбу и объединяющийся с другими свободными индивидуумами в самоорганизующееся общество, которое управляет созданным им государством, а не служит ему.

Чтобы Россия смогла усвоить ценности цивилизованного мира, ее руководству сегодня необходимо осознать в качестве практической- пусть и неблизкой цели- задачу формирования широкого среднего класса: влиятельного слоя самодеятельных собственников, служащего основой современного общества в развитых странах. Peшение такой задачи ускорит осуществление перемен в политической и экономической жизни

Только осознанная и подчеркнутая ориентация на суверенитет личности, индивида, его внутреннюю и внешнюю, деловую, коммерческую свободу и — особенно — свободу по отношению к суверенным претензиям нации, государства, расы, класса и прочим коллективистским образованиям, только такая ориентация может стать цивилизованной основой свободы рынка, предпринимательства, культуры. Это особенно существенно для России- для наших намертво укорененных имперско- общинных предвзятостей. Свободный человек-это человек, имеющий право выбора. Именно на таком праве строится подлинная демократия- власть народа (в буквальном переводе с греческого). Никакого механизма реализации права выбора- в первую очередь в экономике — у нас до сих пор нет. Конкурентная экономическая модель дает потребителю возможность выбирать. Наша тоталитарная система уже 75 лет такую возможность отрицает. Советское (все еще советское!) «народное» хозяйство никогда не знало, что такое конкуренция. Граждане США смогли довести до банкротства «Студебеккер» и «Пан Америкэн» : они проголосовали долларом за товары и услуги других компаний.

Это власть народа

 Пассажир «Аэрофлота» или покупатель «Жигулей» по — прежнему абсолютно безразличны Министерству гражданской авиации или Минавтопрому. Это — власть монополий. В России все без исключения отрасли монополизированы Министерствами или их ныне перелицованными аналогами (отраслевыми концернами, холдингами и т.п.): «Аэрофлотом», Минбумпромом, Минторгом, Госстроем, Минречфлотом, Агропромом … Всего их около 500. Конечно, у нас много предприятий-монополистов. Но сегодня главное зло не технологические, а организационные отраслевые монополии. Для ускорения формирования свободной экономики, основанной на конкуренции и частной собственности, правительству было бы целесообразно как можно скорее предпринять следующие меры, которые даже при временно сохраняющемся преобладании госсобственности обеспечат почти немедленное оживление производства:

 — законодательно ликвидировать все отраслевые министерства и их организационные аналоги для создания конкурентной среды еще до завершения приватизации;

 — передать еще не приватизированную собственность в Фонд имущества (или Госкомимуществу) для уничтожения объекта «деятельности» министерств;

 — передать министерские площади на торги или в фонд приватизируемой госсобственности;

— обеспечить трудоустройство увольняемых работников министерских аппаратов с выдачей сверхнормального выходного пособия;

— поставить перед правоохранительными органами в качестве принципиальной задачи защиту конкуренции, начиная с колхозных рынков и кончая прокурорским надзором за ликвидацией организационных монополий (министерств).

Представляется необходимой и существенная корректировка реализуемой сейчас программы приватизации. Возврат к первоначально закладывавшимся в нее принципам может эффективно способствовать увеличению масштабов разгосударствления собственности, то есть тому же ускорению формирования среднего класса. Для этого следует:

 во — первых, расширить (за счет военно- промышленного и топливно-энергетического комплекса) номенклатуру и объем приватизируемого госимущества;

во — вторых, полностью запретить продажу акций приватизируемых предприятий за деньги, передавая — в соответствии с действующими законами — 25 проц. акций трудовому коллективу, а остальные 75 проц. реализуя только за чеки. При этом существенно возрастет цена чека, что:

а) улучшит «стартовые условия» для наименее обеспеченных слоев россиян;

б) ослабит социальную напряженность, способствуя тем самым дальнейшему реформированию экономики.

 Миллионы нынешних рабочих и инженерно-технического персонала должны стать реальными совладельцами производства, заинтересованными в росте производительности труда и наивысшей прибыли своих предприятий — не только как работники (собственники рабочей силы), но и как собственники средств производства. (В США половина самодеятельного населения владеет акциями предприятий, причем доля пакетов акций наемных работников продолжает расти.) Как в дальнейшем изменятся отношения собственности в приватизированных отраслях, как перераспределится основной капитал вопросы уже рынка, а не государственного регулирования.

Атавизмы имперского мышления еще одно серьезнейшее препятствие на пути реформ. Аксиоматично, что не может быть свободным народ колонизатор. Милитаризованный менталитет и гипервоенизированная экономика, несовместимая с нормальным хозяйственным развитием,-стороны одной медали. Однако российское руководство не только официально не дистанцируется от «конструктивных» течений «национал патриотизма», но и позволяет себе в той или иной форме разыгрывать «русскоязычную» карту. Между тем нагнетание напряженности в отношениях с ближним зарубежьем и российскими национально-территориальными образованиями несет вполне реальную угрозу кровавой вакханалии, следствием которой будет возврат страны к тоталитарному режиму.

Весьма показательно в данном отношении деструктивная деятельность вице — премьера Г. Хижи. Он не ограничивается защитой в правительстве интересов наиболее реакционных кругов ВПК: только в самое последнее время Хижа сорвал соглашение с литовцами о строительстве — в обмен на передачу минимального количества оборонительной техники — жилья для отводимых из Литвы российских военнослужащих, а так же выступил в роли организатора резни ингушей (уже на территории Российской Федерации !).

Можно ли всерьез говорить о политике реформ, пока вице — премьер в «правительстве реформ» — Г.Хижа?

 Для того чтобы предотвратить развитие событий в России по сценарию горбачевского СССР, необходимо:

— немедленно и гласно расследовать причины участия Российских вооруженных сил (МО, МБ, МВД) в осетино- ингушском конфликте, других столкновениях на территории бывшего СССР (Молдавия, Нагорный Карабах, Грузия и т.д.);

 — гласно судить российских политиков и военных, виновных в провоцировании и эскалации боевых действий в таких конфликтах, особенно — боевых действий, повлекших жертвы среди мирного населения;

 декларировать как принципиальный подход на достаточно продолжи тельный период (минимально — 10 лет) незыблемость «ленинско-сталинских» границ в СНГ и России;

— вновь декларировать лозунг: каждому национальному образованию столько независимости, сколько оно сможет освоить, — дополнив его: общее у нас-только денежная система и армия;

— декларировать намерение заложить в новую Конституцию Российской Федерации максимальную независимость субъектов федерации, возможность разноуровневого, асимметричного (в том числе — конфедеративного) участия в РФ, объединяемой только максимально демократичным Основным законом и Федеративным договором, денежной системой и наличием общих (федеральных) вооруженных сил;

 — максимально ускорить вывод Российских вооруженных сил из сопредельных государств, рассматривая при этом в качестве приоритетной задачу расформирования выводимых войсковых частей, соединений и объединений.

                                                       * * *

Социальная переориентация политической стратегии предполагает расширение помощи (не только и не столько финансовой) большинству населения России, оказавшемуся у черты не просто бедности, но нищеты. Оно нуждается в существенной психологической и практической поддержке, чтобы пережить оказавшуюся исторически неизбежной «шоковую терапию». Только при таком условии можно надеяться на успех нынешних реформ — беспрецедентной по масштабам и обстоятельствам попытки радикального, подлинно революционного переустройства общества бескровным, эволюционным путем. Российское руководство должно суметь найти тот оптимальный объем уступок отжившим, реакционным структурам, который не вызовет нового социального взрыва, выгодного в конечном счете все той же тоталитарной реакции. И прежде всего, конечно, власти должны озаботиться тем, чтобы не выглядеть беззастенчиво эксплуатирующими свое положение на фоне народной нищеты.

 Необходимо в кратчайший срок разработать и внедрить эффективную систему социальной защиты безработных, широкомасштабные программы по переквалификации, по развертыванию общественных работ с тем, чтобы максимально компенсировать остановку нереанимируемых производств. Власть и общество должны отчетливо осознать, что десятки миллионов безработных- неотвратимая ближайшая перспектива, и государство обязано сделать все, чтобы эти десятки миллионов были уверены в возможности в течение одного-двух лет получить новые специальности в соответствии с потребностями индустриального общества. Нынешняя, унаследованная от советской власти система трудоустройства, пока совершенно не соответствует возникшей проблеме ни по масштабам, ни по опыту, ни по квалификации. Явно недостаточно и внимание, уделяемое социальной защите малоимущих. Вместо принятой в развитых странах системы прямой адресной поддержки индивидуума мы продолжаем дотировать отраслевые монополии якобы для сохранения низких цен на товары первой необходимости. Выделяемые при этом средства благополучно разворовывают: чего стоит одно только «освоение» Министерством обороны суммы в 17 млрд. марок, выделенной ФРГ на обустройство выводимых из Германии российских войск и , по немецкому плану  первоначально предназначавшейся для распределения в качестве персональной помощи каждому из выводимых военнослужащих.

 Совершенно непонятны официальные причины (о неофициальной коррумпированной — корысти можно догадываться), по которым у нас игнорируется широко распространенная в социальной помощи цивилизованного мира система продовольственных талонов. Фактически выступающие в роли синонима денег такие талоны не имеют ничего общего с нашими привычными карточками и талонами: они гарантируют именно неимущим только и исключительно возможность приобрести продукты питания.

В этом же контексте нужно еще раз упомянуть о необходимости уничтожения всех квазизаконных привилегий для должностных лиц и аппаратчиков органов власти и госуправления. На получение каких- о льгот в нынешних условиях могут полноправно претендовать только  беднейшие слои населения.

В ряду неотложных социально ориентированных экономических мер следует отметить завершение освобождения цен и прекращение бюджетной и кредитной эмиссии:

-поэтапное, планомерное, (еженедельное) и заранее объявленное повышение цен на топливо (бензин) до уровня равновесных цен позволяющих цивилизованно модернизировать топливно-энергетический комплекс (по демонополизации добычи и переработки нефти), не нанося единовременных ударов по потребителям и препятствуя формированию дефицита и ажиотажного спроса: если каждый четверг повышать цену бензина на 3 процента, то за год она возрастет вчетверо (100 — процентное удорожание топлива означает 20- процентный рост общего индекса цен);

— признание правоты Международного валютного фонда, заморозившего обещанные валютные кредиты в стабилизационный фонд, означает необходимость прекращения кредитования убыточных предприятий впредь до их банкротства (смены владельца) , то есть прямо работает на ускорение приватизации и модернизации народного хозяйства.

 Следует особо остановиться на необходимости освобождения цен на сельскохозяйственную продукцию (в первую очередь на.зерно).

В сегодняшнем продовольственном бедствии России виноват не колхоз, а Агропром (как бы он сегодня ни назывался). Колхоз — подразделение этой гигантской монополии — всегда выполнял его волю. Необходимо немедленно ликвидировать все структуры Агропрома: организационные (управленческие, снабженческие и др.) и территориальные (районные, областные, общероссийские), а здания выставить на продажу. Образуется конкурентная среда, состоящая из 5 тысяч колхозов. При возникшей конкуренции цены понизятся, так как сейчас они сильно завышены. Можно предположить, что произойдет сдвиг в сознании и колхозников, председателей колхозов: указаний сверху уже не будет, а оставаться в колхозе или перейти в фермеры решить станет гораздо легче. Мы не должны ожидать быстрого развития фермерства в России. Фермер-это не просто хороший пахарь и животновод. В первую очередь он должен быть предпринимателем, самостоятельно принимающим решения: сажать ли свеклу или разводить поросят, когда и на каких рынках продавать свой товар и т.д. В силу психологических особенностей российского общественного сознания, тяготеющего к коллективному мышлению, колхоз, вероятно, начнет эволюцию в сторону постепенного превращения в небольшие кооперативные, сугубо добровольные объединения частных собственников земли. Ho даже если сегодня принять закон о частной собственности на землю (а такой закон сейчас уже просто жизненно необходим), он не будет работать: пока есть Агропром, никакие реформы не пойдут и крестьянство не станет «осуществителем» социальных трансформаций.

                                                    ***

 Отдельного разговора заслуживает проблема ускорения демилитаризации страны, прямо касающаяся всех элементов переориентации политической стратегии. ВПК остается серьезнейшей преградой на пути трансформирования общества и страны. Милитаризм разрушает и нравственные, и экономические основания реформы, прямо угрожает политической реставрацией тоталитаризма. Для того чтобы обезопасить реформу от покушений со стороны реакционной военщины, наследников ЧК / КГБ и военно-промышленного директората, представляется совершенно необходимым следующее:

— полностью раскрыть бюджеты МО и МБ РФ — до цивилизованных пределов (по аналогии с США);

-радикально сократить (с максимально возможным — на 1-2 года сохранением реального денежного содержания) численность Вооруженных сил России:

a) ликвидировать как минимум 50 проц. линейных войсковых частей и соединений;

б) соответствующим образом сократить штабные структуры всех уровней и штат МО с выводом в запас и в отставку 50 проц. генералитета (безусловно, поголовно и в первую очередь — «афганского»);

в) организационно уничтожить системы агентурной военной разведки, контрразведки; законодательно закрепить пост министра обороны за гражданским лицом;

— принять новую военную доктрину, исходящую из представлений о России как о члене глобальной системы безопасности;

— организационно уничтожить МБ РФ

а) ликвидировать агентурную разведку и контрразведку;

б) выделить разведку и контрразведку в разноведомственные гражданские организации (по аналогии с ЦРУ и ФБР США), погранвойска — в отдельный корпус в системе правоохранительных органов (Минюста, МВД или с прямым подчинением правительству);

в) организационно уничтожить систему политического сыска с реализацией функций защиты конституционного строя правоохранительными органами;

-заменить руководящий состав Федерального агентства правительственной связи на лиц, не связанных с КГБ или иными спецслужбами;

— передать комплекс зданий. КГБ в районе Лубянской пл. Министерству культуры и Министерству науки , высшей школы и технической политики;

 — прекратить в России все серийное военное производство на 1 год (или до принятия новой военной доктрины) — за исключением производства запчастей и боеприпасов, необходимых для поддержания боеготовности находящейся на вооружении военной техники (в том числе по экспортным обязательствам). Работники военных предприятий на период остановки производства должны получать полную реальную компенсацию за вынужденную безработицу и максимально стимулироваться к переходу на выпуск гражданской продукции. Так же, как и увольняемым из армии, им следует обеспечить первоочередное право на освоения агробизнеса (обеспечить сверх нормальными земельными угодьями)

(При том, что зарплата на государственных предприятиях составляет только 10 проц. себестоимости продукции, такая остановка производства позволит сэкономить и перевести на гражданский рынок до 90 проц. средств, расходуемых сейчас на «оборонку»; в свою очередь, по оценкам, ВПК составляет до 30-50 проц. национальной экономики.)

Военные НИОКР следует финансировать в прежнем объеме до принятия новой военной доктрины с поощрением перевода их результатов на гражданский рынок.

Предложенное требует от реформаторов в российской администрации резкого разрыва с советско-российскими традициями государственного управления, противопоставления себя унаследованному от большевизма номенклатурному аппарату и обращения за поддержкой к народу, еще не обретшему самосознания свободного, во имя подлинной цивилизованной демократии (народовластия), во имя интересов народа. Требовалось огромное мужество, чтобы возглавить начавшееся движение российского общества из коммунистического концлагеря. Сейчас, наверное, мужества потребуется еще больше: нарождающейся демократии противостоит многовековой опыт привычного российского рабства — и рабовладения.

Русская забава: обвесить и навесить

Очень жаль, но политические торговцы слишком часто в нашей истории использовали политические весы только с этой целью. Как будет на этот раз? Накануне открытия VIII Съезда народных депутатов Президент заявил, что он к нему готов. Сообщил Б. Ельцин и о том, что считает целесообразным вынести 11 апреля на референдум четыре ключевых вопроса:

— о частной собственности на землю;

-о том, чтобы Российская Федерация была президентской республикой;

— о двухпалатном парламенте в качестве законодательного органа ;

 -о том, чтобы новый Основной Закон страны принимала Конституционная ассамблея.

Что ответит на предложения Президента съезд? Хватит ли у всех ветвей власти мудрости для поиска согласия?

Тем временем:

Министр обороны РФ П. Грачев заявил, что руководство российского военного ведомства не допустит раскола армии и не позволит будоражить воинские коллективы. Министр подчеркнул, что армии должно быть «все равно, какая власть у руля, если эта власть избрана народом». П. Грачев также опроверг слухи о возможности государственного переворота. Он заявил, что в период Съезда народных депутатов войска будут вести «плановую работу», а для « пугливых» политиков прекратят движение военной техники.

***

Командующий Западной группой российских войск, дислоцированных в Германии (ЗГВ), генерал — полковник М. Бурлаков отверг обвинения в связях командования группы с мафиозными структурами. «Военные ничего не продают, а лишь готовят к реализации», — заявил он на встрече с журналистами в Москве, отметив, что все имущественные контракты подписывает специальная правительственная комиссия. Между тем в ЗГВ введена должность представителя Министерства безопасности РФ, который призван следить за деятельностью управления торговли, сказал М. Бурлаков.

***

Чечня вновь обвинила Россию в провокационных и террористических действиях по отношению к Чеченской Республике «с целью сломить волю чеченского народа к свободе и независимости». В послании министра иностранных дел Чечни Ш: Юсефа главе российского МИДа А. Козыреву говорится об участившихся случаях убийств чеченцев в Москве, а также о попытках выселить их из Ростовской, Астра ханской областей и Краснодарского края. Ш.Юсеф возложил на российские спецслужбы вину за убийство в Лондоне советника президента Чечни и его брата.

***

Горсовет Санкт-Петербурга дал согласие на возбуждение уголовного дела против депутата этого Совета Ю.Беляева по статье о нарушении национального и расового равноправия. Ю.Беляев является одним из организаторов засылки российских добровольцев в Югославию. В качестве дополнительной меры воздействия прокурор города был намерен взять депутата под стражу еще до суда. Однако Ю.Беляев сейчас находится в Югославии где, по некоторым данным, участвует в боевых действиях на стороне сербов.

«ИФ»

Юрий ВОРОНИН, заместитель Председателя ВС РФ

ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ России решил посвятить свой внеочередной съезд вопросу реализации постановления предыдущего съезда о стабилизации конституционно строя.

Первым пунктом этого постановления было решение провести 11 апреля всероссийский референдум по основным положениям новой Конституции. При его обсуждении большая часть депутатов про голосовала «за». Однако жизнь внесла свои коррективы — остро встал вопрос о целесообразности референдума в нынешней ситуации. Я в определенной степени понимаю и озабоченность Президента: конечно, на съезде необходимо обсудить механизм или договорный процесс по «сглаживанию» определенных конфликтных моментов между исполнительной и законодательной властями. Они в какой — то степени были зафиксированы в постановлении VII съезда.

Но это постановление действует только в совокупности. Если же изъять из него первый пункт — о референдуме, то оно уже не имеет силы. Ему на замену нужно подготовить какой — то другой документ. Вот здесь мнения депутатов разошлись: одни настаивают на постановлении, в котором были бы оговорены определенные пути, формы согласия. И у нас уже есть подобный опыт — постановление V съезда по правовому обеспечению экономической реформы в переходный период. Тогда мы вместе с исполнительными структурами сформировали единую группу по выработке этого документа.

Другая группа депутатов считает, что этот договорный процесс должен идти в рамках действующей Конституции в виде поправок к ней. Но вносить их на съезд предлагается не так, как мы их раньше вносили — проголосовав за поправки на ВС, — а только после согласования с Президентом, то есть им поддержанные. Главная цель, на мой взгляд, внеочередного съезда- не просто отменить или подтвердить референдум, а именно найти согласительный механизм между ветвями власти. Необходимо решить и еще одну задачу — на 1993 год в порядке исключения объявить мораторий на выборы всех ветвей власти и заняться вплотную экономикой. Мне кажется, что на съезде депутаты попросят выступить с информацией главу правительства В.Черномырдина. Хотелось, однако, чтобы это была только информация, — нельзя раскачивать себя на длительное обсуждение этих проблем. Тем более правительство только начало работать. И это к хорошему вряд ли приведет. Надеюсь, что VIII внеочередной съезд станет съездом согласия. Это мне представляется вполне реальным.

Борис ЭБЗЕЕВ, судья Конституционного суда РФ

ОСОБЕННОСТЬ сегодняшней ситуации заключается в том, что субъекты РФ начинают играть, чрезвычайно серьезную роль в разрешении конституционного кризиса. И, думается, что их позицию никто не может и не должен игнорировать. Мне кажется, что критики Конституционного суда не хотят учесть одной простой вещи. Конституционный Суд обладает двойственной правовой природой. С одной стороны, это один из высших органов государственной власти, действующий наряду со съездом, Верховным Советом и Президентом. С другой- то суд. Конституционный суд внимательно наблюдает за развитием ситуации в обществе. И я вынужден констатировать, что крайние силы ведут к усилению противостояния • властей. Растет беспокойство за судьбу страны. Главное — утрачивается механизм их эффективного взаимодействия. В декабре 1992 года КС как раз и выступил элементом механизма такого взаимодействия. Мне думается, в этом же качестве могли бы выступить и субъекты РФ. КС в лице своего председателя систематически проводит консультации с представителями обеих ветвей власти.

Стратегия КС на предстоящий период заключается в том, чтобы способствовать эффективной деятельности как законодательной, так и исполнительной властей. Нельзя допустить, чтобы проблемы собственного самоутверждения решались властями внеконституционными средствами. Спор о компетенции не должен трансформироваться в спор о верховенстве одной власти над другой. Ведь в России отсутствуют прочные демократические традиции, гарантирующие от авторитаризма. Масса людей после краха пре жней системы деморализована. В этой драматической ситуации мы наблюдаем элементы анархии и расцвет преступности. Не случайно, что общество в целом и каждый из нас теряет чувство безопасности. Значительная часть людей готова вверить свою судьбу, судьбу страны «сильной руке». Мне бы очень хотелось верить, что механизм взаимодействия властей будет найден. Надеюсь, что съезд будет работать в этом ключе. А КС готов и впредь выступать в качестве гаранта тех принципов, которые изложены в Конституции.

Источники и составные части руцкизма

Александр ЕВЛАХОВ

То, что вице-президент, вечный формально второй, все отчетливее заявляет претензии на то, чтобы стать первым, видно даже невооруженным глазом. Его недавнее выступление на форуме «Гражданского союза» и по содержанию, и по форме типичная предвыборная речь. Произнесенная в присутствии Б. Ельцина, она как бы призвана дать понять всем собравшимся: со словесной эквилибристикой относительно «общего стратегического курса и тактических расхождений» покончено – «Иду на Вы!»

B том, что молодой и энергичный вице-президент готов стать главой государства, ничего экстраординарного, разумеется, нет. Весь вопрос в том, когда и каким образом. Поскольку все чаще и чаще речь заходит о досрочных выбоpax, казалось бы, ответ ясен. Но это лишь на первый взгляд.

Обстановка в вице — президентской команде с каждым днем все больше напоминает ту; что была в окружении Б.Ельцина накануне отстранения от власти М.Горбачева. О том, что счет идет на месяцы и недели, ее представители говорят совершенно открыто и, похоже, преднамеренно: мол, у нас не болдинско- крючковский заговор и «тайны мадридского двора» — не наш стиль. Вполне возможно, что в отношении «недель и месяцев сам А.Руцкой не в курсе и предполагает бороться за президентский пост традиционным путем. Однако, как мы знаем из собственной истории, президент предполагает, команда располагает.

 Приходит день «икс», и сделавшие ставку просто говорят: «Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии». И, конечно же, — о том, сколько «миллионов человек зависят от вашей твердости», и что, мол, «мы пришли сюда, чтобы избавить Отечество, а не для того, чтобы дать волю низкой мести».

Слов нет, произошедшее почти два столетия назад в марте 1801 не способно повториться буквально. Александр Рукой далеко не Александр I, а Б. Ельцин, к счастью, не император Павел, «скончавшийся апоплексическим ударом». И все же … Если речь идет о месяцах и неделях — значит, на что — то надеются. О готовящихся переворотах, как известно, вслух не говорят.

Делать ставку на импичмент — дело бессмысленное. Судя по готовящемуся посланию Конституционного суда, нарушений Основного Закона в Указах Президента не больше, чем в решениях структур законодательной власти. Остается одно- «добровольный уход Президента по состоянию здоровья». Впрочем, не будем строить догадок относительно возможных путей развития интриги. Предположим, что наиболее разговорчивые члены команды не блефуют и не выдают желаемое за действительное. Допустим так же, что покрытый мраком неизвестности процесс дал искомый результат. Вице — президент стал Президентом.

А что дальше? Скорее всего, последует ряд популистских решений и вслед за этим попытка получить мандат доверия от народа посредством всенародного избрания: то, что А.Руцкой не захочет быть «монархом по наследству», можно сказать почти наверняка. Скажем больше: этот шаг практически беспроигрышный. Как известно, в свое время Д.Форд смог стать президентом США на вы борах именно потому, что уже стал им по наследству после досрочного ухода с политической арены Р.Никсона. Для России эта закономерность имеет еще более прочную психологическую основу. Б.Ельцин стал Президентом потому, что уже был Председателем ВС, а им, в свою очередь, в силу того, что, даже зарекомендовав себя «иноходцем», все равно принадлежал к высшему эшелону власти.

Одним словом, победить на президентских выборах будучи в этой должности в течение не скольких месяцев намного легче, чем начиная «забег» с приставкой «вице». Как — никак весь арсенал — от «раздачи слонов» избирателям до «материализации духов» нерадивых предшественников — под рукой. Но это — по части «звезд». С «терниями»- намного сложнее. Однако за поддержку «нового курса» Руцкому придется многим платить: льготами, содействием в переделе сфер влияния, должностями … О способностях же, претендующих на кабинеты можно судить уже теперь. В продуктивности государственного влияния на ход реформ можно убедиться на примерах контроля над ценами и решения о переделке правостороннего управления зарубежных автомашин на левостороннее. За фразами о «своем пути», «великой державе», «кардинальных переменах» ничего не стояло и, похоже, стоять не будет. Любые попытки внести в процесс реформ организующе-государственное начало будут порождать дополнительные неразбериху и хаос, а сила действия неизбежно породит равную ей силу противодействия.

В итоге скорее всего «смена курса» ограничится. сменой людей. Один восточный правитель, сев в автомобиль предшественника, велел водителю включить традиционно левый поворот и ехать направо. Здесь скорее всего придется поступить с точностью до наоборот: включив указатель противоположного направления движения, продолжать следовать тем же курсом.

Как не допустить распада власти?

Сложившееся в стране противостояние законодательной и исполнительной властей ставит под угрозу экономические реформы, реализацию Федеративного договора, борьбу с преступностью, судьбу России в целом. Эта проблема стала ключевой и в беседе нашего корреспондента с директором Института государства и права РАН, академиком Борисом ТОПОРНИНЫМ.

Борис Николаевич , насколько в политической практике других стран распространена идея переговорного процесса между властями?

-Мировой опыт знает немало примеров соглашений между исполнительной властью и парламентом, в том числе и соглашений о том, что стороны обязуются воздерживаться от определенных действий. Однако такие соглашения не оформляются как документы конституционного ранга и обычно имеют рабочий характер.

В наших условиях консенсус сам по себе также не может быть достаточным для изменения существующих норм и институтов. Если стороны придут к согласованному мнению о необходимости внесения изменений и дополнений в действующую Конституцию, Съезду народных депутатов могла бы быть представлена совместная законодательная инициатива Президента и Верховного Совета РФ. Основным содержанием конституционных поправок, на ой взгляд, конечно же, должно быть перераспределение и более четкое разграничение полномочий федеральных органов законодательной и исполнительной властей.

-А какова в данном контексте может быть роль референдума?

— До тех пор, пока не исчерпаны возможности достижения согласия сторон, проведение референдума по спорным вопросам мне представляется нецелесообразным. Однако, если поиски договоренностей окажутся безуспешными, референдум станет главным средством разрешения конфликта между властями.

Референдум может, конечно, позволить определить степень доверия граждан к той или иной ветви власти, но он не способен уточнить их функциональное назначение. Люди могут высказать полное недоверие к нынешнему депутатскому корпусу, но это отнюдь не означает, что мы можем обойтись без законодательной власти как таковой.

— Более того, не только принцип разделения властей, но и насущные потребности российского общества требуют усиления эффективности законодательной власти.

-В том и дело. Но о какой ее эффективности может идти речь, если съезд согласно Основному закону у нас может принять к рассмотрению не только законодательный, а любой вопрос?

-Чтобы этого не было, следовало бы в Конституции определить Съезд народных депутатов — пока он существует — и Верхов Совет как органы законодательной власти Российской Федерации и соответственно сосредоточить их деятельность на правотворчестве и контроле за исполнением законов. Бывшие представительные органы не должны заниматься несвойственными им функциями текущего управления.

— А как быть с двухуровневой структурой законодательной власти?

-Если не будет досрочных выборов, то решение вопроса о существовании Съезда народных депутатов целесообразно оставить новой Конституции либо до принятия специального конституционного закона о власти. Однако в этом случае требуется перераспределить полномочия между Съездом народных депутатов и Верховным Советом таким образом, чтобы Съезд решал вопросы, связанные с изменениями и дополнениями Конституции, а остальные его законодательные полномочия были бы переданы Верховному Совету.

-Кстати, есть еще и как бы третий уровень- Президиум ВС.

С него безусловно следовало бы снять функции, присущие, с одной стороны, самому парламенту, а с другой- органам исполнительной власти. Главное назначение президиума- организация работы парламента, координация работы комитетов и комиссий и другие внутриорганизационные вопросы.

Не соответствует принципу разделения властей и дублирование некоторых функций Председателем Верховного Совета и Президентом. Оба они наделены сейчас правом представлять парламенту доклады о положении в Российской Федерации, ее внутренней и внешней политике, обеспечении обороноспособности и безопасности (Сp. ст. 115 и п. 3 ст. 121/5 ). Это «пережиток времен», когда в России не было поста Президента.

-Но теперь — то он есть, и чтобы избежать ненужных коллизий, следует, вероятно, внести в законодательство соответствующие изменения. Какие, на ваш взгляд, наиболее важны?

. Авторитет поста Президента целесообразно подкрепить путем повышения его статуса.  Вместо неясного понятия «высшее должностное лицо» в Конституции следует охарактеризовать Президента как главу государства, сохраняя при этом за ним титул главы исполнительной власти. Дополнительной гарантией соблюдения принципа разделения властей могло бы стать правило, согласно которому для преодоления отлагательного вето Президента требовалось бы не простое, а квалифицированное большинство голосов в Верховном Совете. Есть и еще одно обстоятельство. Принципу разделения властей противоречит норма действующей Конституции в праве Съезда народных депутатов и Верховного Совета отменять и приостанавливать Указы и другие акты Президента (п.4 ст. 104, п.19 ст. 109). Достаточно того, что Конституционный суд наделен правом в случае ходатайства Верховного Совета, признавать акты Президента неконституционными (ст. 165/1), что влечет за собой прекращение их действия.

-А как вы видите законодательное оформление отношений Президента и правительства?

-Необходимо повысить самостоятельность правительства. Следовало бы закрепить в Конституции положение о том, что Президент осуществляет не оперативное, а общее руководство деятельностью о правительства, определяет основные направления его деятельности. Соответственно должна быть изменена ст. 121/5. Повышению роли правительства способствовало бы и возвращение правительству права законодательной инициативы, приостановленное п.2 постановления Съезда народных депутатов от 12 декабря 1992 года. В отличие от мировой практики подготовкой первичных проектов до сих пор преимущественно занимались комитеты и комиссии Верховного Совета.

Борис Николаевич, у вас нет ощущения, что конфликт между законодательной и исполнительной властями привел к явному отставанию с реформой третьей власти — судебной?

 — Конечно же. Этот конфликт не должен отвлекать внимание от развития судебной власти. Повышению ее авторитета способствовало бы последовательное устранение всех проявлений ее зависимости от других властей, особенно на стадии формирования. Это касается также порядка финансирования, определения заработной платы судей, присвоения классных чинов. В дальнейшем расширении нуждается судебная юрисдикция, и прежде всего административная система, призванная охранять права граждан от злоупотреблений должностных лиц.