Центральная тема «России» №12 за 17-23 марта 1993 года — это итоги внеочередного съезда народных депутатов лишь углубившие конституционный кризис , а также анализ ряда проблем текущей жизни страны, среди которых все более ощутимой тогда становилась инфляция. Кроме этого хотелось бы обратить внимание читателей на публикацию «Последний «Союзный староста»- выжимку из нашего многочасового разговора с Константином Лубенченко, стержневая основа которого- распад СССР.
Спазмы права — судороги власти
Юрий БАТУРИН, доктор юридических наук
Каковы правовые результаты четырех дней работы народных депутатов России? Отменив свое декабрьское постановление «О стабилизации конституционного строя в Российской Федерации», этот съезд вернулся к ситуации начала предыдущего. Одновременно он отменил и постановление, толкующее свое же прежнее решение. Между тем интерпретация действия этой юридической «машины времени» весьма неоднозначна и тоже требует соответствующего толкования, которого съезд не дал. Таким образом, первое следствие — усиление правовой неопределенности. В постановлении «О всероссийском референдуме», использовав довольно слабую аргументацию («учитывая несовершенство законодательной базы … ») — как будто все другое законодательство есть верх совершенства, — съезд фактически перешел с языка закона на язык политической целесообразности (« считать в настоящее время нецелесообразным проведение всероссийского референдума») . Это, конечно, шаг не к правовому государству, а в противоположном направлении.
Статус Президента стал слабее. Но полномочия, отбираемые у него, отнюдь не добавляются законодательной власти, а как бы уходят в никуда. Тем самым государство слабеет, причем общее безвластие, по — видимому, будет нарастать. Ситуация продолжает оставаться патовой. Выход найти довольно трудно, но можно. Через неординарные сочетания законных шагов: реализацию права требования референдума гражданами, стимулирование досрочных выборов, возбуждение ряда ходатайств в Конституционном суде, включения механизма «круглого стола» и создания коалиционного правительства. Но надо иметь в виду, что будет и подталкивание Президента на ответные жесткие и неконституционные меры. Это будет означать конец Президента. Кроме того, может быть потерян сам институт президентства, который важен и сейчас, но особенно будет ценен по прошествии времени.
Расширились полномочия правительства (кстати, по инициативе Президента) что существенно важно для экономической реформы.
Конституционный суд через несколько месяцев получит подарок от Верховного Совета — закон о механизме выполнения решений КС и об ответственности за невыполнение этих решений. Правда, почему — то при этом забыли, что и действующий Закон о КС требует немало улучшений и дополнений. Хуже, что в отношении послания КС «О состоянии конституционной законности в стране» принято типично бюрократическое решение – «принять к сведению».
Немудрено, что конституционность в России носит спазматический характер. В результате государство должно осуществлять экономическую реформу в жестких правовых судорогах. Каков будет результат — вполне ясно даже и без достаточного воображения.
Прощай, Президент, здравствуй Директория
Валерий НЕЗНАМОВ
Уже через несколько дней после завершения VIII съезда республиканских нардепов становится очевидным, что его решения не в состоянии обеспечить ни краткосрочную, ни долговременную стабилизацию российского общества. Заявления пресс — секретарей Кремля и Белого Дома первое тому свидетельство.
По существу вопрос поставлен предельно ясно: или сохранение нынешнего, скорректированного в социальном отношении курса реформ и их проведение в короткий исторический срок, или медленное вползание в рынок с постоянной угрозой отката к прокоммунистическим моделям политического и экономического устройства. Сторонники первого пути группируются вокруг Президента, всех его оппонентов пока что пытается объединить спикер парламента.
К несчастью, в это противостояние все активнее включаются представители местной власти; далее — трудовые коллективы, что дестабилизирует отношения по вертикали и усиливает межпровинциальную и межотраслевую напряженность. Но еще хуже другое. Попытки российских лидеров разыграть «национальную карту» в качестве главного козыря политической игры под названием «сохранение единства Федерации» никакого выигрыша ни сейчас, ни в будущем не сулят. Ни один из субъектов РФ не может самостоятельно обеспечить сносную жизнь населению своих регионов, их безопасность и современный уровень хозяйствования без тесной кооперации с русскими областями. Между тем постоянная апелляция к национальным лидерам как гарантам целостности России, без сомнения, активизирует движение сторонников русской идеи под самыми различными лозунгами. Ибо основная сила России, — как справедливо заметил более ста лет назад германский канцлер Бисмарк, зиждется на миллионах собственно русских … Эти последние, даже если их расчленить между трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути …»
Порой казалось, что не люди, а форменные бесы дирижируют ходом дискуссий в Кремле, — настолько велика была жажда политического реванша у значительной части народных избранников. Немало мин под вели они под еще слабенькие демократические институты российской государственности. Дискредитировалось все и вся: из высшего законодательного органа страны съезд превратился в заурядный республиканский партхозактив прошлых лет, штампующий ни к чему не обязывающие резолюции.
Поношению подвергся и функционирующий на конституционной основе институт президентства, олицетворяющий единство Федерации. Намеренно разрушалась еще не устоявшаяся структура центральной исполнительной власти, и вожделенной целью значительной части депутатов была одна: нарушить связку президент — премьер. И, пожалуй, самое опасное деяние съездовских «минеров» — провоцирование нездорового соперничества между ведущими политиками то ли за пост президента в случае досрочных перевыборов главы государства, то ли за другие высокие должности, если институт президентства будет упразднен.
Формальную победу на съезде одержал блок фракций «Российское единство», объединившихся с целью реставрации в России чуть-чуть подновленных порядков советского образца. Программа ближайших действий победителей предполагает в первую очередь изгнание из исполнительных органов демократически ориентированных политиков, установление парламентского контроля за радио, телевидением и ИТАР — ТАСС, подталкивание Ельцина к добровольной отставке и ликвидацию самого института президентства. Однако, несмотря на очевидный успех на съезде и объективно благоприятные условия для его развития, свою программу прокоммунистические фракции могут реализовать только в сотрудничестве с другими блоками, в частности с «Гражданским союзом», а так же в случае длительной деморализации Президента, его неспособности адекватно оценить причины поражения и перехватить инициативу у тех , кто взял над ним верх. Даже в составе послесъездовской «директории» у Ельцина достаточно конституционных полномочий и международной поддержки для реализации плана реформ и нейтрализации оппозиции. Задача и побежденного, и победителей состоит в поиске союзников. Президенту — для того, чтобы сохранить преемственность курса, оппозиции — чтобы его изменить. Время пошло …
Парламентская республика +что?
Съезды народных депутатов, как, впрочем, и все остальное, слава Богу, рано или поздно заканчиваются, И тогда, выйдя из раскаленного старательно нагнетаемой политической истерикой Кремля, миновав жиденькие скопления экзальтированных пожилых людей, выкрикивающих разнообразные, но одинаково бессмысленные слова, ты попадаешь обыкновенную продолжающуюся жизнь
Юрий БЕЛЯВСКИЙ
Здесь мгновенно выясняется, что полторы сотни миллионов твоих сограждан оказались значительно умнее тебя, поскольку не тратили времени на то , чтобы убедиться в очевидном: очередное всероссийское словопрение, оплаченное их деньгами, закончилось ничем. Кризис власти, которым господа нардепы путают друг друга, настолько ясен их избирателям, что они в большинстве своем просто перестали обращать на него внимание. Пожалуй, за эти годы смут и потрясений состоялось главное: народонаселение окончательно убедилось в своей отделенности от государственной власти. Мало кого интересует количество и качество законов, которые, по утверждению Р.Хасбулатова, денно и нощно принимают ведомые им нардепы. Кто же это и когда (а сейчас особенно) жил в России по законам? Немногие нынче верят и обещаниям Президента установить власть твердую и сильную. Вот такой глубоко постсоветский подход к нерушимости блока бывших коммунистов с теперешними партийными.
Так что весь этот кризис правильнее всего было бы назвать затянувшейся агонией системы, вошедшей в историю под названием » «Советская власть». Последним ее оплотом, бастионом, редутом (ненужное зачеркнуть) является Съезд народных депутатов. Именно здесь все еще сохраняется вся атрибутика великой советской власти с претензией на то, чтобы вещать от имени народа, вершить его судьбы, за его счет помогать «странам южнее Сахары», а заодно проявлять трогательную заботу о расходах американских рабочих (см. заключительное слово Председателя ВС). Ни при какой системе не живется народным избранникам так вольготно, как при советской. Нигде и никогда они не смогут произносить такое количество безответственных слов, за которыми ничего не стоит, кроме желания продлить личное политическое существование.
Остров Советов с роскошными буфетами, блестящими паркетами, тихой и старательной челядью готов к труду и обороне. Он готов «трудиться», собираясь в полном составе хоть каждые два месяца и выдавая нагора тонны пустопорожних слов, он готов обороняться против всех и вся, кто представляется ему опасным для его существования. Пропади пропадом и экономическая реформа, и более или менее цивилизованные отношения с мировым сообществом — лишь бы не отобрали у них этот островок. В соответствии с духом времени его обитатели готовы набившее за 76 лет оскомину словосочетание «советская власть» заменить более модным «парламентская республика». Лишь бы суть не менялась. Но еще основоположник понимал, что выдуманная им власть может существовать только если к ней что — то приплюсовать. Что приплюсуют нынешние?
Островитяне и Конституцию — то (старенькую, советского еще образца) полюбили так страстно именно потому, что она хоть как — то гарантирует сохранность их любимого острова. Как трогательно прильнули к ней депутаты — оппозиционеры, только что призывавшие к насильственному свержению вполне конституционной власти! Вообще, когда в такой державе, как наша, кто — либо из государственных деятелей начинает слишком усердно подчеркивать свою приверженность Конституции, жди общероссийских неприятностей. Последний приступ всеобщей любви к Основному закону, равный по силе тому, что продемонстрировал VIII съезд нардепов, пришелся, помнится, на год 1937 — й. Тогдашние народные избранники получили самую реальную возможность проверить все «конституционные гарантии» на собственной шкуре. Дай Бог, чтобы нынешних вне зависимости от политических пристрастий минула чаша сия. Однако, старательно раздирая последние остатки хотя бы внешней благопристойности власти, они сами заталкивают страну в безумие и хаос. А именно из него по обыкновению выходит крепенький дяденька с палкой, способный навести тот самый порядок, при котором любые и всякие конституции идут побоку.
Протокольный эпизод
Андрей ШАРЫЙ
Президенты великих держав не всегда ездят друг к другу в гости для того, чтобы подписывать договоры о вечной дружбе. В дипломатической практике встречи на высшем уровне чаще носят характер символический: прослушали национальные гимны, сверили часы, подняли по бокалу шампанского за процветание — все в порядке, двусторонние отношения развиваются нормально. Борис Ельцин не раз и не два встречался с Франсуа Миттераном и, наверное, успел подзабыть, как непросто начиналось их знакомство: в апреле 1991 года советники Французского президента с большим трудом уговорили своего патрона удостоить аудиенции опального гостя из России. Теперь международный этикет не мешает двум политикам обмениваться энергичными рукопожатиями: подписанные год назад в Париже российско-французские договоры предусматривают регулярные встречи хозяев Кремлевского и Елисейского дворцов.
Вековое галльско-славянское тяготение, лишь изредка омрачавшееся размолвками, как известно, породило кое — где аллергию к написанию через тире названий французской и российской столиц. На оси Париж — Москва с особым удовольствием вращалось колесо мировой истории. Вот и теперь французский министр иностранных дел Ролан Дюма характеризует двусторонние отношения как «привилегированные», а его российский коллега Андрей Козырев отвечает в унисон: «Наши взгляды по международным проблемам во многом близки» — Париж и Москва предлагают друг другу уже не партнерство, а союзничество.
Как назло, ясный небосвод внешней политики омрачают тучи политики внутренней. Миттеран прибывает в Москву в весьма деликатный не только для России, но и для Франции момент: вскоре пройдут парламентские выборы, и не исключено, что президенту придется иметь дело с оппозиционным большинством в Национальном собрании и правительстве. Не буду проводить аналогии- итоги съезда российских депутатов говорят за себя сами. Тем понятнее стремление глав обоих государств попривлекательнее выглядеть на международной арене. И все же пятна, образовавшиеся в результате внутриполитических баталий, с парадных мундиров так просто не смыть. О чем бы ни говорили два президента — о помощи развитых стран России, Нагорном Карабахе, бывшей Югославии, Прибалтике, — тень внутриполитической нестабильности неминуемо омрачит их беседы.
Позиции Миттерана в борьбе с оппозицией слабеют с каждым днем — именно поэтому французский президент активно занимается внешней политикой. Ельцин теряет очки в схватке с парламентом — и именно поэтому российский президент внешней политикой не занимается вовсе : встреча с Миттераном для него всего лишь иностранный эпизод в фильме отечественного производства. И что бы ни говорили о прямо — таки жизненно важном значении зарубежной помощи для российских реформ, Клинтону, Колю и Миттерану даже втроем с одним Хасбулатовым не потягаться …
А что с инфляцией?
мнение эксперта
Евгений САБУРОВ, руководитель Центра информационных и социальных технологий
На вопрос, что такое инфляция, твердого определения дать нельзя. Если говорить о росте цен, то в январе он достиг уровня 50 процентов и, возможно, превысит эту цифру. Технически считается, что это порог гиперинфляции. Но при гиперинфляции, конечно, важен не этот технический порог. В этой ситуации все невыгодно, кроме закупок, закупок и закупок. Гиперинфляция лишает страну будущего, которое на экономическом языке имеет совершенно четкое название — инвестиции. Если абсолютно невыгодно что — либо делать на будущее, то никакого будущего у страны нет. Вот самое страшное следствие гиперинфляции. В «запуске» этого процесса нет ничьей злой воли или умысла. Я против всяких разговоров о ка ком — то заговоре. Есть просто наша природная глупость и авось. Выпустили джинна из бутылки, а вот как его загнать назад?
Сейчас, мне кажется, надо идти на достижение некоего национального согласия и экономической солидарности, которые позволят сдерживать аппетиты всех нас. Я никогда в жизни не скажу, что Россия на что — то похожа, она особая. Инфляции тоже все разные. И каждая страна попадает в этот процесс по разным причинам. У России они свои.
Очень важно понять, что повышение пенсий и минимальной зарплаты в бюджетной сфере не является главным фактором гиперинфляции.
Главным является рост доходов в материальной, производственной сфере. Именно здесь все начинается, именно здесь идет полный развал, а что касается несчастных учителей и пенсионеров, то они просто бегут за уходящим поездом.
Никакой жесткой монетарной политики не было. Она проводилась первые три месяца 1992 года и осуществлялась неверно, а потом вообще никакой экономической политики не было. Гайдар делал то, что ему подсовывали. Он просто полностью потерял управление.
Съезд преподнес чрезвычайный подарок Гайдару, сняв его вовремя. В течение ближайших трех месяцев необходимо принять срочные меры. И прежде всего деидеологизировать экономику, убрав оттуда политику. Нужно четко понять, что чрезвычайные меры- это не возврат к коммунизму и за этим нет ни красной звезды, ни коричневого флага или, наоборот, чего — то ультрадемократического.
Нет. Это просто вопрос выживания. Я считаю, что главной причиной гиперинфляции стал закон о предприятиях. Но нельзя же человеку давать полные права и никакой ответственности. В этой ситуации он просто начинает хулиганить. Допустим, не берут у него товар, ну и не надо, поскольку потом ему все равно все зачтут.
Поэтому очень важно начать процесс банкротства, санаций, реорганизаций. Неважно, как это называется. Но для несостоятельных должников должна быть ответственность. За 1992 год не сняли ни одного директора. Сами директора не понимают, как это могло случиться. Посади любого недемократического рыжковского министра, и он тут же начнет снимать, потому что директора Бог знает, что творят
. Сейчас мы получили в правительстве действительно замечательного финансиста Федорова, который может провести этот процесс грамотно, аккуратно. Если Черномырдин и Федоров сработаются между собой, то мы можем получить довольно счастливое правительство.
мнение эксперта
Евгений ЯСИН, директор Экспертного института Российского союза Промышленников и предпринимателей
— мы должны понять, что все стали жертвой инфляции. И разве справедливо утверждать, что только предприятия виноваты в раскручивании гиперинфляции? Точнее будет сказать, что они — ее главный источник. Однако говорить, что они виноваты, нельзя, потому что каждое из них поступает в соответствии с нормами рационального поведения, находясь в иррациональной ситуации. И то, что к этому причастен закон о предприятиях, несомненно. Этот закон дал первый и самый сильный толчок в направлении вывода предприятий из — под государственного контроля. Результат: они имеют все права хозяйственного ведения, но сейчас они не несут никакой ответственности. Поэтому для России приватизация является не только шагом к рыночной экономике. Без приватизации добиться у нас финансовой ответственности и финансовой дисциплины будет просто невозможно. В этом смысле я считаю, что очень мощный инфляционный фактор — это давление со стороны работников не только предприятий и производственной сферы, но в особенности тех отраслей, которые способны всех нас брать на горло. Это нефтяники, транспортники авиадиспетчеры и т.д. Они тоже дают сильнейший толчок к инфляции и раскручивают ее. А бюджетники — это просто жертвы, которые вынуждены отстаивать свое право на жизнь.
Не бросайте камни в банки
Государственные программы у нас создаются по самым разным поводам для проведения конверсии, развития фермерства, жилищного строительства, медицины… Ряд можно продолжить, и в него войдут едва ли не все сферы социальной и экономической жизни, за исключением нескольких — например банковской системы. Такое положение нетерпимо, считает начальник управления Центрального банка России по Москве Константин ШОР . С этого и началась наша беседа.
— Константин Борисович, вероятно, невнимайние к банковской системе объясняется крайне просто: большинство людей — не только рядовых граждан, но н депутатов и членов правительства — уверено: банкирам не нужны ни забота, ни поддержка — уж они — то, как самые богатые и хитрые, всегда вывернутся и будут жить лучше всех. Вряд ли можно отыскать сегодня более непопулярную идею, чем создание некой государственной программы поддержки банковского дела. Нет денег для промышленности, конверсии, сирот и инвалидов, а тут еще денежные вливания в банки? Ведь государственные программы обычно подразумевают выделение очередных миллиардов, а плачевное состояние нашего бюджета известно всем …
— Речь идет не о вливаниях или дотациях. Но сначала скажу о том, что я подразумеваю под программой развития банковской системы. Необходимо создать должную экономическую и правовую среду. Прежде всего это касается налоговой политики. Банки (а вместе с ними и банковская система) не могут развиваться в условиях, когда их попытки создать отделения в других городах фактически блокированы действующими налоговыми правилами. Нельзя облагать налогами те средства, которые банки тратят на создание сети своих филиалов. Но, вероятно, и этого недостаточно. Необходимо, чтобы банкам были обеспечены реальные возможности приобретения помещений, ведь сейчас не редкость, когда банк вынужден селиться в чьей — то частной квартире. Кроме налоговых льгот, было бы, вероятно, целесообразно, чтобы прибыль Центрального банка распределялась по иным, нежели сейчас, принципам и шла бы на поддержку становления в России разветвленной банковской системы.
— У большинства читателей наверняка сложилось убеждение, что банков (так же, как, скажем, бирж) у нас развелось слишком много, так же, как и желающих кидать камни в эти банки.
-Это иллюзия. В России до 1917 года было 40 000 банков! А сейчас у нас — в десять раз меньше. Одной Москве для нормального бесперебойного финансового оборота необходимы, по аналогии с западными стандартами, не менее чем 4000 банков: сейчас их всего 400. Надо понять, что без развитой банковской инфраструктуры мы никогда не выйдем из кризисного состояния. Новая экономика не мыслима без мощной банковской системы, которую, образно говоря, можно сравнить с системой кровеносной. У нас об этом как — то забыли — посчитали, что можно отращивать конечности без артерий и вен. В результате страна стала заложницей очередного монополизма, на сей раз банковского. Обратите внимание, как трудно открыть счет в банке — сколькими условиями оговаривается этот процесс. Новым клиентом банка становиться попросту невыгодно — что уж говорить о постоянной борьбе за клиентов. Поэтому возникновение новых банков надо только приветствовать.
— Эта проблема носит более общий характер — многие политики и экономисты настоятельно требуют освободить от налогов прибыль предприятий, направляемую на инвестиции.
— Безусловно. Банки здесь тоже «завязаны» — они, например, практически не способны давать сегодня кредиты на инвестиционные проекты. А ведь ежедневно на корсчетах коммерческих банков находится 300 миллиардов рублей. Эти деньги могли бы пойти на развитие и реорганизацию производства, а не для игр на межбанковских кредитных аукционах, которые, увы, подстегивают инфляционные процессы.
— Вероятно, банковская система имеет все же и внутренние резервы для совершенствования. Главная бела известна — черепашья скорость движения платежей. Давайте коснемся вечной темы — судьбы так называемых расчетно — кассовых центров, которые осуществляют прохождение платежей между различными коммерческими банками и являются , условно говоря , «оком государевым», то есть структурой , при помощи которой Центральный банк не только осуществляет, но и контролирует пере движение финансовых ресурсов по стране.
— Расчетно-кассовые центры (РКЦ) возникли в 1991 году как реакция на начавшиеся процессы суверенизации союзных республик. Это был период, когда политическое пространство стремительно разрушалось, а рублевое оставалось единым. РКЦ были созданы для того, чтобы избежать экспансии не обеспеченных товарами денег из республик в Россию. Но одновременно выяснилось, что в условиях неразвитой банковской системы единственным надежным способом хоть как-то соединить между собой банки могут быть РКЦ. Ну не может сейчас, скажем, Инкомбанк открыть одновременно 4000 корсчетов в других банках! ..
Конечно, как водится, создавая РКЦ, меньше всего задумывались об их техническом оснащении. Во многом из — за этого возникали и возникают задержки в проведении расчетов. Но обвинять РКЦ в том, что они специально придерживают средства, чтобы «прокрутить» их для получения сомнительной прибыли, бессмысленно хотя бы потому, что РКЦ в принципе не могут являться источником кредитной эмиссии. Но я убежден, что РКЦ постепенно должны уступить место иным способам связи между банками. Сейчас началось создание так называемых клиринговых центров, и мы в Москве приветствуем этот процесс и оказываем всяческую помощь. Клиринговые центры представляют собой акционерные общества, учрежденные несколькими коммерческими банками для того, чтобы осуществлять расчеты внутри банков — акционеров. У нас будет возможность контроля за деятельностью группы банков, а уж сама эта группа будет заинтересована в том, чтобы в нее не затесался жулик или чтобы кто — то не нарушил правила честной игры, чем бросил бы тень на всех остальных участников этого акционерного общества.
Глава Московского управления Центробанка считает сегодняшнюю ситуацию с платежами спокойной, но уверен, что в ближайшее время начнется шумная кампания по кризису неплатежей. В этом, естественно, будет гораздо больше политики, чем реальной экономики. Но не за горами время, когда банкиры, возможно, уже никак не смогут стать «козлами отпущения» за грехи промышленности, правительства и парламента: Константин Шор показал лежавший у него на столе образец универсального бланка «платежного поручения», которое будет считываться компьютером, и перевод денег осуществится по электронной почте. Фирма «Диджитал» обеспечит банковскую сеть современной технологией. Так что, как считает Шор, к концу года уйдут в прошлое мучительные ожидания платежей, вызванные несовершенством средств связи в России по крайней мере в Москве …
Беседу вел Рэм ПЕТРОВ
Большие деньги для маленькой республики
В распоряжении редакции оказался документ, может быть, не первой свежести, но не утративший своего значения по сей день. Это письмо тогдашнему первому зампреду ВС России Р. Хасбулатову тогдашнего председателя Центрального банка, в котором он информирует об исполнении одного поручения, данного Р. Хасбулатовым ЦБ России . Г. Матюхин весьма толково и полно раскрывает финансово — экономические последствия исполнения данного ему поручения. Хотелось бы обратить особое внимание читателей на предпоследний абзац документа.
Возникает как минимум три вопроса: во — первых, не повлияло ли «эксклюзивное» кредитование ЧИР (в результате которого этот регион России стал «крупнейшим эмитентом») на политическую стабильность и процесс «суверенизации» Чечни? Во — вторых, не должен ли был предвидеть это Р. Хасбулатов, который является не только главой парламента, но и доктором экономических наук? И в — третьих, какие еще регионы кредитовались подобным образом?
Первому заместителю Председателя Верховного Совета РСФСР тов. Хасбулатову Р.И. гор. Москва
Уважаемый Руслан Имранович!
По вашему поручению Центральный банк РСФСР рассмотрел положение с выдачей кредитов крестьянским хозяйствам Веденского района Чечено-Ингушской республики. Затруднения были вызваны имевшими место в учреждениях банков республики трудностями с обеспечением денежной наличностью.
В настоящее время, по сообщению Главного управления Центрального банка РСФСР по Чечено-Ингушской республике, потребность крестьянских хозяйств в кредитах удовлетворена.
В то же время Центральный банк РСФСР считает необходимым проинформировать Вас, что такое положение явилось следствием инфляционного роста в текущем году выдач наличных денег из касс банков Чечено-Ингушской республики, не обеспеченных материальными ценностями и оседающих на руках у населения.
Только за первое полугодие т. г. в обращение выпущено 878,1 млн. рублей, что составило 41,2 % от суммы всего кассового расхода на территории республики.
Темпы роста денежных доходов населения в республике самые высокие, а розничного товарооборота самые низкие из всех регионов Российской Федерации. По производству товаров народного потребления и оказанию платных услуг на душу населения — республика занимает одно из последних мест.
Кроме того , в последнее время значительно увеличились расчеты наличными деньгами между предприятиями за товарно-материальные ценности и услуги производственного характера.
Подавляющее большинство кооперативов республики осуществляют расчеты по своим обязательствам в налично-денежной форме без ограничения суммы платежей. На эти цели банками выдано наличных денег в размере, в 50 раз превышающем сданную ими выручку.
Складывается положение, при котором имеющиеся в учреждениях банков на территории Чечено-Ингушской республики запасы денежной наличности не обеспечивают удовлетворение потребностей хозяйства для своевременной выплаты средств на заработную плату рабочим и служащим, пенсий и других первоочередных платежей.
В целях предотвращения дестабилизации денежного оборота и обеспечения бесперебойных расчетов наличными деньгами с населением по заработной плате, пенсиям и другим платежам республике, являющейся крупнейшим эмитентом Российской Феде рации, с начала года за счет централизованных денежных подкреплений выделено свыше 1,5 млрд. рублей. За этот период в резервные фонды из Центрального хранилища и других регионов страны завезено денежных билетов и монеты на 1,3 млрд. рублей, что превысило размер подкреплений за четыре последних года, вместе взятых.
Учитывая социально — политическую значимость обеспечения бесперебойных налично-денежных расчетов с населением, Центральный банк РСФСР направил Совету Министров Чечено- Ингушской республики письмо с просьбой оказать содействие учреждениям банков по сокращению налично денежного оборота в регионе до разумных пределов.
Г. Г. МАТЮХИН 26 августа 1991 г.
Последний «союзный староста»
Всякие аналогии, без сомнения, достаточно условны. Последствия общероссийского референдума, если он состоится, совсем необязательно повторят итоги состоявшегося два года назад 17 марта референдума о сохранении СССР. Российский депутатский корпус вряд ли изначально обречен разделить судьбу своих союзных коллег. И тем не менее логика происшедшего с союзными структурами власти нуждается в нашем осмыслении. Волей судьбы Константину ЛУБЕНЧЕНКО было суждено стать первым и последним посткоммунистическим лидером союзного депутатского корпуса. Однако воплотить на практике идеи парламентаризма, над которыми он работал не один год, ему не удалось. Полтора месяца в должности Председателя Совета Союза — срок слишком небольшой. Можно спорить, как сложилась бы его судьба, не случись кончины СССР, однако ясно одно: он, безусловно, значился бы в списке наиболее влиятельных политических деятелей. Впрочем, должность руководителя Парламентского центра Российской Федерации, которую сегодня занимает Лубенченко, вряд ли последняя строка в биографии этого явно еще не успевшего себя реализовать 47 — летнего политика.
«Я тогда сказал Горбачеву …»
Людские судьбы иногда пересекаются совершенно неожиданно. Михаил Горбачев , будучи. студентом, «отвечал» в университете за тот же «участок» идейно — воспитательной работы, который полтора десятилетия спустя был поручен студенту Константину Лубенченко. Выпущенный из «Матросской тишины» Анатолий Лукьянов с того же юрфака МГУ, с которого четыре года назад Лубенченко «стартовал» в народные депутаты СССР.
Константин Дмитриевич, если оценить вашу позицию в депутатском корпусе на основе результатов поименных голосований, то по наиболее принципиальным вопросам она окажется близкой к Межрегиональной депутатской группе. Однако в состав этой группы формально вы не вошли. Почему?
Наиболее принципиальными у меня были разногласия с Сахаровым или, скажем, Старовойтовой по вопросам государственного устройства. Мне не казалось, что СССР должен «развалиться». Противоречия, которые возникали между республиками и центром, мне были понятны. Однако, я полагал, что путь к разрешению лежит через формирование федерации в структуру, близкую США. За исключением трех прибалтийских республик, которые в силу особых исторических условий должны были иметь возможность выхода из СССР.
Однако такой подход существенно отличался и от взглядов тех депутатов, которые позднее образовали выпестованный Анатолием Лукьяновым «Союз».
Это тоже была крайняя, неприемлемая для меня позиция. Эти депутаты стремление республик к независимости рассматривали как оскорбление, предательство России, которая слишком дорого заплатила за их становление. В итоге это выливалось в национализм, невозможность цивилизованного, в рамках международного права диалога, подобно тому как это происходило, допустим, в известных случаях выхода государств из империи, метрополии или вращения бывших колоний в независимые государства. Мне казалось, что опыт, накопленный Горбачевым и Шеварднадзе в международных делах, должен сориентировать на доброжелательный и полнокровный подход к волеизъявлению тех республик, которые стремятся к независимости.
Вы излагали эту точку зрения Горбачеву?
-Да, это произошло на втором Съезде народных депутатов СССР в 1989 году. Если помните, тогда возник кризис в связи с тем, что прибалтийские республики отказывались участвовать в формировании Комитета конституционного надзора. Помощник Михаила Сергеевича Георгий Шахназаров и я выступили в этой ситуации в роли его послов, чтобы опустить конфронтации и ухода делегаций со съезда. Мы дожили путь переговоров, основанный на презумпции доброжелательности, исходя из чтобы стремящееся к независимости государство не испытывало к нам ненависти и стремления к враждебным союзам. Составной частью предлагавшейся концепции был и вопрос об интересах СССР. Специальными договорами, на наш взгляд, должны были быть оговорены объективно существующие границы, статус вооруженных сил, находящихся на территории этих республик, имущества, военных баз, правовое положение военнослужащих и их семей. Предлагалось и создание совместных органов административного управления и разрешения споров.
Как проходила ваша встреча, о чем вы говорили?
Я написал записку, вторая которой была довольно пессимистичной, о собственной ненужности в составе депутатского корпуса. Михаил Сергеевич меня пригласил, и мы беседовали в общей сложности около полутора часов — вначале с глазу на глаз, а потом в присутствии Сергея Сергеевича Алексеева, который рассматривался на должность Председателя Комитета конституционного надзора. Я высказал все, что думал, в том числе по поводу улучшения деятельности Верховного Совета. Я сказал, что вполне понимаю желание Горбачева полностью контролировать депутатский корпус путем собственной кадровой политики, но не могу с ним согласиться. Я заявил, что Лукьянов олицетворяет собой жесткий административно-партийный стиль, высказал мнение о том, что надо меньше полномочий сосредоточивать в руках председателя и его первого зама, и большую их часть передать комитетам и комиссиям.
А как реагировал Горбачев?
-Он внимательно слушал, но особого интереса к этому не проявил. Его прежде всего заботила конкретная коллизия с прибалтийскими депутатами и не особенно беспокоили проблемы стратегического характера.
Он был тактиком, но не стратегом?
— Еще в 1985 году, когда я не занимался политикой, а преподавал в университете, мне казалось, что, приняв огромную ответственность, он не знает страны. Первый симптом- борьба с пьянством и нетрудовыми доходами. Как юрист, я предвидел, что это лишь подхлестнет развитие организованной преступности. Потом — очередная кампания — попытка увеличить производительность труда в 2-2,5 раза за счет введения трехсменного режима работы на предприятиях, обещание всех обеспечить квартирами. Что это, как не очередной «большой скачок»?
— Но дело не только в Горбачеве. Инициатива «большого скачка» за счет трехсменки принадлежала вообще не ему, a ленинградским вождям. Я хорошо помню, как на предприятиях директора создавали видимость третьей смены — включали свет в цехах, где никто не работал. Я как — то возразил, что опыт Америки показал ее бесплодность, а мне в ответ — в Америке и коллективизация не получилась
.
«Стерлигов был главный претендент на пост председателя КГБ … »
После победы Б.Ельцина в российских структурах оказалось немало союзных депутатов. Были назначены министрами М.Полторанин и Н.Федоров , возглавил Высший консультативно координационный совет Г.Бурбулис , московским «полицай — президентом» стал А. Мурашев. Способного и энергичного К.Лубенченко в этой команде нет. Почему? Как складывались ваши отношения с руководством Российской Федерации?
— Когда я следил за перипетиями борьбы Ельцина, мои симпатии были на его стороне. Однако его энергичные действия также походили на силовые кампании в старом стиле. И все же я рассуждал в контексте пушкинской оценки Петра I — как соединения ума, деятельности и азиатского варварства. После его царствования Россию корежили, но она, как корабль, все равно двигалась вперед. Видел я и то, что союзные структуры власти не в состоянии начать реформы. Я на себе ощутил антидемократический стиль взаимоотношений в Верховном Совете СССР — тотальный контроль, аппаратные манипуляции. Поэтому, когда Ельцина избрали Председателем ВС РСФСР, для меня, как и многих других, это был луч надежды. Однако в это же время была принята Декларация о суверенитете, которая провозгласила приоритет республиканского законодательства над союзным. Наверное, в своей оценке происходящего я пренебрег своими юридическими принципами, ибо главным для меня был шанс на то, что именно Россия сможет осуществить прорыв, стать лидером реформ.
Так считали не только вы.
Когда Борис Николаевич был избран Председателем ВС РСФСР, меня пригласили к нему на беседу. Мы проговорили около двух с половиной часов, во время которых он просил меня высказаться относительно строительства российского государственного аппарата. В конце разговора Ельцин сказал: я хочу, чтобы вы заняли пост в моем правительстве. Наверное, я должен был известить, какой именно пост я хочу занять, но я этого не сделал.
И этим все закончилось?
— Нет. В августе меня пригласили к Силаеву, который сообщил, что Борис Николаевич предлагает мне подумать над должностью Председателя КГБ России. При этом он сказал, что мне предстоит пройти тестирование. Спустя некоторое время состоялась вторая встреча уже в расширенном составе
. Кто в ней участвовал?
-В частности будущий генерал А.Стерлитов. Он был главный претендент на этот пост и вместе с представителями центральных структур сделал все, чтобы его не занял я. У меня была — довольно неплохая подготовка и сформулированы предложения относительно структуры и функций службы безопасности. В общем, я был морально готов к тому, чтобы взять ответственность за руководство ею на себя. Я считал, что принадлежу к команде Ельцина, хотя никогда не напрашивался ни на какие должности. Позднее было еще одно предложение войти в состав Конституционного суда, однако я не согласился.
Почему?
Меня смущали пожизненность должности и то обстоятельство, что предстоит уйти из политики, сосредоточившись на очень специфической деятельности. Когда мы встретились с Борисом Николаевичем на годовщине памяти Сахарова, он, возможно, в шутку назвал меня отступником, но я возразил, что согласия не давал и не представляю себя в кресле судьи раньше, чем лет в 60. После этого я никогда не стремился к контактам с ним и не жалею об этом. Круг людей, которые окружили Президента непроницаемым кольцом, все более казался мне не приемлемым.
«Мы все глядим в Наполеоны …»
В 1990 году, когда Горбачева избрали Президентом СССР, на освободившееся место Председателя ВС был выдвинут в числе других кандидатур и Константин Лубенченко. Однако в результате разобщенности демократического крыла, выдвинувшего несколько кандидатур, и закулисных манипуляций тогда победил Лукьянов. Полтора года спустя на выборах Председателя палаты Союза депутаты предпочли Лубенченко. Так на шесть недель он фактически стал вторым после М. Горбачева лицом в Советском Союзе.
— Одна из проблем, находящихся сегодня в центре и политической борьбы, и общественного мнения, — это вопрос о случайности или закономерности распада СССР. Вы один из «капитанов» союзного корабля, покинувших его последним, и, естественно, знаете больше, чем большинство из нас. Что вы думаете теперь, год спустя обо всем произошедшем?
— Может быть, то, что называется империей, и должно было развалиться. Однако есть разница между объективными процессами и субъективными факторами, которые приобрели решающую роль. Получив возможность оценивать их изнутри, я, конечно, многое понял и прежде всего до конца уяснил, что значит быть пешкой в чужих руках
— И это говорит политик, бывший едва ли не вторым лицом в союзном государстве?
-Помните у Пушкина «Мы все глядим в Наполеоны; двуногих тварей миллионы для нас орудие одно». Это о нас. Страна оказалась ареной борьбы двух Наполеонов Ельцина и Горбачева. Субъективно, лично, может быть, они и считали, что это борьба двух линий мировой истории, хотя это слишком высокий уровень самомнения. Скорее всего это внушалось окружающим. И продолжает внушаться.
Не знаю, как насчет Наполеона, но образ де Голля, насколько мне известно, эксплуатируется окружением обоих президентов.
— Я вспоминаю свой спор с оппонентами из партийных структур. Тогда я говорил: Горбачев, чтобы обеспечить построение нового Союзного договора, в котором роль Ельцина была бы сведена к нулю, разыгрывает карту автономий, предлагая им стать его субъектами, и тем самым создает предпосылки для распада России. Оппоненты возражали мол, Ельцин сам обращается к автономиям, стимулируя лишение власти Горбачева. Кто из нас был прав в этом споре — теперь не важно. Суть дела в том, что два противоборствующих политика поставили на карту государственные интересы и от случайного импульса зависела история. Это против Бога! Беловежские соглашения лично я расценил как сугубо субъективный шаг, искусственно провоцирующий распад СССР с единственной целью — подорвать власть Горбачева и олицетворявшегося им центра.
Вы полагаете, что Союз мог жить и после августа 1991 года?
Именно тогда он и получил шанс для новой жизни. После реорганизации Верховного Совета СССР у большинства депутатов обеих палат появился новый импульс к жизни. В руках прогрессивных людей оказались рычаги перемен, мы могли преобразовать центральную власть, правительство, президентские полномочия. Ничто не мешало нам свести к минимуму Полномочия центра в области директирования и давления на субъекты Федерации, удержав единство государства в интересах его целостности и безопасности. Этот шанс был полностью ликвидирован Беловежскими соглашениями.
Их законность ставится под сомнение и недавним обращением в Конституционный суд.
— Абсолютизировать законность тоже нельзя. Еще древние знали: высший закон высшая несправедливость. Мы живем уже в другой системе координат, и прошлую, конечно, не восстановить никакими решениями Конституционного суда. Речь о другом- о выборе наихудшего пути благодаря политическим амбициям политиков.
В чем конкретно они тогда проявлялись?
— В блокировании деятельности союзных структур власти. Впрочем, осознал это я далеко не сразу. Я знал, насколько сильное влияние на них оказывает команда Ельцина, Бурбулис. Он регулярно проводил собрания депутатов СССР, но я полагал, что это обычная форма координации.
Теперь вы изменили точку зрения?
— Я никак тогда не мог взять в толк, почему следует отказ в финансировании деятельности союзного Верховного Совета, который был сформулирован Верховным Советом России. Фактически мы им были делегированы и им же контролировались. Теперь я хорошо вижу, что это был блестящий, до деталей продуманный план демонтажа союзных органов власти.
Но союзные органы власти — это не только парламент, который вы тогда фактически возглавляли, но и президентская структура.
— Верно. Однако Михаил Сергеевич вместо того, чтобы вырабатывать общую точку зрения и стратегию, нами пренебрегал. Это элемент партийного чванства, который связан с прохождением по ступеням власти и проявляется в презрении к людям как самостоятельным личностям. Черта, типичная не только лично для него, но и для всех «царедворцев».
А если точнее? Видимо, какое — то взаимодействие между вами и ним все-таки было?
-Это были контакты оперативного плана, а не сотрудничество во имя общего дела. К примеру, ему кто — то сказал: нехорошо вести переговоры в Ново-Огарево без председателей обеих палат. Когда события приняли драматический характер, наши контакты участились, но было уже поздно.
Он хотя бы позвонил вам сразу, когда стало известно о «беловежском пакте»?
— Нет. Когда это случилось, я в течение дня подготовил заявление и собрал наш импровизированный президиум.
— Он все — таки существовал и после Лукьянова?
-На совершенно иной основе. Председатели комитетов, даже обретя самостоятельность, за которую я прежде боролся, все равно нуждались в координации.
И как они реагировали на ваше заявление?
— Мне тяжело об этом говорить, но большинство из них думали уже о том, как будут адаптироваться в новой ситуации. Они могли поставить свои подписи под моим заявлением, но не сделали этого.
— То, что вы рассказываете, для меня большая неожиданность. Откуда же взялись шумные инициаторы воссоздания съезда?
— Это произошло значительно позже, когда многие из моих коллег наконец — то поняли, что они выброшены из политической тележки, и стали аутсайдерами. Тогда же я сделал личное заявление для ТАСС и просил его распространить в средствах массовой информации, но оно не было широко опубликовано. «Вашингтон пост» расценил это заявление как прогорбачевское.
— О чем же там шла речь?
— О пагубных последствиях разрушения СССР. О том, что оно может на его территории породить войны — к примеру, в Грузии и республиках Средней Азии. Правда, в отредактированном тексте я убрал наиболее резкие фрагменты. Ведь именно усилия Горбачева, как бы к нему ни относиться, были препятствием для открытой войны между Арменией и Азербайджаном … Еще я звонил Егору Яковлеву — просил дать мне слово на телевидении, но он моей просьбе не внял. Я тогда подумал: он, видимо, не читает Евангелие; на лакействе и холопстве далеко не уедешь — придет и его черед. Так и случилось.
— А что в этой ситуации предпринимал Горбачев?
— Михаил Сергеевич позвонил мне и предложил созвать съезд. Я на это сказал ему, что он как Президент, получивший власть из рук съезда, имеет на это право больше, чем кто бы то ни было. Мое заявление, опубликованное в «Вашингтон пост», и так было расценено как «подножка» Ельцину и помощь Горбачеву. Я не хотел быть подставной фигурой и был убежден, что именно ему надо взять на себя ответственность стать центром сплочения. Это был бы мужественный поступок, но он его не совершил.
— Больше вы не разговаривали?
— Был еще один разговор, когда я узнал, что вскоре должно произойти низложение Горбачева. Я позвонил ему и сказал, что мне приснился плохой сон — его очередное унижение. Он в ответ сказал, что намерен написать заявление и сложить с себя президентские полномочия. На душе у меня в те дни было гадко — ведь я все знал: как Горбачева двадцать минут не пускали в Кремль, как его выдворили из кабинета, как праздновали победу. Люди, способные унижать других, для меня перестают существовать, и никакая политическая целесообразность не помешает мне сказать вслух, что презираю этих низких, бесчестных людей с лакейской душой. Человек, который унижает институт президентства, не может закончить хорошо. Я тогда сказал об этом в достаточно широком кругу людей.
-О моральном аспекте всей этой истории «Россия» писала, однако иные вопросы, как говорится, остаются открытыми. В частности, Горбачева многие обвиняют в том, что, как Президент СССР, он не использовал всех полномочий. Так ли это?
В беловежском эпизоде выигрыша не могло быть. Ситуацию определял только Ельцин. Всякое противодействие привело бы к вооруженным столкновениям. Впрочем, скорее всего военнослужащие постарались бы остаться в стороне. У Горбачева не было уже влияния нигде. От него разбегались, предавали. В него плевали, требуя призвать к ответу, те люди, которые именно ему были обязаны всем…
Некоторые говорят, что, напротив, Горбачев предал своих сторонников. Чаще всего на первое место в этом ряду ставят Лукьянова.
— Это ложь. Лукьянов первым начал работать против Горбачева.
-Кстати, о Лукьянове. Как вы относитесь к версии о том, что именно он был главным организатором событий 19-21 августа?
-Сейчас я скажу только одно: Лукьянов был самой сильной фигурой на политическом Олимпе того времени и все нити управления держал в своих руках.
— Одним словом, хотя теперь становится модным говорить, что все это сказки и никакого штурма не намечалось, если бы переворот удался, скорее всего именно он сосредоточил бы в руках всю власть «социалистического государства»?
Все готовилось и продумывалось слишком серьезно. Я считал, что хунта просуществует около двух лет и потом диктатура полностью рухнет, а вместе с ней и страна. Тогда мне казалось, что большая часть населения поддержит демагогические рассуждения, на которых обычно играет любой фюрер. Но россиянин, даже если ему откроют закрома (которых не было), все равно будет оценивать, нравится ему тот, кто это сделал, или нет. Для наших людей «кровь убиенного младенца» слишком много значит.
— В конце августа 1991 года я беседовал с приехавшим на союзный съезд депутатом СССР, членом- корреспондентом тогда Михаилом Залихановым. На мой вопрос, что делать, он сказал: немедленно избирать Б. Ельцина Президентом СССР – только в этом случае удастся сохранить страну. Он ничего не знал об упоминавшемся вами плане демонтажа союзных структур, однако видел, что Горбачев деморализован и в неизбежном столкновении с российским Президентом уже не победит.
-Возможно, он был прав.
«Мы пока не выстрадали Конституцию»
Возглавляемый К. Лубенченко Парламентский центр находится под патронажем Верховного Совета. Кроме проведения конференций и «круглых столов» партий и движений, он ведет серьезную аналитическую работу. Судя по качеству оценок и прогнозов, «команда» здесь собрана довольно сильная. На вопрос, не смущают ли его столь непопулярные опекуны, руководитель центра ответил коротко «нет». Не так давно появилось заявление довольно разно шерстной группы общественных деятелей, среди которых и Александр Яковлев, и Станислав Говорухин, по поводу того, что созыв Учредительного собрания — единственный путь преодоления кризиса власти. А какова ваша точка зрения?
-Я не сторонник хирургических методов, а Учредительное собрание является именно таким. В основе идеи, если разобраться, стремление создать «химически чистый» демократический орган. Но кто его будет создавать и из кого он будет состоять?
— А относительно принятия новой Конституции и досрочных выборов?
— И то и другое связано единой логической цепочкой. Мне кажется, что новую Конституцию мы не выстрадали. О чем говорят Основные Законы 1918, 1936 или 1977 годов? О том, что в российских условиях мы напишем какие угодно сказки.
Вряд ли это чисто русское явление. Вспомним слова из французской Декларации прав человека и гражданина, принятой два столетия назад: в стране, где нет прав человека и разделения властей, нет и Конституции. Заметьте, первичным в данной формуле являются реальности, а не документ.
— Абсолютно верно. Как правило, у нас в качестве аргумента ссылаются на опыт США. Однако именно Франция — пример страны, которая смогла, умывшись в крови революций и лишь провозгласив лозунги свободы, равенства и братства, сразу создать Конституцию.
-И тем не менее приводится еще один аргумент наличие латаной- перелатаной Конституции не дает возможности тому же Конституционному суду ею руководствоваться.
-Это правильно, однако существует не только буква, но и дух закона. Поэтому Конституционный суд вправе вырабатывать прецеденты для будущего Основного Закона, выявлять опасности, исходящие от парламента, съезда, президентской власти. Критерий при этом один защита прав и свобод. А общество пусть наблюдает, критикует, соглашается или нет. Именно это, а не «написание слов» представляет собой настоящий конституционный процесс. Вспомните недавний процесс по делу КПСС. Он происходил в нашей среде, вырабатывая наиболее компромиссные и приемлемые решения. Точно так же все общество должно участвовать в создании судебной власти, парламента, совместными усилиями вырабатывать механизм защиты от узурпации власти. Возьмите Талмуд там масса противоречий, но они взяты из самой жизни и потому служат основой разрешения любых споров.
— Есть и другие примеры. Известный кодекс Юстиниана создавался не один год.
Вот и нам не надо спешить. Придет время, и мы примем Конституцию, выстраданную, а не сочиненную. Принимать ее, безусловно, должен уже новый депутатский корпус, избранный на совершенно иной основе
Одним словом, вы сторонник последовательности: вначале новые выборы, а потом уже Конституция.
— Вначале надо принять Конституционный закон, вносящий поправки относительно нового представительного органа власти, затем новый закон о выборах и их проведении.
Вероятно, разрабатывая закон о выборах, следует учесть опыт Литвы, где сочетались голосование по партийным спискам и мажоритарный принцип с одномандатными округами
— В Венгрии пошли по этому же пути. Если в основу класть чисто партийный, принцип, то есть опасность монополизации власти в руках одной группы. Уже ясно, что в очередных выборах будут проявлять активность не только политические, но и коммерческие структуры.
— У них уже есть свой «рейтинг» политиков в виде ценника, кто сколько стоит. Нечто подобное говорил и мой знакомый предприниматель. По его словам, одно депутатское место будет стоить сто миллионов «деревянных» . И это реальность, которую надо учитывать, готовясь к очередным выборам. Константин Дмитриевич, что бы вы определили в качестве вывода из собственного опыта политической деятельности?
То, что сложнейшие механизмы власти надо реорганизовывать, а не разрушать.
Беседу вел Александр ЕВЛАХОВ
—
—