Отличается ли преодоление трудностей, возникших непреднамеренно, от преодоления трудностей, которые, по мнению человека, созданы кем-то специально — в том числе именно для него? А в случаях преднамеренно созданных трудностей есть ли специфика эмоционального реагирования и способов поведения, когда человек считает, что эти трудности созданы с целью нанести ущерб его интересам, и когда он считает, что трудности призваны принести ему пользу (например, благодаря решению сложных, но полезных задач)? Психологи пытаются ответить на эти вопросы с помощью исследований 1.
Обманщик хуже урагана
Д. Наканиси и Ё. Оцубо провели остроумный эксперимент. В нем изучались реакции людей на: а) ситуацию естественного риска, связанного с игрой ни от кого не зависящих случайностей; б) ситуацию так называемого социального риска — риска быть обманутым другим человеком. Эксперимент состоял из двух серий. В обеих сериях на экране компьютера перед испытуемым высвечивались изображения четырех кнопок, которые он мог в той или иной последовательности выбирать, стараясь добиться максимальной денежной прибыли. Выбор кнопки приводил либо к приращению исходного капитала, либо к убыткам; всего можно было осуществить 100 выборов (т. е. это был своеобразный игровой автомат). По результатам эксперимента участнику выплачивалось реальное денежное вознаграждение, зависевшее от успешности этих выборов. Различие между сериями было следующим.
В первой, «природно-климатической» серии испытуемым говорили, что выбор той или иной кнопки означает заключение контракта с одной из ферм, находящихся в разных климатических условиях и, соответственно, приносящих то доход, то убыток в зависимости от обстоятельств.
В другой, «социально-психологической» серии испытуемым говорили, что выбор кнопки означает заключение контракта с одним из фермеров и что кто-то из них может время от времени обманывать, вводя испытуемого в убытки.
При этом объективно в обеих сериях использовалась одна и та же программа предъявления кнопок на экране и распределения «ролей» между кнопками. Кнопки A и B были, за счет квазислучайного распределения вероятностей, в среднем проигрышными, кнопки C и D — в среднем выигрышными.
Оказалось, что участники «социально-психологической» и «природно-климатической» серий по-разному реагируют на одни и те же события в ходе эксперимента — хотя объективно они имели дело всего лишь с одними и теми же кнопками в окне одной и той же программы. Основное обнаруженное различие: участники «социально-психологической» серии после крупной потери в 500 денежных единиц, приписываемой нечестности партнера, значительно дольше избегали обращаться к кнопке, вызвавшей этот эффект, чем участники «природно-климатической» серии, пережившие такую же потерю на этой же кнопке, но считающие это следствием естественных, ни от кого не зависящих причин.
Если бы участники основывались на чисто рациональном учете вероятностей выигрышей и проигрышей, наблюдаемых ими на разных кнопках, они должны были бы использовать и одинаковые стратегии в обеих сериях. Но представление участников о том, что субъект, который заключил с ними соглашение, затем их преднамеренно обманул, чтобы получить экономическую выгоду, побуждало действовать в данной серии иначе, чем в «природно-климатической».
«Я знаю: ты нарочно». Атрибуция враждебных намерений
Большое число исследований посвящено так называемой атрибуции враждебного намерения (hostile intent attribution) — считает ли человек, что другой действует, руководствуясь враждебностью, — а также ошибкам этой атрибуции (hostile attribution bias). Умение правильно идентифицировать скрытые враждебные намерения других — важная часть компетентности в некоторых профессиях. Также это умение необходимо обычным людям — будь то идентификация намерений подозрительного типа на улице или конкурента в офисе, стремящегося использовать нечестные методы соперничества, и т. п.
Атрибуция враждебного намерения изучается различными методами. Приведу несколько примеров.
Опрос о воображаемых ситуациях
Школьнику дается описание следующей ситуации. «Представь себе, что ты спешишь по людному школьному коридору и все мчатся в свои классы, боясь опоздать. Пока ты на ходу высматривал лучший путь, с тобой столкнулся другой школьник, больно задев твое плечо и уронив твой рюкзак. На мгновение он остановился, быстро взглянул на тебя и затем метнулся в свой класс. Как ты считаешь, этот школьник столкнулся с тобой нарочно или случайно?» (Варианты ответов по 5-балльной шкале — от «совершенно случайно» до «точно нарочно»).
Эксперименты с виртуальными участниками
Школьнику предлагается поиграть в онлайновую игру «Кибербол» с двумя неизвестными ровесниками из этой же школы, находящимися в других помещениях. На самом деле роль ровесников исполняет игровой алгоритм, который имитирует следующую ситуацию: эти игроки вначале дважды пасуют мяч испытуемому, а затем перекидывают мяч только между собой. После игры участника спрашивают, действовали ли два других игрока с умыслом исключить его из игры, или нет. Испытуемые, атрибутирующие враждебное намерение, отвечают утвердительно («хотели исключить»); не атрибутирующие такого намерения отвечают, что те игроки сделали это ради шутки (атрибуция не враждебного, а иного намерения), что они не поняли правил и плохо освоили игру (отсутствие намерения), что дело было в плохо работавшей компьютерной программе (атрибуция причин внешним обстоятельствам, не зависящим ни от кого из участников).
В другом, весьма изощренном эксперименте, разработанном К. А. Доджем, школьнику предлагается собрать деревянный пазл из 50 элементов в течение ограниченного времени и сообщается, что в зависимости от количества собранных элементов он получит один из трех призов различной ценности или не получит ничего. Также экспериментатор говорит, что в другой комнате ровесник участника тоже будет собирать такой же пазл и что комнаты соединены микрофоном и динамиком, так что участники могут переговариваться. На самом деле ровесника нет, его реплики заранее записаны на магнитофон, которым управляет ассистент в другой комнате. После того как участник собирает 13 элементов из 50, экспериментатор объявляет небольшой перерыв, забирает недоделанную работу и говорит, что идет показать ее другому участнику. Испытуемый слышит через динамик, как экспериментатор предлагает другому участнику поглядеть на работу первого школьника и выходит (на самом деле это магнитофонная запись). Вскоре испытуемый слышит следующее.
А. В серии «враждебное намерение» другой участник говорит с враждебной интонацией: «Как много он сделал. Мне это не нравится. Не хочу, чтобы он получил приз, поэтому я это дело поломаю» (слышен треск).
Б. В серии «дружеское намерение» другой участник говорит с дружелюбной интонацией: «Как много он сделал. Помогу ему — это сюда, это — сюда… (слышен треск), ой-ой-ой, я не нарочно, не нарочно» (т. е. это имитация дружеской «медвежьей услуги»).
В. В серии «трудноопределимое намерение» другой участник говорит с нейтральной интонацией: «Как много он сделал», и через некоторое время слышен треск.
Затем слышно, как возвращается экспериментатор, забирает обе работы и уходит. Он входит в комнату испытуемого, оставляет работы на столе (одна полностью разобрана, другая собрана частично), говорит, что можно продолжать, и уходит снова. Регистрируются действия испытуемого: улучшение пазла другого участника, его частичная поломка (убирание нескольких элементов), доделка своего пазла, ненаправленная агрессия (удары кулаком о стол, недовольные восклицания и т. п.), попытки поговорить с другим участником по линии связи и т. д. После эксперимента участник, независимо от количества соединенных элементов своего пазла, награждается лучшим из трех призов — за качество сборки.
Широкий пласт работ составляют исследования связей атрибуции враждебного намерения с агрессивностью — их так много, что по ним уже несколько раз проводился метаанализ. Общий вывод: имеется надежная положительная связь между атрибуцией враждебного намерения, агрессивным поведением и агрессивностью как личностной чертой. А именно: если человек считает, что действие в отношении него совершено с враждебными намерениями, он более склонен действовать агрессивно; с другой стороны, более агрессивные личности чаще склонны приписывать другим враждебные намерения.
Возрастное развитие атрибуции намерений
К. А. Додж формулирует систему положений о развитии атрибуции враждебных и добрых намерений по мере взросления. Эти положения важны для понимания того, как ребенок распознает и квалифицирует трудности, с которыми он столкнулся.
По Доджу, изначальным и универсальным для ребенка является приписывание враждебного намерения тому, чье действие привело к негативным последствиям. Тенденция приписывать другому добрые намерения несмотря на негативные последствия его действий возникает у детей на третьем году жизни по мере развития представлений о разуме другого. Базовая задача социальных взаимодействий — научить ребенка идентифицировать поведенческие сигналы, показывающие, что другой человек, несмотря на последствия, действовал с добрыми намерениями. Такая атрибуция смягчает тенденцию отвечать на ущерб гневом и агрессией. Но данное умение развивается не у всех детей в должной мере. Часть из них продолжает впадать в ошибку атрибуции враждебного намерения и обвинять других в случае неблагоприятных результатов. На это могут влиять индивидуальные врожденные особенности нервной системы — например, особенности темперамента, импульсивность. Но то или иное социальное окружение, среда может поощрять тенденцию атрибуции добрых или же враждебных намерений, способствуя выработке соответствующих схем поведения.
По К. А. Доджу, личный опыт, способствующий воспитанию атрибуции добрых намерений, включает:
- отношения безопасности, доверия и душевного тепла с родителями и ближайшим окружением;
- наблюдение за проявлениями атрибуции добрых намерений со стороны значимых взрослых и детей;
- успешность решения важных задач;
- воспитание в культуре, в которой ценятся сотрудничество и поддержание общности.
Личный опыт, способствующий воспитанию атрибуции враждебных намерений, может включать:
- физическое насилие;
- наблюдение за проявлениями атрибуции враждебных намерений со стороны значимых взрослых и детей;
- неуспех в решении важных задач;
- воспитание в культуре, в которой ценятся самооборона, личная честь и возмездие.
На атрибуцию добрых или враждебных намерений в конкретной ситуации могут влиять также настроение, усталость субъекта, то или иное сочетание внешних угроз и неожиданных обстоятельств и т. д.
Способность идентифицировать враждебные намерения, возможно, имеет биологические корни
В сравнительных психологических исследованиях показано, что высшие обезьяны, например шимпанзе, весьма неплохо понимают чужие намерения — и дружественные, и враждебные. М. Томаселло, автор переведенной на русский книги «Истоки человеческого общения», на одном из психологических конгрессов показывал видеозапись следующего эксперимента. Экспериментатор пытается просунуть конфету через узкое окошко в клетке шимпанзе, но всё время роняет и роняет. В одном случае он действует так, словно он очень старается, но у него не получается. У него сосредоточенное выражение лица, он старательно доносит лакомство почти до самого отверстия, уже начинает пропихивать, но роняет, выражая мимикой и вздохами досаду, и начинает сначала. Во время всех этих попыток обезьяна не отходит от отверстия, вытягивает губы, пытаясь перехватить падающую конфету, горестно вздыхает при падениях — участвует и сопереживает. Во втором случае человек физически производит те же самые действия руками, но мимикой показывает, что дразнит обезьяну — поднесет и издевательски выронит. Та очень быстро уходит в угол клетки и садится там, отвернувшись. Это означает адекватную атрибуцию враждебного или доброго намерения у шимпанзе.
Заключение
В целом то, что кажется вполне очевидным, подтверждается и представленными исследованиями. Стратегии преодоления трудностей и отношение к ним зависят от того, считает ли человек эту трудность: а) возникшей без чьего-либо вмешательства и намерения (в силу «игры стихии» той или иной природы) или же б) созданной преднамеренно. Во втором случае стратегии преодоления принципиально зависят от того, как человек атрибутирует намерения создателя трудностей — считает ли он, что трудность создана с враждебными намерениями по отношению к нему или же с добрыми (с целью помощи в обучении, лечения, в развлекательных целях, как в квестах и головоломках, и т. д.).
Возможная задача будущих исследований — изучить, как связаны способности (стратегии) совладания с трудностями, возникшими без чьего-либо намерения, и специально созданными трудностями. Здесь могут быть неоднозначные, нелинейные связи.
Александр Поддьяков,
докт. психол. наук
ИСТОЧНИК: Троицкий вариант https://www.trv-science.ru/2022/05/preodolenie-prednamerenno-sozdannyx-trudnostej/