Под этим заголовком вышла «Россия» №33 за 11-17 августа 1993 года. Дело в том, что на 12 августа была назначена крестьянская акция протеста . На грузовиках с навозом они намеревались прорваться в центр Москвы и вывалить содержимое перед Домом Советов и зданием правительства на Старой площади . Показав таким образом , чья аграрная политика — законодательной или исполнительной власти — им ближе. Акция такого рода- продукт импортный и прежде практиковалась исключительно французскими крестьянами.
С чего начинается Европа?
Среди западных экспертов, размышляющих о строительстве новой Европы до сих пор дискуссионным является вопрос о том, где находится восточная ее оконечность (в политическом плане, конечно). Вопрос этот отнюдь не академический. Западная Европа вновь (со времен Петра I) споткнулась о дилемму: иметь ли Россию «в себе», в своих политических, экономических, военных структурах, дабы влиять на нее как бы дорого (в прямом смысле) это ни обходилось; либо дистанцироваться от нее и ее проблем, предоставив ее собственной судьбе с непредсказуемыми последствиями как для нее, так и для самого Запада.
Юрий ДАВЫДОВ
Зеркальным отображением этой проблемы для России является «встречный» вопрос, а где ж для нее Европа начинается? В настоящее время российская европейская политика фактически сужена до размеров западной части континента. В этом плане она фактически продолжает горбачевскую линию, которая ориентировалась на то, что «общий европейский дом» — это Советский Союз плюс Западная Европа. Никогда, правда, не утверждалось, что в нем нет места для Европы Восточной, но она как самостоятельный субъект европейских международных отношений как — то выпадала из этой интеллектуальной схемы.
Между тем распад Советского Союза, «бархатные» и иные революции в Восточной Европе создали для России совершенно новую геополитическую ситуацию прежде всего на ее западных рубежах. Государства бывшей советской идеологической империи следуют собственным национальным интересам, ведя самостоятельную партию в новом «европейском концерте». Дело, однако, не только в том, что между Россией и Западной Европой возникла двойная региональная «прокладка», пространственно отдаляющая их друг от друга, но и в том, что отныне российская европейская политика приобретает (в сравнении с советской) большую многоплановость. По сути дела, под общей европейской крышей сейчас объединены четыре различных субрегиональных направления. Первое охватывает Украину, Беларусь и Молдову. Второе — Прибалтику. Третье — государства Центральной и Юго- Восточной Европы. И, наконец, четвертое -Западную Евpoпy.
Объединяет все эти страны стремление стать (хотя бы в перспективе) равноправными партнерами новой большой Европы. Вместе с тем, с точки зрения национальных интересов России, данные субрегионы далеко не идентичны. Помимо различий уровня социально-экономического развития, политической культуры, их разделяют два немаловажных обстоятельства. Одно — видение путей продвижения к новой интегрированной Европе. Другое — представления о возможной роли России в будущем континента. Эти обстоятельства диктуют неизбежность дифференцированного подхода России к каждому из четырех направлений, однако ее внешнеполитическая активность при этом должна работать на общие целевые установки европейской стратегии.
Представляется, что ближайшие цели нынешней политики России в отношении европейского зарубежья как единого целого состоят том, чтобы привлечь его ресурсы (опыт, технологию, традиционные связи, финансовые возможности, сложившиеся структуры безопасности, духовную близость) к процессу политической и экономической модернизации России. Долгосрочная же цель, видимо, сводится к тому, чтобы со временем подключиться (в той или иной форме) к процессу европейской интеграции. Осознание этих установок требует известной корректировки европейской политики страны.
Прежде всего необходимо подтянуть по интенсивности, активности, приоритетам, кадрам, концептуальной разработке три отстающих направления европейской политики России до уровня западноевропейского. Разве не странно, что с более близкими ей партнерами по СНГ, Прибалтикой и даже с бывшими союзниками в Восточной Европе Москва обсуждает или решает главным образом политические и военные вопросы, а с государствами Западной Европы — прежде всего экономические? Исходя из национальных интересов России и по здравому размышлению все, казалось бы, должно быть наоборот. Однако политика Москвы на этих ближних европейских направлениях реактивна — отдавая инициативу партнерам, она не имеет концепций долгосрочного порядка европейской политики.
Политика России здесь до сих пор сводится к попыткам снять проблемы, обусловленные распадом бывшего Союза, -территориальные, раздела «совместно нажитого имущества», восстановления исторически сложившегося этнического баланса, вывода войск … Проблемы эти — трудноразрешимые и болезненные, эмоциональный подход к ним обеих сторон чаще порождает отчуждение, чем сближение позиций. В то же время экономические вопросы, найти согласие по которым стремятся все стороны, отходят на второй план, никакой позитивной программы или объединяющей идеи пока не появилось. Над политической элитой России по — прежнему довлеет убеждение, что отношения с ближним зарубежьем вряд ли выведут ее из кризиса.
На восточноевропейском направлении, если говорить о европейских странах СНГ и Прибалтике, у России по сути дела вообще нет никакой политики. Москва попыталась отделаться от прежних друзей передачей им нескольких документов из своих страшных архивов. Стирание «белых пятен» в совместной истории важно, но это лишь предпосылка улучшения отношений, а не его завершение. Создается впечатление, что бывшие сою союзники бывшего СССР, которых тот силком затащил в «реальный социализм», сегодня просто вычеркнуты из списка российских внешнеполитических приоритетов. Причина все та же – российская дипломатия пока не видит, чем Восточная Европа может быть полезна для процесса модернизации бывшей сверхдержавы. Между тем наши бывшие партнеры по ОВД и СЭВ сталкиваются с теми же проблемами, что и Россия. И любое экономическое потрясение в Западной Европе, на которую с вожделением смотрит посткоммунистический мир, может преподнести сюрпризы не только для России, но и Центральной и Юго-Восточной Европы. Все это создает для стран огромное поле для совместной деятельности. Но это поле пока не засеяно благотворными идеями вот и нет на нем всходов плодотворной политики.
Необходимо и другое — состыковать различные направления российской европейской политики, чтобы различные ее векторы работали на одну идею. Ныне они развиваются обособленно, вне общих рамок (кроме географических). В самом деле, направления российской политики в отношении Украины, Венгрии или Прибалтики имеют между собой мало точек соприкосновения. Подход Москвы к Западной Европе, возможно, и ориентируется на цели, упомянутые выше. Что же касается других субрегионов, то российская активность здесь к этим целям почти не имеет отношения, а в ряде случаев просто работает против них. Москва, не уверенная в собственной европейской легитимности, и в этих странах видит прежде всего либо членов СНГ, либо бывшие советские республики, либо недавних партнеров по ОВД и СЭВ, и уж только потом — суверенные государства Европы. Наверное, поэтому она выводит за скобки тот очевидный факт, что у всех этих стран фактически те же цели, что и у нее — войти (по — своему, конечно) в Большую Европу.
Приходится исходить из того, что Россия сможет включиться в единое европейское пространство только в том случае, если туда же войдут Центральная и Юго-Восточная Европа, Прибалтика, да и Украина с Беларусью. Причем шансы этих региональных групп, равно как и российские, возросли бы намного, ежели бы они вместо индивидуальной гонки за первый приз в Брюсселе начали интеграционный процесс с своего края европейской площадки.
Во всяком случае об этом свидетельствует опыт постепенного подключения EAC (Европейской ассоциации свободной торговли) к «Общем рынку». Все более очевидно стремление постсоциалистических стран реставрировать в той или иной форме хозяйственные взаимосвязи, порушенные развалом СЭВ и Советского Союза, могло бы стать отправной точкой развития в этой зоне Европы центростремительных тенденций на новой экономической и политической основе. Россия может стать их локомотивом, памятуя, однако, что любые попытки доминировать среди партнеров, недавно обретших суверенность, могут погубить надежды на реинтеграцию.
При всем евроазиатстве и византийском наследии, корнями своими Россия прочно связана с европейской традицией. После семидесятилетней самоизоляции возвращение к ней не может быть легким. И хотя для России Европа начинается с нее самой, окно в нее, как и прежде, придется прорубать через ближайших европейских соседей. Иного пути нет.
Какая идеология нужна России?
Юрий КОРГУНЮК
В последние годы нередко приходится слышать, что дела в нашей стране не пойдут на лад до тех пор, пока не будет выработана новая национально — государственная идеология России. В основе этого немудреного тезиса лежит представление, согласно которому идеология — это продукт творения гения — одиночки, мощным движением мысли выдающего «на – гора» нечто такое, от чего простые смертные сначала замирают от восторга, а затем бегут выполнять предписанное. Взгляд столь же древний, сколь и наивный.
Мы живем в эпоху расцвета всевозможных идеологий. Не все из них, правда, одинаково конкурентоспособны. Ибо в основе их лежит стремление пойти самым прямым и легким путем — путем копирования и заимствования. Но поскольку, говоря словами разжалованного ныне в полные идиоты классика, идея неизбежно посрамляет себя, если не опирается на соответствующий социальный интерес, то и приходится новоявленным демохристианам, кадетам, троцкистам, анархистам, монархистам прозябать на обочине нынешней идеологической жизни.
Другими словами, идеологий в России вполне могло бы быть и поменьше. Так чем же так недовольны те, кому жизнь не в жизнь без новой нацгосидеологии? Неужели не нашлось ничего такого, что угодило бы их взыскательному вкусу? Не думаю. Ту самую новую национал — государственную идеологию, о которой они столько говорят, в действительности трудно назвать сколько-нибудь новой. Судя по исходящим обычно с их стороны восторженным оценкам деятельности крупного реформатора П. Столыпина, а также по ностальгическим вздохам о «России, которую мы потеряли, их вполне бы устроила идеология, проповедовавшаяся в свое время октябристами. Тут вам и идея сильной централизованной власти, и радение о национально- государственных интересах державы внутри и за пределами страны, и отстаивание протекционистской политики в экономике.
Разве в сегодняшней России мало политических сил, которые с готовностью подписались бы под всеми этими пунктами? Да сколько угодно! Начиная с самых разных крыльев «непримиримой» оппозиции и кончая вице-президентом Руцким.
Другое дело, что государственническая идеология в нашей стране не стала действительно государственной. Как, например, марксистско-ленинская при коммунистах. Или как либерально демократическая при нынешних правителях. Если бы все это было сказано впрямую, открытым текстом, я бы искренне посочувствовал и новым идеологам из лагеря «непримиримой» и «конструктивной» оппозиции. И впрямь — много ли радости все время торчать в неприкаянных и безвластных? Однако вместо этого — лишь постоянные восклицания о пропасти, в которую катится Россия «из- за бесовства», охватившего ее нынешних правителей, а вкупе с ними и прозападно-настроенную «демократическую» интеллигенцию. Но самое главное — народ — то их любит. Это просто власть имущие монополизировали в своих руках средства массовой информации и осыпают их хулой и наветами.
Почему, к примеру, не пользуются бешеной популярностью и авторитетом передачи, пропагандирующие государственнические ценности, — те же «600 секунд», «Русский дом», «Парламентский час»? Вспомним перестроечную эпоху. Тогда нынешние либерал — демократы имели — куда как меньше возможностей для пропаганды собственных взглядов. Но само общество с максимальной полнотой эксплуатировало любую возможность, чтобы услышать точку зрения, отличную от той, что господствовала в тогдашних официозах. Нынешнее же общество, если бы ему и в самом деле опротивела либерально — демократическая позиция официальных СМИ, а душа требовала бы чего-то национал — патриотического, уж безусловно изыскало бы возможность вдоволь наслушаться желанных, но запретных проповедей.
Другой вопрос. Можно, конечно, проведя социологический опрос на тему «Отдавать ли Южные Курилы Японии?» или «Оставлять ли Севастополь Украине?», получить 70- процентное «нет» и сделать из этого вывод, что российское население отдает предпочтение державным ценностям перед либеральными. Но почему бы не сопроводить этот опрос дополнительным: «Согласны ли вы оплачивать территориальные приобретения России стагнацией отношений с Японией да и со всем остальным внешним миром; десятилетиями напряженных, а то и враждебных отношений с Украиной»?
Вот если население отдаст те же 70 процентов в пользу силового решения территориальных проблем, в пользу хорошей ссоры против плохого мира, то тогда и я признаю, что наш народ — государственник в душе. Но сомневаюсь, чтобы население России проявило хоть десятую часть той воинственности, которую про являют наши государственники.
Попробуем посмотреть, является ли государственная проблема для России наиболее фундаментальным, наиболее насущным вопросом современного момента ее общественного развития. Казалось бы, да. Еще бы! Налицо политический и даже конституционный кризис. Регионы расползаются. Коррупционеры наглеют. Преступники вообще перестали бояться кого бы то ни было. А в это самое время власть представительная и власть исполнительная на потеху всему миру вцепились друг другу в волосы. Власть же судебная мечется между ними в отчаянных попытках предугадать, чья все-таки возьмет верх, чтобы вовремя поддержать будущего победителя. Да может ли это быть терпимо?! Ну конечно же, нет! Ну конечно же, государственная машина должна быть укреплена и отлажена, регионы собраны, ветви власти примирены. Даже если для этого потребуется применить силу. Ведь государство — это орган легитимного насилия. Но по поводу принципиальной необходимости эффективного государственного механизма никто сегодня в России и не спорит.
Спор возникает, когда речь заходит о том, какие цели должно преследовать при этом государство, в каком направлении оно должно осуществлять свое легитимное насилие. Вот в этом — то пункте и начинаются по настоящему серьезные расхождения между спорящими. тут — то и пролегает фундаментальный водораздел между двумя наиболее общими типами идеологий — либеральной и государственнической, первую из которых я бы условно назвал идеологией «открытого дома», а вторую — идеологией «осажденной крепости». Органичным элементом идеологии «открытого дома» является защита приоритета личности перед приоритетами нации, конфессии, государства — вообще отстаивание гражданских свобод, пропаганда терпимости.
В области экономики идеология «открытого дома» тесно увязана с отстаиванием конкурентно рыночных принципов, причем в их транснациональной окраске. Идеология «осажденной крепости» происходит из тех времен, когда человечество еще жило замкнутыми сообществами, не на жизнь, а насмерть ведущими борьбу с окружающим миром за свое существование, борьбу, в которой встреча с чужим несла скорее опасность, нежели какие-либо выгоды. Отличительные признаки этой идеологии тоже общеизвестны: ксенофобия, ставка на корпоративный интерес и силовое давление в решении внутрисоциальных и внешнеполитических проблем, протекционизм в области экономической политики и т.п.
Россия на протяжении практически всей своей истории жила по правилам «осажденной крепости». Ей было предоставлено достаточно времени для того, чтобы доказать преимущества автаркического пути развития. Получилось? Если бы получилось, то для нее давно бы не существовало самого вопроса: каким путем идти — западным или «самобытно – российским»? Такая дилемма стояла бы тогда перед Западом. Можно было бы, конечно, еще немного подождать, пока сочинят очередную национально — государственную идеологию и до того сплотят нашу державу, что все вокруг полопаются от страха и зависти, но как-то уже, знаете, утомило.
Утомило колотить из досок самокат, когда в продаже имеются новенькие велосипеды. Утомило сидеть в крепости, которую давно уже никто и не осаждает, да с тоской наблюдать оттуда, как остальные люди ходят друг к другу в гости.
Так что можно сколько угодно пенять на ультрарадикалов-западников, вешающих лапшу на уши невинно — простодушному народу и всячески ограждающих его от благотворного воздействия патриотической пропаганды, но не надо при этом забывать, что сам народ желает покупать компьютеры и видеомагнитофоны, носить модную, добротную одежду, иметь возможность беспрепятственно ездить за рубеж. В этом-то, а отнюдь не в происках неких «темных сил во властных верхах», и состоит питательная среда для доминирования нашем общественном —
сознании «либерально-западни ческой» идеологии. Ну и скажите теперь — что можете всему этому противопоставить? Автомат Калашникова на плечо да «национальную гордость великороссов» в учебники?
Встанет ли оппозиция при счете «девять»?
Российские путчисты встречают очередную годовщину августа на свободе. А те, кто в Ташкенте яростно протестовал против ГКЧП, заняли место в железной клетке в зале заседаний Верховного суда Узбекистана.
Борис КЛЕНОВ
На скамье подсудимых — секретарь демократической партии «Эрк» («Воля») профессор А. Арипов, председатель партии свободных дехкан профессор А. Махмудов, функционер «Бирлика» Х.Худайбердыев и Б.Шакиров, сидевший еще при коммунистах за антирусские выступления на ташкентском стадионе «Пахтакор» в 1968 году. Все, как и кремлевские путчисты, обвиняются в измене родине и попытке государственного переворота: 62 — я статья УК — от 10 до 15 лет с конфискацией, вплоть до расстрела.
В чем вина? Оппозиционеры хотели создать свой узбекский милли меджлис. Власти, однако, решили, что это — переворот. Первые аресты начались в конце прошлого года. Что же не поделят политические противники?
Ну, власть — это понятно. За годы коммунистического правления в Узбекистане сложилась своя, глубоко, эшелонированная управленческая элита, плотно спрессованная местничеством, личной преданностью и непререкаемым авторитетом первого. Особенно расцвела и вызрела национальная номенклатура при Шарафе Рашидове, руководившем республикой четверть века, его «ученики» и сегодня на ключевых постах. Не исключая президента. И ясно, что просто так, за здорово живешь, без борьбы правящий класс своих привилегий никому не отдаст.
У оппозиции был шанс столкнуть партийно- хозяйственный монолит. Это когда в республике работал Гдлян со своей командой, а высшая власть трепыхалась скользкой рыбиной в дрожащих pyкax Усманходжаева, все — таки угодившего в тюрьму за взятки, и сладкоречивого Рафика Нишанова, выброшенного из кресла «первого» кровавым взрывом в Фергане. Оппозиция в лице национал — радикального «Бирлика» не обладала еще «поставленным ударом», чтобы добить противника, который вскоре оправился и выставил на политический ринг И.Каримова, ставшего быстро и уверенно набирать очки.
Главное, что сделал новый «первый», — выбил у оппозиции национальную карту. Волна национального возрождения поднималась все круче, но оседлала ее, извернувшись, компартия. Назвавшись народно — демократической и сохранив статус правящей, она «воплотила в жизнь» все, к чему призывала оппозиция. Вплоть до независимого Узбекистана.
Политические противники нынешней власти тем не менее заявили о себе и бурными митингами, и своей прессой, и тем, что выставили на президентских выборах лидера «Эрка» поэта Мухаммада Салиха. Несколько видных деятелей «Бирлика» и «Эрка» получили престижные должности в окружении президента, правда, на правах перебежчиков и раскольников, что в политике типично не только для Востока. Но в целом оппозицию в «высший свет» не пустили, оставив на задворках.
Очевидно, что новые политики из числа национал — радикалов не нашли бы общего языка с «проверенными кадрами». Слишком бросается в глаза разница в опыте административного управления, в сановитости и родовитости, что на Востоке играет подчас решающую роль. Среди вождей оппозиции — сплошь гуманитарии и технари, как правило, из провинции, без поддержки се стороны сильных, известных кланов.
В республике не нашлось своих ельциных и лужковых, чтобы изнутри взорвать систему. Потому чужаки во избежание чисток и разборок были безжалостно выставлены за дверь. И номенклатура привычно взяла под уздцы общество, уверенно повела его своим путем, приняв на себя не только груз ответственности, но и лавровый венок свободы и независимости Узбекистана.
Второй год как оппозиция попала под плотный прессинг властей. Набор полный: запрет на митинги, собрания, шествия, пикеты, цензура, конфискация тиражей и закрытие газет, обвинения активистов в уголовщине, единогласные перевыборы не угодных парламентариев, избиения «неустановленными лицами», штрафы, аресты, суды, отказ новым партиям и движениям в официальной регистрации.
В Германию скрылся Мухаммад Салих, эмигрировал в Турцию лидер «Бирлика» Абдурахим Пулатов, которых также поджидают следователи. В Ташкенте не скрывают, что опасаются второго Таджикистана в Узбекистане есть и своя исламская партия Возрождение. Еще более сильны здесь официальные мусульманские круги, самые авторитетные в Средней Азии. И их сплав с национал радикалами был бы непредсказуем по последствиям. Не случайно в разгар смуты в Душанбе сместили муфтия всех туркестанских правоверных, бывшего народного депутата СССР Мухамеда Юсуфа. От греха, видимо, подальше.
Другой момент — отношения с Россией . Абдурахим Пулатов издалека упрямо твердит, что Москва по — прежнему вывозит за бесценок богатства Узбекистана и не оставляет своих имперских амбиций. И.А.Каримов уже «сменил пластинку», называя Россию стратегическим партнером и получая от нее многомиллиардные кредиты. И тут, по мнению властей, нужно исключить всякий риск, чтобы не бросить тень на дружбу с Кремлем.
Вернемся, однако, к судебному процессу в Ташкенте. Наверняка, как и московские, ташкентские «гэкачеписты» останутся живы и здоровы — как это было уже не раз, они по измененной уголовной статье получат символический срок и будут тут же великодушно помилованы. Тем более что очередная амнистия в честь второй годовщины независимого Узбекистана не за горами. Но в политическом смысле оппозиция будет нокаутирована. Сумеет ли она встать на ноги при счете «девять»?
Жить стало веселее?
Нижнему Новгороду грех жаловаться на невнимание со стороны центральной прессы. Правда, публикации в основном посвящены «отцам» города и области, и в первую очередь Б. Немцову. Вот и совсем недавно один популярный еженедельник посвятил Борису Ефимовичу целую полосу. Немало пикантного почерпнул я из этого материала. Немцов, оказывается, внешне неуловимо напоминает популярного певца Филиппа Киркорова, в женщинах не терпит предательства, а всем спортивным играм предпочитает теннис.
Каждый, впрочем, волен писать, что хочет. И все-таки удивляет отстраненность публикаций от проблем и забот региона, вверенного Президентом Б.Немцову и его демократическому окружению. А ведь Нижний — это не просто провинция, а своего рода полигон, где активно апробируется экономическая реформа, практически воплощаются рекомендации видных ученых — рыночников, таких, например , как Григорий Явлинский. А может, потому и пишут больше о личных пристрастиях Немцова, что каких — то революционных перемен за последнее время в Нижнем не произошло и, более того, жизнь многих людей покатилась по наклонной? Лучше всего, пожалуй, было бы спросить об этом у самого Бориса Ефимовича, но мне показалось, что его популярности не убудет, если я поговорю о городской жизни с простыми Нижегородцами.
Ирина Истомина, 31 год, временно не работает: «Таким, как я, при любой власти несладко. Получаю на годовалую дочку семь тысяч декретных в месяц, да отец ребенка четыре тысячи алиментов приносит. Вот и все мои доходы. Но я не унываю. Ведь у меня есть дочь, о рождении которой мечтала столько лет. К тому же родители помогают, да и городские власти поддерживают. Например, всем детям до двух лет, и моей дочке тоже, на молочных кухнях дают бесплатно специальное питание. Ну и, самое главное, надеюсь на Немцова и его реформы. Мы с Борисом Ефимовичем когда — то в одном НИИ работали. Не понаслышке знаю, что начатое он всегда доводит до конца».
Александр Воронков, 30 лет, научный сотрудник академического института: «У нас в Нижнем сейчас почти как по вождю всех народов — жить стало веселее. Да вы сами посмотрите по сторонам. Что ни день, то презентация какой-нибудь новой фирмы или ярмарка. На каждом шагу казино, бары. рестораны, Правда, насчет того, что жить стало легче, я бы не сказал. На мои четырнадцать штук в месяц, что в НИИ платят, особо не повеселишься. Но, с другой стороны, появилась возможность подработать.. Я, скажем, по ночам охраняю платную автостоянку, обслуживаю компьютеры в частной фирме».
Марина Салова, 35 лет, программистка: «Чудеса, да и только. Без особых проволочек получила недавно садовый участок почти в городской черте. И одновременно ссуду на его освоение — миллион рублей. Раньше только «блатные» могли на такое рассчитывать. А возьмите наши магазины. Сколько себя помню, впервые появились в свободной продаже мясо, сыры, колбасы и другие продукты».
Нина Сапожникова, 28 лет, не работает: «Наконец- то появились деньги. Пользуюсь только такси, обедаю в ресторанах. Чем зарабатываю? Ездим к вам в Москву, скупаем на вещевых рынках барахло, а здесь толкаем его подороже, благо покупателей хватает. Но, конечно, народ у нас победнее, чем в Москве. Наших нуворишей по пальцам пересчитать можно, да и те вышли из одной арестантской шинели».
Василий Степанович Демин, 67 лет, пенсионер: «Проблем масса. Пенсия маленькая, городской транспорт на ладан дышит. Вся надежда на садовый участок. Он только и кормит».
Что же касается моих собственных впечатлений, то как уроженец этого города смею утверждать, что хотя бы внешне Нижний за последние годы в худшую сторону не изменился. После Москвы приятно удивляет чистота дворов и улиц. Правда, очень мало теперь кораблей на Волге, напоминавшей раньше автостраду с интенсивным движением. Многие мои родственники и знакомые действительно переживают нелегкие времена. Легче тем, кто работает на крупных предприятиях. Им разрешен прямой бартер с заграницей. Немцову верят, хотя и слабо разбираются, чего он там затеял реформировать. Знают одно: он свой, местный — значит не подведет. Да и пятая графа Бориса Ефимовича, надеются, сработает. Бывшие земляки, уехавшие в Израиль, выступают по местному телевидению, обещая городу золотые горы . Уже появились в продаже израильские сигареты и зубная паста. Но самое главное, считают в городе, Немцов не мешает людям самим зарабатывать. Наверное, поэтому, в отличие от других регионов, в будущее нижегородцы смотрят с осторожным оптимизмом, надеясь, в первую очередь, на собственные силы.
—
—
—
—