Об Алексее Германе, самом «полочном» режиссёре СССР и известном перфекционисте, рассказал член Российской академии кинематографических искусств «Ника» и ведущий киноклуба Ельцин Центра Вячеслав Шмыров. Лекция в Екатеринбурге была прочитана в день, когда мастеру исполнилось бы 85 лет.
Алексей Герман (1938–2013) – классик российского и европейского кино. Будучи по образованию театральным режиссёром, он самостоятельно снял всего пять с половиной картин. Как получилось, что он стал кинорежиссёром «до мозга костей» и даже создателем собственного киноязыка? У кого Герман учился, а с кем в своём творчестве полемизировал? Ответы на эти и другие вопросы лектор чередовал с фрагментами фильмов мастера, а также лент, его вдохновивших.
Фильмы на полке
Алексей Герман впервые выступил в качестве постановщика в фильме «Седьмой спутник», снятом в 1967 году совместно с Григорием Ароновым по повести Бориса Лавренёва. В 1971 году он поставил свой первый самостоятельный фильм «Проверка на дорогах» по сценарию Эдуарда Володарского и на основе произведений своего отца, писателя Юрия Германа. С этого фильма начались его прокатные злоключения: ленту обвинили в антисоветской агитации и в дегероизации партизанского движения. В результате «Проверка на дорогах» пролежала на полке 15 лет и вышла на экран только во время Перестройки.
В профессии Алексей Герман остался благодаря помощи руководителя ленинградского БДТ Георгия Товстоногова, а также Константина Симонова, предложившего экранизировать его повесть «Двадцать дней без войны». Этот фильм вышел на экраны в 1977 году.
В 1979 году Алексей Герман приступил к работе над фильмом «Начальник опергруппы» по одноименной повести своего отца. На экран фильм вышел в 1984 году под названием «Мой друг Иван Лапшин», и обрёл статус культового в среде интеллигенции.
Новое время, дав режиссёру невиданные до того возможности, обернулось для него периодом невероятной требовательности к себе и мучительных «долгостроев» – «Хрусталёв, машину!» (1998), «Трудно быть богом» (2013, вышел посмертно).
По словам Вячеслава Шмырова, сегодня Германа вспоминают мало. Между тем, феномен этого режиссёра стал относительно международным: «Это один из наших кинематографических гениев».
В кино из театра
Фильмы Алексея Германа долгое время не выпускали на международные площадки. Но когда лента «Хрусталёв, машину!» попала в программу Каннского фестиваля, она с треском провалилась – никто не мог понять того киноязыка, на котором разговаривал режиссёр. По мнению Вячеслава Шмырова, в этом сказался главный парадокс творчества Германа: он пришёл в кино из театра, прекрасно понимая, что такое театральная условность, и исходя из этого понимания стал ломать киноязык. «Киноязык – это условность, к которой мы привыкли», – говорил режиссёр.
Например, он любил нарушать одно из главных правил кинематографа: актёру нельзя заглядывать в камеру, поскольку это ломает «четвёртую стену». Такой приём встречается в кино редко, и это очень сильное средство выражения.
У Германа с такого приёма начинается фильм «Мой друг Иван Лапшин». Это сцена с отцом в исполнении Александра Филиппенко и мальчиком, от лица которого ведётся рассказ, и ему разрешено заглядывать в кадр. По мнению Вячеслава Шмырова, тем самым Алексей Герман показывает, что этот мальчик – наш агент в прошлом.
Ещё одна важная черта Германа как режиссёра – документальная чёткость показываемого. Например, для фильма «Мой друг Иван Лапшин», действие в котором разворачивается в 1935 году, он собрал гигантское количество довоенных снимков, передающих атмосферу эпохи. И подобный обширный фотоархив он готовил перед каждой лентой.
«Двадцать дней без войны»: реализм фронтовиков
Стремясь усилить реализм показываемого, Алексей Герман грамотно подбирает актёров и расставляет акценты – знаки времени. В качестве примера Вячеслав Шмыров показал фрагмент фильма «Двадцать дней без войны», где главный герой в исполнении Юрия Никулина рассказывает о своём опыте участия в Великой Отечественной: «Я не фронтовик, я человек, по долгу службы бывающий на войне, это другое».
По словам Вячеслава Шмырова, эта позиция характерна для военных корреспондентов, к каковым относился Константин Симонов, автор сценария и вдохновитель этой картины.
– Сегодня ветеранов изображают в общем геройском пафосе. А тогда внутри этого сообщества существовали очень чёткие счёты: кто был в штабе, кто в заградотряде, а кто на передовой. И эти слова – «я не фронтовик» – это слова Симонова, которые доносятся до нас через десятилетия. Потому что с точки зрения настоящих фронтовиков, корреспонденты и другие люди, наезжающие на фронт, без всякого уменьшения их роли, – не их поля ягоды.
Юрий Никулин, играющий роль военного журналиста Василия Лопатина – это настойчивый выбор Германа и Симонова: оба хотели, чтобы фронтовиков в их фильмах играли фронтовики. Госкино долго не хотело утверждать «гайдаевского» актёра на роль, и тогда Симонов пригрозил уходом из коллегии этой организации, что могло стать большим скандалом.
Два Германа и Симонов
Алексей Герман – сын своего отца, Юрия Павловича Германа, известного советского писателя. Когда в 1967 году отец умер, Алексею было 28 лет, и он ещё не начал свою большую карьеру в кино.
Его связь с отцом была феноменальной. По прозе Германа-старшего были написаны сценарии «Проверки на дорогах» и «Моего друга Ивана Лапшина». Герман-младший не мог начать съёмочный процесс, пока не принёс на площадку вещи Юрия Павловича, в том числе его пишущую машинку.
Возможно, за счёт комбинирования документального и «магического» подходов Герман достигал удивительного эффекта: в кинематографической картинке прошлого проглядывало будущее, но это будущее не осознавалось героями, – рассказывает Вячеслав Шмыров.
Персонажи «Ивана Лапшина» выглядят как жертвы истории, а не провидцы: им неведомо, что вскоре убьют Кирова и начнётся волна репрессий. Алексей Герман стремился передать в фильме общую атмосферу тревоги, характерную для того времени.
Как в биографии режиссёра возник Константин Симонов? Он был близким другом его отца и знал Алёшу с детства. Когда писатель узнал, что «Проверка на дорогах» по прозе Юрия Германа лежит на полке, он решил с позиции своего статуса помочь сыну друга. Сюжет фильма «Двадцать дней без войны» тесно связан с жизнью Константина Симонова в годы войны – писатель стал прототипом главного героя, военного журналиста Василия Лопатина. К моменту описываемых в фильме событий (1942 год) реальный Симонов уже выпустил культовое для фронтовиков стихотворение «Жди меня, и я вернусь…» и женился на Валентине Серовой, знаменитой актрисе театра им. Ленинского комсомола.
В годы войны этот театр был в эвакуации в Фергане, а действие фильма происходит в Ташкенте. Туда направляется Лопатин с редакционным заданием и со своим личным делом – ему важно увидеться с бывшей женой. Играет её Ангелина Степанова, и это очень нечастое появление этой великой мхатовской актрисы в кино.
Степанова – жена Александра Фадеева, – акцентирует внимание на этом моменте киновед. – Когда Союз писателей эвакуировали в Татарию, она возглавляла колонию жён писателей, и ей приписывалось, что именно она отказала Марине Цветаевой в её отчаянном желании стать посудомойкой в писательской столовой.
– Видимо, Герману Степанова была важна как человек этой эпохи, которая прожила весь этот опыт, – рассуждает Вячеслав Шмыров.
На момент съёмок Константин Симонов уже много лет был в разводе с Валентиной Серовой и женат на Ларисе Жадовой. Прототип Жадовой, костюмера эвакуированного театра, в «Двадцати днях» играет Людмила Гурченко. Герман хотел снимать в этой роли Аллу Демидову, но натолкнулся на сопротивление Симонова: оказалось, на пробах Демидова сделала причёску под Валентину Серову, что и стало причиной для раздражения сценариста.
Александр Столпер как вдохновитель и антагонист
В картине «Двадцать дней без войны» есть эпизод о том, как снималось военное кино. Основной киностудией в годы Великой Отечественной была ВЦОК – Всесоюзная центральная объединённая киностудия в Алма-Ате, соединившая в себе эвакуированные кадры Ленфильма и Мосфильма. А в Ташкенте в это время находилась в эвакуации киностудия им. Горького.
В сцене фигурирует режиссёр, прототипом которого стал Александр Столпер. Герман показал его персонажа с одной стороны уважительно, а с другой – уничижительно, так как был на стороне настоящих фронтовиков. Режиссёр сидит в глубокой эвакуации и снимает фильмы, так называемые «Боевые киносборники». Это короткие сюжеты агитационного характера, которые затем собирались в полный метр.
Какие были сюжеты у этих короткометражек? Например, Борис Бабочкин, сыгравший Чапаева в одноимённой ленте, не тонул, выходил на берег и призывал к борьбе до победы. Или сюжет «Случай на телеграфе», в котором Наполеон в потрёпанной треуголке отправляет Гитлеру сообщение из блокадного Ленинграда: «Нападал на Россию. Не советую». Вместе с тем, говорит Вячеслав Шмыров, Александр Столпер – очень важный режиссёр в жизни и Константина Симонова, и самого Алексея Германа.
В числе важнейших источников вдохновения режиссёра он называл ленту Столпера «Живые и мёртвые», снятую по сценарию Константина Симонова в 1964 году и повествующую о трагических днях начала войны. Как это стало возможным – три миллиона пленных, отступление и паника в Москве?
Ещё одной важной кинематографической предпосылкой Германа стала картина Владимира Венгерова «Рабочий посёлок», где впервые раскрылась «новая» Людмила Гурченко: это было смелое решение режиссёра дать красотке из «Карнавальной ночи» роль жены ослепшего фронтовика. Именно в этом фильме Герман и заметил будущую звезду «Двадцати дней без войны».
Герман и его актёры: «Мой друг Иван Лапшин»
Фильм «Двадцать дней без войны» был выдвинут на Государственную премию СССР, но награды не получил. И хуже того, провалился в прокате: его посмотрело два с половиной миллиона зрителей, что совсем немного для страны, где порог окупаемости был 10-20 миллионов зрителей, а «Афоня» или «Служебный роман» собирали по 75 миллионов.
Константин Симонов, который уже был смертельно болен, принял удар на себя. Позвонил в Госкино Филиппу Ермашу со словами: «Я очень подвёл Германа своим произведением, дайте ему хороший сценарий».
И тогда Герман-младший вернулся к фильму по произведению своего отца — «Мой друг Иван Лапшин». Фабула фильма – это история начальника уголовного розыска города Унчанска Ивана Лапшина, короткий кусочек его жизни и жизни его друзей, товарищей и знакомых. События, происходящие в 1935 году, подаются от имени человека (в ту пору 9-летнего мальчика), который рассказывает о них много лет спустя.
Одна из сюжетных линий – в местном театре разыгрывается пьеса «Аристократы» Николая Погодина о перевоспитании криминальных элементов в передовиков производства в советских лагерях. Артисты идут общаться с Лапшиным, чтобы «по Станиславскому» войти в образ своих персонажей. По словам Вячеслава Шмырова, Герман с одной стороны стремился к суровому реализму, а с другой – через разные отступления и режиссёрские приспособления давал понять, что мы смотрим на героев из другого времени.
Чтобы раскрыть свой замысел, он часто обращался к не очень известным артистам. А если брал известных, находил для них специальные роли. Например, великой Нине Руслановой была поставлена непростая задача – сыграть бездарную актрису Наташу Адашову. А тяготившийся своим «водевильным» амплуа Андрей Миронов раскрылся в драматической роли писателя Ханина, едва не погибшего от рук бандитов. На роль Ивана Лапшина сначала утвердили неизвестного актёра из Омского драмтеатра Юрия Кузнецова, а затем Андрея Болтнева из Новосибирска.
«Лапшин как олень – он крупный, и может копытами затоптать любого, но если сам получит удар в переносицу, моментально рухнет, – говорил Алексей Герман. – С одной стороны, он при исполнении, а с другой – нежен душою, и когда наступит 1937 год, первым в эти жернова попадёт именно он».
Вячеслав Шмыров также рассказал о том, как привозил в Ельцин Центр Нину Усатову, которая сыграла в фильме Германа жену бандита Соловьёва. Всё, что осталось от её роли – это сцена, где она бежит на угольную кучу, и что-то кричит. При этом, по признанию Усатовой, она очень долго работала над образом, сама пришивая специальные клипсы к платью.
– Понимаете, какая степень качества была в этом кино, если даже такие усилия уходили на второй-третий план? – задаётся вопросом киновед.
Перфекционист в искусстве
С распадом Советского Союза Алексей Герман переживал тяжёлые времена, – считает Вячеслав Шмыров. Фильмы «Проверка на дорогах» и «Мой друг Иван Лапшин» положили на полку, но в Перестройку показали массовому зрителю и даже выдвинули на премии и фестивали. А затем дух времени радикально изменился.
Замысел фильма «Трудно быть богом» появился у Алексея Германа ещё в 1967–1968 годах, но ввод советских танков в Прагу не позволил его реализовать, так как власти стали пересматривать все производственные планы киностудий. В это время у Алексея Германа, как и у большинства советских художников, появились правила приспособления к действительности, – рассказывает киновед. – И когда эта действительность начала распадаться, стало сложно войти в новое время с другим ощущением свободы. Надо было снова себя перевоспитать, и Герман соблазнился тем, что вернётся к сценарию времён «оттепели». В этом, считает киновед, заключается огромная драма: он десять лет снимал фильм, но в прокат фильм вышел уже после смерти режиссёра – этим занимались его вдова Светлана Кармалита и сын Алексей Герман-младший.
На производство фильма были затрачены колоссальные средства и усилия. Герман болел и замедлял выход картины, но по существу фильм был готов. Видимо, у Германа не было уверенности, что он это десятилетие затратил на плодотворную творческую задачу, – считает Вячеслав Шмыров.
– Я этот фильм смотрел несколько раз. Это абсолютно фантазийная история, не имеющая отношения к советской действительности. И вдруг на первых минутах герои идут в город и насвистывают мелодию песни «Девочка Надя, чего тебе надо?». Эта песня проходит сквозной нитью через творчество Германа – её поют в «Двадцать дней без войны» и потом в «Проверке на дорогах». Как это может быть здесь?
Скорее всего, это знак неуверенности Германа в том, что он делает, и попытка войти в материал через испытанные «магические» ходы, – считает кинокритик. – Он конечно насытил мир фильма грязью, и это тот суровый реализм, через который мы проходили в «Двадцати днях без войны» и в «Моем друге Иване Лапшине», но здесь это никак не помогло.
В заключение лекции Вячеслав Шмыров рассказал несколько личных историй о знакомстве с великим режиссёром.
– Мы были с ним знакомы с 1985 года. Для моего поколения киноведов «Мой друг Иван Лапшин» имел колоссальное значение. Его выпустили на экраны и очень точечно показывали. Я впервые его увидел в кинотеатре «Пламя» в высотке на Садово-Кудринской, но в основном его показывали на окраинах Москвы. Это был такой хитрый способ советской власти выпускать фильмы, которые ей выпускать не хотелось.
Вячеслав Шмыров рассказал, что договорился с Германом об интервью в журнале «Литературное обозрение», но режиссёр был уверен, что интервью не напечатают. Киновед пошёл на трюк: он заявил в редакции, что это будет беседа с сыном знаменитого советского писателя. В итоге Герман смог рассказать и про «Ивана Лапшина», и про другие свои работы.
А незадолго до кончины Алексея Германа Вячеслав Шмыров сделал в Библиотеке киноискусства им. Сергея Эйзенштейна ретроспективу его фильмов, куда приехал из Санкт-Петербурга и сам мастер.
На фото: кинорежиссер Алексей Герман, 1988 год. Андрей Соловьев / ТАСС
ИСТОЧНИК: Ельцин Центр https://yeltsin.ru/news/vyacheslav-shmyrov-o-surovom-realizme-alekseya-germana/