Следующее за этим заголовком «России» №50 (160) за 8-14 декабря 1993 года небольшое предисловие, поясняет суть данного вопроса. Между тем, тематический диапазон публикаций этого номера значительно шире. Даже завершающие его два интервью «на незаданную тему» соединяют поиск причин минувших кровавых событий с попыткой ответа на другой вопрос, как нам получить работоспособный парламент.
Сколько жизни отпущено новому законодательному органу страны, который мы изберем в нынешнее воскресенье этого не знает никто. Согласно Конституции, если мы ее примем, — два года. Но, как говорится, Конституция предполагает, а … жизнь располагает. Парламент может быть распущен Б. Ельциным, он может оказаться — жертвой компромисса, когда уйти придется и досрочно уйти — и депутатам, и Президенту. Да мало ли что еще может случиться в нашей стране сюрпризов…
Усы Шахрая или кудри Явлинского?
ДМИТРИЙ ОЛЬШАНСКИЙ
«Все на выборы!» Вот и умер еще один лозунг нашего тоталитарного прошлого. Кто придет — тот и придет. Хватит 25 процентов. Прикинем шансы предвыборных объединений.
На первом месте долгое время был «Выбор России». Но его лидера — Е. Гайдара проект новой Конституции лишил главного: возможного кресла премьер — министра.
Согласно проекту новой Конституции, Дума не сможет в ближайшее время вносить кардинальные изменения в состав «правительства реформ». План Гайдара — получить большинство в Госдуме, чтобы, опираясь на него, стать премьером, — придется отложить. Потому и снизилась активность «выбора», что игра утратила личный смысл для лидера.
Блок Явлинского, Болдырева и Лукина — «ЯБЛоко» оказалось с «червоточиной»: Болдырев вышел из списка вообще, Лукин страхует себя, выставившись в Одинцовском округе Подмосковья … И здесь сказалось Изменение настроения лидера. На Явлинского подействовали колебания Ельцина: будут ли досрочные выборы Президента в июне? Для него игра имела смысл как репетиция летних президентских выборов.
Активно набирала «очки» Партия российского единства и согласия во главе с С. Шахраем и А. Шохиным. За этой партией симпатии Черномырдина и солидных структур. — топливно-энергетического, военно- промышленного и других комплексов. Здесь нет вибрации личного фактора: Шах рай хочет стать главой Думы, и никто всерьез не оспаривает эти его амбиции.
Так выглядят ведущие силы демократического альянса. На другом полюсе — коммунисты, испытывающие внутренний раскол, а также патриоты. Между двумя главными силами — «новый» «Гражданский союз» Во главе со старым А. Вольским, а также мало кому известные «новые имена», отдающие привкусом старой комсомольской «смены». Все остальное можно отбросить за несерьезностью, начиная от Жириновского и кончая «Кедром» и женским движением.
Кто же победит? Выиграет тот, кто угадает настроения, которые сложатся в массах на 12 декабря. Предвидеть их заранее практически невозможно — настолько изменчива наша реальность. Велика вероятность просто случайных результатов. Можно смело прогнозировать лишь некоторые вещи. Прежде всего очень трудно будет «бывшим» нардепам. Бывшие, значит, несостоявшиеся. Плохо придется кандидатам, излишне идеологизированным, склонным к риторике. Скорее всего не сработают и популярные имена из неполитических сфер — население уже понимает, что в руководстве нужны не известные по театру и кино лица, а профессионалы. Вряд ли удастся и подкупить людей. Подношение возьмут. Но вот проголосуют по-своему.
Нелегко будет 12 декабря и слишком известным политикам. Для них нынешние выборы — отчет по практически исчерпанному «кредиту доверия». Значит, наибольшие шансы у тех, кого население воспринимает как разумных, компетентных профессионалов. В принципе ясен приблизительный портрет будущих «героев нашего времени». Им около сорока. «Экстерьер» солидный, но скромный. Энергичны, но спокойны и собраны. Не слишком улыбчивы — скорее строги. Свободны от излишней идеологической риторики. Скуповаты на обещания, но уж если обещают значит, наверняка. Их политический опыт — в точном знании технологии работы власти, настрой — патриотический, а убеждения — демократические. Самое главное: они — реалисты. Хорошо знают не только теорию, но и практику. Понимают свой народ и глубоко сочувствуют ему.
В конечном счете 12 декабря победит тот, кто сможет точнее других выстроить свой образ, близкий к прогнозируемому.
«Я гляжу на экран как на рвотное»
Александр ЕВЛАХОВ
Все — таки хорошо, если твой телевизор принимает передачи шестого (Сагалаевско — Тернеровского) канала. Никаких кандидатов в депутаты. Вместо Гайдара старый фильм. Вместо Травкина — «Золотая фильмотека». Вместо Зюганова — Мадонна.
Не надо никаких аналитиков, чтобы ответить на вопрос, чью популярность повысили предвыборные телепередачи. Конечно же, всех остальных. Потому что те смотреть просто невозможно. По «Останкино» — говорящая голова, по «России» — две, по Санкт- Петербургскому каналу — рекорд занудства — шесть голов на протяжении четырех часов теледебатов.
Впрочем, какие там дебаты? Нас в большинстве телепрограмм кандидаты или пугали, или кормили очередными обещаниями. Пугали — катастрофическим в сравнении с 1991 годом падением производства. Обещали — постепенные реформы без шока. Однако меня как обывателя абсолютно не волнует высокий объем производства двухлетней давности. Что в нем толку, если ему сопутствовали пустые полки в магазинах. И в продуктивности реформ без шока я тоже убедился — на примере Украины: слава Богу, что не на своем собственном.
Но и смотреть одного и того же министра финансов, с аргументами которого я согласен, по всем программам мне тоже нет интереса.
Говорят, что у нас просто нет опыта освещения избирательных кампаний. Вот, мол, в Америке предвыборные шоу смотрит вся страна. Но только ли в опыте дело? Может, просто их политиков имеет смысл показывать, а наших — нет. Потому что если, к примеру, Бурбулис, рассказав бородатый анекдот про то, что думают курица и догоняющий ее петух, окончательно запутался в аналогиях этих персонажей с реформаторами и консерваторами, то этому уже не сможет помочь никто. Ни Ганапольский (внесен Минюстом РФ в реестр физлиц-иностранных агентов) с его шоу, ни американские специалисты, преуспевшие в этом жанре, ни кто либо другой.
Пожалуй, единственная объективная передача о выборах на минувшей неделе — Е. Киселев (внесен Минюстом РФ в реестр физлиц-иностранных агентов) с его «Итогами». И, к счастью, в силу законопослушности ведущего без очередных результатов опросов общественного мнения. А то бы, как в предыдущей, нам опять сообщили о том, какие неблестящие перспективы у Аграрной партии. На основе, видимо, не очень репрезентативного опроса, не включавшего сельских жителей. А что? По крайней мере весело.
Не будь этого — оставалось бы, как в старые времена, вспомнить «Балладу о прибавочной стоимости» Александра Галича, герой которой, узнав из телепередачи об утрате заморского завещания усопшей тети вследствие революции, говорит: «Я гляжу на экран, как на рвотное … »
Александру Николаевичу Яковлеву исполнилось 70 лет
Свой юбилей он встретил, баллотируясь в Федеральное собрание от РДДР. Если движение преодолеет пятипроцентный рубеж, то он станет одним из немногих депутатов, представляющих старшее поколение, и едва ли не единственным участником второй мировой войны. Впрочем, даже если этого не произойдет, он уже сказал свое слово в истории. Утверждать, что именно ему удалось изменить ее ход, было бы, разумеется, преувеличением. Однако то, без чего никакой выход из социализма был бы невозможен — свобода слова и печати, — появилось благодаря усилиям Александра Яковлева.
Именно поэтому не было в горбачевском окружении человека, которого бы так яростно травила ортодоксальная часть номенклатуры. Сегодня Яковлев не занимает ключевых постов, но тем не менее остается одной из влиятельных фигур нашей политической жизни.
Александр ЕВЛАХОВ
Кто тут несогласные? Слазь! …
В троллейбус вошел молодой человек и оповестил: «Предъявите ваши билеты!» Те, кто был поближе к нему, засуетились, доставая кто проездной, кто талончик. Все шло своим чередом, и он обязательно наткнулся бы на «зайца», как вдруг кто — то из пассажиров сказал: «Вы сами — то предъявите, пожалуйста, ваш наряд на маршрут …» И шустрый контролер ретировался и выскочил из троллейбуса на ближайшей остановке …
По странному совпадению именно в тот день пассажиры другого «предвыборного» троллейбуса вдруг узнали о том, что председатель правительственной комиссии по проведению всенародного голосования по проекту Конституции, а заодно и кандидат в депутаты Владимир Шумейко направил в Центризбирком эффектное обращение, в котором продемонстрировал лучшие качества политического бойца застойных времен. По его логике выходило, что письменное заявление кандидата о желании баллотироваться в одну из палат Федерального собрания является подтверждением принятия им проекта Конституции. По той же логике непокорные и несогласные с проектом должны быть наказаны и сняты с маршрута. Интереснее всего то, что проект Конституции РФ был опубликован уже после того, как блоки и партии включились в предвыборную кампанию.
Третейский информационный суд отреагировал однозначно: обращение В.Шумейко в Центризбирком не основывается на законодательство о предвыборной агитации. От сомнительных идей «товарища по партии» отмежевался «Выбор России». Все без исключения 13 избирательных объединений приняли обращение к Президенту, опротестовав позицию В. Шумейко. По сути, мы становимся свидетелями рождения своего рода корпоративной солидарности политиков — конкурентов — явления, нового для нашей политической действительности.
Пресс — секретарь Президента сделал заявление, из которого явствовало, что Б. Ельцин не поддержал пыл В. Шумейко. Точку поставил Центризбирком, своим постановлением подтвердив: обращение В. Шумейко «О снятии с регистрации общефедеральных списков кандидатов, выдвинутых избирательными объединениями «Коммунистическая партия Российской Федерации», «Демократическая партия России», оставить без удовлетворения.
Неужели политические времена и нравы все — таки меняются? По своей ли инициативе сделал В. Шумейко столь недальновидное заявление или кто — то из его утонченно — коварных конкурентов умело подбросил идею? В сущности, это не важно. Важно, что уже обозначилась хрупкая грань, отделяющая политического бойца от политического камикадзе. Интересно, увидят ли эту грань избиратели?
Татьяна СУХОМЛИНОВА
Россия хочет в зону. На сей раз — в рублевую
«Шестерка» стран СНГ подписала соглашение о создании «Новой» рублевой зоны . Теперь и шестеркам, и тузам в «шестерке» абсолютно ясно, что «новый» рубль состоится не вдруг: ведь в экономическом союзе шесть лиц с «необщим выраженьем», а не одно. О новых приключениях рубля мы беседуем с членом правления Токобанка кандидатом экономических наук Борисом СЕРГЕЕВЫМ
—Борис Иванович, некоторые члены экономического союза хотели, чтобы н новая рублевая зона была создана уже к концу нынешнего года. И вот опять не получилось…
— То, что тогда затея со стремительным созданием рублевой зоны провалилась, вызывает чувство глубокого удовлетворения. Все это слишком смахивало на парад суверенитетов — только с противоположным знаком. Здесь надо отдать должное В.Черномырдину, быстро сориентировавшемуся в непростой ситуации. Страны, рьяно боровшиеся за свою финансовую независимость, вдруг решили мирно вверить ее «руке Москвы».
Россия, несущая свои «донорские» обязанности, по официальным данным, потерпела за год убытки в торговле на 17 млрд. долларов. Эти деньги съело субсидирование экономик наших ближайших партнеров. Без наших субсидий их экономики существовать не могут. В частности, в этом призналась Украина, заявив, что ее экономика «неконкурентоспособна». Нужно ли нам подобное партнерство?
Значит, интеграционные механизмы разлаживает сама жизнь?
Объединять можно только однородные системы. Сейчас производители оказались в разных государствах и, следовательно, экономических системах. Стоит ли нам теперь закупать что — то в Украине или в Казахстане, если поставки из дальнего зарубежья обходятся дешевле при более высоком качестве? Почему мы должны поддерживать их убыточные предприятия, если не собираемся этого делать со своими?
Сейчас в странах СНГ оформилось два экономических подхода. По первому (у нас его проводниками являются отраслевые министерства, ЦБР, партия Вольского) надо всячески поддерживать промышленность с помощью финансовых вливаний, дешевых кредитов, финансовых льгот и так далее. Второе направление подразумевает финансовое оздоровление, борьбу с инфляцией. Его проводят Минфин и правительство России. Сколько ни лей чистой воды в болото, все равно будет тухлым. Таким болотом была и остается наша экономика. Так вот, каждая республика к этому вопросу подходит по- разному. Совмещение разных подходов невозможно.
Соседи наши решили прицепиться на буксир к российскому тягачу, но при этом хотят за каждым оставить право по собственному усмотрению пользоваться рулем и тормозом. Такой караван вряд ли далеко уйдет. Рано или поздно и он, и тягач окажутся в кювете.
Центральный банк России при обмене денег пытался защитить финансовые интересы республики. Что здесь не сработало?
— Форма обмена была дикой. Сделано все было не по-людски, да и непоследовательно. Главное, не был создан нормальный платежный механизм между республиками. Расширились возможности для жульничества. Если раньше «жучки» предлагали за мзду централизованные ресурсы ЦБР, то с изъятием старых денег посыпались предложения обмена старых купюр. Такое впечатление, что Москва и ближние к ней подступы заставлены трейлерами с пачками купюр старого образца.
Россию опять наводняют деньгами, да в таком количестве, что даже Минфин разводит руками. Странно, правда, почему только разводит. Сейчас все республики должны России. В большинстве случаев ими использованы лимиты предоставленных кредитов, и они требуют все новых. Поэтому и платежи проходят с трудом. Пусть будет так: коли хочешь что- о купить в России- поставь сюда товары, заработай деньги и оплати российские поставки.
-Однако ближнее зарубежье живет отнюдь не сладкой жизнью. Украинская экономика в глубоком кризисе. Беларусь вводит карточки на все основные виды продовольственных товаров …
-Хуже всех, по традиции, живем мы в России. Я это говорю не по статистике, а по жизни. Так и осталась с нами проза застойного прошлого: «радовать» российскую провинцию трухлявым товаром и столетними консервами из наших национальных окраин. Теперь решили все, хватит! Мы и сами себя прокормим. Но торговать с соседями как — то надо.
Изобретать нашим партнерам ничего не приходится, по международному опыту известно, что, если нет достойного товара, надо привлекать капитал. Национализировал, скажем, Казахстан Байконур, так чтобы не хирел космодром, можно продать его России за долги и платежи или сдать в аренду. Аналогий напрашивается множество. Тут и украинский «Южмаш», выпускающий ракеты «Энергия», и другие предприятия бывшего общесоюзного значения, которые возводила страна. Но не хотят идти цивилизованным путем, продолжают кормиться за счет России. В свое время мы нефтью расплачивались за неконкурентоспособные на мировом рынке товары из соцстран. В результате не только нефть разбазарили, но еще бывшему соцлагерю оказались должны. Там нас за нашу экономическую придурковатость за людей второго сорта считали.
— Так и будем считаться кто кого кормит, как это было при CЭB e?
-СЭВ был политической организацией, основным принципом которой было держать и не пущать на Запад. Вот за это мы и платили. Сейчас такого нет — никого держать Россия не собирается. Следовательно, рублевая зона или платежный союз должны строиться на экономическом интересе. Они должны быть выгодны всем его участникам. И не только с точки зрения подключения партнеров к российскому топливу либо финансовым ресурсам, но и к российской экономической политике. Но для этого сама политика должна быть результативна и предсказуема.
В актив мы можем записать лишь то, что пока не сошли с курса рыночных реформ. Предсказуемости же нет никакой. Неразбериха способна отбить любое желание иметь с нами дело, в том числе и у западных партнеров, от которых зависим уже мы, и весьма серьезно. Чего стоит история с законодательными актами, регулирующими деятельность инобанков. В августе этого года Президент накладывает аргументированное вето на решение парламента ограничить деятельность иностранных банков в России. Чуть позже принимается законодательный акт о защите иностранных инвестиций. Но уже в ноябре следует Указ, ограничивающий деятельность иностранных банков в России А ведь те уже произвели крупные вложения в обустройство своих зданий, ибо без юридического адреса Центральный банк России не принимает документы к регистрации. Александр Шохин, который в это время вел переговоры с теми же банками об отсрочке выплаты долгов России, об Указе … ничего не знал.
Создается впечатление, что после падения парламента его призрак переселился в правительство, где действуют уже не министры, а представители различных партий и блоков. Так и хочется сказать: одумайтесь выборы — выборами, а дело – делом.
Беседу вела Татьяна ПИСКАРЕВА
Два интервью на незаданную тему
Превратности политической жизни развели этих двух питерцев в разные стороны. Что это может произойти — ни Михаил Молоствов, ни Виктор Югин еще года три назад в такое бы не поверили. И тот, и другой конфронтировали с властью. Молоствов за свои политические взгляды не один год отсидел. Югина, правда, никто не арестовывал, но с властью он никогда не ходил в обнимку. Ни будучи редактором районки, воевавшей с горкомовским начальством и с прокурором, ни когда возглавил молодежную газету «Смена». В конце восьмидесятых она стала трибуной питерской оппозиции, одной из первых предоставив слово тогда еще опальному Ельцину. И было вполне логичным, что в 1990 году Михаил Михайлович и Виктор Алексеевич были выдвинуты «Демократической Россией» в народные депутаты РФ.
Став ими, первый стал работать в Комитете по правам человека, второй возглавил , как тогда говорили, самый антикоммунистический Комитет ВС — по средствам массовой информации. Оба, если проанализировать результаты поименных голосований, на съездах народных депутатов занимали одинаковую позицию по всем вопросам реформы. Оба были доверенными лицами Б.Ельцина в период президентской избирательной кампании, оба защищали Белый Дом в августе 1991-го. После президентского Указа № 1400 Молоствов занялся своими делами, а вскоре был выдвинут кандидатом в члены Госдумы, Югин вновь оказался в числе защитников парламента и находился в Белом Доме до последнего часа. Когда спустя некоторое время он позвонил нам, то представился: «Это красно- коричневый Югин».
Виктор ЮГИН: народ не нужен никакой власти
— Виктор, мы беседуем с тобой полтора месяца спустя после трагических событий, свидетелем и участником которых ты был. Я уверен, что за это время ты не раз мысленно возвращался не только к тем дням, но и к тому, что им предшествовало. У тебя нет ощущения, что ты защищал совсем не тот Верховный Совет, что в августе 1991 года?
— Ты, видимо, хочешь спросить, почему я там оказался н что я, собственно, защищал . Так вот я, как и еще, может быть, 30 или 40 депутатов, защищал не Верховный Совет, не Хасбулатова или Руцкого. Я защищал самого себя от унижения; мог ли я поступить иначе, когда меня, тоже избранного народом, унижает другое всенародно избранное лицо?
— Если объективно оценивать все, что происходило в Верховном Совете, то нельзя уйти от вопроса: почему депутаты позволили сделать из законодательного органа центр непримиримо оппозиции, каким образом самыми желанными гостями в здании ВС стали вчерашние члены ГКЧП, как могло произойти, что еще год назад балкон Белого дома стал трибуной ФНС?
-Если стоять на твердых позициях демократии, то нужно принять во внимание наличие в Верховном Совете фракций еще в те времена, когда Председателем ВС был Ельцин. Среди них была и фракция коммунистов. А если так, то почему, скажем, сторонникам Демроссии в Верховный Совет ходить можно, а сторонникам коммунистов — нельзя. Другое дело — надо ли для их митингов открывать балкон и стоит ли с ними встречаться Председателю Верховного Совета. Но в любом случае мы не вправе забывать о принципах, с которыми каждый из нас шел на выборы 1990 года. Это прежде всего принцип политического плюрализма, принцип равных возможностей всех политических сил бороться за влияние в обществе
— Насколько я знаю, об этом ты говорил с Б. Ельциным еще год назад?
— Если быть точным, сразу после первых останкинских событий. Тогда я еще был председателем Санкт — Петербургской телерадиокомпании и встречался с Президентом, чтобы открыто сказать: мы будем давать возможность высказываться оппозиции и не допустим того противостояния, что было в Москвe
— И какие у тебя были впечатления от той встречи?
— В целом позитивные. Президент очень внимательно слушал меня, но не согласился с доводом о необходимости постоянной работы с оппозицией. Он считал, или его убедили, что в сущности никакой оппозиции в стране нет. Наверное, здесь и лежат истоки того, что произошло в сентябре и октябре нынешнего года. Президент слишком быстро забыл, как он сам был в оппозиции и каких принципов тогда придерживался.
-То, что Президент растерял многих своих вчерашних сторонников, — это факт.
— Да, но беда не только этом. Следствием проводимого курса стало наличие в стране не трех, а четырех властей — законодательной, исполнительной, судебной и президентской. Президентская власть все более становилась стоящей над всеми .
— Как ты полагаешь, события приобрели драматический вектор вследствие спонтанного развития или в результате спланированной акции определенных политических сил?
— Мои ощущения субъективны. Однако я уверен: никакой подготовки к путчу и захвату власти со стороны Верховного Совета не было. Впрочем, я не думаю, что строго продуманный план был и у другой стороны. По крайней мере до 21 сентября.
Правда, то, что последовало после, вполне может быть расценено как планомерное глумление над людьми. Первый день — отключили свет. Второй — отопление, третий — воду, четвертый — канализацию. Потом вырубили телефоны, не пропустили автотранспорт с продуктами и с машину Красного Креста. И, наконец, окружили здание колючей проволокой. Если бы у президентской стороны был план под конкретную цель — распустить парламент, то осуществлять ее можно было бы иначе. К примеру, еще 19-го — в воскресенье, когда в здании нет ни депутатов, ни аппарата, — сменить его охрану, опечатать здание, а после этого Президенту выступить по телевидению с тем же обращением, что и было сделано 21 сентября. Вот и все. Ни выстрелов, ни крови.
— И что бы ты делал в этом случае?
— А ничего. Убедился бы в том, что здание опечатано и вернулся бы к себе, в Питер. Если бы Указу Президента сопутствовали указания руководителям транспорта о том , что депутатские удостоверения не действуют, многие и вовсе бы в Москву не приехали.
— А потом собрались где-нибудь в Воронеже?
-Это было бы просто смешно. Этакое Вороново — 2. Какие бы решения там ни приняли, они бы уже не были обязательны для исполнительной власти: счета закрыты, денег нет.
— Ты говоришь о том, что должна была бы делать президентская сторона, которая избрала не лучший путь. Но можно ли считать оптимальным то, что предпринял Верховный Совет? Надо ли было так спешить Конституционному суду со своим вердиктом, развязавшим руки депутатскому корпусу и ставшим катализатором возведения на трон Руцкого, назначения Ачалова и Макашова, чьи имена никак не вяжутся ни с Конституцией, ни с демократией?
— Демократия проиграла потому, что ее защищали красные знамена — в этом у меня нет никаких сомнений. Точно так же, как и в том, что не было никакой необходимости спешить с назначением Руцкого и Ачалова.
-И тем не менее депутаты проголосовали именно за это решение.
— Это было сделано на эмоциональной волне.
— На этой воле было сделано слишком многое — создание вооруженных отрядов, штурм мэрии и Останкино.
Можно, конечно, сказать и так. Но штурм мэрии — это адекватная реакция на расстрел мирной демонстрации. Ведь первые выстрелы, когда 50-тысячная толпа пришла на выручку Белому Дому, произвели со сторон мэрии. Все заснято на пленку. И стрельба, и раненые. Кстати, тот огнемет, что впоследствии был использован при штурме Останкино, захватили в здании мэрии.
-В свое время, на Съезде народных депутатов народных депутатов, когда Астафьев заявил о готовности защищать Конституцию с оружием в руках, Хасбулатов его резко оборвал, сказав, что у нас только одно оружие — Закон. И это была самая сильная позиция. Однако 3 октября приказ взять Останкино прозвучал именно от Верховного Совета.
— Да, он прозвучал на митинге. Представь себе другой вариант — людей, в которых только что стреляли, начали бы успокаивать, уговаривать мирно разойтись. В этом случае, стоящие на балконе Белого Дома в глазах собравшихся неизбежно стали бы предателями.
После октябрьских событий неоднократно говорилось о том, что Руцкой не знал подлинной обстановки в городе. О том, что его дезинформировали, заявлял, в частности, его бывший помощник Андрей Федоров.
-У тебя нет ощущения, что одним из источников дезинформации был Баранников?
Такого ощущения у меня нет, хотя сам я почти не общался ни с Руцким, ни с Баранниковым. По-моему, он, наоборот, пытался играть стабилизирующую роль, призывал не поддаваться на провокации. Хотя дезинформация действительно гуляла — о солидарности провинции, о поддержке воинских подразделений. Вообще, если вернуться к теме сценария действий президентской команды, возникает вопрос: где сочинялся этот сценарий? В нем был заложен механизм унижения, чуждый психологии российского человека.
-Извини, Виктор, но это просто из области фантазии. Примеров российской альтернативы- или унижаешь ты, или унизят тебя — в нашей истории более чем достаточно. Я не могу принять многие методы президентской стороны. Однако сознаю и другое: если бы победила противоположная сторона, то вал репрессии был бы вообще не остановим.
— Я так не считаю. Может быть, и были бы репрессии, но по отношению к коррупционерам в высших эшелонах власти. Я уверен, что разумная часть парламента не позволила бы действовать вне рамок закона. Но если бы победило макашовско-анпиловское крыло — это было бы хуже, чем колючая «спираль Бруно» вокруг Белого Дома. В этом случае я пошел бы на баррикады против этих победителей.
— Если оставшиеся в здании ВС, как ты сам это признаешь, не могли противостоять эмоциональной волне назначений Руцкого и силовых министров, то тем более они не смогли бы воспрепятствовать воле баркашовых, ачаловых и анпиловых. Депутат Югин или кто-либо другой здесь уже ничего не решал бы. Так что исходом победы Хасбулатова и Руцкого неизбежно стали бы еще одни баррикады н еще большая кровь. Кстати, можешь сказать о числе жертв среди защитников?
— Я думаю, что наиболее близок к истине Аушев, говоривший о примерно пяти сотнях убитых. Разумеется, не могу этого утверждать, поскольку лично подсчетами не занимался, хотя видел многих убитых.
-Что ты при этом чувствовал?
-Знаешь, я поймал себя на том, что у меня нет прежней остроты восприятия трагичности смерти. Когда я впервые увидел большое число убитых в Осетии, это меня потрясло, я не мог спать, мучился кошмарами.
— Может быть, это касается не только тебя, но и всего общества? Мы стали привыкать к смертям, к убийствам, а то что миллионы телезрителей смотрели по Си-эн-эн репортажи о штурме Белого Дома, скорее любопытствуя, чем переживая, примерно так же, как американцы следили за «бурей в пустыне», — говорит о цинизме как своего рода общечеловеческой ценности … А как ты полагаешь, будет ли новое Федеральное собрание проводить какое — то дополнительное расследование октябрьских событий?
— Я не думаю, что это будет. Скорее всего подлинные обстоятельства случившегося станут известны через много лет, как это было с расстрелом в Новочеркасске.
— А сам ты не собираешься выдвигаться в депутаты?
-Нет, больше я баллотироваться не собираюсь. За три года я насмотрелся на власть вблизи и понял, что, строго говоря, народ не нужен никакой власти. Ни законодательной, ни исполнительной: эти структуры живут для себя и по своим законам
Беседу вел Александр ЕВЛАХОВ
Михаил МОЛОСТВОВ: Демократы добровольно сдали парламент коммунистам
— Когда и почему произошел роковой поворот в Верховном Совете от разума к оголтелому черносотничеству и реакции? Мне кажется, поняв это, мы ответим на вопрос, можно ли было предотвратить случившееся в Москве 3 4 октября.
-Некое единство демократов и либеральных коммунистов в Совете, обеспечивавшее в нем большинство голосов, существовало до тех пор, пока печь шла об общем сопротивлении союзному центру и реакционному крылу КПСС, о суверенитете, то есть об отвлеченных законах, принимаемых на благо всех. Но как только встал вопрос о собственности приватизации, реальной экономической реформе, их пути стали рacхoдиться. Взяв на вооружение лозунг об обнищании народа, депутаты, настроенные популистски и прокоммунистически, начали сползать вправо. Бабурин,. Константинов, Челноков, Сидоренко, Власов всего около 120 депутатов, начинавших под знаменами «Демроссии», переметнулись на другой фланг.
В начале 1992 года, как только пошли Гайдаровские реформы и стали очевидными их первые результаты, расклад сил в Совете резко изменился. Начал кусаться даже «верный Руслан»
—Для многих стал неожиданностью переход Хасбулатова в стан противников Президента: ведь он долгое время хоть и умеренно, но последовательно отстаивал принципиальные позиции «деморосов».
-Самомнение сыграло с ним злую шутку. Хасбулатов был убежден хотя любил повторять о разделении властей, — что только Верховный Совет является высшим и единственным органом государственной власти, а остальные, в том числе и правительство- мальчики на побегушках, выполняющие отдельные поручения депутатов. Полученная власть чрезвычайно вскружила ему голову. Помню, как во время первой поездки в Японию Хасбулатов заявил корреспонденту: «Да заберите вы у нас этого Явлинского! Подумаешь по-английски говорит, экономические доклады пишет для Президента. Принес бы лучше мне я бы исправил». Хасбулатов всех убеждал, что Ельцин принимает решения исключительно по его совету. Похоже, он себя мыслил рядом с Президентом в роли второй фигуры — что — то типа серого кардинала: Президент декоративное, а он, Хасбулатов, реальный деятель, спаситель России. Ельцин — идол, при котором сам он — жрец.
Возможно, Хасбулатов рассчитывал на должность премьер — министра в новом правительстве, хотел при вести свою команду. Но пришел Гайдар, и Руслан Имранович был вынужден признать свое поражение. Формально Верховный Совет благословил реформу, но сам спикер тут же поехал в Рязань и обругал Гайдара … Стал создаваться фронт национального спасения, затем ФНС расквартировался в Белом Доме, что было дальше известно.
-Недавно я услышала выражение «исаковский синдром»: не только Владимир Исаков, но и многие другие депутаты, при шедшие в парламент под демократическими лозунгами, через год — другой кардинально поменяли свои политические взгляды. Мне кажется, что во многом это произошло потому, что они остались не у дел, не смогли найти себе применение в «демократическом лагере» , были отвергнуты или обижены: например , Румянцев, потерпевший фиаско со своей Конституцией …
-Беда в том, что за три года работы в Совете мы даже не научились обычной человеческой беседе. Парламент — это ведь говорильня: дискуссии, споры, слова … Люди постоянно стараются до чего — то договориться, к чему-то прийти. У нас же было не с нами — значит , против нас. Несомненно, огромную часть вины за деградацию Верховного Совета несут сами демократы, это и моя вина тоже. Помню, как Олег Румянцев, которого я всегда считал симпатичным и разумным молодым человеком, вдруг заявил, что будет «сражаться» за Курильские острова. Я ему, правда, попытался объяснить: что вы, Олег, это ведь не наше. А он мне в ответ: «Если мы не возьмемся за эту проблему, «нишу» займут «патриоты». То есть, чтобы оттеснить Константинова, нужно самому стать Константиновым.
Мне бы сесть с Румянцевым рядом, убедить, а я вместо этого стал раздражаться, злиться и в итоге плюнул на все это. И что же? Румянцев оказался в одной лодке с Хасбулатовым и другими «сидельцами» Белого дома. Откуда у нас взялся парламентский снобизм, ума не приложу. Парламента так и не создали, зато снобизма у депутатов хоть отбавляй! В основном, между прочим, у демократов. Новоявленные деятели предпочитали красоваться у микрофонов, а вот на улицу, к людям — туда пусть идут Якунин с Пономаревым, они — то всегда с толпой, с люмпеном. Что это за пренебрежение? Да все мы в этой стране люмпены от люмпен интеллигенции до люмпен-буржуазии!
Демократы, по сути, добровольно сдали в Совете позиции коммунистам: кто — то стал послом, другой перебежал в президентские структуры, а третий подумал — чего это я буду сидеть и кнопки жать, лучше пойду в Комитет, напишу хорошие законы. Их места заняли Воронин, Бабурин, Константинов.
— Явятся нам Государственная дума, федеральное собрание. Что за люди в них придут? Не думаю, что они окажутся намного лучше прежних …
Дело не только в людях хороших или плохих. Система Советов была отвратительна тем, что создавала внутри себя иерархию чинов, пронизывающую весь депутатский корпус. Одно дело, если ты просто депутат, и совсем другое — член Верховного Совета. Но и рядовой член ВС — вовсе не ровня члену Президиума. Если, например, избирали председателем фракции, то сразу появлялась своя машина и кабинет. Заместители Хасбулатова не только получали зарплату, во много раз превышающую обычную депутатскую, но имели также доступ к информации, закрытой для остальных. Человек, входящий в Президиум, ощущал себя принятым в особую верховную касту людей, а спикер вообще должен был чувствовать себя богом. Если Государственная дума намерена быть цивилизованным демократическим институтом, то в первую очередь ей следует подумать о своем внутреннем устройстве. Совершенно очевидно, что наш будущий парламент не должен иметь никакого Президиума, а обязанности спикера следует свести к тому, чтобы он железно выполнял регламент, и все. Парламент не может зависеть от какого-то съезда и находиться под нажимом какого-то президиума. Но, с другой стороны, он также не должен думать, что способен изменить государственный строй любым своим решением.
-Наоборот, мне кажется, одной из опасностей, подстерегающей Государственную думу, может стать ее зависимость от правительства, Исполнительной подчиненность власти.
— Люди, окружающие сегодня Ельцина, в самом деле могут впасть в соблазн создать эдакий «карманный» парламент для правительства. Как показала история, любой путь от тоталитаризма к демократии лежит через авторитаризм: английская революция закончилась Кромвелем, французская — Бонапартом. Мы — пытаемся по возможности мягко пройти свой отрезок пути, хотя есть люди, которые настойчиво требуют от Ельцина стать русским Пиночетом. Случится ли это? Думаю, нет: Россия, слава Богу, вписана в мировую систему ХХ века, ельцинская команда все — таки ориентирована на либеральный запад, да и сам Президент не похож на полководца и узурпатора. Но настроения авторитаризма могут взять верх. Надежда и на то, что несколько иным стало уже само наше общество. Создаются нормальные партии и блоки, появляется нормальная оппозиция. Внутри парламента, несомненно, должна быть правящая партия, отстаивающая правительство, но должна быть и оппозиция — законно действующая, имеющая голос.
— Но захотят ли наши будущие парламентарии «играть» по таким правилам? Ведь, кроме упования на их сознательность, других гарантий у нас нет …
Если нынешнему правительству удастся сегодня стабилизировать экономику, довести до конца хотя бы то, чему так мешал Совет, то люди в России наконец увидят свет в конце тоннеля. А значит, это будут уже совсем другие люди, с иными ценностями, иными идеалами и потребностями. А если начнется движение в обществе, то даже не очень хорошие, но впечатлительные люди, сидящие в Государственной думе, начнут ориентироваться на своих избирателей. «Критическая масса» демократически настроенных людей неизбежно станет влиять на парламент, и, если там находятся не самоубийцы, они не смогут с этим не считаться.
-Если вы станете депутатом Думы, какую бы ошибку вам не хотелось повторить?
-Я думаю, что при голосовании никогда больше не стану нажимать кнопку за своего отсутствующего друга.
Беседу вела Лариса УСОВА
— — —