Под таким заголовком вышел номер газеты «Россия» № 20 (182) за 25-31 мая 1994 года. Он был подсказан текущими событиями в Крыму. Впрочем, речь в этом выпуске не только о них: это приход в Правительство в качестве министра без портфеля Николая Травкина и отставка Сергея Шахрая, разговор с «главным пограничником страны Андреем Николаевым, а также точка зрения на путь, пройденный страной за пять лет одного из главных действующих лиц Гавриила Попова
Не хотелось бы повторять то, что на минувшей неделе повторялось на все лады: в Крыму запахло жареным. Тем не менее все последние сообщения, которые, что не исключено, могут быть фрагментами информационной войны, попыткой взять друг друга на испуг, эти сообщения неутешительны. И хотя они очень напоминают фронтовые сводки, не следует поддаваться панике.
Встречи в Москве двух премьеров, Виктора Черномырдина и Ефима Звягильского, наверняка снимут остроту момента. Но разрешится ли враз законодательный конфликт между Украиной и Крымом большой вопрос
Напомним, что страсти разгорелись после того, как новый парламент Крыма решил на днях вернуться к Конституции, принятой 6 мая 1992 года. Там между центром и автономией предусматривались договорные отношения, утверждался факт двойного гражданства, создание собственной милиции. В свое время Киев попросил «притормозить» этот вариант. И вот теперь на новых парламентских дрожках без разрешения «патрона» Симферополь вернулся к желаемому. Были созданы министерства юстиции и внутренних дел, комитет безопасности …
Ответ центра не заставил себя ждать: последовал акт упразднения. Симферополю предложено в десятидневный срок вернуться в материнское лоно. А пока в районе крымской столицы появились украинские БТРы, милиция автономии оказалась на казарменном положении.
Украинские лидеры утверждают: их республика унитарная и никаких договорных отношений с регионами. Так, дескать, можно дойти и до придания Крыму статуса субъекта международных отношений!
Их оппоненты выдвигают встречные резоны. Добившись национальной самостоятельности, украинская республика не продвинулась ни на шаг дальше. Не решен давно наболевший вопрос федерализации, застыли экономические реформы. Ждать, покуда руководство Украины выйдет из состояния анабиоза? Российская позиция в этом раздоре строго определена: Крым, хотя и признан неотъемлемой частью, как заметил в воскресном телевизионном интервью Ельцин, «ее дело какие решения она примет. Самое главное, чтобы не вмешивались ни мы, ни Украина». Эта устоявшаяся позиция, очевидно, и фигурировала на встрече двух премьеров. Однако она вряд ли избавила украинских политиков от давнего подозрения, что Россия всячески подогревает крымские страсти. Ha днях политический советник президента Кравчука Мыкола Михальченко прямо заявил: «Я не хотел обсуждать слова Президента России, но просил бы употреблять их с большой осторожностью … То он призывает закрутить краны, то нажать на нас, то прижать … Это та же тенденция … Не хочу сказать, что она имперская, но рецидивы какие — то есть».
Немудрено, что вдохновленный таким выводом военный министр Украины В. Радецкий, прозванный своими противниками «ушибленным», не скрывает своих намерений: «Крым часть Украины, и никому мы его не отдадим, чего бы это нам ни стоило. Это все должны знать … В первую очередь ответственность будут нести те лица, которые спровоцировали это…»
За заявлением, естественно, последовали действия: концентрации, передислокации. Вспомнилось даже, что Украина еще не вывезла атомное оружие …
И все — таки, по мнению аналитиков, события в нынешнем конфликте будут развиваться по достаточно напряженному, но мирному сценарию. Примерно так, как получилось это у России с Чечней. Хотя сепаратистски настроенные чеченские лидеры демонстрировали пренебрежение к компромиссам, Москва терпеливо ждала, и мысли не допуская о применении силы. И, кажется, дождалась: встреча Дудаева и Ельцина становится реальностью …
Но конфликт может войти и в штопор, напоминающий карабахский. И тут запальчивость генерала Радецкого может найти благодатную почву, во — первых, у полевых командиров, которые вольготно чувствуют себя в обстановке дестабилизации. Во — вторых, у националистов из западных украинских областей, которые в открытую говорят, что Крым будет или «нашим», или безлюдным. Да и сторонники Крыма тоже не дремлют. В Симферополь стягиваются казачьи сотни, а президент Юрий Мешков встретился на днях с абхазским лидером В. Ардзинбой.
И все — таки мирный исход и очень желателен, и наиболее вероятен. Энергетически Крым завязан на Украину. Оттуда идет и газ, и электроэнергия. На засушливые крымские земли бежит по каналу днепровская вода … Вероятность мощной блокады может остудить горячие головы крымчан … Подлинно гуманного решения проблемы пока не найдено.
Алексей ВАСИЛЬЕВ
Часовой механизм «внутренней проблемы»
Наш пытливый народ, наблюдая за причудами политической погоды, вывел примету: если на улице БТРы — быть выборам. Читатель этого номера получает редкую возможность сопоставить прогноз и реальное развитие событий: мы отвели в нем немало места «крымской проблеме», а жизнь позаботилась о том, чтобы загадка и разгадка сошлись. До конца крымская головоломка (головотяпка?) не решена. Насильно — то мил не будешь, а посеявший танки пожнет гранатометы … Может быть, рыночная экономика учит базарной политике? Если можно подзаработать на ядерных боеголовках или на Черноморском флоте почему бы не подогреть крымский котел и ждать навара?
В НОЧЬ НА19 МАЯ в Симферополь из Киева тайным порядком, без предупреждения прибыл самолет с первым зам. министра внутренних дел Украины генерал — полковником Валентином Недригайло в сопровождении старших офицеров и подразделения спецназа. Между тремя — четырьмя часами ночи группа нежданных гостей (15 — 20 человек) в камуфляжной форме и с оружием наготове предприняла попытку проникнуть в здание МВД с целью его захвата, сообщил министр внутренних дел Крыма Валерий Кузнецов, но, получив на месте отпор, отбыла в резиденцию представителя президента Украины в Крыму, расположенную неподалеку. На переговорах, состоявшихся утром, делегация довела до командования крымского МВД распоряжение Л. Кравчука о преобразовании министерства в главное управление, подчиненное МВД Украины, и назначении новых руководителей, присланных Киевом. В тот же день в ВС Крыма поступили идентичные указы Кравчука о реорганизации Комитета госбезопасности и Министерства юстиции республики в управления украинского подчинения. Парламент расценил эти документы как грубое нарушение крымской Конституции и двустороннего закона о разграничении полномочий и потребовал от Киева приостановить их действие до рассмотрения их конституционным судом Украины. В должностях министров внутренних дел, юстиции и председателя Госкомитета Крыма сессия Верховного Совета утвердила не киевских ставленников, а, соответственно, своих: В. Кузнецова, Л. Елисееву, В.Лепихова, исполнявших доныне эти обязанности по указу крымского президента. В тот же день подразделениями спецназа, развернуты походные кухни и медсанбаты. Соответственное состояние боевой готовности объявлено и во внутренних войсках Крыма, подкрепленных казачьими формированиями, усилена вооруженная охрана государственных зданий; Черноморский флот проводит учебные маневры, в которых задействованы все боевые корабли и базы ЧФ.
Ситуация контролируется, заверяет министр внутренних дел Крыма В.Кузнецов, днюя и ночуя на своем посту, однако опасность провокации в условиях нагнетаемого военного психоза остается высокой. Судя по официальным заявлениям, Киев готов принять «все необходимые меры», вплоть до силовых, чтобы не допустить введения в действие Конституции Крыма, восстановленной парламентом в ее изначальной редакции, которая предусматривает право крымчан на двойное гражданство и договорные отношения между автономией и Украиной. На пленарном заседании Юрий Мешков призвал законодателей во имя сохранения мира пойти пусть на унизительный, но максимально мягкий вариант отношений с администрацией Киева, которая «в состоянии агонии» способна на безотчетные действия. Однако парламент президенту не внял. Необходимость радикальных мер Верховный Совет мотивировал тяжелейшим кризисом, поразившим в автономии все ключевые отрасли, катастрофическим падением уровня жизни, размахом преступности, обострением проблем возвращающихся на полуостров депортированных народов: при столь бедственном положении договорные отношения с Украиной , которые дают Крыму полновластие осуществлять на своей территории все необходимые социально — экономические преобразования, большинством голосов были признаны единственно оптимальными. От крымского парламента сформирована делегация, которая готова встретиться с украинской для ведения конструктивных переговоров по возникшим политическим проблемам и перспективе дальнейших договорных отношений. Руководство Украины во главе с председателем Верховного Совета Александром Морозом, заверил журналистов после телефонного разговора с Киевом крымский спикер ВС Сергей Цеков, поддержало инициативу крымчан.
23 — ГО УТРОМ походный атаман юга России Виктор Ратиев, находясь в Севастополе, объявил состояние войска «в походе». Значит это, что верные ему, «обстрелянному» казачьему генералу, люди уже в Крыму. В течение суток могут быть «поставлены под ружье» в этом регионе тысяч сто, а то и больше казаков.
24 МАЯ, СЕРЕДИНА ДНЯ. В распоряжение бригады Национальной гвардии Украины прибыли еще 28 БТРов. Они сосредоточены на станции Битумная в пяти минутах езды от Симферополя.
Светлана ТУМАНОВА Симферополь
Как ни смешно, но российские реформы в самом деле впечатляют … если их рассматривать на украинском фоне. Вот, собственно, и все, что следовало бы сказать о «проблеме Крыма». Оборонительный ров против ожидаемой от Украины нищеты, надежды на строительство экономического перешейка с Россией вот истинное направление крымской мечты, рядом с которой высокие материи вроде конституций, права коренного населения и национального самосознания не кажутся столь уж важными. Когда и если Россия останется не более надежной опорой, чем Украина … что же, у Крыма есть опыт участия в международном аукционе на роль «нового Гонконга». Следующий этап крымского движения — отдать концы, отчалить и сделать ручкой этой 1/8 части суши со всеми ее проблемами. Пока не настал день, когда Черноморский флот отбуксирует Крым к турецкому берегу, остается еще одна возможность. Крымский успех. «Московские министры» крымского правительства, с которыми знакомит читателя наш собкор, считают его возможным. Не столь оптимистичны специалисты Российского независимого института социальных и национальных проблем.
Реформы варяжского гостя
В крымском правительстве, которое доверено формировать вице — премьеру Евгению Сабурову, ключевые посты занимают прибывающие москвичи. Какая судьба уготована полуострову — стать подопытным кроликом для прожектеров, плацдармом для перспективных экспериментов или, в самом деле, беспрецедентным в СНГ государственным образованием международно-конфедеративного статуса, в котором воплотится гонимый гений русских реформаторов — прогнозировать сложно. Ясно лишь, что игра ва-банк не обещает золотых середин: пан или пропал.
Смещение Сергея Шахрая: политическую подоплеку определяет криминальная?
Достаточно неожиданное смещение Сергея Шакрая с поста министра по делам национальностей и региональной политики вызвало массу версий. В предыдущем номере наша газета по горячим следам опубликовала одну из них.
К тому же месяц назад Сергей Михайлович встречался с коллективом редакции. На этой встрече, отчет о которой опубликован в № 16, вице — премьер довольно резко критиковал Администрацию Президента, в структуре которой был создан комитет по казачеству, считая создание подобных структур прерогативой исполнительной власти. Рассказывал о том, что его последовательная линия вызывает сильное недовольство в «определенных кругах». «Если случится отступление от выработанной схемы, я просто уйду в сторону, потому что это будет обман». По тональности, с которой это было сказано, можно предположить, что возможность именно такого развития событий Шахрай предвидел.
Несмотря на обилие версий, принципиальных различий между ними нет. Событие рассматривается как политическое с экономическим оттенком. «Шахрай поплатился за то, что добился финансирования трех региональных северных программ в ущерб интересам южных регионов».
На самом деле политические мотивы самым тесным образом переплетены с криминальными. Криминальная составляющая в данном случае могла иметь решающее значение.
Политические мотивы смещения просчитываются с большой долей вероятности. Довольно давно (если учитывать стремительность движения нашего времени) Шахрай обнародовал свое желание баллотироваться на пост Президента на очередных выборах. И хотя это было сказано лишь однажды, крамольное желание было замечено и не могло не повлиять на отношение первого лица к одному из ближайших соратников. С. Шахрай был переведен в категорию потенциальных противников. Президент даже позволил себе оборот «всякие Шахраи». И хотя после того Шахрай неоднократно говорил, что на следующих выборах не собирается домогаться президентского поста, изменить отношение к себе он уже не мог.
Сейчас предвыборный марафон по существу уже начинается (осталось около двух лет), и любое укрепление позиций, авторитета потенциального соперника вызывает негативную реакцию. На этом при необходимости можно сыграть. В актив же Шахраю можно записать договор с Татарстаном, близкий договор с Башкирней. Корыстные интересы легко выдать за принципиальные политические разногласия.
Большинство людей слабо представляют, какую огромную власть, прежде всего в смысле распоряжения государственными средствами, имеет чиновник в ранге министра, тем более, когда министерский статус подкреплен вице — премьерским. В условиях, когда госаппарат серьезно поражен коррупцией (данное утверждение не требует дополнительных аргументов), ценность любого крупного чиновника для тех, кто старается откусить от государственного пирога, увеличивается многократно.
То, что Шахрай, грубо говоря, сам не ворует и другим не позволяет, не оспаривает никто, поэтому с самого начала пребывания его на высокой государственной должности такая позиция вызывала серьезное недовольство тех, кто привык запускать руку в государственный карман. Хотя конкретные имена известны, называть их остережемся, дабы не быть обвиненными в клевете или опорочивании чести и достоинства. Когда в начале года в состав Министерства по делам национальностей и региональной политике влился Госкомсевер, Шахрай добился проведения в нем аудиторской проверки. Если мудреное слово расшифровать, то повелел проверить, куда и как расходовались государственные средства комитета. Результат превзошел все ожидания. Около триллиона рублей были использованы, как бы помягче выразиться, не совсем по назначению. До конкретных уголовных дел расследование довести, к сожалению, не удалось, но замешанные переполошились изрядно.
В нынешнем году по ведомству Шахрая было профинансировано значительно больше программ, чем три упоминавшиеся. Общая сумма средств 7,3 триллиона рублей. Но возможность «подкармливаться» оказалась проблематичной. А если на этом посту будет новый человек, не столь хорошо знакомый с механизмом распределения, то можно попытаться повернуть финансовые реки в более удобном направлении.
После отстранения от конкретных рычагов управления министерством Шахрай имел смелость выразить свое недовольство- подал в отставку с поста вице — премьера. Отставка принята не была и в передаче В. Костикова была расценена Президентом как «капризность». Эта история, думаю, не закончена и будет иметь продолжение в самое ближайшее время. В данном случае формальное вице- премьерство может ввести в заблуждение только неискушенного человека. Дело не в названии должности, а в конкретных полномочиях и сферах компетенции, грубо говоря, в праве финансовой подписи.
Безусловно, и чисто политические мотивы в смещении имели место. Это и виденье Шахраем отношений «регион- Центр», которые он пытался провести в жизнь, и проблема Чечни, и другие. Вся ситуация показывает, что, как ни печально, но криминальная составляющая в государственной политике что в кадровом аспекте, что в экономическом — становится все более определяющей.
Андрей ЖДАНКИН
Чехарды не ожидается
Алексей ФРОЛОВ
Kогда на днях Николаю Ильичу Травкину вышло стать министром, восторга это, судя по откликам, ровным счетом ни у кого не вызвало. Напротив, стали припоминать минусы. И партия его на ладан дышит. И гусиным богом, как мечталось, он не стал. И в соратниках никогда не знал разбора. И крест, так сказать, целовал в знак Договора об общественном согласии не без дальнего, выходит, прицела. И никто не сказал, не отсоветовал: зря беретесь за министерский пост, хотя он и без портфеля. Эта должность сегодня в ряду самых опасных, ненадежных, неблагонадежных. Поостеречься бы!
Раньше мы мало что знали о жизни министров. Все было за семью печатями. Доносилась, конечно, всякая всячина — про спецпаек и спецбуфет, про машины — одну для «хозяина», другую — для «хозяйки». Про то, что на коллегиях, когда «сам» бывал в гневе, иной раз употреблялась ненормативная лексика. Сегодня, несмотря на барьеры совминовской пресс — службы, все гораздо доступнее и открытее. К примеру, совсем недавно один солидный орган поведал, что с нерадивых министров и даже вице — премьеров могут взять объяснительную, как с подгулявших студентов. А могут вспомнить и твое завлабовское прошлое, чтобы поставить на место, подчеркнуть, что вышли мы не все из народа и что путь в министры не был для некоторых тернист и многоступенчат … Однако не это главное. При таком климате жить и работать еще можно. А вот если что пугает и выбивает из колеи, так это те самые крайности, которые могут отвадить «ходить во власть» даже самых карьерных и властолюбивых особей.
Недавно в Москве произошел случай в духе традиционной западной демократии. Некая публика, недовольная готовящейся передачей за рубеж музейных ценностей, под возгласы: «Долой главную российскую реститутку!» — сожгла чучело министра культуры Сидорова, наградив его еще и прозвищем «жидомасона».
Для наших мест это, бесспорно, обидная крайность, мало способствующая активной министерской деятельности. Впрочем, как посмотреть. Если, с одной стороны, случившееся явно умаляет авторитет министра, то с другой — определенно возвышает. Он ведь пострадал не напрасно, а во имя того, чтобы ценности из российских запасников стали общечеловеческим достоянием (хотя и не очень понятно, почему, только находясь вне пределов России, они могут стать таковыми) . Как бы то ни было, тут крайность была вызвана волеизъявлением неуправляемой толпы, и это можно было бы отнести к издержкам российской демократии. А вот как быть с крайностью другого рода?
Всю прошлую неделю не утихали страсти по случаю внезапной отставки одного из самых профессиональных министров нынешнего кабинета Сергея Шахрая. Аналитики гадали наперебой: что могло стать причиной такой внезапности? Чем Шахрай не угодил? Было выдвинуто не менее десятка версий одна убедительнее другой. Но нас во всем этом волнует не то, подставил ли и впрямь Шумейко подножку Шахраю или лежат ли в основе конфликта происки дудаевских эмиссаров. Нас волнует нравственная сторона события. Манера исполнения отставки. А она — увы! — многозначительна.
Для понимания случившегося достаточно откровений президентского пресс- секретаря Вячеслава Костикова, прозвучавших на очередной встрече с журналистами. Заявив, что отставку Шахрая с поста вице — премьера Президент не принимает, Костиков, ссылаясь опять-таки на Президента, отметил политическую капризность бывшего министра, тенденцию сосредотачивать в своих руках чрезвычайно много должностей. Далее последовала убийственная тирада: «У Президента есть огорчительное наблюдение, что личные политические мотивы и личные политические прикидки Сергея Михайловича иногда не согласуются с интересами России». И, как бы подсказывая выход из этого пикантного положения, Костиков добавил, что у Шахрая грядет защита докторской и что, возможно, его утешит научная карьера …
В последнее время неоднократно приходилось слышать из уст самых высокопоставленных лиц, что политика — это грязное дело. Обычно эта расхожая сентенция произносится по следам очередного неприглядного события и звучит как извинение — такова, дескать, жизнь …
Не думаю, что Шахрай удовлетворится подобным. Но здесь беспокойство даже не о нем персонально и не о его злой судьбе, которая, будем надеяться, не сломит этого перспективного государственного деятеля. Посмотрите, под какой аккомпанемент происходила его отставка. Тут ведь разом заговорили о целой их серии. Молва уволила генерала Грачева, Чубайса, Шохина и даже самого Филатова, указ о судьбе которого некое высокопоставленное лицо якобы уже видело на столе у Президента … Что может быть очевиднее? Вывод сам напрашивается: никто не свят. Все под Богом ходим. Недаром Сергей Александрович в последнем телевизионном интервью сделал долгую, мучительную паузу, прежде чем ответить о возможности своей отставки. Недаром Александр Шохин, которого намедни напрасно ждали в Сеуле и уже похоронили как вице-премьера, мрачно заметил, что нынче «уверенным быть ни в чем невозможно».
Спросим у себя: способствует ли такая атмосфера дееспособности Правительства? О чем может думать трудяга-министр, видя, как беспардонно «задвинули» самого Шахрая? Конечно же, не о деловой перспективе своего министерства, не о реформе, а о «запасном аэродроме», о том, что, пока при портфеле, надо успеть обзавестись всеми возможными благами.
Не может быть, чтобы безнравственное рождало чистые помыслы. Это против естества.
Между тем практика дамоклова меча набирает обороты. Заявив, что министерской чехарды не ожидается, Костиков заметил, что Президент готов в рамках достижения согласия включить в Правительство представителей различных партий. Теперь уж Черномырдину от Жириновского не отвертеться. Ну а господа министры нынешнего кабинета, хорошенько думайте, прежде чем высовываться с личными политическими проектами. Травкин первый, но не последний. Ожидается мощная конкуренция …
Как тут не понять Юрия Михайловича Лужкова, заявившего на недавней журналистской сходке, что лучше сделать нечто полезное на скромных московских просторах, чем срамиться на высокой должности в России.
Новое пограничье
На вопросы корреспондента Эдуарда Лунева отвечает главнокомандующий пограничными войсками РФ генерал- полковник Андрей Николаев
Андрей Иванович, российские пограничники в этом году впервые встречают профессиональный праздник на новых рубежах. Протяженность границы вроде бы стала меньшей, но, судя по тому, что вы большую часть своего времени проводите вне кабинета, забот прибавилось в обратной пропорции. С чем это связано?
— Протяженность границы бывшего Союза превышала 62 тыс. км, протяженность границы России составляет 60 932 км. Как видите, разница невелика. Численный состав российских погранвойск по сравнению с союзными сократился почти на 30 тысяч человек. За пределами России осталось до 30 процентов средств погранвойск с инженерно-техническим оборудованием. А это значит, что на столько процентов ослаблена граница. Только с начала текущего года задержано около 1,5 тыс. нарушителей границы. Выявлено и задержано около 400 единиц оружия и большое количество боеприпасов. Так что, видите, граница вполне отражает те неспокойные процессы, которые происходят внутри страны. По этой причине и работа моя проходит не столько в кабинете, сколько на границе. 14 командировок за два месяца — тому подтверждение.
— Вас недавно ввели в Совет безопасности, и это значит, что сегодня пограничная служба рассматривается не просто как вооруженная охрана и оборона рубежей России, но и как политическое поприще, способствующее обеспечению дипломатического взаимопонимания сопредельных государств?
— Приходится быть дипломатом, искать и находить взаимоприемлемые решения по пограничным вопросам с сопредельными государствами. Делать это заставляет сама жизнь: — граница со странами, не вошедшими в Содружество, государства Балтии (протяженность границы с РФ 1025 км, прохождение границы не оформлено в международно-правовом отношении); граница с Норвегией, Финляндией, Польшей, КНР, Монголией , Кореей , Японией, США, совпадающая с границей бывшего СССР (протяженность 9758,2 км, морская граница с Японией и США в договорно-правовом отношении не оформлена); граница со странами Содружества — Белоруссией , Украиной , Грузией , Азербайджаном, Казахстаном протяженностью свыше 12000 км (эти участки границы в полной мере в войсковом плане не прикрыты, в договорно — правовом отношении не оформлены) .
— Андрей Иванович, ваше имя появилось на страницах газет впервые в вашу лейтенантскую юность. Сегодня вы генерал- полковник. Между этими вехами целая жизнь. Если можно, расскажите коротко о ней.
— Я родился в Москве через четыре года после Победы. Военным должен был стать только потому, что это была главная профессия мужчин нашего рода. Отец — генерал — полковник. Он воспитал меня так, что генеральским сынком я никогда не был, сыном генерала — да. Читатель может не поверить, но это качество принесло мне немало неприятных моментов во время учебы в училище. Потом началась офицерская служба. Командовал ротой, батальоном, полком. Окончил академии им. Фрунзе и Генерального штаба, а чтобы не думали, что по протекции, пришлось биться за золотые медали, хотя ко всякого рода наградам отношусь спокойно. Буду счастлив, если на этом посту принесу пользу России и если хотя бы один из моих двух сыновей продолжит семейное дело.
— Каким вам представляется завтрашний день российской границы? Это будет «железный занавес» или нечто похожее на мексиканско- американскую?
Мы будем формировать на договорной основе группы ПГ РФ в государствах ближнего зарубежья для совместной охраны внешних границ СНГ. Такие группы уже созданы в Армении, Грузии, Таджикистане, Киргизии. На других участках границы будет осуществляться постепенный переход от непрерывного (сплошного) инженерно- технического оборудования охраны на основе проволочных заграждений к практике прикрытия отдельных направлений и с использованием новейших достижений науки и техники. «Железного занавеса», я уверен, со временем не будет.
Государственный муж и его потенции
Раскрыта тайна политического успеха лидера ЛДПР. Выступая перед студентами и преподавателями МГУ им. Ломоносова, Владимир Вольфович связал его со своей способностью выполнять супружеские обязанности двенадцать часов кряду. Жириновский предложил провести соревнования среди кандидатов в Президенты России по спортивному факингу: кто дольше? И высказал убеждение, что сопер ников его «увезут, кого с инсультом, кого с инфарктом». Возникает, правда, вопрос: а хватит ли такого Президента еще и на государственные дела? Перчатку поднял Вячеслав Гречнев, председатель Партии Большинства, предложивший озабоченному политику встретиться на ринге и провести поединок по каратэ или кикбоксингу. Он готов драться одной левой, одной правой или вообще обойтись без рук. И если Владимир Вольфович выдержит это, то, по словам Гречнева, можно будет перейти и к спортивному факингу. Нам осталось с нетерпением дожидаться ответа только на один вопрос кто кого? Ведь если Гречнев проиграет- наступит наша очередь.
Михаил ХРЕНЗЕЛЬ
Власть, которой не могло быть
В предыдущем номере «России», открывавшемся заголовком «Из одной страны в другую: дорога длиною в пять лет», мы отметили, что этот путь был начат I Съездом народных депутатов СССР, который собрался ровно пять лет назад. Сегодня редакция публикует взгляд Гавриила ПОПОВА на эти события, уже ставшие историей, а также на те, свидетелями которых мы являемся сегодня. Предпочтение мы отдали ему отнюдь не случайно. Именно он в майские дни 1989 года стоял у истоков формирования первой современной нам антикоммунистической оппозиции, зародившейся в недрах московской группы депутатов и трансформировавшейся позднее в Межрегиональную Депутатскую группу. Он же наряду с А. Сахаровым , Б. Ельциным , эстонским ученым В. Пальмом и Ю. Афанасьевым возглавил ее ядро .
Когда это случилось, как утверждают очевидцы, М. Горбачев несколько раздраженно бросил своему окружению: «Неужели вы не понимаете — это же Политбюро оппозиционной партии». Политбюро просуществовало недолго. Ушел из жизни Андрей Сахаров. Став гражданином независимой Эстонии, отошел от политики Виктор Пальм. Преимущественно научной и административной работой занят ректор Российского государственного гуманитарного университета Юрий Афанасьев. По существу в сфере активной политики «задержались» только Б. Ельцин и Г. Попов . Московский мэр разошелся с Президентом по основным вопросам политики реформ: СССР, шоковая терапия, судьба советов. Гавриил Харитонович Попов возглавил РДДР и ушел в отставку, передав бразды правления столицей Юрию Лужкову. Кадровая политика профессора Г. Попова оказалась куда более удачной, чем М. Горбачева или Б. Ельцина (вспомним Янаева и Руцкого). Дело, вероятно, в умении Г. Попова прогнозировать и в итоге делать верную ставку. На что он поставил сегодня? Похоже, на паузу, длительность которой зависит от финального аккорда некоторых других персонажей.
Гавриил ПОПОВ, председатель Российского движения Демократических реформ
Демократическое движение базировалось на двух основах. Одна из них либеральная интеллигенция, которая острее всего ощущала не столько экономическую, сколько социально — политическую сторону тоталитаризма. Ей трудно было работать творчески и даже попросту самостоятельно: и врача, и учителя опутывали бесконечные инструкции и предписания. А второй основой был весь народ в совокупности, точнее масса рядовых людей. Они стихийно понимали, что свои проблемы они могут разрешить в условиях, когда у них будет возможность более активно воздействовать на окружающую жизнь.
Но эти две основы не могли воплотиться в какое — то организованное движение в силу условий, в которых находилась тогда страна. И еще долго не были бы существенными факторами, если бы наверху не сложилась новая ситуация. Горбачев оказался перед выбором, перед которым в свое время оказывались все руководители: или забыть об идее реформ и превратиться в традиционного лидера бюрократического плана, или все-таки попытаться что — то сделать. Заслуга Горбачева в том, что он не смирился. Была придумана идея новых Советов, альтернативных кандидатов, совмещение партийными руководителями постов глав Советов. Совмещение нужно было для того, чтобы не дать партийному секретарю улизнуть от выборов, а раз он идет на выборы, значит, всегда может возникнуть перспектива, что рядом с ним появится конкурент. Но все- таки главной была не чистка партийных лидеров, а идея иметь запасной инструмент давления на аппарат, который иногда можно извлекать, если в руководстве партии начнется какое-то сопротивление.
Я могу говорить только за себя, потому что тогда какой-то организованной силы не было Я считал , что вариант реформ сверху исчерпан, так как Горбачев не сумел провести перегруппировку сил. И стал думать о другой схеме: реформы ведет КПСС, но в стране оппозиция организуется и давит на КПСС. Во всех Советах в ходе альтернативных выборов можно создать небольшие, но активные фракции демократической оппозиции. И в этой схеме, как я думал, развитие будет идти достаточно долго.
Поэтому я все силы прилагал к тому, чтобы в ходе выборов Съезда и Верховного Совета эту оппозицию сформировать. Преодолеть разнопозиционность, разнохарактерность, просто индивидуализм демократических кандидатов было исключительно сложно. Амбиции наших демократов- это наследственная болезнь — российской демократической системы. Если вспомнить главу Достоевского в «Бесах», то все описанное там сохранилось. Каждый другого в чем — то подозревает, никто не хочет друг другу уступить лидерство.
Тем не менее оппозицию мы создали. Сначала московскую группу, потом межрегиональную. Я считал, что через пять лет эта оппозиция станет второй партией. А на самом деле развитие уже летом 89-го года пошло по совершенно иному пути. Здесь, на мой взгляд, решающими оказались три фактора.
Первый — никакой программы реформ Горбачев Съезду не предложил. Съезд погрузился в дележ власти- кого избрать в Верховный Совет, кого утвердить председателями комитетов, кого сделать министрами. Это все, конечно, раздражало страну до невозможности. Если бы Горбачев предложил программу реформ на десять- двадцать лет и Съезд бы эту программу принял, то развитие пошло бы иначе. Появилась бы база принятия законов, перспектива обсуждения этих законов, борьбы за эти законы. –
Второй фактор- народное нетерпение. Народ оказался значительно ближе подвинут к радикальным вариантам, чем можно было предположить. Народ был впереди нас по готовности все менять. Нам приписывают «поджигание» масс- на самом же деле массы нас толкали к радикализму. Взрыв шахтерских забастовок и готовность всех отраслей немедленно к ним присоединиться говорили об одном: народ требует решительных действий.
Ну и третий фактор состоял в том и от этого никуда не денешься, что в демократической оппозиции было немало людей, мечтавших занять какие — то административные посты. Это были или аппаратчики, изгнанные с работы за желание реформ и поэтому оказавшиеся в оппозиции, или те, кто мечтал об административной карьере, но не был допущен в аппарат в силу его косности.
Kогда эти три фактора сошлись, у оппозиции появилась новая концепция реформ, в справедливости которой я до сих пор сомневаюсь. Появилась идея: вместо того, чтобы выступать в роли оппозиции, демократы должны завоевать большинство в местных, республиканских Советах. Это была уже линия на захват власти. К сожалению, мы уже были лишены советов Андрея Дмитриевича. Он умер в декабре 89-го года … Фактически мы отвергли путь Китая и пошли по пути других социалистических стран.
Поскольку началась борьба за власть, единственное, что объединяло всех демократов, это стремление отстранить от власти КПСС, больше ничего. Но когда мы не раз пытались составить некую платформу, программу действий, из этого ничего не получилось. В руководстве демократическим движением верх стали брать люди, которые хотели стать администраторами.
Власть мы получили, так как народ поддержал нас очень мощно. Но дальше выяснилось, что силами демократов никакой структуры власти построить нельзя: опыта нет, кадров нет, концепции нет. Возник вопрос о коалиции с частью бюрократии. Еще до августа 1991 года такой альянс был создан: в России, в Москве. Это во многом предопределило изоляцию Центра во время путча. А после августа 91-го года окончательно сформировался альянс демократов, желавших постов, и той части аппарата, которая была согласна с идеей реформ.
Этот альянс на первом этапе выглядел как власть демократов, хотя на самом деле они, конечно, никогда никакой власти не имели. Больше того, внимательному читателю своей книги воспоминаний Борис Николаевич дает понять, что он никогда себе и не мыслил демократов у власти. Подобно Горбачеву, он рассматривал их как фактор давления, влияния, но — в отличие от Горбачева — не за пределами власти, а внутри нее.
Было ли это решение о союзе с бюрократией, чреватое опасностью сдать ей завоеванную власть, верным? Да. Я как раз тогда был в Москве председателем Совета, мэром. И должен, конечно, сказать, что если бы мы тогда хоть на минуту уступили давлению демократов и посадили бы их на те посты, которых они требовали, то они бы все развалили. Нас бы ждали 17-й и 18-й годы. И с этой точки зрения, я считаю, Ельцин избрал единственное правильное решение в пользу бюрократии как носителя и организатора реформ.
К сожалению, эта идея была реализована крайне неэффективно, неразумно, с массой недоговоренностей. А главное без какого-то стратегического долгосрочного плана. Отсутствие этого плана реформ, которого и до сих пор нет, создавало все последние годы всю ту нервозность в политике, которая была и есть.
Общий итог. Демократы сыграли огромную роль в начале преобразований в России. Я думаю, что без их активности вообще не были бы начаты преобразования, так как режим КПСС оказался более косным, чем царизм, который все-таки сам освободил крестьян, своих рабов. А режим КПСС своих рабов ни в каких вариантах сам освободить не хотел, понадобился мощный внешний удар. Это первое. Второе — к счастью, этот удар не перешел в резню, войну, революцию. И третье: никакой власти у демократов не было, и демократы ведущей роли во власти играть не могли. Поэтому их альянс с бюрократией очень быстро закончился тем, что фактически после августа 1991 года начался этап борьбы различных групп бюрократии за власть, а точнее — за дележ бывшей государственной собственности. И эта борьба идет до сих пор.
Был вариант дележа, который пытался провести Гайдар, между владельцами крупных денег. Предполагалось все продавать на аукционах. Внешне демократично: нет коррупции, побеждает тот, кто дал больше. Но перед этим Гайдар обесценил вклады миллионов людей, которые как раз и могли бы стать основой мелкого бизнеса. Остались только владельцы больших денежных мешков. Народ с самого начала был отстранен от возможности участвовать в этой денежной приватизации.
Конечно, это вызвало возмущение народа. Но это вызвало и возмущение той аппаратной бюрократии, которая или не имела денег, или боялась их показать. И эти бюрократы, конечно, воспользовавшись волной шахтерских забастовок, заставили гайдаровскую приватизацию отложить и принять ваучерный вариант приватизации, который Гайдар считал ошибочным. Но если ваучерная приватизация, например, в Чехословакии была организована как народная, с реальными оценками и реальными деньгами, то у нас все было запутано. Казалось бы, раздай ваучеры в реальной оценке и объяви списки, какие заводы и когда будут приватизироваться. Нет, все делалось, чтобы человек, который сегодня хочет купить акции, не знал, что будет продаваться завтра. В общем, полное затуманивание мозгов. Эта путаница вокруг ваучерной приватизации была способом, при котором главным действующим лицом приватизации оказалась бюрократия. Ваучерная приватизация была тем куском, который бросили администраторам предприятий, чтобы, откупившись от них, вернуться к старому процессу — опять — таки к денежной распродаже на аукционах без ваучеров.
Против ваучерной приватизации и против третьего этапа приватизации выступает и теперь часть бюрократии — но уже два ее слоя: местная и та, в Центре, которая не хочет становиться собственником. Ее не устраивает перспектива сидеть в министерствах и мэриях без денег и подчиняться собственникам.
Этот вариант опасен перспективой переделов. Раз у власти будет собственность, то тогда, конечно, неизбежна борьба, потому что захват власти был и останется инструментом переде ла собственности. И новые люди, заняв пост министра, мэра, депутата, начнут отменять предыдущие решения (например, находить в них или неправильности, или злоупотребления). Таким образом, в политике опять возникнет элемент большой неустойчивости.
Сам по себе передел логичен, если в стране будут введены в действие подлинные рыночные механизмы. Тогда начнется перераспределение собственности между теми, кто нахапал: на тех, кто умеет вести дело и кто не умеет. Те, кто умеет, разорят тех, кто не умеет. В ходе конкуренции собственность сосредоточится у тех, кто так или иначе, но предприниматель.
Вся беда всех наших преобразований в том, что всегда путались два разных процесса. Первый процесс — право каждого из нас получить свою долю наследства взамен потерь, которые мы понесли от того, что ликвидировано общее социалистическое хозяйство. Вот этот дележ и должен был делаться с участием ваучеров. А второй процесс — совершенно другой. Это процесс появления предприимчивого хозяина, который умеет вести дело. Вот эти два процесса смешали, соединили вместе, и в результате произошла полная путаница: ты вроде бы становишься хозяином, если приобретаешь ваучер. Однако получая ваучер, ты приобретаешь право на свою долю, а хозяином тебя делает совершенно другое.
Думаю, что демократический вариант преобразования собственности сейчас уже полностью, нереален. Он сейчас уже возможен только как передел. Такой передел был бы страшен. Это резня.
Поэтому сейчас нужно бороться уже не за демократический вариант, а за те бюрократические методы, которые наиболее полезны народу: те, которые двинут вперед производство. Продвижение производства в конце концов компенсирует потери страны от того, что было разделено не лучшим образом.
Cвои представления о том, что мы считаем необходимым и актуальным, не раз излагали. Мы считаем, что России необходимо, во — первых, изменение отношения к производителю. Надо снять с него налоги. Борьба Правительства и всего аппарата за высокие налоги- это борьба за рычаги власти. Вторая позиция: все обязательства государства, которые были приняты, должны неукоснительно выполняться. Надо решить вопрос с вкладами населения. Вот мы сейчас не подписали Договор о согласии. Почему? Первое наше условие было: хотите мира в обществе — выплатите хотя бы свои долги по зарплатам за месяцы с учетом процентов инфляции. Третья позиция: нужно проводить ориентированную социальную политику. То, что сейчас идет, стихийно. То ли пять миллионов будут без работы, то ли десять! Что это за государство, которое не знает — пять или десять?! Ведь это совершенно разные масштабы. А самое главное — никто не знает, что безработные будут делать. Уже давно должен быть составлен перечень отраслей, где их можно использовать. К примеру, столько — то человек — на уборке урожая (говорят, в прошлом году в Астраханской области 50 процентов помидоров сгнило, пропало). Столько — то на производстве стройматериалов, на ремонте дорог, уборке мусора. Короче говоря, все нужно просчитать.
Мы имели многолетнюю систему, при которой КПСС составляла 10 процентов населения, и эти 10 процентов считались опорой режима, определяли власть. Сейчас мы имеем Конституцию, в которой сказано, что 25 процентов должны прийти на выборы. И победит тот, кто получит половину голосов, всего 12,6 процента. То есть мы вернулись к той системе, которую считали недемократичной.
Для нормализации ситуации нам, я думаю, предстоит длительный переходный период 15-20 лет. Сейчас я был бы удовлетворен, если бы нам удалось найти выход в создании некоей центристской платформы. Различные политические силы, не отказываясь от своих позиций, договорятся о минимуме мероприятий на два года, которые бы всех устраивали. Я это условно называю «нулевым циклом». Когда мы строим здание, мы можем сколько угодно спорить, сколько там будет этажей и квартир, но туда обязательно надо положить водопровод, электричество и прочее. Этот нулевой цикл для наших будущих реформ сейчас можно обговорить. Поэтому мне представляется, что сейчас не нужно спорить об отдаленных вещах. Пройдет несколько лет, минимум будет реализован, и, скажем, та же компартия, как минимум треть которой устроится в новых структурах, уже будет совсем с других позиций обсуждать наболевшие вопросы. Ведь даже сейчас она уже совсем другая, чем была два года назад. С консерваторами и либералами произойдет то же самое.
Сейчас не нужно гоняться за очень большим и великим. С этой точки зрения, я считаю, идею Договора о согласии очень правильной. К сожалению, руководство страны не пожелало хорошо потрудиться. Надо было отдать свой проект на обсуждение, потом сесть всем вместе, обговорить, обусловить, скажем, какой быть инфляции — 8 процентов, 12, 15? И обязательно записать, что руководство страны не будет превышать обусловленного процента. И это уже была бы конкретика. И я бы тогда первый подписался под этим договором … Или, напри мер, Правительство берет обязательство — ну пусть не выплатить все вклады, но хотя бы признать долги, выпустить облигации. Принять обязательство выплатить вклады наиболее неимущим слоям и людям свыше 70 лет (иначе они вообще никогда этими вкладами не воспользуются). А более молодым людям можно было отнести долг государства на будущее. Мы говорим, без колхоза обойтись нельзя. Согласен, сейчас нельзя без колхозов, без совхозов. Но давайте все — таки запишем, сколько земли мы дадим фермерам. Пять процентов? Значит: «Пять процентов земель фермерам дать за два года». Любой ценой отрезать от колхозов, от совхозов, но дать эти пять — процентов. Все должно быть очень конкретно. Вот этой программы конкретных действий не было. Остались сплошные «призывы ЦК КПСС»- улучшить, расширить, приумножить …
Mы всегда видели свою задачу не в том, чтобы бороться за власть, а в том, чтобы создать мощную демократическую оппозицию. Но тут нужна очень большая перегруппировка сил, потому что пока в выборах участвуют люди, рассчитывающие кресло получить. А если с самого начала говорить, что мы не собираемся вас продвинуть в начальники, что вы должны остаться в тех сферах, где вы сейчас работаете — учеными , писателями , художниками , предпринимателями, фермерами , — то ситуация иная. Здесь мы боремся не за кресла, а за создание политической структуры, способной защитить наши интересы. РДДР свою задачу видит в том, чтобы представить и защитить интересы того человека, который не собирается быть чиновником, не собирается связывать свою судьбу с аппаратом, который хочет жить своей жизнью и который рассматривает государство как сферу обслуживания, а не как сферу командования. С этой точки зрения, те два миллиона голосов, которые мы собрали на выборах, — это, конечно, не предел. Думаю, что, по раскладам сегодняшней российской действительности, мы могли бы еще миллион набрать. Наша «ниша» — это те люди, которые в той или иной мере начали жить своей жизнью, не находятся в зависимости от властных структур. Это по преимуществу интеллигенция, а в общем, слой людей, который уже осознал, что у него нет никакого интереса быть ни министром, ни управляющим и т.п. У него есть свое дело, он хочет продолжать им заниматься, и он хотел бы, чтобы власть ему помогала, а не мешала в этих его делах. Конечно, сейчас интеллигенция полностью деморализована. Тот вариант, который она себе представляла, не получился. И в оппозиции ей не дали состояться. Ее втянули во власть и раскололи на небольшие группки, которые остались в аппарате, и громадное большинство, которое просто замкнулось в себе,
Российская интеллигенция по существу народ свой сдала бюрократии, а сама перестала быть активной силой. И — как Окуджава в беседе с Рязановым — оправдывали свое бездействие тем, что намерения у власти благие. Эта вера в благие намерения дорого обошлась интеллигенции в 1917 году и потом. Интеллигенции пора понять, что надо мобилизоваться, восстанавливать свои газеты, писать книги, снимать фильмы. Нужно объяснять людям, что мы имеем дело с новой властью, новой бюрократией. Она лучше, чем та, ста рая, но вот среди нее есть разное — это надо поддержать, а с этим следует бороться.
Нужно все время думать о двух началах России. С одной стороны, о том, чтобы создать крепкое государство. С другой о том, чтобы не строить его на костях народа. Эти две задачи противоречивы, но надо находить баланс. Для меня это самая главная проблема. Потому что сильное государство, построенное не для народа, теряет смысл.
—
—