Этот заголовок открывал выпуск газеты «Россия» №25 (187) за 6-12 июля 1994 года, а размещенное рядом фото «босяки» было сделано замечательным фотографом-художником Максимом Петровичем Дмитриевым
Политики, публицисты, идеологи все говорят о • будущем России. Как правило, апеллируют к прошлому: такой подход сразу обозначает говорящего как продолжателя традиции. Какой? Одним ближе патриархальная Русь, другие созрели для экспроприации экспроприаторов; кто грезит о потерянном якобы рае, кто — об утраченных интернациональных традициях. Интерпретациям несть числа: философско-исторические, иронические, ностальгические, лозунговые — на любой вкус. И одинаково одномерные.
Искусство крупнейшего отечественного фотографа — художника Максима Петровича Дмитриева (1858 — 1948) принадлежит истории. Крестьянский сын, он подростком начал учиться ремеслу, которому посвятил свою долгую жизнь. С громоздким старинным аппаратом и стеклянными пластинами — негативами (иные 50 на 60 см!) этот человек был свидетелем коронации и голода, эпидемии холеры и богатых ярмарок. Он много ездил, снимал Волгу, города и деревни, и, разумеется, людей — мещан, чиновников, грузчиков и босяков, знаменитостей, промышленников … Его мастерская на Осыпной улице в Нижнем Новгороде просуществовала более сорока лет. Паспарту старинных фотографий усеяны изображениями медалей: результаты участия во многих отечественных и международных выставках. Кстати, в 1892 году Дмитриев получил в Париже большую золотую медаль за профессионализм. Будучи объективным, он не был холодным наблюдателем. Он оставил тысячи изображений живой России, далеких от тенденциозности. В основном работы Дмитриева хранятся в нижегородском архиве, часть попала в музей А.М.Горького в Москве и была спасена от разрушения. К 50-летию кончины фотографа музей предполагает подготовить альбом «Россия конца ХІХ- начала ХХ века в фотографиях М. П. Дмитриева»
Президент пообещал начало стабилизации в экономике. Опять?
Продолжив серию активных действий «хождением в народ», при посещении сельскохозяйственного предприятия Борис Ельцин отметил благоприятные итоги июня и пообещал скорое начало стабилизации в экономике. С первой частью заявления Президента спорить не приходится. Минувший месяц действительно был отмечен небывало низкими для нас темпами инфляции. Явление, безусловно, отрадное. Однако строить на его основе благоприятный прогноз — дело весьма рискованное.
Вспомним начало лета 1992 года. Тогда доллар «упал» со 130 почти до 80 рублей, и некоторые впечатлительные, но незадачливые обладатели «зеленых» поспешили с ним расстаться. Тем более что, начиная реформы и провозглашая жесткую финансовую политику, Е. Гайдар обещал «опустить» доллар аж до 50 рублей. Что вышло потом всем известно. Политическая воля отцов — реформаторов оказалась намного слабее, чем натиск отраслевых лоббистов, и к осени темпы инфляции стали головокружительными. В начале прошлого лета наблюдалась схожая картина — временное снижение темпов инфляции. И вновь заговорили о- начале стабилизации. Дальнейшие события- очередной виток инфляции, экстренное катапультирование из правительства не сильно выдающегося экономиста О. Лобова и возвращение Е. Гайдара еще свежи в нашей памяти.
И вот опять нас пытаются убедить в том, что на этот раз выздоровление экономики не за горами. А что, собственно говоря, изменилось? Может быть, в этом году у нас бюджет с невеликим дефицитом? Или произошел внезапный рост производства? Ничего подобного. Многие предприятия как стояли, так и стоят. Правда, принят Закон о банкротстве, но для его реализации требуется как минимум политическая воля. Есть ли она у Правительства? Некоторые эксперты считают, что В Черномырдин оказался не меньшим монетаристом, чем Е.Гайдар. Возможно. Но и не большим. А значит, отдавать обещанное сельскому хозяйству, армии и всем другим все равно будет. И защищать отечественного производителя тоже. Повышение таможенных пошлин, временно отсроченное, также произойдет. Что при их увеличении на 15 процентов, как оценивают экономисты, повлечет рост цен на товары и продукты более чем в 1,5 раза.
А что означает позитивно оцененный Президентом при посещении того же сельхозпредприятия опыт привлечения «внебюджетных средств»? Даже непрофессионалу ясно — не что иное, как дополнительное печатание денег и, следовательно, усиление инфляции. Так на чем же основывался Б. Ельцин, пророча скорую стабилизацию в экономике? Видимо, на природном оптимизме.
Александр ЕВЛАХОВ
Экономике «эспераль» не вошьешь
Юрий САМОХИН — исполнительный директор Всероссийской ассоциации приватизируемых и частных предприятий, босс которой Егор Гайдар. В ассоциацию входит все то, что отбилось из — под государственного «смоляного бочка»: более 2000 частных и приватизируемых предприятий практически из всех регионов России, объединенных в 30 региональных отделениях.
— Наш «частный сектор», как дворового хулигана, то безвинно обижают, то дают ему бесконтрольную волю. Вероятно, ваша ассоциация задалась целью как — то урегулировать столь неустойчивое отношение к нему государства?
— Мы хотим проведения такой экономической и социальной политики, которая отвечает интересам всех частников. Формируем позитивное отношение к рыночникам, частной собственности.
— Можно ли утверждать, что ваша ассоциация растет и крепнет?
— Мы не всегда абсолютно уверенно можем сказать, сколько предприятий входит в региональные отделения. А произвести ревизию при нынешних ценах и всех объехать невозможно. Конечно, мы объединяем сейчас много больше предприятий, чем объявили официально. Только напрямую, минуя региональные отделения, в среднем в месяц вступает в ассоциацию примерно десять — пятнадцать новых членов. Ассоциация была создана предприятиями, которые формировались как частные, и теми госпредприятиями, что приступили к приватизации или наметили для себя ее необходимость. Впрочем, мы не делаем никаких особенных ограничений для желающих вступить в ассоциацию, мы — для тех, кто поставил крест на помощи государства и решил существовать самостоятельно. Мы работаем в основном, конечно, с производственными предприятиями. Но есть и банки, коммерческие организации (например, «Олби»), транспортные и строительные фирмы, финансовые институты, пенсионные фонды, ЧИФы.
-Что бы вы сказали о первом, ваучерном этапе приватизации?
-Когда все начиналось полтора года назад, не было еще столь очевидно, в чем цель первого этапа — сейчас ясно, что была задача ввести в число сознательных экономически действующих субъектов все население страны. Каждый получает свою долю собственности и может поучаствовать экономической жизни. Второй результат: быстрый перевод значительной доли госсобственности частную, а, следовательно, создание рынка. Третий результат: ваучер поспособствовал созданию рынка ценных бумаг.
— Но собственники ведь народились грошовые, ваучер дал нам не счастье денежного прибытка, а затяжную головную боль …
— Конечно, это собственник условный — он не рискнет ради своего ваучера. Поэтому он действует неэффективно. Случилось и множество спекуляций с ваучерами, но ведь массовый переход собственности из одних рук в другие всегда им способствует. Поскольку приватизация шла не за деньги, приватизируемые предприятия не получили финансовых ресурсов, а деньги им сегодня совершенно необходимы. А теперь оставшуюся часть собственности они уже смогут продавать за деньги. Но все же больше половины крупных промышленных предприятий и магазинной мелочевки перешло в результате первого этапа в частную собственность.
— Что вы можете сказать о натужном существовании промышленных монстров вроде АЗЛК, ЗИЛа и прочих? Есть ли у них цель существования?
-Они живут так, как всю жизнь привыкли существовать — ни людей не меняя, ни механизмы, ни технику. Юрий Лужков, скажем, помогает АЗЛК остаться именно в этом «монстровом» качестве. И кредит ему выдали под мизерные проценты, и пролонгировали возвращение этого кредита, освободили от налогов … Поэтому действительно актуально положение о несостоятельности (банкротстве) предприятий, которое касается высшего промгенералитета. Ведь это же нонсенс: близки к банкротству даже предприятия, изготавливающие водку! А льготы им идут за счет налогоплательщиков да за счет тех, кто крутится, чтобы выжить. Ассоциация создана для того, чтобы помогать предприятиям противостоять таким вещам. Никаких привилегий мы не требуем. Нужен рынок как база для конкуренции. Все. Отсутствие четкости в определении новых экономических правил порождает множество махинаций как экономических, так и политических.
-Как бы вы охарактеризовали своего патрона: Гайдара — политика и Гайдара — экономиста?
-Как экономист он выглядит лучше. Кстати, если «Выбор России» и ассоциация в чем- то со временем разойдутся в своих интересах, это не станет катастрофой. Ведь экономические интересы более стабильны, чем политические.
— Какую экономическую модель выберет ассоциация?
— Модель полностью зависит от определенного социально — психологического генотипа общества. Скажем, если русский человек пил, пьет и будет пить, то тут уже ничего не изменишь. Даже если вшить ему «эспераль».
Татьяна ПИСКАРЕВА
Кто за кого?
Алексей ФРОЛОВ
Первый тур президентских выборов на Украине и в Белоруссии не просто дал российскому обществу достаточно пищи для размышлений о политической судьбе народов — братьев. Многое на этих выборах, да и вокруг них заставило задуматься и о родной российской перспективе. Мы слишком долго жили вместе, чтобы наследуемые процессы пусть даже в новом, разделенном состоянии перестали быть схожими.
Возьмите Белоруссию. Казалось бы, мало что предвещало крушение надежд премьера Вячеслава Кебича с первого захода стать президентом. Хотя республика за время его премьерства окончательно прослыла заповедником антиреформаторства, Кебич сумел обеспечить некоторые положительные подвижки, сориентировав экономический и интеллектуальный потенциал Белоруссии на матушку Россию. К моменту раскрутки президентского марафона уже успешно работали первые десять пунктов российско- белорусского договора. Успех предстояло закрепить созданием единой денежной системы. Это не противоречило ни интересам традиционно связанного с Россией директорского корпуса, ни чаяниям рядового обывателя.
Не помогло. Как и не помог блиц- визит Кебича в Москву, где в самый канун выборов он встречался с Ельциным.
Как известно, в первом туре с превышением в два с лишним раза победил Александр Лукашенко. Аттестованный в том числе и российской прессой — как хронический неудачник и на педагогическом, и на комсомольско-партийном, и на военном поприще, он вроде бы решил оседлать нового конька — политику. Нещадная борьба с коррупцией, с засильем мафии — основной пункт его предвыборной программы. В остальном президентские планы Лукашенко серьезно расходятся с планами Кебича пожалуй что в одном. Нынешний белорусский премьер пытается соединить республику с Россией с помощью экономического врастания, а его соперник предпочитает денонсацию беловежских соглашений.
Существует расхожее мнение, что завоевать электорат Лукашенко помог имидж народного заступника. Это, наверное, так, но не исчерпывает всего. Главное, видимо, все- таки в том, что избиратель изверился в нынешних управляющих. Подкупило, конечно, и то, что Лукашенко не повязан со старой номенклатурой. Он для нее — чужак. Значит, не запятнан. Значит, объявленная им борьба с коррупцией не будет боем с тенью и сдвиг к лучшему вполне вероятен. И вообще он «свежий» политик, нетрадиционно думает, нетрадиционно действует …
«В семерке — два «козырных туза». На одного ставит власть, на другого — народ. Чья возьмет?» — писали в 94-м году газеты о втором туре президентских выборов.
Интересно, что все это, как выяснилось, привлекающее белорусского избирателя, настораживает или, не побоюсь этого слова, пугает не только белорусские, но и российские власти. Победи Лукашенко во втором туре выборов, и тогда Москве предстоит иметь дело с непредсказуемым не в пример Кебичу — и, мало того, неуправляемым президентом.
Но наверняка пугает и другое. Извилистый, но четкий рисунок политической карьеры Лукашенко или, как говорится, формула его успеха заставляют поверить в вероятность будущего успеха Жириновского. Конечно, добиваясь популярности, он не кусал милиционера за палец, не рыскал в губернаторском кабинете. Но он воспользовался тем, чем не преминет воспользоваться Владимир Вольфович — какой- то робостью властей, как только дело доходит до создания самых простейших мер социальной защиты, удовлетворения первоочередных нужд. Какой- то безответственной уверенностью, что российский народ и не такое выдюжит, только сумей ему грамотно наобещать, обнадежить. Может, белорусский урок будет впрок, Во всяком случае, украинский вариант свидетельствует, что пока мы не потеряли способности к обучению политическим премудростям.
Говорят, что незадолго до выборов один из претендентов на украинское президентство Леонид Кучма так же, как и Кебич, посетил Москву и встречался с Ельциным. Факт, однако, никто не подтвердил. Надо думать, ни Кучме, ни российским властям не хотелось бы опережать события и обнаруживать свои предпочтения. Впрочем, от этого вопрос «кто за кого» не потерял остроты. Выразившись в том духе, что Украина лежит бревном на пути строительства СНГ, думский деятель Константин Затулин знал, в кого метит. Кравчук никогда не скрывал, что СНГ — это своеобразная форма развода. Но одно дело, если бы Затулин был частным лицом, и совсем другое, что неодобрение прозвучало из уст председателя думского комитета, да еще в момент завершения острой предвыборной кампании. Двух мнений быть не могло: Москва предпочитает в президентах Кучму.
Однако ситуация сложилась с точностью, как говорится, до наоборот. Если в случае с Кебичем выбор точки зрения Москвы был безупречен, да вот только избиратели подкачали, то ни Кравчук, ни Кучма, победившие в первом туре президентских выборов на Украине, не могли рассчитывать на равные политические симпатии россиян. Леонид Кравчук всегда упорно оборонял дело «самостийности» и ни на пядь не уступил России в спорных вопросах. Так что вряд ли можно было надеяться на изменение его линии поведения, тем более что она заслужила одобрение и поддержку самого грозного оппонента Кравчука — национал — демократа Вячеслава Черновила.
Несильно радовал российские имперские души и Леонид Кучма. Олицетворяя украинскую «оборонку», он имеет фактически безоговорочную поддержку юго- востока республики. А это дело нешуточное. Здесь сосредоточились предприятия тяжелой промышленности, наиболее пострадавшие от раздела Союза и остро нуждающиеся в восстановлении прежних связей с Россией, что было бы небезынтересно и российской «оборонке». И хотя Кучма не собирался идти под российский рубль, заявив, что стоит за партнерство, а не за подчинение России, он как будущий президент выглядел на взгляд россиян предпочтительней.
Однако это мнение вовсе не разделяют эксперты как на Украине, так и в России. Сегодня Украина как бы расколота надвое — на националистически настроенный Запад и пророссийски ориентированный Восток, что нашло четкое отражение в дни выборов. Приход на президентство Кучмы обострит противоречие украинского востока и запада. В таком случае надо думать, что более выгодно России — реанимировать российско-украинскую «оборонку», получив взамен кипящий украинский котел, или все же смириться с воцарением Леонида Кравчука, показавшего умение ладить с разношерстным украинским обществом.
Одиночное плавание
Андрей ШАРЫЙ
Еще работая в газете «Россия» с 1992 года стал сотрудничать с радио «Свобода», в настоящее время внесенного Минюстом РФ в реестр иностранных агентов
Словенская история веками складывалась в сослагательном наклонении. Будь по- удачливее князь Косель, независимость средневекового ( ІХ столетие ) словенского государства продлилась бы не четырнадцать лет , а подольше. Если бы не столь коварными оказались венецианцы, то убиенный по их приказу в середине ХVI столетия славный сын словенского народа граф Цельский (три звезды с его фамильного щита — на нынешнем гербе) остался в живых и, глядишь, повторил бы опыт своего предшественника. Когда б не случилось Ватерлоо, то Любляна, наверное, не семь коротких лет оставалась бы столицей французской далматинской провинции. Кабы Тито не включил в югославский социалистический букет и словенский Цветок тоже, может, бутон независимости распустился бы пораньше …
Но вот говорит министр иностранных дел республики Словения Лойзе Петерле: «У нас было мало политиков и генералов — зато много поэтов» . С гордостью говорит, и я понимаю, кажется, почему . … Любляна и впрямь чуть провинциальна, да, впрочем, и не стремится в парижи. На площади — памятник великому местному поэту, за углом — монумент отстроившему город великолепному архитектору, по — над речкой Любляницей — бюст известного просветителя. Ну чье сердце, скажите, греет танк на постаменте и — бронзовый всадник с победоносным мечом над головой? Не всем державам ходить в великих, не каждому городу собирать и земли.
Страны великие расплачиваются за свое величие, малые народы — как раз за сослагательность своего прошлого. Три года исполнилось новому государству Словения, что в самом центре Европы, и живут тут словенцы веками, а впечатление порой такое, что вместе со своей независимостью с Луны прилетели. За их границами никто вообще понятия не имеет о существовании такого царства -государства, кто со Словакией путает, кто говорит — война тут с сербами идет, пушки бабахают.
Ну бабахали, конечно. Была десятидневная война, по итогам которой Югославская народная армия покинула пределы республики. С той поры Словения перестала числить себя среди балканских стран. «Мы живем на солнечной стороне Альп», — заявляют теперь туристические проспекты.
Словения — может, чудом, а может, и волей истории, наконец проявившей к ней благосклонность, — удачно выскочила из балканского капкана. Компактная, холеная, туристически -горно- пляжная страна с хорошими манерами и неплохой экономикой двинулась на запад, как корабль, пустившийся после долгой стоянки в порту в одиночное плавание. Министр экономических связей и развития Даворин Крачун утверждает, что до вступления в Европейский союз — три — пять лет. Ну не пять, так десять, в конце концов и короткого визита в Словению достаточно, чтобы понять : это хоть и славянская, но западная цивилизация, и о всякой родственности наших душ говорить здесь излишне.
Словения в значительно меньшей степени, чем бывшая наша Прибалтика или Украина, чем соседняя Хорватия даже, озабочена ритуальной стороной своего нового государственного статуса. Плещутся себе на ветру, конечно, национальные флаги, но не особенно густо их понатыкано, да и разговоров о том, что вот, мол, освободились наконец от цепей проклятой империи, тоже не слышно. Лишнее знамя в руках дорогу к Европе короче не сделает. Но, как любая уважающая себя страна, и Словения придумала легенду о символах. На гербе — изображение Триглава, высочайшего пика Юлийских альп. Славяне — язычники якобы одну вершину считали символом неба, другую — символом земли, третью — подземного царства. Благо Словения подарила спелеологам не только километры подземных пещер, но и само их название Карст. Но это не единственный вклад республики в мировую цивилизацию.
Словения предлагает желающим поразмышлять над парадоксами современного мира: уникальный, наряду разве что с Чехией и Словакией, пример достаточно беспроблемного и относительно безболезненного государственного новообразования. Словно последний вагон отцепился от поезда и покатил себе в другую сторону. Не без последствий, конечно. С Сербией до сих пор нет дипотношений, потому что не решен, по мнению Любляны, целый ряд спорных вопросов, в том числе о судьбе бывшей словенской собственности в Югославии. Довольно нервно складывается диалог с Хорватией — появились пограничные проблемы, а учитывая скромные географические характеристики Словении (страна вдвое меньше Московской области), не приходится удивляться, что дипломатический бой ведется за каждое дерево и каждую морскую волну. Впрочем, уверяют словенцы, здесь третья мировая война не начнется.
Cловения, между прочим, единственное место в Европе, где вплотную сходятся славянская, германская и романская цивилизации. Исторический рубец и рубеж на карте, хоть и обещающий неимоверное богатство культурного взаимопроникновения, но чрезвычайно болезненный, тем более что все соседи, пусть и в разной форме, Словенией хоть когда-нибудь, да владели. Итальянцы и посейчас считают кое — что своим — требуют возвращения нажитой в межвоенный период собственности, подкрепляя солидность притязаний тем, что блокируют просьбы Словении о присоединении к ЕС. «Мы готовы к разговору, комментирует Лойзе Петерле, но шантажу не поддадимся». Потом долго рассказывает о том, как в Италии нарушаются права словенского национального меньшинства. Но не все беспросветно плохо — проводятся, например, совместные культмероприятия по случаю трехвекового юбилея знаменитого скрипача Джузеппе Траттори, который всю жизнь прожил в одном и том же адриатическом городке Пиран, но Пиран — то потом принадлежал разным странам. Видел я, кстати, в Пиране соответствующий памятник — стоит музыкант весь зеленый от времени. Но скрипка его и музыка не имеют национальности.
Что и говорить, непросто нынче иметь соседей. Нам словенцы — не соседи, даром что дальние братья по крови, однако некий документ, как- то закрепляющий отношения между нашими странами, пока не подписан. Почти год собирается нанести визит в Москву словенский президент, но работа над совместной декларацией затянулась. Политические интересы Словении определенно не направлены на восток, хотя наш рынок ее интересует и торговый оборот растет довольно быстрыми темпами. Москва, думаю, важна для Любляны в качестве игрока в футбол на балканском минном поле, да еще в силу того, что общеевропейские интеграционные процессы развиваются пока все — таки в некой зависимости от поведения Кремля. Но дружить нам все — таки надо — почему бы и не дружить? Как заметил президент Словении Милан Кучан, ключевым понятием для политиков конца XX века должно стать слово «партнер», а не слово «противник».
Cловенский президент, как и его страна, невелик, спокоен, ухожен, очевидно умен и здорово рыночно продвинут. Я слушал уверенную речь Милана Кучана и думал о том, что иногда личность президента почти идеально соответствует облику государства, которое он возглавляет. Пятидесятитрехлетний словенский лидер, несмотря на возраст, — ветеран югославянского политического театра. В прошлом коммунист, демократический коммунист, теперь умеренный антикоммунист не столько в силу, как он сам говорит, ненависти к идеологии, сколько из — за понимания порочности результатов ее воплощения в жизнь, он имеет за плечами удачный опыт двух свободных выборов. Держится на редкость просто (помощник шепнул из-за плеча: мол, редкий демократ), взгляд волевой, хотя и чуть поверх головы собеседника. «Главной своей президентской победой я считаю тот факт, что Словения смогла без значительных издержек состояться как как независимое демократическое государство, главным поражением — то, что нам не удалось предотвратить войну на Балканах». Что — то напишут о вас историки, господин президент? Поставят ли памятник благодарные сограждане? «Историю, как известно, пишут победители. Обо мне напишут в том случае, если те процессы, в необходимости которых я убежден, станут необратимыми. Впрочем, я оптимист».
Думаю, словенский президент имеет основания для того, чтобы считать себя оптимистом. Словения — удачное доказательство геополитической теоремы о том, что величие страны не зависит от масштабов территории и силы армии. Обидно, конечно, что нам с вами долго еще не суждено греться на солнечной стороне Альп — не только в прямом, но, боюсь, и в переносном смысле.
— — —