Немецкий врач Карл Клауберг много лет искал способ вылечить бесплодие, но одновременно изобретал всё новые методы принудительной кастрации. В книге «Врачи-убийцы. Бесчеловечные эксперименты над людьми в лагерях смерти» (вышла в издательстве «Бомбора») рассказали историю его опытов.
Невысокий, коренастый, в тирольской шляпе, с сильным баварским акцентом… Как минимум по своей манере одеваться Карл Клауберг — странный человек. Его внешность полна округлости, доброжелательности и gemütlichkeit, той любви к общению и комфорту, которую принято считать типичной для немцев. И все же его вид смущает: с шарообразным лицом, вогнутым черепом с редкими жидкими волосами, тонкими губами и двойным подбородком доктор Клауберг похож на старого младенца. Это достойный человек с озабоченным выражением лица, не избалованный жизнью. Выходец из скромной семьи, он служил в пехоте во время Первой мировой войны, в полной мере познав ее ужасы и грязь, после чего выучился на блестящего медика.
С чего начинается мимикрия? Младенцы вдохновляли его, и он был очарован чудом рождения: многие появились на свет благодаря его умелым рукам в клинике Святой Хедвиг. Хотя образование позволило бы ему претендовать на более «благородную» специальность, доктор Клауберг выбрал акушерство — область, в которой к концу 1930-х годов получил признание, пускай и недостаточно высоко ценился, главным образом из-за тяжелого характера, а также весьма отталкивающей физиономии.
С большой головой на маленьком теле, прозванный заключенными Коротышкой, Клауберг был похож на мистера Хайда без доктора Джекила. При росте в полтора метра его описывали в клинических отчетах Нюрнбергского процесса как глубоко дисгармоничную личность, состоящую из пестрой коллекции интеллектуальных достоинств, серьезных недостатков характера и органических аномалий. С высоким самомнением, безрассудный и деструктивный по своей природе, постоянно в перевозбужденном состоянии, он был человеком нелюдимым и опасным. Тем не менее в течение нескольких лет он был главным врачом женской консультации в Верхней Силезии.
Умный не в меру и наделенный гордостью уродца, доктор Клауберг намеревался найти решение для всех достопочтенных арийских женщин, которые не могли зачать ребенка. Посвятив часть профессиональной карьеры тому, чтобы дарить жизнь, он намеревался перейти на новый уровень: спасти расу. Более того, Клауберг был не прочь заручиться благосклонностью Гиммлера, чье больное преклонение перед наукой было хорошо известно.
У него появится возможность, однако он не единственный желающий.
Из 10 миллионов евреев в Европе есть по крайней мере 2–3 миллиона мужчин и женщин, способных работать. Учитывая чрезвычайные трудности, которые возникают в связи с проблемой труда, я считаю, что эти 2–3 миллиона должны быть специально отобраны и сохранены. Однако этого можно добиться только в том случае, если одновременно сделать их неспособными к деторождению.
Это письмо Гиммлеру написал эксперт, специалист по «негативной демографии» Виктор Брак. Он обладал чувством экономии: убив искалеченных в Первой мировой несколько отставных и более 70 тысяч инвалидов (массовое преступление, скромно названное программой Aktion T4), он сэкономил рейху огромное количество военных выплат и пенсий, заодно освободив большое количество больничных коек. Естественно, он сыграл ведущую роль в «окончательном решении еврейского вопроса», предложив реинтегрировать персонал Aktion T4 для участия в геноциде. Сторонник массового уничтожения «бесполезных» людей, Брак получил все почести рейха и стал оберфюрером СС. Проблема, волновавшая серое вещество «черных пиджаков», заключалась в том, что со всеми завоеваниями рейха «бесполезных» становилось всё больше, слишком много, чтобы даже Виктор Брак мог их уничтожить. Спрос слишком сильно превышал предложение. К сожалению, решение проблемы подробно описано в «Майн Кампф», где предлагается стерилизовать душевнобольных и инвалидов. Оставалось его лишь расширить: стерилизуя новых «недолюдей», можно заставить их работать и участвовать в военных действиях, а затем позволить им спокойно умереть от истощения, холода или голода, не беспокоясь, что они будут множиться, подобно чуме в Средние века. Может, это решение и не было «окончательным», однако позволяло разобраться сразу с несколькими проблемами, включая нехватку рабочей силы и избыток мужчин и женщин, которых необходимо уничтожить до наступления арийской империи. Оставалось найти дешевый способ массовой стерилизации.
Рынок открыт: пусть победит специалист или лучший любитель!
Брак — находчивый человек, у которого было не только экономическое образование, но и отец, работавший врачом: подобно Гиммлеру, он увлекался наукой, хоть это увлечение и было слишком мистическим, чтобы считаться здоровым или по крайней мере научным. У сыновей врачей, которые сами врачами не стали, редко встречаются простые отношения с медициной. Короче говоря, как можно быстро и эффективно стерилизовать сотни тысяч людей, причем так, чтобы они не заметили?
У Брака было решение: рентгеновские лучи — недавнее немецкое открытие, которое принесло Вильгельму Рентгену Нобелевскую премию в 1901 году. Эти лучи, делающие человеческое тело прозрачным, в больших дозах очень опасны, так как разрушают облучаемые ткани. Невидимые и безболезненные, они вызывают такие серьезные побочные эффекты, как ожоги и рак.
В письме Гиммлеру Брак продолжает: «Рентгеновская кастрация не только относительно дешевая, но и может быть проведена на нескольких тысячах объектов за очень короткое время».
Дата — 23 июня 1942 года. Не прошло и двух месяцев, как Гиммлер попросил Брака приступить к экспериментам.
Местом проведения первых опытов выбрали Освенцим. Годом ранее Брак уже пытался убедить Гиммлера, но попытка вторжения в Россию летом 1941 года пресекла его инициативу.
Между тем план был почти идеален. Брак придумал уловку, достойную величайших романов или самых страшных фильмов ужасов. Представьте себе почтовое отделение, мэрию, налоговую инспекцию или любое другое административное учреждение, где принято терпеливо ждать своей очереди. Сегодня зал полон, полон несчастных людей, вызванных на анкетирование. Можно увидеть облегчение на их лицах, когда, отстояв очередь, они понимают, что анкета, которую им вручает клерк в окошке, безобидна. Не подозревая, что с ними происходит, они начинают отвечать на поставленные вопросы. Тем временем, тайком от жертв, ретивый сотрудник включает на две минуты для мужчин и на три минуты для женщин две излучающие лампы, по одной с каждой стороны. Ни шума, ни света, ни ощущений… через несколько минут все кончено.
Облученные гениталии становятся неспособными к деторождению
Какая изобретательность, какая фантазия! Брак всё рассчитал. Он всё спланировал. Рентабельность? В день можно «обрабатывать» рентгеновскими лучами 150–200 человек. При наличии 20 установок подобного типа ежедневно можно стерилизовать от трех до четырех тысяч человек.
Сколько это будет стоить? Двухламповый аппарат обойдется в 20–30 тысяч марок (что эквивалентно примерно 10–15 тысячам евро), плюс расходы на охрану сотрудников.
Будучи человеком дальновидным, Брак признает: будет трудно предотвратить осознание испытуемыми факта стерилизации, но кого это волнует, ведь вред уже нанесен. Неважно, каковы последствия — ужасная боль, чудовищные ожоги, которые не могут остаться незамеченными: когда речь идет об эвтаназии и отрицательной демографии, нет необходимости вдаваться в детали, время уходит.
Гиммлер согласился, но больше никаких окошек, анкет, показухи и маскарадов: лагерные стены гарантируют секретность экспериментов.
Через год по приказу Брака доктор Шуман начал эксперименты по рентгеновской стерилизации в Освенциме. При этом он не принимал никаких мер предосторожности. Прислушаемся к пронзительному свидетельству молодого польского еврея на Нюрнбергском процессе:
В Освенциме мне был присвоен номер 132.266. Однажды вечером всем евреям в возрасте от 20 до 24 лет приказали явиться в канцелярию. Я не пошел. Были отобраны 20 заключенных, которые на следующий день должны были явиться к врачу. Они вернулись, но никто не знал, что с ними сделали. Через неделю отобрали еще 20 евреев в возрасте от 20 до 24 лет. Но на этот раз отбор производился в алфавитном порядке, и я был одним из первых. Нас отвезли в Биркенау — женский трудовой лагерь. Туда на мотоцикле приехал высокий врач в форме ВВС (Шуман). Нас заставили раздеться, половые органы на пятнадцать минут поместили под аппарат.
Этот прибор нагревал наши органы и окружающее пространство, которое потом становилось черным. После процедуры мы должны были немедленно вернуться к работе. Через несколько дней у большинства моих товарищей половые органы нагноились, и они с большим трудом ходили. Несмотря на это, им приходилось работать до потери сознания; тех, кто терял сознание, отправляли в газовую камеру… Через две недели нас отвезли в 20-й блок Освенцима. Там нас прооперировали. В спину сделали укол, от которого онемела нижняя часть тела. Оба яичка были удалены. Я мог наблюдать всю операцию в зеркало лампы.
[…]
Простите, если я заплачу. Во время этих операций врачи были в белых халатах. Единственная форма, которую я видел на одном из них во время рентгеновской стерилизации, была серой формой ВВС. После этого я пролежал в больнице три недели. Еды было мало, зато много мух и паразитов. Каждые три недели проводился отбор; во время большого еврейского праздника 60% больных отправляли в газовую камеру. Отбор всегда проводили врачи СС. Меня освободили американцы 30 апреля 1945 года. Я чувствовал себя очень подавленным и стыдился своей кастрации. Хуже всего было то, что у меня не было будущего, я очень мало ел и, несмотря на это, сильно растолстел. Я услышал о процессе над врачами и посчитал своим долгом приехать и дать показания в Нюрнберге… До сих пор прошу суд ни в коем случае не публиковать мое имя, так как у меня много друзей, и я очень стыжусь своей кастрации.
Эти показания, которые приводятся практически во всех книгах на данную тему, настолько тронули аудиторию, что даже некоторые подсудимые в ужасе отвернулись. Остальная часть операции, как объяснил доктор Робер Леви, руководивший медицинским анализом, была столь же ужасна:
Полученные повреждения часто перерастали в рак. Я предполагаю, яички удаляли, чтобы с помощью микроскопического исследования проверить результаты лучевой терапии. […] Эти стерилизованные парни были физически и психически повреждены. Они очень страдали, потому что радиодермит — крайне болезненное заболевание. Они стали умственно неполноценными. Это уже не мужчины, а человеческие обломки.
Не лучше обстояли дела и с девушками, только их стерилизовали раньше — в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет, а цыганок — даже до тринадцати, так как было известно, что они начинают половую жизнь в раннем возрасте. Рвота, нечеловеческая боль — результат всегда один и тот же.
Метод оказался неубедительным. Слишком сложный и долгий, он оказался контрпродуктивным в логике нацистов: показания свидетельствовали, что жертвы уже не смогут работать с такой болью и последствиями.
Преемник Брака, доктор Бланкенбург, писал Гиммлеру:
Обращаю ваше особое внимание на то, что кастрация мужчин этим методом практически невозможна или требует усилий, которые не окупаются. Как мне удалось убедиться, хирургическая кастрация занимает не более 6–7 минут и поэтому может быть проведена более безопасно и быстро, чем кастрация с помощью рентгеновских лучей.
Нет ничего лучше скальпеля, а с рентгеновскими лучами покончено раз и навсегда.
Если Бланкенбург сосредоточился на мужчинах, то специалист по женщинам Карл Клауберг постоянно думал, как быстрее и эффективнее сделать их бесплодными (ну, женщин низшей расы)… с абсурдной идеей, что это решение поможет спасти бесплодных арийских женщин, которые не могли принести пользу нации.
Он оттачивал свой метод в атмосфере жесткой конкуренции. Ведь наряду с «работами» Брака, Шумана, Бланкенбурга и Клауберга найти решение проблемы негативной демографии пытались и многие другие ученые.
В деле массовой стерилизации вовсю шел массовый отбор… ожесточенная борьба, конкуренция столь же жесткая, сколь и нечестная, с неожиданными результатами.
Доктор Адольф Покорный — специалист в области дерматологии и венерологии. Будучи увлеченным ботаником, он заинтересовался работами некоего Мадауса по стерилизации животных с помощью препарата Caladium seguinum, получаемого из сока растения Аrum seguinum, первоначально использовавшегося одним из бразильских племен.
Всё по той же схеме: письмо Гиммлеру, лихорадочное ожидание, ответ. Он пришел с одной лишь пометкой: «Дахау», написанной на полях.
Вскоре, однако, выяснилось: выращивать это растение на деле сложнее, чем предполагалось. Даже в теплице оно росло слишком медленно. Про импорт не могло быть и речи: хотя растение свободно росло в Южной Америке, война делала массовые поставки невозможными.
Покорный искал следы данного наркотика в других растениях, более распространенных в Европе. Были проведены опыты по получению синтетического препарата, но безрезультатно: даже без применения рентгеновских лучей проект оказался бесплодным, и от него быстро отказались.
Оставалось вернуться к первоначальному решению — методу Клауберга
В то время Клауберг, известный своими работами по изучению женских гормонов, работал в лаборатории Шеринга-Кальбаума, пытаясь разработать препарат для борьбы с бесплодием.
Его мечтой было создание института репродуктивных исследований, где он мог бы работать в двух направлениях: с одной стороны, помогать бесплодным женщинам, а с другой… делать такими других! Фармацевтическая промышленность финансировала его исследования, а для практических целей Гиммлер предложил заключенных из женского лагеря Равенсбрюк. Клауберг, однако, не хотел ехать туда, так как это слишком далеко и сложно. Для начала он хотел проводить эксперименты в собственной больнице, где было всё необходимое оборудование. На дворе май 1941 года. Клауберг выступил с блестящим докладом на конференции, в которой участвовали высшие чины нацистской медицины.
В декабре 1942 года Клауберг прибыл в Освенцим, где майор Гесс, отвечавший за это зловещее место, сказал: Освенцим войдет в историю как место научных достижений.
У этого места был свой номер. Десять. Именно в десятом блоке женский доктор пытался решить проблему «размножения неполноценных рас»
Десятый блок — один из самых хорошо охраняемых в лагере. Окна заколочены досками. Внутри в двух комнатах теснятся 400 женщин. Это рассадник Клауберга, а также Менгеле и Виртса, который оперировал многих женщин для своих исследований рака матки.
Половина находится в распоряжении Клауберга. Он может делать с ними всё что захочет. Когда захочет.
Тех, кто умирает, заменяют новоприбывшие, отобранные Виртсом.
Подопытные не знают, что их ждет.
Им внушают, что они будут подвергнуты «искусственному осеменению». Женщины гадают, что за чудовище явят миру.
На самом же деле Клауберг вводил им в матку не оплодотворяющий «продукт», а белую жидкость для закупорки фаллопиевых труб — формалин. Введенный через шприц под радиологическим контролем, препарат вызывал ужасные ожоги и невыносимое ощущение разрыва в нижней части живота.
По словам одной из выживших:
Женщинам казалось, будто живот сейчас взорвется. По завершении процедуры они бежали в туалет, где избавлялись от жидкости, зачастую с сильным кровотечением и болью, сравнимой с родовой.
В течение нескольких месяцев через операционный стол прошли сотни женщин.
Процедура повторялась несколько раз.
Одни мучились, другие умирали.
Клауберг не был удовлетворен. Он всё время просил большего, особенно оборудования. Ему нужны были рентгеновские аппараты.
Он написал Гиммлеру письмо, в котором сообщил: его метод «практически» доведен до совершенства, однако остается «несколько мелких деталей, которые необходимо улучшить».
Если исследования будут продолжаться такими же темпами, не за горами то время, когда я смогу сказать вам, что правильно обученный врач, имеющий соответствующее оборудование и около десяти ассистентов, вполне вероятно, сможет подвергать данной процедуре по несколько сотен женщин в день, если не тысячу.
В итоге Клауберг получил то, о чем просил, и даже больше. Об одном из его великих мечтаний — репродуктивном центре — объявили в статье в «Краковской газете» от 21 сентября 1944 года словами, вызывающими замешательство:
Под руководством профессора Клауберга, который с начала войны ведет борьбу с материнской и младенческой смертностью в Верхней Силезии, будут открыты 22 прекрасных центра на 800 матерей, родильные дома и центры отдыха.
В январе 1945 года русские войска посетили эти центры. Клауберг попал в руки советской власти. Он был приговорен к двадцати пяти годам заключения, затем освобожден в соответствии с германо-советскими соглашениями. Но на этом его история не закончилась. Почти десять лет спустя, в 1955 году, берлинцы прочитали следующее объявление.
СРОЧНО
Профессор Карл Клауберг, доктор медицины,
Ищет
Первоклассных машинисток
Безработных (что маловероятно) или имеющих свободное время по вечерам, в частности желающих работать у него по два-три часа в день. Просьба обращаться сразу (с 9 до 10 утра или с 7 до 8 вечера, включая воскресенье), университетская клиника, хирургическое отделение (личный кабинет, комната 1). Для лучших может быть предоставлено постоянное место. В этом случае они будут сопровождать его на машине в поездках по Германии с оплатой всех расходов.
Врач даже не удосужился сменить фамилию! Еще более удивительно то, что комитету бывших лагерных пленных и ассоциации жертв нацизма пришлось приложить невероятные усилия, чтобы добиться повторного открытия дела Клауберга, которому всячески помогали друзья в высших эшелонах власти, равно как и фармацевтические компании. Арестованный в 1955 году, Клауберг был сначала помещен в психиатрическую лечебницу, а затем признан «ответственным за свои действия».
Наконец в 1957 году состоялся суд, но было поздно: Клауберга нашли мертвым в своей камере. История так и не получила завершения, а жертвы и их потомки не обрели покоя и справедливости: как он смог вернуться в Германию? Почему суд состоялся так поздно? Была ли его смерть случайной? Наконец, какова роль фармацевтических компаний, с которыми он контактировал и которые, вероятно, помогали ему, прежде чем избавиться (чтобы не заговорил?). Так много вопросов, на которые, возможно, никогда не будет ответа.
ИСТОЧНИК: Мел https://mel.fm/zhizn/knigi/1925436-spasti-rasu-kak-natsistskiye-vrachi-stavili-opyty-nad-uznikami-kontslagerey