Этот заголовок “России” № 39 (201) за 12-18 октября 1994 года был инспирирован реакцией политиков и журналистов на ряд заявлений сделанных Председателем Совета Федерации в ходе поездок по регионам, а также на организованной им пресс – конференции. Однако были и события более значимые – такие как бомбардировка грозненского аэропорта и перманентные ожидания очередных перестановок в правительстве В. С. Черномырдина…
Оправдание Шумейко
Алексей ФРОЛОВ
Kаких только собак не спускали на прошлой неделе журналисты, а в кулуарах и политики на спикера верхней палаты российского парламента Владимира Шумейко. И слева, и справа сыпались нелестные эпитеты, среди которых самым щадящим можно было бы назвать обвинение в откровенном плагиате …
Впрочем, все по порядку. Владимир Шумейко крепко возмутил общественное спокойствие еще в июне, предложив, если вы помните, оставить на «сверхсрочную» нынешний парламент, а может, и Президента, продлив их полномочия на очередной срок. Думалось, что после обвальной критики (хотя немало было и голосов «за») энтузиазм Шумейко поиссякнет. Но нет.
На пресс – конференции, которая состоялась в прошлый вторник, Владимир Филиппович вернул в общественно – политический оборот прежний замысел, причем изрядно его обогатив. Теперь уже «сверхсрочная» требовалась хотя бы на два года. Пролонгация мотивировалась в основном прежними доводами. Один из них, самый, можно сказать, убойный, апробировался еще в недавних поездках Шумейко по регионам и прозвучал тогда с существенными добавлениями так: «Пока новые люди научатся звонить по служебным телефонам, пройдет несколько месяцев, и Россия окажется неизвестно где … депутаты Совета Федерации потому и названы членами, что они избираются только один раз, и больше их избирать нельзя».
Впрочем, эти и другие не менее смелые откровения были только подступами к самому главному. Пользуясь летним досугом, Шумейко, по его словам, успел изучить программы абсолютно всех политических движений сегодняшней России. А изучив, пришел к выводу, равноценному открытию. В этих программах есть нечто общее, что и натолкнуло его на мысль создать единую идею для России. Это общее увиделось в озабоченности судьбой российского патриотизма, державности, народного благосостояния. А коли так, чего чиниться, рвать пупки, ждать – догонять? Дальше – то некуда. Разве не прав Шумейко, говоря, что Россия живет в смутном времени, считайте, десять лет. Что за эти годы немало было дров наломано и что – цитирую его слова «несогласованные действия властей, часто не туда направленные, вначале привели к краху КПСС, затем к развалу Советского Союза и вообще к гибели системы Советов».
Прав и в другом: свято место пусто не бывает. В Россию проникают идеи глобализма не в самой лучшей своей интерпретации. Из всех мировых ценностей, по мнению аналитиков, российский выбор пал на поклонение тельцу. Катастрофически быстро идет коммерциализация сознания. И никого не обманывает ношение нательного креста «новыми русскими» и их окружением – они, в основном, служат не Богу, а Маммоне … «Американский образ жизни, делание денег ей (России) не подходит … Это опять Шумейко. – В России должны сохраниться меры государственного регулирования …». И вслед за этим формула спасения, обнародованная на уже упоминаемой пресс – конференции. Превосходство духовного над материальным, добра над злом, нормального материального достатка над богатством.
Hаверное, общество поразила не столько «цельнотянутость» новой несущей государственной идеи, которая, строго говоря, только чисто формально заимствована из брошюры В. Потемкина, собирающегося, как сообщается, подать на Шумейко в суд, если не последуют извинения. Первоисточником можно считать и знаменитое уваровское триединство православие, самодержавие, народность. И публицистические труды Александра Солженицына. И многочисленные работы философов и литераторов, сплотившихся в свое время вокруг журнала «Наш современник». Общественное сомнение вызвано, пожалуй, другим – стремительным дрейфом Владимира Филипповича от радикально – демократических идей к державным; от ориентации на западные рыночные образцы к традиционному госрегулированию, дотациям. Смутил и точно выбранный момент, когда первое лицо государства после недавнего визита в Америку заметно сбавило свой политический вес, а лицо второе жило это время под угрозой отставки, обещанной неутомимыми думцами. Но, может быть, как раз поэтому третье лицо в государстве, имеющее, как выразился сам Шумейко, право на собственное мнение о путях развития России, и рискнуло выступить с привлекательной идеей? И, может, дело здесь вовсе не в традиционных амбициях Шумейко, не в его отмечаемой многими нахрапистости и не в умении ловко пересаживаться с одного политического экспресса на другой?
Может быть, мы имеем дело с мужественным поступком реального носителя власти, который в обстановке полнейшей общественно – политической и экономической неразберихи не просто потянул одеяло на себя, а решил, учтя все невеселые реалии, предложить себя – действующего политика – на главное место у государственного кормила?
В справедливости этого предположения убеждают и откровения Шумейко в дни недавнего пребывания в Амурской области, когда он заявил, что будет думать, участвовать ли ему в президентских выборах. Сделал он и далеко не всеми замеченное добавление к инициативе о безвыборном продлении полномочий парламентариев хотя бы на два года.
И хотя цели здесь, вопреки мнению многих, проглядывают вовсе вроде бы не низменные, было бы все же неплохо иметь альтернативный вариант как для объединяющей Россию государственной идеи, так и для ее носителя.
Спокойнее будет житься.
Бомбардировка Чечни. Что за этим?
Лишь только в североосетинский город Моздок начали поступать первые раненые из Чечни, местные наблюдатели отметили резко возросшую интенсивность вылетов авиационной техники из расположения российской части, дислоцирующейся здесь, на границе с Чечней. Являются ли эти вылеты боевыми или планово- учебными, сказать трудно. И уж тем более трудно получить достоверную информацию о причастности российских военных к ходу гражданской войны в республике.
Администрация Президента России в лице Сергея Филатова откровенно высказывается в поддержку оппозиционного Временного Совета Чечни. А вице – премьер Сергей Шахрай уже нарисовал в общих чертах будущее Чечни без Дудаева и без института президентства вообще.
В связи с бомбардировкой Грозненского аэропорта и села Братское представитель официального Грозного в Москве Солтмурат Апазов заявил, что чеченское руководство готово привести в действие скрытый механизм по проведению террористических актов по всей России и, в частности, в Москве. Федеральная служба контрразведки РФ, не располагающая пока конкретными данными о подготовке чеченскими боевиками каких – либо терактов на территории России, все же готова принять «жесткие адекватные меры» в случае, если режим Дудаева осуществит свою угрозу.
Учитывая официальные заявления российского руководства о невмешательстве во внутренние дела республики и официальные заявления нынешнего чеченского руководства о том, что вертолеты, произведшие ракетную бомбардировку, принадлежат Российской армии, можно смело утверждать, что распутать чеченский узел может только время и причем ближайшее.
Худший вариант – российское военное вторжение в Чечню. Вторжение это на руку нынешнему руководству республики и российским теневым силам, превратившим эту землю Кавказа в черную дыру, по которой в неизвестность утекала нефть. Война все спишет. Причем война настоящая, с Россией. Не потому ли на своем экстренном совещании руководство Чечни отвергло ультиматум оппозиции о сдаче власти и обратилось к правительствам северокавказских республик с призывом не дать «использовать их ресурсы и территорию для новой оккупации Кавказа» Россией. Ответом на это стала новая ракетная бомбардировка сил Дудаева «неизвестными» вертолетами.
Галина МАШТАКОВА
Коллекционное правительство
Александр ЕВЛАХОВ
Hа минувшей неделе вновь заговорили о коалиционном правительстве. Отчасти поддержал эту тему и Президент, заявивший, что ничего страшного во вхождении в кабинет министров профессионалов от оппозиции не видит. Резонно. Хотя возникает вопрос: а разве нынешний состав Правительства не является коалиционным? Сравним его список с тем, что был осенью 1991 года. От прежнего «кабинета реформ» остались четверо: А.Козырев, А.Чубайс, А.Шохин и С.Шахрай. Из них только первые два на прежних должностях, демонстрирующих миру: наша внешняя политика неизменна и с частной собственностью тоже все в порядке.
Все остальные пришли вследствие тех или иных компромиссов. Сам премьер в результате компромисса с прежним парламентом, единственный министр без портфеля Н. Травкин по итогам выборов в Госдуму. Одним словом, более коалиционное правительство сформировать трудно. А главное, зачем? Ответ, думаю, ясен. В условиях, когда парламент намерен призвать кабинет министров к отчету или по крайней мере заслушать его о ходе исполнения бюджета (доходная часть которого по причине несобранных налогов не пополняется, а расходная в связи с многочисленными обещаниями не сокращается), произвести замену нескольких фигур самое время. Тогда можно будет В.Черномырдину спокойно подняться на думскую трибуну и, подобно бывшему главе правительства СССР Н.Рыжкову, заявить депутатам: дайте нашему новому Правительству поработать.
Так что Виктор Степанович в коалиционном Правительстве имеет, как говорится, прямой интерес. В не меньшей степени Президент. Если оппозиция откажется пополнить ряды Правительства, то можно будет с полным основанием сказать: воду мутить горазды, а работать не хотят. Если согласится – тоже неплохо, поскольку таким образом она возьмет на себя часть ответственности за политику кабинета. В последнем случае набор вариантов для выдвиженцев оппозиции невелик. Либо поставить крест на своем социально – партийном происхождении, приняв те правила игры, что реально существуют. В этом случае имеющая хождение в последние полгода шутка относительно «последовательного монетариста» Черномырдина и «крепкого хозяйственника» Гайдара имеет шанс уступить место более свежей. Либо поставить во главу угла собственные политические пристрастия и пытаться «государственно регулировать» то, что уже не регулируется, и материально поддерживать лоббистов на деньги, которые взять неоткуда.
В этом случае нас ждут аналоги решений «раннего Черномырдина – вроде перестановки правосторонних рулей автомашин и установления огромных пошлин на импортные товары в целях защиты «отечественных производителей». Возможно также появление новых министров – пропагандистов типа уволенного с поста председателя Комитета по печати Б.Миронова. В любом случае Правительство, сформированное по принципу «немного от карася, немного от порося», окажется неработоспособным. И имеет очень большой шанс стать из коалиционного коллекционным. Из тех, что быстро уходят с пометкой «в архив».
Безопасность России может обеспечить только она сама
Вячеслав Никонов, председатель подкомитета по международной безопасности и контролю над вооружениями Государственной думы Российской Федерации
Сегодня немногие на Западе хотели бы усиления влияния России в международных делах. Это очевидно. У нас далеко не совпадающие интересы. Как же возможно примирить. их с нами?
Сила государства на международной арене определяется целым рядом факторов, прежде всего его экономическим могуществом, включенностью в мирохозяйственные связи. Политический вес обеспечивается, помимо прочего, участием в блоковых структурах и международных организациях. Россия сейчас в значительной мере исключена из наиболее эффективных международных структур обороны, безопасности, разделения труда. Она не является постоянным членом фактически ни одной влиятельной и эффективной международной организации, за исключением Совета Безопасности ООН. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) переживает кризис. СБСЕ и не может гарантировать безопасности, поскольку не предусматривает никаких механизмов ее обеспечения. Таким образом, политические факторы силы у России слабы. Остается третий компонент – фактор военной силы. Вооруженные Силы России сегодня в значительной степени ослаблены, но ее оборонный и ядерный потенциалы длительное время будут одним из главных аргументов нашего влияния на международную политику.
Восстановить свою мировую роль Россия может через укрепление экономики, расширение участия в международных хозяйственных связях и укрепление оборонных усилий, которые должны быть адекватны той ситуации, которая сложилась прежде всего по периферии ее границ.
– Как вы в этом контексте оцениваете недавнее предложение председателя Национального собрания Франции господина Сегена о создании Совета Безопасности Европы?
– Я его поддерживаю. Господин Сегэн высказал это предложение в послании председателю Госдумы Ивану Рыбкину по случаю российско- французской конференции «Будет ли Европа существовать без России?» Сейчас чисто европейских структур безопасности нет. Есть НАТО, куда входят 16 государств североамериканского континента и Западной Европы. Но в состав НАТО не входит добрая половина европейских государств. Даже если исходить из того, что НАТО сейчас играет позитивную роль, по поводу чего идут дискуссии в наших экспертных кругах, считать этот блок системой общеевропейской безопасности нельзя. В Европейский союз, который сейчас формируется на основе Маастрихтского договора, нас не зовут, да и сам он не предполагает решения проблем безопасности. Эту цель ставит Западноевропейский союз. Недавно он принял решение о включении еще девяти стран Восточной Европы, в том числе балтийских государств, в качестве ассоциированных членов. Но, судя по всему, предложений странам СНГ не будет. Есть еще Совет Европы. Но он призван прежде всего следить за соблюдением прав человека и вопросами безопасности не занимается. Да и Россия уже два года не может добиться членства в Совете Европы. Фактически мы исчерпали систему общеевропейской безопасности и видим, что ее просто не существует.
Встает задача организации такой структуры, которая позволяла бы самим европейцам решать проблемы безопасности и охватывала бы всю Европу по формуле, которую в свое время предложил генерал де Голль: «от Атлантики до Урала». Сегэн выдвинул идею создания Совета Безопасности Европы по образцу Совета Безопасности ООН. В нем могли бы быть несколько постоянных членов: Великобритания, Франция, Германия и Россия.
– Как отнеслись к этому предложению в столицах европейских государств?
С большой настороженностью. Реализовать эту идею будет непросто, потому что она не является официальной позицией ни одной из европейских стран.
– А на азиатском направлении с какими сложностями сталкивается проблема обеспечения нашей национальной безопасности? Как в этом контексте вы расцениваете политические страсти вокруг Северной Кореи?
-Я думаю, в вопросе о Корее наворочено слишком много лишнего. Вряд ли кто сможет сейчас со стопроцентной точностью оценить состояние ядерной программы КНДР. Однако на основании информации, которой я располагаю, слухи об успехах Северной Кореи в деле создания собственного ядерного оружия сильно преувеличены. Преувеличены они по разным причинам. Для северокорейского руководства «ядерный блеф» дает возможность повысить свой международный престиж, усилить влияние внутри страны. А почему другие страны, в частности США, проявляют столь болезненный интерес к ядерной программе КНДР, тоже понятно. На поверхности, в краткосрочной перспективе, это связано с обеспечением безопасности американских военнослужащих в Южной Корее, с американскими гарантиями безопасности Японии в рамках двухстороннего договора и с необходимостью соблюдения режима нераспространения ядерного оружия. Доводы вполне состоятельные. Однако есть и другие соображения, скажем так, далеко идущего свойства. В частности, добиться более выгодных позиций для тех или иных стран в дальневосточном, вообще в восточноазиатском регионе на будущие десятилетия и на более отдаленные перспективы. Очевидно, что Восточная Азия в ХХI веке будет наиболее динамично развивающимся регионом мира. Этот густонаселенный район во многом определит лицо следующего века, и тот, чьи позиции здесь будут сильнее, естественно, получит определенные геополитические преимущества.
-Но почему внимание сконцентрировано исключительно на КНДР?
– Конечно, концентрация внимания лишь на Северной Корее отчасти политическое лукавство. Известно, что многие государства в этом отношении являются «околопороговыми» или «пороговыми», то есть создают или уже фактически создали ядерное оружие И все они расположены по боль шей части вблизи границ России и СНГ. Поэтому Россия больше чем какая – либо другая страна мира, заинтересована в режиме нераспространения ядерного оружия. И не только в отношении Кореи, но и Пакистана, Израиля, Ирака, Южной Африки, которые тоже разрабатывают свои ядерные программы. Не является участником Договора о нераспространении и Украина, на территории которой продолжает находиться третий в мире по мощности , крупнейший арсенал ядерного оружия.
-Каким образом безопасность России связана с перспективами реинтеграции бывших республик СССР?
-Самым тесным образом. У России мало способов укрепить свою безопасность, кроме создания военно- политического союза в рамках СНГ. Такой союз, к слову, был создан Ташкентским договором от 1992 года, но реализуется он очень плохо. Другой военно- интеграционной альтернативы нет. Даже если бы Россия очень захотела вступить в НАТО или Западноевропейский союз (на каких – то этапах она заявляла эти намерения), возможности реализовать их у нее были бы близки к нулю. В разговорах с серьезными людьми, представляющими НАТО или ЗЕС, на вопрос, когда Россия могла бы рассчитывать на вступление в эти организации, в ответ слышишь приблизительно следующее: когда-нибудь, когда наступит время. Но когда просишь ответить честно и определенно, ответ таков: « Это нереально, ни НАТО, ни Западноевропейский союз не желают, чтобы Россия обладала правом вето на решения этих организаций» . Что касается возможности интеграции со странами азиатского региона, то возможности и здесь ограниченны. Азия еще менее готова к этому процессу, чем Европа. Обеспечить здесь свою безопасность за счет осуществления тех или иных блоковых ходов весьма и весьма затруднительно. У России и у государств Содружества нет реальной альтернативы укреплению собственного военно- политического союза. И поэтому при всех прочих факторах, которые диктуют необходимость более тесного сотрудничества в рамках Содружества экономических, политических , научно -технических, чисто человеческих, фактор безопасности, на мой взгляд, настойчивее других подталкивает нас к объединению .
Беседу вел Василий УСТЮЖАНИН
Внешняя политика Москвы: синдром графинь Вишен
Александр ЧЕРЕПАНОВ
Ныне доподлинно известно, что новая, демократическая российская внешняя политика появилась на свет 1 октябре 1990 года …
Но «дитя» это сегодня, спустя четыре года с момента своего рождения, представляет собой сгусток хронической непоследовательности и умышленной забывчивости, так свойственных экстравагантным властительницам эфемерного государства из сказки Джанни Родари «Чиполлино» – графиням Вишням.
Ибо как можно объяснить частую смену внешнеполитических и военных доктрин, разворачивание то и дело международной стратегии страны почти на 180 градусов.
Впрочем, что еще более удивительно, такое положение вещей, как видно, находит понимание на Западе. Чтобы попытаться объяснить данный феномен, позволю себе заглянуть в совсем недалекое прошлое …
«… Нельзя не принимать во внимание интересов и требований такого государственного организма, как Россия. Не может быть и речи о неограниченном суверенитете малых государств, который мог бы препятствовать ее политической и экономической экспансии», говорил в июле 1942 года польскому послу Эдварду Рачиньскому тогдашний советник госсекретаря США Адольф Берле.
А вот слова, прозвучавшие из уст уже президента Билла Клинтона: «Существует естественная склонность России к вмешательству в дела соседних стран, равно как Соединенных Штатов в Панаму или на Гренаду. Важно, однако, другое – чтобы это вмешательство находило общий язык с международным правом и получало поддержку других стран …»
Обе эти цитаты, кои разделяет более чем 50- летний срок, приведены здесь не случайно. Ибо они свидетельствуют о главном: если условия проведения «великими державами» политики существенно изменились за указанный период, то того же самого нельзя пока сказать об эволюции их интересов.
А ведь еще недавно в столицах восточноевропейских государств вчерашних «младших братьев» Москвы, только – только освободившихся от навязчивой опеки «старшего брата» и проводивших бравых красноармейцев домой, – видели новую Россию если не в своих рядах, то по крайней мере низведенной до роли региональной державы». Выглядело это – хотя бы с экономической точки зрения вполне обоснованно: уровень производства в России только за первые пять месяцев 1994 года снизился на 25 процентов, численность «непобедимой и легендарной» – почти на один миллион солдат, да и «оборонных средств», если – верить генералу Грачеву, явно недостаточно.
Вот тут и возникают первые проявления «синдрома графинь Вишен». Не пошли реформы у Гайдара, да и пришедший ему на смену Черномырдин (в немалой степени благодаря прошлому Верховному Совету) проводит их скорее в теории, чем на практике. И какую бы поддержку ни оказывал Запад экономическим переменам в России (а под них та требует все новые и новые суммы), следует признать, что реформаторы не показали себя хорошими политиками. Уровень инфляции растет стремительно со скоростью того самого паровоза, у коего «в коммуне остановка», растет безработица, а полноправным хозяином в первопрестольной больше себя чувствует мафия, чем «люди в серых фуражках» – герои России от МВД …
Никто, естественно, не говорит, что политические и экономические перемены в России приведут к успеху без великих трудностей. Эксперты – российские и заграничные – единодушны в предсказаниях взлетов и падений. Тем не менее с ноября 1993 года с Россией на Западе снова говорят, как с великой державой. В американском госдепартаменте даже господствует почти единое мнение, что россияне должны и дальше вести более твердую внешнюю политику, а Запад обязан смириться с этим фактом. И уж тем более «не должны обращать на это внимание» все остальные, то есть непосредственные соседи России. Однако те – то как раз и не хотят этого; более того, все чаще, ссылаясь на собственные интересы, противятся «особым» союзам и соглашениям, заключаемым над их головами, например, по Линии Россия – НАТО.
Впрочем, условия «реальной политики» последних лет не оставляют малым и средним государствам Восточной и Центральной Европы каких – либо иллюзий относительно эффективности инструментов их внешней политики. Чтобы хоть как – то успокоить сегодня соседей России перед лицом «великодержавного высокомерия» последней, президент Клинтон постоянно повторяет, что он «активно противится ее «новой экспансии» на постсоветской территории. А Москва между тем медленно, но верно де – факто восстанавливает Советский Союз, прикрывая этот процесс различными псевдонимами. Более того, МИД уже позволяет себе делать жесткие заявления не только по поводу событий в Прибалтике, но и в совсем дальнем зарубежье. Россия пытается восстановить всю сферу влияния бывшего Союза и даже иной раз «соперничает» с великими державами- послан контингент в Боснию, готовы наблюдатели для Гаити, начат «бросок на юг» (пока только в Закавказье).
Словом, как для центральноевропейских стран болезненна «особая трактовка» роли России в отношениях с Западом, так для Москвы, без сомнения, не менее неприятны попытки поставить ее на одну доску со своими вчерашними доменами. И не только. Настоящую истерию «русских патриотов» вызвало появление на Тоцком полигоне всего лишь нескольких сот американских солдат, участвовавших в проведении совместных учений «Миротворец – 94».
Можно представить, каких масштабов достигнет их неистовство в свете возможного в будущем (в случае вступления Польши, Чехии или Венгрии в НАТО) выход дивизий североатлантического блока к западным рубежам «святой Руси». Во всяком случае пустившая глубокие корни в сознании большинства россиян неприязнь к «гидре империализма» объединяет сегодня представителе совершенно полярных точек зрения, включая великорусский мистицизм Солженицына, национальный шовинизм Жириновского или коммунистическое недовольство Зюганова.
Сознание эфемерной опасности не чуждо и большинству представителей лагеря «демократов». В этой связи некоторые западные политики предлагают по крайней мере формально признать особый статус России в рамках «партнерства» или «семерки» хотя бы для того , чтобы ослабить ее противодействие дрейфу к западным берегам корабля «вышеградской группы».
В то же время на Западе часто недооценивают психологическую подоплеку внешней политики России. Со времен Петра I в россиянах утвердилось сознание своей принадлежности к могучей империи. Оно не ослабевало даже в условиях нищенского существования большинства населения, являясь своего рода психологической компенсацией за переносимые им лишения.
Отчасти и поэтому, несмотря на очевидную ныне слабость своего государства, россияне (с подачи верхов) по – прежнему склонны считать своим единственным партнером лишь Соединенные Штаты, хотя и не могут до конца избавиться от обычного советского трактования их как своего главного потенциального противника.
В то же время самые большие ожидания связаны у Москвы с Берлином, который с момента разрушения «стены», несмотря на собственные экономические проблемы, уже «закачал» в российский рынок 75 млрд. марок. В значительной степени благодаря этому стали «специальными» отношения России с Германией и приятельскими Бориса с Гельмутом.
Нравится это кому или нет, но среди европейских государств только Германия может иметь реальное влияние на ход событий в России. И только она сегодня может провернуть определенную политическую сделку: используя свое постоянное членство в Совете Безопасности, открыть для Москвы «черный ход» в «семерку».
Но это еще впереди. Пока же российские государственные деятели очень любят, странствуя взад и вперед по миру, повторять одно и то же: «Мы великая держава!» тут же протягивая руку с просьбой: «Пожалуйста, дайте денег».
Приходится сомневаться в этой связи в их политической зрелости; налицо также полное игнорирование реального положения вещей в российских делах. А она, эта реальность, заставляет ныне серьезнее подходить прежде всего к своим, внутренним проблемам. Ибо Россия сегодня это не супер и даже не просто держава; это бедная страна. И нужно, наверное, не лезть вновь со своим уставом к тем же эстонцам, полякам или грузинам, а навести порядок у себя, если нужно, потратив годы на строительство современного государства. Без иллюзий и амбиций, замешанных на патологиях джанниродариевских графинь Вишен …
—
—