В 2024 в столице Германии отмечали 35-ю годовщину падения Берлинской стены. Десятки тысяч людей приехали в столицу Германии послушать концерты, посмотреть на красочные инсталляции и увидеть гигантскую импровизированную стену длиной более 4 км, составленную из 5 тысяч плакатов, которые установили вдоль границы, некогда разделявшие город на Восточную и Западную части. На плакатах можно увидеть надписи следующего содержания; «Свобода означает все», «Свобода должна защищать, а не разделять» и т.д.
А вечером состоялся необычный концерт. Около 700 музыкантов различного стиля синхронно исполнили так называемые «саундтреки свободы». Прозвучали композиции германской группы Silly, Дэвида Боуи, Пинк Флойд и и других. Тексты песен демонстрировались на огромных экранах, что позволяло желающим подпевать музыкантам.
Автор этой публикации Алексей БОЛДЫРЕВ, находясь в 1989 году в Германии был свидетелем крушения стены и написал познавательную книгу «Две ночи в Берлине»
I. Как все начиналось
До 1961 года граница между западной и восточной частью Берлина была открыта, и ежедневно ее пересекали от 300 до 500 тысяч человек. Берлин пользовался особым статусом, так как он находился под управлением четырех держав: СССР, США, Великобритании и Франции. И, поскольку основная граница между Западной и Восточной Германией была на замке, Берлин стал основным каналом, по которому шла эмиграция из Восточной Германии.
У восточных немцев была возможность сравнивать условия жизни в обоих секторах, и, как заметил тогдашний советский посол в ГДР Михаил Первухин, зачастую сравнение было не всегда в пользу Демократического (Восточного) Берлина. Moжно отдать должное этому высказыванию, но следует сделать небольшую поправку, — это сравнение было почти всегда не в пользу коммунистического Берлина.
С 1945 по 1961 Восточную Германию покинуло свыше 3,5 миллионов человек, что составило почти 20 процентов от населения Восточной Германии. Надо отметить, что уезжали в основном молодые и образованные люди, что приводило к утечке мозгов, которая стала приобретать угрожающий характер.
Процесс эмиграции продолжился и к 1961 году практически достиг критической фазы. В Восточной Германии оставалось 60 процентов работоспособного населения, а продолжающаяся утечка мозгов стала угрожать политической стабильности и экономической жизнеспособности Восточной Германии.
Возведение физического барьера между Восточным и Западным секторами Берлина превратилось для ГДР в жизненную необходимость. Тем не менее, лидеры СЕПГ, Социалистической единой партии Германии продолжали упорно отрицать планы строительства стены.
За два месяца до ее возведения Вальтер Ульбрихт, первый секретарь ЦК СЕПГ, выступая на международной конференции, обвинил Запад в клевете и воскликнул, подобно истеричному фюреру на съезде национал-социалистов: Niemand hat die Absicht, eine Mauer zu errichten! Ни у кого нет намерения строить стену!
А в августе 1961 года, под нажимом политбюро Советского Союза руководство компартии ГДР приняло историческое, но, как впоследствии оказалось, фатальное решение для стран Советского блока. Было решено полностью перекрыть границы ГДР с Западным Берлином и приступить к осуществлению проекта под кодовым названием «Китайская Стена II».
В середине августа были блокированы участки границы, находящиеся в черте Берлина, всю западную зону обнесли колючей проволокой, и началось возведение стены. Были перекрыты все станции метро и железной дороги, которые соединяли восточный и западный секторы. Оставалась открытой лишь станция Friedrichstrasse, на которой был организован КПП.
Также частью заградительных укреплений стали фасады жилых домов, расположенных в непосредственной близости с Берлинской стеной. Многие жители подобных кварталов были выселены, двери парадных и окна нижних этажей замурованы, а улицы, проходившие вдоль стены, превратились в «ничейную зону».
После закрытия границ между восточным и западным секторами восточные немцы лишились возможности свободного выезда в Западную Германию. Многие семьи были разъединены, а восточные берлинцы лишились работы в Западном Берлине, который превратился в изолированный анклав среди враждебного окружения.
А 26–27 октября в Берлине произошло событие, известное, как инцидент у КПП «Чекпойнт Чарли». Руководителю СССР, Никите Хрущеву донесли о готовившейся американской акции, — попытке снести пограничные заграждения на Фридрихштрассе. К КПП «Чекпойнт Чарли» прибыли американские джипы с военными и гражданскими лицами, мощные бульдозеры и 10 танков. В ответ на Фридрихштрассе прибыла советская танковая рота. Советские и американские танки так и простояли всю ночь, с наведенными друг на друга орудиями. Кроме того, западноберлинский аэродром Тепмельхоф был полностью заблокирован советскими истребителями, которые никому не позволяли взлетать и садиться.
Утром 28 октября по команде из Москвы советские танки были отведены. После этого на исходные позиции вернулись американские танки и бульдозеры. Это означало окончание Берлинского кризиса
Этим вооруженным противостоянием, собственно говоря, и закончился Берлинский кризис. Запад признал де-факто границы ГДР в начале возведения Берлинской Стены. Бряцание оружием у Бранденбургских ворот оказалось всего-навсего политическим фарсом, никто не собирался ни атаковать, ни стрелять друг в друга. Стена оказалась вынужденной необходимостью, как для СССР, так и союзников.
Союзники отреагировали на возведение стены весьма любопытным образом. Оказывается, они уже давно знали о планах ГДР и, напротив, были удивлены, что восточные немцы не пошли на подобный шаг гораздо раньше.
Пресс-атташе союзников сделал несколько вежливых заявлений, без особого пыла, несмотря на то, что строительство стены в какой-то степени противоречило условиям послевоенного Потсдамского соглашения.
— Сооружение границы в Восточном Берлине, — говорилось в пресс-релизе, -является для всего мира зримым поражением коммунистической системы. Восточногерманский режим Ульбрихта несет перед всем миром ответственность за бесчеловечное заточение своего населения».
Спустя несколько месяцев после возведения бетонных заграждений и колючей проволоки Соединенные Штаты информировали Советское правительство, что признают стену де-факто, то есть не собираются решать эту проблему вооруженным путем.
Строительство стены решало для союзников многие проблемы, они больше не опасались, что СССР предпримет попытку захвата всего Берлина, и возможность вооруженного конфликта, таким образом, практически сводилась на нет.
В доверительной беседе с журналистами президент США Джон Кеннеди говорил: Это не слишком приятное решение, но стена, черт возьми, все же лучше, чем война.
Впоследствии Кеннеди приезжал в Берлин в июне 1963 года, незадолго до покушения в Далласе. Этот последний визит в Берлин стал в некотором роде знаменательным, поскольку на выступлении перед многотысячной толпой он произнес фразу, которая стала крылатой и полной иронии одновременно
Все свободные люди, где бы они ни жили — сейчас граждане Берлина, и поэтому, как свободный человек, я горжусь словами «Ich bin ein Berliner».
Американский президент хотел подчеркнуть, что он берлинец, но смысл фразы исказился, при употреблении неопреденного артикля айн , фраза прозвучала как я сладкая булочка с джемом, что вызвало смех у некоторой части публики.
Появление Берлинской стены имело важные последствия для обоих германских государств. Положив конец эмиграции из ГДР, правительству Восточной Германии все же удалось взять под контроль всю страну, несмотря на растущее недовольство населения. Удалось устранить многие проблемы, вызванные двойной валютой и черным рынком, начался экономический рост.
Для Западных стран стена превратилась в своего рода идеологический козырь, и в своей пропаганде они представляли ее, как символ коммунистической тирании, особенно после приказа открывать огонь по всем перебежчикам.
Восточногерманские власти утверждали, что стена является «антифашистским заслоном» на пути растущей агрессии Запада. Еще одним оправданием появления стены было объяснение, что в ГДР приезжают толпы западных немцев и скупают субсидированные государством продукты. Это утверждение казались тем более абсурдными, поскольку первоначально граница была закрыта только для восточных немцев, направляющихся на Запад, а не для западных немцев, въезжающих в Восточный Берлин.
«Китайская Стена II» претерпела несколько модификаций и к концу 80-х годов превратилась в мощное защитное сооружение высотой около 4 м, с противотанковыми рвами, рядами колючей проволоки, сторожевыми башнями и подземными бункерами.
Впрочем, аналогия с Китайской Стеной представляется совершенно неуместной. Ведь Великая Китайская Стена являлась оборонительным сооружением, на протяжении многих веков защищавшим Китай от вражеских набегов. А с какой целью велось сооружение Берлинской стены?
В книге Алексея Болдырева « Две ночи в Берлине» персонажи ведут между собой диалог по поводу Берлинской стены: «Коллеги, а вам не кажется, что вся эта конструкция по сравнению с Великой Китайской стеной – сущий пустяк? – спросил Ганс. – И если разобраться, то, как оборонительное сооружение, она просто не выдерживает критики.
— Она преследовала совсем иные цели, — сказал Виктор. — И если Великая Китайская стена служила заслоном от внешних врагов, то Берлинская стена создавалась для своих. В какой-то момент власти осознали, — пройдет еще немного времени, и в ГДР никого не останется. То есть почти никого. Останутся одни функционеры, агенты «штази» и все, кто кормится у власти.»
В свое время бытовал такой анекдот. В ГДР приезжает официальная делегация во главе с Леонидом Брежневым. Их встречает глава ГДР Эрих Хонеккер. Он радостно рапортует Брежневу об успехах, достигнутых ГДР в строительстве развитого социализма, и заканчивает свою восторженную тираду тем, что, дескать, уже почти никто, кроме нескольких отщепенцев, не стремится уехать на Запад. И настала пора снести Берлинскую стену, как совершенно бесполезное сооружение.
— А ты хорошо подумал, кто здесь останется? – спросил Хонеккера Брежнев и, не дожидаясь его ответа, сказал. – Ты один и останешься. Ну, может быть, мы с Громыко к тебе раз в год в гости заедем. Так что решай, хочешь ли ты обречь себя на такое одиночество?
II. Падение Берлинской стены. Мифы, парадоксы и действительность
В июне 1987 года, примерно за два года до падения стены, президент США Рональд Рейган пожаловал с визитом в Западный Берлин. Собрав внушительную толпу слушателей, он патетично призвал Михаила Горбачева приехать к Бранденбургским воротам, посмотреть на царящие вокруг безобразия, чинимые авторитарным режимом Эриха Хонеккера, вспомнить о гласности и перестройке в Советском Союзе, а затем набраться решимости и разрушить опостылевшую стену.
— Mr. Gorbachev, — вещал он,- come to this gate, Mr. Gorbachev, tear down this wall!
Но, как оказалось впоследствии, страстные призывы американского президента были всего лишь очередной пиар акцией, которая имела целью доказать всему миру, что Соединенным Штатам были небезразличны страдания населения Восточной Германии.
А в сентябре 1989 года, за два месяца до падения стены, произошла доверительная беседа Михаила Горбачева с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Во время беседы, которая носила сугубо конфиденциальный характер, Тэтчер заявила, что западный мир не заинтересован в объединении Германии, их вполне устраивает статус кво Восточного и Западного Берлина. Наоборот, их страшит грядущее объединение, которое может иметь непредсказуемые, катастрофические последствия для всего мира. Мало того, оказалось, что к ее опасениям присоединяется президент Рейган, который просил передать, что Соединенные Штаты не предпримут ничего такого, что могло бы поставить под угрозу интересы безопасности Советского Союза.
А ведь буквально два года назад, Рональд Рейган, в прошлом прославленный исполнитель ковбойских ролей, со всей актерской страстью призывал разрушить Берлинскую Стену.
В ноябре 1989 года стена все же пала, несмотря на декларативные заявления главы ГДР Эриха Хонеккера, что она простоит еще 100 лет.
Цивилизованный мир ликовал, и всем казалось, что вот, наконец-то, наступила долгожданная свобода для миллионов восточных немцев.
Но даже человеку с самой изощренной фантазией не могло и прийти в голову, что один из самых радужных дней в истории германского государства — 9 ноября, официальная дата падения Стены, совпадет с одним из самых страшных – 9 ноября 1938 года, Christallnacht, началом повсеместных еврейских погромов.
Но что еще более иронично, в тот же самый день, 1922 года произошел печально известный мюнхенский пивной путч, когда Адольф Гитлер с револьвером в руке и кучка его приспешников взяли в заложники членов Баварского парламента, собравшихся в знаменитой мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», и объявили, что германское правительство низложено.
Уже в самой дате падения стены появилась эта мистическая раздвоенность, и, как утверждают многие немцы: Стена упала, но она упала на нас…
Восточногерманские пограничники (справа). 10 ноября 1989 года (Фото: Lutz Schmidt / AP)
После падения стены в ноябре 1989 года и последовавшим объединением Германии всему миру могло показаться, что беды немецкого народа закончились, и отныне восточные и западные немцы смогут жить в гармонии и согласии. На самом деле все оказалось не так уж и просто.
Даже сегодня, спустя более двадцати лет после падения стены, в Германии существуют культурные различия между восточными (Ossis) и западными немцами(Wessis).
Ossie, в разговоре с Wessie, восклицает: Мы единый народ!
На что западный немец отвечает ему: Да, и мы тоже.
Немцы называют различия между Ossie и Wessie “Mauer im Kopf”, то есть стена в голове. Подобный синдром до сих пор существует в сознании немцев и наиболее разительно проявляется в Берлине. В ноябре стену разрушили, но ее тень до сих пор висит над Берлином и всем германским обществом.
Из книги Алексея Болдырева «Две ночи в Берлине»: «- Ответьте-ка мне, Ганс, — при этом я посмотрел ему прямо в глаза, — а вы не встречались с одним утверждением, бытующим у некоторых ваших сограждан? Дескать, многие немцы из западной части совсем не против, водрузить обратно эту стеночку в Берлине.
— А недавно я прочитал интервью с одним бизнесменом из Франкфурта –на –Майне, — сказал я и сделал небольшую паузу, — и знаете, о чем он говорит? Об интересных и довольно нелицеприятных вещах. В частности, что эйфория закончилась, а интеграция востока и запада происходит не совсем гладко. Он жалуется, что восточная Германия села на их трудовую капиталистическую шею. Пособия там всякие, выплаты, пенсии. «- Жить стало тяжело, — жалуется он, — обложили нас непомерными налогами, а все это происходит из-за того, что эти товарищи, камерады, пристроились к нам бесплатным приложением, высасывают наши жизненные соки. Я и мои коллеги по бизнесу уже готовы скинуться и водрузить эту стеночку обратно. Вот мы к вам и обращаемся, господа из федеральной власти, доколе мы будем терпеть весь этот произвол? И как вам такая точка зрения?»
Автор одного авторитетного исследования, опубликованного в германской прессе, считает, что объединение Германии практически провалилось. Он также утверждает, что «Восток перестал развиваться после первоначальной эйфории. Он глупеет, беднеет и стареет».
Несмотря на солидные финансовые вливания – более 1,5 триллиона евро, восточная часть страны все более отстает от западной. Молодые и талантливые специалисты предпочли уехать на запад. В результате эмиграции получился значительный перекос, — из 15 миллионов жителей Восточной Германии работают только 40 процентов.
Призрак стены (Mauer im Kopf) незримо существует в умах немцев, продолжая оказывать разрушительное влияние на жизнь Германии. В этом явлении есть нечто таинственное, магическое. Время от времени стена возрождается в совершенно неожиданных формах.
К 2007 году Берлинским Сенатом был реализован проект под названием «Тропа вдоль Берлинской стены». Пролегающая вдоль линии бывшей границы с Западным Берлином и пограничных сооружений ГДР тропа опоясывает западную половину города и представляет собой велосипедные и пешеходные дорожки общей протяженностью около 160 километров.
И вот, представьте себе, собирается группа туристов или просто энтузиастов, в погожий день выезжают они за пределы города, садятся на велосипеды, любуются прекрасными видами, читают заботливо установленные информационные стенды, смотрят фотографии, и сердца их наполняются гордостью за страну, обретшую свободу и единство.
Подъезжают они к Грибницзее, красивому озеру в окрестностях Потсдама и не верят своим глазам. Перед ними предстает уродливое заграждение из алюминия и металла. Читают надпись на табличке «Частная собственность. Проход запрещен». Теперь надо садиться на лодку и переплывать этот участок.
Экскурсанты не верят своим глазам. Что это? Новая стена? Оказывается, владельцы дорогих близлежащих вилл, в стремлении отгородиться от толп туристов, попросту приватизировали те участки земли, по которым проходила тропа. Этот конфликт уже тогда вышел за рамки обычного территориального спора и получил международную огласку.
Властям Потсдама не удалось решить эту проблему и освободить тропу, — владельцы участков подали судебный иск и выиграли его. И обновленная стена продолжает свое существование, несмотря на стремление людей избавиться от ее докучливого присутствия.
Надо сказать, что не все владельцы вилл согласны с решением блокировать тропу. К примеру, известный режиссер Шлендорф, который в 1980 году получил приз за фильм «Жестяной барабан» по роману Гюнтера Грасса, не препятствует людям пользоваться тропой вблизи его дома. На некоторых виллах висят плакаты, на которых написано: «Мы не строим баррикады» и «Освободить тропу!»
Стена словно отторгает все, что ей не нравится. И это непроизвольное отторжение принимает совершенно неожиданные, гротескные формы.
В марте 2009 года стало известно еще об одном скандальном эпизоде, связанном со стеной. В начале 90-х годов 117 художников разрисовали сохранившийся участок стены примерно в полтора километра, тянущийся вдоль реки Шпрее. Этот участок стены стал одним из самых наиболее посещаемых мест в Берлине, в основном благодаря двум рисункам, — Леонида Брежнева, целующего Эриха Хонеккера, и восточногерманского «трабана», пробивающего стену. Изображение целующейся парочки принадлежит российскому художнику Дмитрию Врубелю. Оно получило название «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви».
Но за 17 лет рисунки художников изрядно поизносились, туристы добавили свои граффити, и поотбивали на память кусочки стены. Власти города решили отреставрировать этот участок, но каким-то чересчур радикальным способом.
Дмитрий Врубель получил известие, что его шедевр вместе с другими изображениями был попросту удален во время реставрации. Власти Берлина предложили ему восстановить свой рисунок за 3000 евро. Художник был в полном недоумении.
— Нет проблем, я могу восстановить картину безвозмездно, но это будет совершенно новое произведение, — говорит Врубель,
— И почему 3000 евро, а не 30000 и не 300? – добавляет он. — Ведь изображение продается, а я не получил ни единого цента.
И, действительно, изображение целующихся Брежнева и Хонеккера до сих пор не сходит с открыток, маек и пивных кружок. Но по немецким законам произведение искусства, которое создано в общественных местах, не обладает авторскими правами.
Врубель все же приехал и за месяц до празднования 20 летней годовщины снова запечатлел на стене свой «Поцелуй». Он так никому и не рассказал, чем на самом деле стала ли его работа, — совершенно новым произведением, или вариантом старой росписи. Но, отвечая на вопросы журналистов, он поведал, что подобная реставрация больше похожа на аннигиляцию и напоминает по стилю московскую, когда сначала все сносится, а потом уже восстанавливается…
С ним не совсем согласился фотограф Томас Леби, работающий в странах Восточной Европы. Он заявил, что реставрация стены проходила как-то совсем уж по-немецки. Можно согласиться и с тем, и с другим высказываниями, но предельно ясно одно, — если бы нечто подобное происходило где-нибудь в Италии, то авторам подобной реставрации предъявили внушительные штрафы или упекли бы за решетку, вменив в вину разрушение исторических памятников.
Но даже в канун масштабного празднования 20-летия падения Берлинской стены было невозможно избавиться от ее докучливого присутствия. 6 ноября 2009 года у Бранденбургских ворот cостоялся концерт знаменитой группы U-2. Но, как водится, мест на площади для всех желающих не хватило. Через аукцион было разыграно всего лишь 10 тысяч билетов. Чтобы оградить площадь от толпы фанатов, — предполагалось, что в Берлин приедет около ста тысяч человек, устроители концерта соорудили заграждение, обтянутое серой пленкой, удивительным образом напомнившее присутствующим о Берлинской стене.
Когда лидер группы U-2, господин Боно, также известный своими призывами бороться за права человека, вышел за барьер поприветствовать собравшихся, многие выкрикивали, подобно американскому президенту: Мистер Боно, разрушьте эту стену!
Но господин Боно вернулся на сцену и просьбу публики не откликнулся.
Стена словно мстила своим разрушителям и в день двадцатилетней годовщины ее падения. Ранним утром девятого ноября зарядил дождик. К вечеру он превратился в настоящий ливень и напомнил присутствующим о всемирном потопе. Место проведения праздничных мероприятий стало являть собой довольно жалкое зрелище. Потоки воды, смешанные с грязью, стекали из берлинского парка Тиргартен к Бранденбургским воротам. Празднующим приходилось идти по щиколотку в чавкающей жиже, и многим приходили на ум мысли о средневековых ходулях…
Российские туристы, приезжавшие в те дни в Берлин, спрашивали немцев, почему, дескать, власти города не озаботились разгоном туч во время столь серьезных мероприятий. В Москве, мол, даже на день города авиация распыляет специальные химреагенты, а тут собрались главы правительств, важные персоны, и всем приходится дружно терпеть подобные капризы природы.
Немцы с усмешкой поглядывали на туристов из России, и, наверно, подумывали про себя: Совсем спятили русские, несут какую-то ахинею.
— Да и вообще, как можно вмешиваться в природные явления? – недоумевали берлинцы.
На праздновании падения стены пострадал экс-президент Польши Лех Валенса, которому выпала почетная миссия разрушить стену из пенопластовых блоков. Они были выставлены в порядке « домино» у Бранденбургских ворот и символизировали Берлинскую стену. В момент «исторического» толчка на Валенсу наехал немецкий телеоператор. Потеряв равновесие, он упал на экс-президента и придавил его громоздкой камерой.
Уже находясь в Польше, Валенса попал в больницу, почувствовав сильнейшие боли в ногах и области поясницы. «Надеюсь, что все будет в порядке. Хотя, когда-то от чего-нибудь нужно будет умереть», — отшучивался Валенса, отправляясь в клинику.
А про себя, наверно, подумал: Повезло, что остался в живых. Все могло обернуться гораздо хуже.
А сейчас ставится вопрос о сохранении стены, как части исторического наследия. Столь монолитное сооружение, на протяжении многих лет служившее символом разделения народов на два лагеря, исчезло даже не в дни, а в одночасье, словно его и вовсе не существовало. Осталось несколько фрагментов, и сейчас существуют разногласия, где проходила стена на самом деле.
А некоторые, наиболее значимые места, — такие, как бывший американский контрольно-пропускной пункт Чекпойнт-Чарли, сегодня являют собой образцы туристического идиотизма. Предприимчивые молодые люди с внешностью выходцев из Ближнего Востока, одетые в форму восточногерманских пограничников, поставят вам за пару евро визу на въезд в ГДР. У вас будет возможность сфотографироваться вместе с военнослужащими союзных войск. Предоставляется целый набор услуг. Хотя можно сказать, что ныне образ стены в некотором смысле играет позитивную роль, способствуя укреплению туристической индустрии. И, действительно, стена стала для Берлина неким сакральным символом, без которого этот город и представить себе довольно сложно.
Стена породила множество клонов, не столь масштабных и значимых, но все же заслуживающих внимания. Турция воздвигла стену на границе Сирии, чтобы защититься от курдских сепаратистов. Примерно на 1500 километров протянулась стена, разделяющая индийский Кашмир от Пакистана. Саудовская Аравия отделилась 600-километровым барьером от Йемена. А власти Марокко сетуют на то, что Испания прихватила часть марокканской территории, окружив стеной город Сеута на севере Африки.
Разделительные стены построены между Северной и Южной Кореей, Израилем и Палестиной, Ираком и Саудовской Аравией, а Кипр отделился стеной от турецкой части острова.
Но какие бы стены не воздвигались в будущем, им не обрести ту историческую весомость, как Берлинская стена, она появилась в период эпохальных изменений мирового общества, все остальные — всего лишь пограничные заградительные барьеры.
А Берлинская Стена тем временем продолжает напоминать о ее существовании, она разошлась по миру в виде тысячных сувенирных осколков, на каждом из которых стоит клеймо с надписью, что это действительно подлинный фрагмент. Правда это, или подделка, — пусть это останется на совести продавцов берлинских сувениров.
Книга «Две ночи в Берлине» очень понравилась, читается на одном дыхании, всем друзьям советую!