Это событие происходившее в Георгиевском зале Кремля в середине февраля 1995 года не имеет аналогов.

По прямой

Вера КОЛОСОВА

Иногда, когда приходится общаться с генеральным директором Международной программы «Новые имена» Иветтой Вороновой, мне кажется, что идеи, которые она высказывает по поводу планов программы — чистое прожектерство. Но наступает момент, и все получается.

 Еще совсем недавно я была свидетелем того, как фестиваль программы «Новые имена» по российским городам только обсуждался в тесной комнате Фонда культуры. Когда говорили о сроках, все засомневались — не успеть. Восемьдесят писем нужно направить только главам администраций областей, в местные отделения фондов культуры, филармонии. Когда еще придут ответы! И кто откликнется?! Но прошел месяц, и фестиваль был запущен. Прошло три месяца — и позади остались выступления во Владивостоке, Кемерове, Екатеринбурге, Новокузнецке, Рязани, Владимире, Вятке. К. заключительному концерту в Большом театре, который состоится 16 февраля, на карте останутся помеченными около пятидесяти городов. На самом деле все оказывается очень просто, когда между двумя точками движение происходит по прямой, а не зигзагами, на петляние по.которым уходят силы и время.

 . В Париже, когда в штаб-квартире ЮНЕСКО выступал Ансамбль солистов программы под управлением Игоря Дронова, И. Вороновой была выдвинута еще одна идея — создать движение «Новые имена планеты», открыть «3олотую книгу талантов», куда будут вноситься имена молодых, которые составят фундамент культуры ХХI века. В ЮНЕСКО эту идею восприняли с восторгом, и была высказана готовность патронировать не только «Новые имена» России, но и поддержать это начинание. И вот была заказана Золотая книга «Новые имена планеты ХХ век. — ХХI веку», в которую должны ежегодно вписываться «имена наиболее талантливых личностей во всех сферах человеческой деятельности» Она должна быть открыта в Кремле, в Георгиевском зале, и первую запись в ней должен сделать президент России», — считала Иветта Воронова.

Это могло показаться маниловщиной. Но прошло три месяца с момента рождения этой идеи, и «Новые имена», вернее 60 лауреатов программы, а также победители международных олимпиад действительно оказались в Кремле. Церемония была необычной для Георгиевского зала. Здесь, где проходят официальные встречи, правительственные приемы, были расставлены столы. За каждым сидели по восемь человек детей и одному взрослому. Среди гостей оказались В.Шумейко, В. Илюшин, С.Филатов, Ю.Лужков, А.Козырев, министры образования и просвещения, заместитель министра культуры.

 Ровно в три зажглось парадное освещение, и в зале появился Ельцин. Ему было предложено по традиции «Новых имен» зажечь свечу в гжельской чаше. Концерт был не очень большим. Выступали лауреаты международных конкурсов и Ансамбль солистов программы. Ельцин сидел за столом в первом’ ряду, ухаживая за дамой справа — девятилетней звездой балета, ученицей Софьи Головкиной Настей Миськовой. Вообще дети, выступавшие перед королями и президентами, патриархом и папой римским, до последнего момента не верили и спрашивали: «Неужели Борис Николаевич придет». Он пришел. И, кажется, был очень доволен. После окончания церемонии, не скрывая удовольствия, пригласил всех сфотографироваться на память. На столах остались почти нетронутыми знаменитые кремлевские бутерброды, пирожные, конфеты, фрукты. Наина Иосифовна, увидев, что все это потихоньку начинают убирать со столов, пошла сама распорядиться, чтобы подождали убирать. И дети после экскурсии по Большому Кремлевскому дворцу смели все со столов.

Вообще тогда я подумала о том, что ‘мало. кто по-настоящему задумывается над созданием имиджа наших руководителей. И сами они, кажется, часто мало представляют, какое впечатление производят те или иные их шаги. Церемония в Георгиевском зале — может быть, одна из первых удач в этом направлении. Это была не дежурная встреча с интеллигенцией. И не «пионерские» приветствия. Ельцин, общался не с детской толпой. Каждый из приглашенных — уже личность, профессионал, получивший признание. Но все равно это дети. Они еще не думают, одобрить или нет политику президента. Так что если в этой акции и есть политический привкус, то вряд ли ’можно усмотреть в ней какую-либо политическую конъюнктуру. Да и потом, как-то нужно выражать отношение к приоритетам в духовной жизни?

Президент в своей речи, обратившись к главам всех государств, предложил им поддержать начинание программы «Новые имена» и положить начало планетарному движению. Конечно, эта встреча на высшем уровне работает на престиж программы. Но и, безусловно, — на престиж президента, который высказался за то, чтобы такие встречи стали ежегодными.

Некоторым хочется погорячее

Андрей ШАРЫЙ (В настоящее время внесен в реестр иностранных агентов)

Через несколько дней на Балканах начнется смена миротворческого караула: операция ООН в бывшей Югославии после 1 апреля «растроится»: из одной большой превратится в три поменьше (отдельно -, в Хорватии, Македонии, Боснии и Герцеговине). Бесконечный процесс урегулирования этого проклятого конфликта перетекает в очередную фазу — как в басне Крылова, музыканты поменяются местами.

Под значительным дипломатическим давлением Хорватии, крайне недовольной (и, замечу, имеющей для этого все основания) результатами проведения миротворческой операции на своей территории, подразделения «голубых касок» займут новые позиции. На сей раз, одобренный Советом Безопасности ООН мандат, очевидно, предпишет интернациональному воинству блокировать не линию разграничения сербских и хорватских вооруженных формирований (четверть территории страны находится под контролем мятежных сербов), а международно признанные границы Хорватии с СРЮ и Боснией и Герцеговиной. Загребские власти, кстати, заинтересованы не’ только в изменении мандата и названия операции, но и, судя по всему, в том, чтобы участия в ней больше не принимали российские военные: наш батальон, расквартированный на одном из самых напряженных участков в Восточной Славонии, здесь периодически упрекают в. просербских симпатиях.

Первоапрельская дата, которая по идее должна навевать шутливое настроение, напротив, стимулирует дипломатов всех стран и народов к принципиальным размышлениям о судьбах Балкан, Европы и человечества. Во всеобщем мозговом штурме приняли участие и наши стратеги, выдвинувшие очередной план мирного урегулирования, базирующийся на принципе обмена уступками: Белград заявляет о дипломатическом признании Сараево и Загреба, а мировое сообщество отказывается от антиюгославских экономических санкций. Идея, которой Андрей Козырев поделился со своим американским коллегой Уорреном Кристофером, согласитесь, ничем не хуже прочих, но, к сожалению, и не лучше: все это уже было, разве что с определенными временными или смысловыми отклонениями. Тонкая вязь дипломатических кружев пока никак не сплетается в балканскую скатерть, которой можно было бы накрыть общий переговорный стол.

‘Тем более что не всем за этим столом хочется сидеть, не зная меню и вкуса предлагаемых блюд. Всегда найдутся некоторые, которым хочется кушанья погорячее. Боснийское правительство‘ заявляет, что не намерено продолжать истекающее в конце апреля мирное перемирие с сербами. — поскольку переговорами никаких территориальных приращений добиться не удается, да и подписанные соглашения толком никто не соблюдает. Пресловутые Краины посетил известный белградский националист (будет покруче наших патриотов) Воислав Шешель, который заявил, что самопровозглашенная РСК давно уже вошла в состав единого сербского государства и говорить поэтому с Загребом на темы какой-то там мирной реинтеграции глупо.

Хорваты тем временем воспользовались всеобщим дипломатическим ступором и потихоньку начали подчищать боевые позиции на подступах к краинской столице Книну. Теперь их артиллеристы могут поразить какую-нибудь цель в центре города. В случае чего, говорят в Загребе, Книн быстро падет. «На следующий день после того, как падет Загреб», — огрызаются из Книна. Однако все это оружейное бряцание, к счастью, не заглушает голоса тех, кто считает войну бессмысленной или невыгодной (что, конечно, не так благородно, но все-таки приемлемо на практике). Любое резкое армейское телодвижение неизбежно вызовет бурю негодования и на цивилизованном Западе, и на менее цивилизованном Востоке: сколько можно кормить ваших беженцев, уговаривать ваших генералов, составлять планы урегулирования для ваших политиков. Но все-таки пока ни в сербских, ни в хорватских, ни в мусульманских окопах не найдется такого человека с ружьем, который, забыв о своих патриотических идеалах, воткнул бы штык в землю: «Хватит! Навоевался!»

Загреб