Отвечая недавно на вопрос, с чем у меня ассоциируется Франция, я ответил: «С левым берегом Сены в Париже и Ренн ле Шато в Лангедоке.» Первое слагаемое было воспринято с полным пониманием, второе — с очевидным недоумением. И тогда я понял, что это, действительно загадочное место, требует обстоятельного рассказа.

Александр ЕВЛАХОВ, кандидат исторических наук

Путь в заброшенную в Пиренеях маленькую деревушку Ренн-ле-Шато занял у меня почти три года. Столько времени потребовалось, чтобы, побывав в Каркассоне на юге Франции, «заразиться» темой катаров и изучить выводы почти двух десятков авторов, посвятивших свои исследования загадкам и мистификациям этих мест. Нет сомнения, что эти авторы и создатель «Кода да Винчи» Дэн Браун прошли значительно более длинный путь.

Откуда все пошло.

Для французов, впрочем, все началось не с его фильма-блокбастера и не с книги-бестселлера, а с событий, произошедших несколькими десятилетиями раньше.

Франсуа Беранже Соньер  — французский римско-католический священник из коммуны Рен-ле-Шато департамента Од (1885—1909).

Именно в 1956 году «гвоздем» многих французских газет стала тайна «Ренн-ле-Шато», загадочная история жизни и внезапного обогащения на излете XIX в. здешнего аббата Беранже де Соньера, связанного с таинственными находками и могущественными покровителями. Персонажами этой истории оказались Иисус и Магдалина, якобы бывшая его женой, их дети и наследники, воплотившиеся в династии «длинноволосых королей Меровингов», чью священную кровь в интересах будущего и был призван охранять на протяжении восьмисот лет могущественный и таинственный Приорат Сиона. Что же до информационного повода этих публикаций, то им стала передача в Национальную библиотеку Франции так называемых «секретных досье». Это подборка из семи документов объемом около пятидесяти страниц, напечатанных частично на машинке, частично – типографским способом по указанной теме. Сегодня существуют и факсимильные копии документов, изданные в девяностые годы в виде книги французским ученым Пьером Жарнаком (библиотечный шифр 4еm 1249). Содержался в этих документах и длинный список хранителей тайны великих магистров-«навигаторов», начиная с занявшего эту должность в 1188 г. после «рубки вяза» — развода с тамплиерами Жана де Жизора. В различные годы на этой должности согласно списку якобы побывали такие известные фигуры как Сандро Боттичелли (1483-1510гг.), Леонардо да Винчи (1510-1519гг.), Исаак Ньютон (1691-1727гг.), Виктор Гюго (1844-1885гг.), Клод Дебюсси (1885-1918гг.), Жан Кокто (1918-1963гг.). Последним в этом списке значился никому не известный Пьер Плантар. Вышедший на поверхность, он в одночасье стал собеседником журналистов. В своих интервью он сказал, что является потомком франкского короля, умершего в 679 году и заявил о своих видах на французский трон и намерении восстановить династию Меровингов. Эта идея для измученной распрями, возбужденной потерей колоний страны, тогда не выглядела слишком экзотической. В числе журналистов, встретившихся с Плантаром, оказались Майкл Бенджент, Ричард Ли и Генри Линкольн, выпустившие затем несколько фильмов BBC, всколыхнувших общественное мнение, а впоследствии ставшие и авторами нашумевшей книги «Святая кровь и святой Грааль».

Так или иначе, но на их плечах создали себе имя многие историки и писатели, в том числе Дэн Браун. И не случайно убитый на первых страницах «кода да Винчи» служитель Лувра и магистр Приората Сиона получает имя таинственного священника Ренн-ле-Шато Соньер, а инспектор полиции обретает в качестве имени название соседнего с деревней местечка Безье. Однако, пока писался «Код да Винчи» и добирался до России перевод книги «Святая кровь и святой Грааль», вышли многие десятки публикаций на тему тамплиеров и Приората Сиона, Меровингов и Ренн-ле-Шато, а документальный фильм корпорации BBC фактически разоблачил Плантара, который, как выяснилось, сфабриковал генеалогическое древо французских монархов, вставив свое имя в готовый список, опубликованный одним из исторических журналов. . Ни в фильме, ни в публикациях не было обойдено вниманием «темное прошлое» Плантара – его антисемитские и антимасонские взгляды, сотрудничество с фашистами и две отсидки в тюрьме за незарегистрированный орден и мошенничество. Маятник направленности публикаций двинулся в обратную сторону – разоблачений всего, что связано с Плантаром, Приоратом Сиона и Ренн-ле-Шато.

История окрестностей.

Прежде всего, мой путь был связан с историей мест, которые мы проезжали по узкому горному серпантину. Сказать, что Лангедок это совсем другая Франция, чем находящийся рядом Прованс – значит не сказать ничего. Это вообще как бы другая планета, «повисшая» между небом и землей.

Во французских учебниках истории о прошлом Лангедока пишется скупо. Примерно так же как в наших учебниках об истории Великого княжества Литовского и Русского. И по той же причине. До XIII века эта территория в состав французского королевства не входила, живя свободной и терпимой к различным культурам жизнью.

Когда-то эту территорию населяли кельты. Их воины отличались ростом, силой, а жрецы-друиды, как отмечают исследователи 130-50 гг. до н.э., уже тогда в дохристианскую эпоху проявляли гностицизм. Потом эти земли захватили римляне. В эпоху их правления уходят корнями многие, связанные с этими местами легенды.

В одной из них говорится, что Мария Магдалина и ее дочь Сара – юная и смуглая иудейская царевна в 42 году добрались через Александрию до средиземноморского побережья Франции близ современного Марселя. Именно поэтому, пишет Саймон Кокс в книге «Титаны возрождения и секреты тамплиеров и иллюминатов», — на юге Франции столь велико число изображений «черных мадонн» и церквей Марии Магдалины. Многие убеждены, что где-то здесь захоронены ее останки. И не только ее. По одной из версий в этих же местах нашел свое последнее пристанище не умерший на кресте Иисус.

Из деревни Монтазельсе, где родился Беранже Соньер, очень хорошо видна гора Пеш-Карду, которая, по мнению исследователей Ричарда Эндрюса и Пола Шелленбергера, опубликовавших в 1996 году книгу «Гробница Бога», является местом вечного упокоения его останков.

Однако римлянам доставались не только победы. Из мест, которые мы проезжали, их в III веке потеснили вестготы. Язычники в своей основе, они вскоре приняли христианство, но в его арианской версии, названной так по имени Александрийского епископа Ария. Эта версия, согласно которой Иисус – безусловно, талантливый проповедник, но не Бог, была признана императором Константином в ходе Никейского собора 325 года ересью, несмотря на то, что ее поддержало 84 % епископов, а Богом Иисус был «избран» абсолютным меньшинством в 16%.

Эта альтернативная версия христианства пройдет через века, отразившись в религии катаров, тамплиеров и розенкрейцеров. И, конечно же, сформировав уже упомянутый особый менталитет Лангедока.

Город и крепость Каркассон

Обосновавшись в Пиренеях, вестготы заложили здесь столицу. По одной из версий на месте нынешней Тулузы, по другой – в Каркассоне. Считается также, что название графства «Реде», куда мы направились, пошло от названия использовавшихся вестготами повозок, а Ренн-ле-Шато был у них крупным укрепленным центром, в котором проживало более 30 тысяч человек. С топонимическими аналогиями спорить не стану, но указанная численность населения явно преувеличена: находящаяся на горе деревушка такого количества жителей просто не вместила бы.

В 476-750 гг. на арену Лангедока вступает династия «длинноволосых» франкских королей Меровингов. Когда ставший в 481 году королем франков Хлодвиг I нападает на вестготов, те переносят столицу вглубь гор в местечко Реде, которое нам теперь известно как Ренн-ле-Шато.

Несколько поколений спустя, королем франков становится Дагоберт I, сославший своего сына Дагоберта II под давлением окружения в Ирландию, но в итоге сам убитый в 679 году заговорщиками. Считается, что вернувшийся домой Дагоберт II объединил династические ветви Меровингов и вестготов, обручившись с вестготской принцессой Гизелой де Разе в той самой церкви Ренн-ле-Шато. Историки с этим спорят. Тем не менее, много столетий спустя, именно в вестготской «колонне» Беранже Соньер найдет старинные манускрипты, расшифровав которые получит надпись: «Дагоберту II, королю, и Сиону принадлежит это сокровище, и здесь покоятся его останки». (По другим вариантам перевода «и здесь оно погребено» или «и оно есть смерть»).

Существует также легенда о том, что сына Дагоберта II – Сигиберта IV перевезли в замок его матери, в деревню Ренн-ле-Шато и здесь он получил титул графа Разе. Предполагается, что именно это путешествие в дом матери изображено на находящемся и виденном нами в музее Ренн-ле-Шато Рыцарском камне.

На смену Меровингам, правившим Лангедоком, приходят Каролинги (751-987 гг.), самый известный из которых Карл Великий. К их эпохе, по мнению специалистов, относятся многие старинные строения в Ренн-ле-Шато. После Каролингов Лангедоком правили катары – по названию их оплота местечка Альби получившие также название альбигойцев. Католическая церковь, стремительно терявшая в Лангедоке влияние, объявила катаров еретиками и развязала самую длинную и кровопролитную в истории войну христиан с христианами, которая под флагом крестового похода длилась с 1209 по 1244 год.

Крепость Монсегюр

В переводе «катары» означает «чистые», они были противниками насилия и именовались «добрыми людьми». К их верхнему слою – «совершенным» могли принадлежать как мужчины, так и женщины. Катары исповедовали дуализм, в основе которого признание двух богов – доброго и злого. Высоко в горах катары возвели неприступные крепости Перпетуз, Керибюс и Монсегюр. На находящейся рядом горе Бюгараш (искаженное Булгараш) нашли пристанище болгарские еретики – единоверцы катаров богомилы. Последним оплотом катаров стала посещенная нами по пути крепость Монсегюр, у подножия которой папскими войсками и инквизиторами были заживо сожжены 200 катаров.

Музей: вилла «Вифания».

Итак, мы в Ренн-ле-Шато. Когда в 1885 году Беранже Соньера назначают сюда священником с нищенским жалованием 150 франков в год, в этой деревне насчитывалось около 200 жителей. Похоже, что сегодня их еще меньше. Разговоры о «нашествии сюда туристов со всего мира» – преувеличение. Они, конечно, есть, но в церкви и музее мы могли спокойно рассмотреть все, что хотели, и полистать документы, наиболее интересный из которых дневник Соньера.

Как известно, самый событийный в жизни аббата год – 1891. Не случайно видимо в основании вестготской колонны он высекает загадочную надпись «Mission 1891» (объяснявшуюся некоторыми как Миссия Сиона). В этом году его служанкой и спутницей жизни становится шляпница Мари Денарно (оба они запечатлены в музее в виде восковых фигур). В это же время, начав ремонт церкви, Соньер обнаруживает в колонне пустоту, а в ней – деревянные цилиндры с пергаментами. Еще одно событие этого же периода отражено в дневнике. «Обнаружил гробницу. Ночью шел дождь. 21 сентября 1891 года».

Речь идет, конечно, о гробнице мадам Бланшфор, на могильной плите которой Соньер обнаружил слегка зашифрованный текст, повторяющий текст о Дагоберте и Сионе, содержащийся в свитках. Этот текст, заменив могильную плиту, он старательно соскоблит. Но, как окажется зря: к этому моменту она будет уже скопированной и даже опубликованной в книге «Гравированные камни Лангедока».

Коллекция книг кюре в библиотеке в башне Магдалла подтверждает: он действительно изучает языки – латынь, греческий и древнеиудейский, применимость которого в этих местах сомнительна.

Фото Эммы Кальве

Некоторые исследователи, старающиеся теперь изобразить Соньера самым обычным священником, ставят под сомнение его поездку с найденными документами в Париж к руководителю семинарии Сен Сюльпис и знакомство с писателем Меттерлинком, поэтом Малларме, композитором Дебюсси или певицей-оккультисткой Эммой Кальве. Сомневаться не приходится – их фотографии соседствуют с аббатом в музее.

Посещение же Соньера венценосным представителем династии Габсбургов и вовсе зафиксировано местной жандармерией. Вот привезенные аббатом копии картин фламандского художника Давида Тенирса «Отец и сын» и Никола  Пуссена «Аркадские пастухи» с хорошо различимой надписью на гробнице «Et in Arcadia Ego» (И я в Аркадии). Причастность Пуссена к неким тайнам и его встреча с аббатом Луи Фуке, после которой тот написал письмо брату – суперинтенданту финансов Людовика XIV – факт подтвержденный документально. Сохранился текст письма, в котором говорится: «Это даст тебе благодаря любезности Пуссена определенные преимущества, коих вряд ли смогли бы добиться от него даже особы королевской крови. По его словам, видимо никто никогда не сможет заново открыть этой тайны в ближайшие столетия». Известно, что после этого письма Никола Фуке был приговорен к пожизненному заключению.

И все же наиболее интригующий в этой коллекции картин – портрет папы Целестина V, правившего в конце XIII века.

Этот папа итальянец Пьетро дель Мурроне находился на святом престоле всего несколько месяцев – с 29 августа по 13 декабря 1294 года. Он был уникальным папой, который сам подал в отставку и был помещен Данте в его «Божественной комедии» в ад за «малодушие». Своим преемником – Бонифацием VIII он был заточен в подземелье и уморен голодом.

Этому злодею принадлежат кощунственные с точки зрения церкви фразы «Души людские не более бессмертны, чем души животных» и «В Евангелии больше лжи, чем правды. Непорочное зачатие – нелепость, воплощение сына божьего – смехотворно, а догмат пресуществления – просто глупость». И еще: «Сумма денег, которую дала церковникам легенда о Христе, неисчислима». В общем, почему Соньеру так по душе пришелся Целестин V – не понятно.

Любопытны карьерные взлеты и падения Соньера. Первый раз его ненадолго отстраняют от должности священника за то, что он превращает церковную кафедру в избирательную трибуну, с которой превозносит монархию и клеймит республику. Ссылка на преподавательскую работу в семинарии Нарбонны длится недолго: его возвращают в Ренн-ле-Шато. Зато он приобретает симпатии графини Шамбор, муж которой был внуком Карла X, и она жертвует ему три тысячи франков на ремонт церкви. Из этого обстоятельства порой делают чуть ли не детективный сюжет. Однако в «первичном капитале» священника ничего загадочного нет: на известную церковь Сакр Кер на парижском Монмартре графиня пожертвовала существенно больше.

Второй раз Соньер попадает в опалу, когда происходит смена «Ватиканской власти». То, что епископ Каркассона был либералом и почти приятелем аббата сказать мало. Именно монсеньор Бийар снабжает аббата 1400 франками на поездку в Париж и освещает более чем странную церковь Ренн ле Шато после реконструкции. Но папа Лев XIII, скончавшийся в 1903 году тоже отличался толерантностью, к которой привыкли многие. В итоге римским Папой становится ортодокс Пий X. Такой же ортодокс – новый епископ Каркассона монсеньор Босежур. Он быстро организует охоту на Соньера, требуя от того отчета о доходах и расходах. И в итоге назначает в Ренн-ле-Шато другого кюре. Однако пришельца и его патрона ждет разочарование. На мессу нового кюре не приходит никто: все жители собираются в другом храме – часовне, построенной Соньером на территории своего имения.

Вопрос о доходах аббата волнует многих. Сторонники изображения рядового священника упирают на то, что все разговоры о расходах Соньера – выдумки. Мол, жил скромно и уединенно. Посещений его имения и помпезных сооружений уже достаточно, чтобы с этим не согласиться. Из письменных свидетельств Соньера явствует, что только на церковь он потратил порядка двух миллионов долларов. Впрочем, вновь обратимся к документам, которые можно полистать в музее.

К примеру, запись от 1 ноября 1900 г. свидетельствует о следующих «необходимых» покупках: «бочонок рома с Мартиники емкостью 45 литров по 2 франка за литр = 90 франков, 50 литров старого выдержанного рома по 2,35 франка = 117,5 франка,…И далее 33 литра белого вина «От Барсак», 33 литра мальвазии, 17 литров настойки, 55 литров вина из Баньоля, 12 литров муската». В итоге объем только этих спиртных напитков составляет 216 литров. Не многовато ли для «уединенного образа жизни»?

В целом Соньером было потрачено за все годы порядка 600000 франков золотом. Поэтому не случайно на попытку объяснить источник богатства кюре платными мессами (с 1904 г. церковь во Франции отделили от государства и перевели на самоокупаемость) исследователь Жан Маркаль не без сарказма замечает, что для получения такой суммы аббату потребовалось бы при средней цене мессы 1 франк отслужить их 600000.

Музей Ренн-ле-Шато стал для нас подготовкой к главной достопримечательности – церкви.

Церковь Магдалины.

Первое, что нас встречает при входе в церковь – копия той самой «вестготской» колонны, в которой были найдены пергаменты. Правда, в отличие от оригинала, выставленного в музее, крест на ней не перевернут (его называют «крест молчания»). Раньше на ней была установлена Соньером статуя Богоматери.

Теперь статуя перемещена в церковь и на ее основании отчетливо видна надпись «Покайтесь, покайтесь!». Эти слова приписывали Деве Марии, явление которой будто бы было в находящемся не очень далеко городке Лурде в 1858 г. Статуя имеет вполне светский вид и, по мнению некоторых, очень похожа на родственницу уже известной нам певицы-оккультистки Эммы Кальве. Эта родственница мадам Мерлиер отличилась тем, что вначале всем рассказывала о посетившем ее чудесном видении, а потом призналась, что все это она сочинила.

Следующее, что бросается в глаза – это, конечно, надпись под входом в храм «Terribilis est locus iste» — «Ужасно место сие». Что хотел сказать нам этой надписью аббат? Эта надпись соседствует с другим текстом «Domus mea domum orationis vocatuz» (дом мой домом молитвы наречется). Есть на портике и два герба. Один из них, как объяснили в музее,  принадлежит епископу Каркассона, покровительствовавшему Соньеру, другой весьма либеральному, как мы уже отмечали папе Льву XIII. В принципе отметить церковное начальство – стремление понятное. Однако над папским гербом есть надпись «Lumen in coelo» (Свет небесный). Что хотел сказать аббат? Есть и еще какая-то надпись, которую разобрать невозможно.

Самый странный атрибут храма, встречающий нас при входе в него, дьявол. Его чужеродность не уменьшается, даже если признать, что это хромой бес Асмодей, охраняющий сокровища царя Соломона. Кстати, на продающейся в магазине при музее его миниатюре так и написано: «Дьявол Ренн-ле-Шато». И уж, конечно, «притянутыми за уши» являются утверждения некоторых авторов, что, мол, этот дьявол согнулся под тяжестью кропильницы и тем самым наказан. Скорее напрашивается другая аналогия – с дуализмом катаров, согласно которому именно дьявол Rex Mundi – хозяин материального мира. В общем, как говаривал легендарный Шерлок Холмс: «как знать, как знать».

Совсем не кажется чужеродным шахматный пол в церкви, хотя и утверждается, что этот пол – в масонских традициях. Зато невольно обращаешь внимание на стены церкви, на которых много роз повсюду, в том числе под ногами Иисуса, утешающих страждущих, большое число выбитых букв M S. Являются ли они инициалами Магдалины Святой, как считают одни, или «Mis Sion» (приорат Сиона) как считают другие – пусть об этом дальше и, видимо, также безнадежно спорят специалисты. Но вот то, что символ розы перешел от тамплиеров к розенкрейцерам и от них к масонам – известно довольно хорошо.

Из всех скульптур в церкви наиболее нетрадиционны, конечно, Иосиф и Мария, каждый из которых держит на руках по младенцу-близнецу. Уже этого вполне достаточно, чтобы не спорить относительно мировоззрения Соньера, изобразившего Иисуса и его брата и вступившего в явное противоречие с официальным христианским догматом.

Очень необычна Магдалина с черепом в гроте. Она выглядит скорее как светская дама, чем как отшельница. И, наконец, изображение страстей христовых. Мало того, что они расположены против часовой стрелки и многие из них имеют изображение окрестных с Ренн-ле-Шато мест.

Есть самый загадочный барельеф с изображением остановок на Крестном пути в церкви под номером XIV. Он ярко разрисован самим Соньером и полная луна на небе ясно показывает, что пасхальная ночь уже наступила. В это время, как известно, ни один иудей не прикоснется к мертвому телу. И можно предположить, что перед нами – живой Иисус, которого несут из гробницы, а не в гробницу. Это полностью соответствует версии Майкла Бейджента, изложенной в книге «Бумаги Иисуса», согласно которой Иисус не умер, но нуждался в серьезной медицинской помощи. Его сняли с креста, и положили в пустую гробницу. А затем, когда опасность миновала, его вынесли из гробницы и укрыли в надежном месте.

Его дальнейший после выздоровления путь, согласно этой версии лежал в Александрию, а затем через Марсель в Лангедокский Нарбонн, где имелась старейшая в регионе еврейская община. Кстати, с Нарбонном и Марселем связаны и все легенды о Марии Магдалине. Вполне убедительна и гипотеза, что именно еврейская община Юга Франции владела документом, который видел каноник Лилей и в котором говорится, что «Иисус был жив в 45 году нашей эры». Этот каноник убежден, что именно данной рукописью в свое время владели катары.

Итог нашего осмотра прост: мы не нашли девяноста отличий, которые, по словам исследователя Жана Блюма, находят специалисты. Но нам хватило и увиденного.

Было о чем поразмышлять и посещая могилу Соньера. Думать о том, что он, ушедший из жизни в январе 1917 года, умер не своей смертью оснований, если не руководствоваться «теорией заговоров» нет, несмотря на приобретенный заранее гроб.

Однако два вопроса, связанных с его смертью все же есть. Во-первых, это вопрос о том, что же мог услышать от умирающего аббата приехавший к нему исповедник, чтобы выйти от него «позеленевшим» и около года выходить из депрессии. Считающие всю историю с Ренн-ле-Шато мистификацией и рассчитывающие на тех, кто не был и, возможно, никогда не будет в этих местах, высказывают самую экзотическую версию: все загадочные трупы этих мест (хорошо хоть в их число не входят скончавшиеся после его смерти) умирающий взял на себя. Обсуждать эту версию смысла нет. Как и версию о том, что, мол, умирая, Соньер признался в своих любовных отношениях с Мари Денарно. Впечатлительный, однако, оказался исповедник!

Есть и второе обстоятельство. После кончины Соньер был похоронен не по христианскому обряду. Даже в официальном путеводителе по Ренн-ле-Шато указывается, что после смерти его тело было облачено в нарядную рясу, украшенную пурпурными кисточками и посажено на террасе, ведущей в башню «Магдала». Все прибывшие прощаться с ним отрывали на память кисточку с его рясы. Что это был за обряд? Тут же готова версия – так хоронят масонов. Но это неправда. Так не хоронили даже масонов высшей степени посвящения, включая Джорджа Вашингтона и Бенджамина Франклина.

Есть другая — более правдоподобная версия связанная с «золотыми пчелами» в могиле Хильдерика I (раннего представителя династии Меровингов (436-481г.)  В 1653 году при ее раскопках был найден плащ, к которому были пришиты золотые пчёлы небольшого размера (около 300). В 1804 году Наполеон, готовясь к своей коронации в качестве императора Франции, вспомнил о пчёлах меровингов и решил тоже сделать эмблемой пчелу — вместо лилии Бурбонов

Этой версии, к слову сказать, в своей книге «Тайны сокровищ тамплиеров» придерживается и сторонник канонических догматов Л. Фанторп. Он пишет: «Вполне возможно, что существует важная ритуальная связь между этой находкой и странной церемонией, состоявшейся, в январе 1917 года когда умер Беранже Соньер: скорбящие жители Ренн-ле-Шато (а не только прибывшие именитые гости) чередой шли мимо сидящего в кресле тела своего героя, и каждый оторвал маленький красный помпон от покрывала, в которое оно было завернуто».

А это значит, что были некие люди, которые эту церемонию организовали и объяснили, что именно надо делать ее участникам.

И потому в истории и Меровингов, и Приората Сиона и мятежного кюре, узнавшего что-то такое, что резко изменило его жизнь, точку ставить рано.

Фото на «открытии» публикации: ее автор после посещения библиотеки Соньера на той самой галерее, ведущей в башню «Магдала»

Лангедок – Ренн-ле-Шато – Москва