Центральным выступлением на Давосском экономическом форуме нынешнего года можно, без преувеличения, назвать выступление израильского ученого – медиевиста Юваля Ноя Харари – автора основанных на эволюционной биологии бестселлеров «Sapiens: краткая история человечества» и «Homo Deus: краткая история завтрашнего дня». Как утверждает автор в последней книге, организмы – это алгоритмы, и вследствие произошедшей около 70000 лет назад вербальной (языковой) революции, люди живут в рамках «интерсубъективной реальности», таких как страны, границы, религия и деньги.
По мнению нобелевского лауреата в области экономики Даниеля Кенемана, последняя книга, изданная недавно и в России, шокирует, но заставляет думать так, как Вы никогда еще прежде не думали..
Трудно сказать, насколько спикер Форума заставил иначе думать его участников, однако в отличие от некоторых политиков, предпочитающих «ностальгические фантазии о прошлом», историк и в этой аудитории предпочел говорить о реальности, которая ожидает нас в будущем.
Абсолютно созвучна его выступлению прочитанная мной на зимних каникулах, книга Кевина Келли «Неизбежно. 12 технологических трендов, которые определяют наше будущее». Об этой неизбежности, остановившись на некоторых из описанных автором трендов, попытаемся поразмышлять и мы.
Если вам, заметил в Давосе израильский историк, будут рассказывать о 2050 годе, и рассказ будет выглядеть как научная фантастика, возможно это неправда. Однако, если этот рассказ не будет выглядеть фантастикой – это точно неправда. На любое многообещающее изобретение всегда найдутся скептики. Об этом Кевин Келли говорит применительно к началу эпохи современных информационных технологий – когда компьютер совместили с телефоном.
В 1994 году в статье журнала «Time» объяснялось, почему интернету никогда не завоевать массовой популярности. «Он не приспособлен для коммерции, и стать новым пользователем весьма непросто».
Не отставали от этих оценок и специалисты. В феврале 1995 года в журнале Newsweek астрофизик и сетевой эксперт Клифф Столл называл торговлю через интернет и онлайн сообщества нереалистическими фантазиями.
Были, конечно, и другие эксперты. Автор книги «Неизбежно» почти за три десятилетия до ее написания, выступая перед топ-менеджерами третьей в мире по числу зрителей телекомпании АВС, предупредил их о том, что интернет со временем станет инструментом совместного и бесплатного пользования, а следовательно, серьезным конкурентом телевидения. В ответ старший вице-президент АВС Стивен Вайсвассер высказался в том духе, что интернет станет не более чем любительским радио 1990-х. Кевин Келли, прощаясь, все же предложил собравшимся зарегистрировать доменное имя «авс.соm». Оно, по его словам, оказалось свободным и очень длительное время спустя. Даже, когда уже появились первые сайты, Дэвид Куин из компании British Telecom недоумевал: «Я не знаю как вы будете зарабатывать на Интернете». Тем более никто не понимал, кто и за счет каких средств будет оплачивать самое дорогое – контент.
Тогда никому не приходило в голову, что этот самый контент миллиарды пользователей будут создавать совершенно бесплатно. Минувшие 30 лет, по мнению Кевина Келли, дали нам следующий главный урок: невозможное более вероятно, чем кажется.
Уже начало двухтысячных годов ознаменовалось одномоментным появлением 50 миллионов блогов и YouTube, создающим 300 часов видео каждую минуту. Формирование ощущения сопричастности пользователей всемирной сети привело к тому, что на коммерческой основе формируется меньшая часть – 40% контента. Уже в 2002 году число пользователей– женщин превысило число мужчин.
Первым технологическим трендом, определяющим наше будущее Кевин Келли называет трансформацию. Как бы банально это ни звучало, но для продления существования все нуждается в поддержании порядка и дополнительной энергии. К примеру, поддержка работоспособности сайта: программное обеспечение дряхлеет, приложения – теряют мощность; на нас давят постоянные изменения цифрового ландшафта. Динамика изменений такова, что жизнь в будущем превратится в серию бесконечных обновлений.
Мы обречены быть вечными учениками. Это видно на примере отслеживаний, выделяемых автором в автономный тренд. Самоизмерения, как известно, имеют краткую историю и были всего лишь дорогим удовольствием. Теперь люди могут измерить тысячу данных для самого себя. Эти данные уже сегодня меняют наши представления о медицине, здоровье и человеческом поведении. Цифровые технологии уменьшили размер термометров, мониторов сердечного ритма, датчиков движения и другого оборудования. Их стало можно вставлять в часы и одежду, очки и телефоны. Автор книги приводит серию любопытных примеров о людях ежедневно фиксирующих около 100 показателей своего организма. Такой подход в скором времени позволит личную базу данных о теле (в т.ч. полную последовательность генов) использовать для персонального плана лечения и создания индивидуальных лекарств и приспособлений.
Нейрофизиолог из Техаса Дэвид Иглман изобрел суперумный жилет (Sensory Substitution Vest), который трансформирует одно ощущение в другое. Жилет получает аудиоданные и преобразует их в серию вибраций, которые глухой человек в жилете чувствует как звук. В результате глухие люди, одевая эту интерактивную ткань, могут слышать. Следующий шаг очевиден: вместо того, чтобы стать ближе к коже надо проникнуть под нее, напрямую подсоединив компьютер к мозгу.
Самые стойкие последствия, пишет Кевин Келли, имеют постепенные улучшения простых вещей, трансформация их в «умные». Собственно, такая логика сопровождала и предыдущие этапы промышленно-технологической революции. С появлением электричества простые, ручные инструменты трансформировались в их электрическую версию (сверло, выжималка). Теперь они трансформируются из электрической в «умную» версию стирки, игрушек, медицинского ухода, беспилотного авто. Так возникает и развивается искусственный интеллект – названный автором еще одним трендом нашего будущего. Его носителями будут не суперкомпьютеры, подобные мифическому Уинстону, созданному Эдмондом Киршем– героем последнего романа Дэна Брауна «Происхождение», а отдельные устройства с технологией искусственного интеллекта (суперорганизм из миллиардов компьютерных чипов). Он будет планетарным, без точной грани между нашими мыслями и программой. Сеть сама будет становиться все умнее. С 2009 года в область развития искусственного интеллекта инвестировано 18 миллиардов долларов , при этом частные инвестиции растут на 70% в год. Предполагается, что уже к 2020 году будет 13 миллиардов бытовых приборов, которые оживят наши умные дома и 3 миллиарда устройств в автомобилях, подключенных к интернету.
По поводу даты рождения искусственного интеллекта исследователи спорят. Однако большинство сходятся на том, что это произошло в 1997 году, когда компьютер компании IBM одержал победу над чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым. В ответ проигравший чемпион предложил новую концепцию шахматных турниров по формуле человек – компьютер. В результате количество гроссмейстеров увеличилось вдвое. И это, в какой-то мере, позволяет оценить, насколько искусственный интеллект в перспективе потеснит самого человека.
Уже упоминавшийся историк Юваль Ной Харари выступая в Давосе, на мой взгляд, ситуацию сильно драматизировал. Он заметил, что хотя страх человека быть вытесненным машинами сопровождал нас на всех этапах промышленной революции, на этот раз крик «волки, волки!» не обман: волки действительно пришли. По его мнению, в перспективе ситуация поставит людей перед жесткой реальностью: ненужность страшнее эксплуатации. Кевин Келли столь категорично ситуацию не рассматривает и взаимоотношения человек-робот ставит в зависимость от типа существующих работ. Их он подразделяет на четыре категории:
- – работа, которую могут выполнять люди, но роботы эффективнее;
- – работа, которую люди не могут выполнять, а роботы – способны;
- – работа, которую люди раньше даже не могли себе представить;
- – работа, которую сначала способны выполнять только люди.
Единственная сфера, где в обозримом будущем нет места роботам – это сфера создания и потребления впечатлений. Траты на развлечения растут на 6,5%, а на рестораны и бары – на 9% в год. Цены на билеты на концерт за 30 лет повысились на 400%. Какого-либо сокращения числа специалистов, обслуживающих эту сферу (кроме туристических агентств, которые уступают место самостоятельно организованным путешествиям) ожидать вряд ли приходится. А личные гиды и личные тренеры – одни из развивающихся профессий.
Параллельно с запросом на впечатления растет спрос на услуги бэбиситеров, оплата которых под воздействием этих обстоятельств увеличилась до 15$ в час.
По оценке российских экспертов риск безработицы вероятен среди служащих банков, бухгалтеров, аудиторов, контролеров, сотрудников госорганов. (см. «Как блокчейн изменит рынок труда и институт государства») Однако глобальные изменения позитивны. Скажем, средний африканец в 2030 г. будет жить на 6 S в день, а не на 2 S, как сегодня.
Наряду с трендами трансформации и искусственного интеллекта, проанализированными в книге «Неизбежно», следующим по значимости я бы выделил «предоставление доступа». Становясь все более явным, он кардинально меняет привычные представления о собственности. У компании Uber, организующей поездки на такси нет собственных транспортных средств. Facebook не создает собственного контента. У розничного торговца Alibaba нет товарных запасов, а у Airbnb – собственной недвижимости. Компания Nettlix – главный поставщик фильмов и сериалов их не приобретает. А благодаря Amazon любой обыватель может прочитать любую из 800 тысяч книг, не становясь их владельцем.
Факт владения вытесняется удобством доступа. В результате этого технологического тренда уже в обозримом будущем мы окажемся внутри огромного пункта проката.
При этом, по мере встраивания элементов искусственного интеллекта в предметы быта и офисной жизни, мы все больше будем относиться к ним как к общественной собственности. Товары стимулируют институт собственности, а услуги – ослабляют его. Предстоит смена привычных убеждений. Все большему числу из нас становится очевидно, что собственность случайна и непостоянна: если выходит новинка, то мы охотно переключаемся на нее. Подписка на услугу автоматически оборачивается потоком обновлений и привязке к ней (например к интернет-провайдеру). Мы не покупаем Программное обеспечение, а получаем доступ к нему, пользуясь впоследствии обновлениями и улучшениями. То же самое происходит сегодня в отношении отелей, а впоследствии и применительно к одежде, игрушкам, которые также неизбежно станут услугой. Имеет ли смысл владеть женской сумочкой за 500$, которая по фасону и цвету должна соответствовать одежде, если ее можно взять на неделю во временное пользование? Надо ли по мере взросления ребенка покупать ему новые игрушки и думать, куда деть те, что уже вышли из употребления? Имеет ли смысл быть собственником автомобиля, неся все обременения, связанные с его эксплуатацией или лучше пользоваться очень динамично развивающимся каршерингом?
Мир неуклонно движется по сценарию, согласно которому у человека есть доступ ко всему необходимому, но нет собственных вещей. Касается это и такой сферы как интеллектуальная собственность. Попытка противостояния копированию фильмов и музыки в интернете, как известно, провалилась. За месяц ролики на YouTube смотрят 12 млрд. раз больше, чем любой блокбастер. При этом огромное число роликов используют старые саундтреки. Собственно еще в 1813 г. президент США и один из их отцов-основателей Томас Джефферсон понимал, что идеи – не вполне собственность или собственность не равнозначная имуществу. Как можно, к примеру, владеть мелодией?
Авторское право – пережиток ушедшей эпохи. Глобальная экономика уходит от владения к доступу, от ценности копий – к ценности сетей. С трендом доступа тесно связан тренд совместного пользования.
Кевин Келли в своей книге цитирует Билла Гейтса, который однажды назвал сторонников бесплатного программного обеспечения современными коммунистами. Конечно, это фигура речи, поскольку среди этих сторонников люди самых разных политических взглядов. Однако доля истины тут есть.
На фоне современного победного шествия индивидуализма, ярким примером противоположной тенденции – коллективизма стала Википедия. Уорд Каннингем, создавший в 1995 году первую редактируемую страницу, сегодня отслеживает 150 систем вики.
Совместное создание, изменение и использование контента стало не просто реальностью, а объективностью. Девочка с Чукотки сегодня может свободно откорректировать статью, скажем, о Джеймсе Куке. Википедия – это 35 млн. статей на 288 языках, а также эффективные инструменты, позволяющие восстановить поврежденный кем либо текст.
В этом смысле уверенное движение в сторону цифрового социализма вполне можно назвать рожденной в Силиконовой долине американской инновацией. С одним, разумеется, уточнением: политический социализм – это государственный строй, цифровой – это социализм без государства. Однако если бы Facebook с его 1,4 млрд. пользователей был отдельным государством, то это была бы самая густонаселенная страна в мире. Множество людей, владеющих собственными средствами производства, работают для достижения общей цели, не получают заработной платы и пользуются плодами совместного труда бесплатно. Как поясняет эту тенденцию Кевин Келли, «для современного (цифрового) социализма характерны персональная независимость и децентрализация. Вместо колхозов мы создаем коллективные миры. Вместо госпредприятий – персональные предприятия на рабочем столе компьютера. Вместо бесплатного продовольствия и льгот от государства – изобилие бесплатных коммерческих товаров и услуг. Вместо Политбюро – система меритократии, при которой единственным критерием становится результативность деятельности».
Этот процесс затрагивает все аспекты человеческой культуры, нарушает старый миропорядок и вызывает ожесточенное сопротивление. Это огромный шедевр, окутывающий планету – коллективный интеллект всех людей в сочетании с коллективным поведением всех «умных» машин плюс интеллект природы. Писатель – фантаст Герберт Уэллс вообразил его в виде мирового мозга, а русский ученый Владимир Вернадский называл ноосферой.
Аппаратная часть этого шедевра 4 млрд. мобильных телефонов и 2 млрд. компьютеров, связанных в единую «кору головного мозга» плюс миллиарды вспомогательных чипов. Его общий внешний блок памяти имеет объем 600 экзабайтов. При нынешней скорости распространения технологий через 15-20 лет все население Земли получит доступ к этой платформе. Следует согласиться с Кевином Келли, что и через три десятилетия в облаке останутся региональные барьеры. Какие-то его части будут отделены межсетевыми экранами, подвержены цензуре, приватизированы. Корпоративные монополии начнут контролировать доли его инфраструктуры, однако эти монополии в интернете хрупки, эфемерны и могут быть смещены конкурентами. Хотя попытки национализации информации об отдельной личности, подсказки ей «правильных» решений, предпочтений и эмоций не только поставщиками товаров и услуг, но и правительствами, конечно, будут. Глобальная «цифровая диктатура», конечно, не возможна. А вот равная прозрачность общества и власти, скорее всего, неизбежна. Реалистичны и другие предупреждения автора. Хотя минимальный доступ к платформе окажется у всех, широкополосная связь станет неравномерной и сосредоточенной вокруг городов. Богатые получат премиальный доступ, то есть распределение ресурсов будет напоминать остальную жизнь.
Поначалу все это воспринимается естественным продолжением нашего традиционного общества. Кажется, что цифровые отношения просто добавляются к уже существующим личным. Мы добавляем друзей и увеличиваем сеть знакомых, расширяем источники новостей. Однако количественные накопления неизбежно ведут к качественно иному состоянию с новыми нормами.
В новом режиме старые культурные традиции и централизованная власть будут ослабевать, в то время как совместное использование, предоставление доступа станет преобладать в социальных институтах и личной жизни. Мир уже не будет прежним. Как писал специалист по СМИ, философ и культуролог Герберт Маршалл Маклюэн (1911-1980 гг), которого небезосновательно называют пророком эпохи информационных технологий, «Смена исторических эпох определяется сменой коммуникационных технологий».
Александр Евлахов – главный редактор, кандидат исторических наук