23 мая 1987 года в СССР прекратили глушить радиостанцию «Голос Америки», а к 30 ноября 1988 года все «глушилки» на территории СССР были выключены.
Юрий Кирпичёв
Так закончилась целая эпоха, которую стоит вспомнить, так как запуск первой партии интернет-спутников Илона Маска и угроза Минобороны РФ глушить такой интернет может снова сделать эту тему злободневной. Я ведь не зря окончил физфак как радиофизик – с детства увлекался приемниками и разбираюсь в радиотехнике. Но зайдем издалека.
Помню, как пять лет назад подвалы и гаражи прибрежных районов Бруклина чистили от вещей, загубленных свирепым ураганом Сэнди. Наша квартира тоже была затоплена по колено, и мы тоже многого лишились. Дома стояли, окруженные черной бахромой пластиковых мешков и ящиками с погибшим скарбом, и чего только не встречалось среди обломков порушенного уюта!
Так и достался мне тот памятный приемник знаменитой некогда фирмы. В свое время мощные Zenith Royal 2000 украшали советские комиссионки и валютные «Березки», они являлись символом успеха и красивой жизни. Но моя модель постарше, ее начали выпускать в 1954 году, и гораздо скромнее. Встроенные часы, пальчиковые лампы, зеленый пластиковый корпус – дешевый послевоенный модерн. Широко разнесенными большими глазами приемник напоминает известную «сову» этой фирмы. Модерн формы и внутреннего содержания опробовался именно на «вторых», недорогих приемниках, стоявших на кухнях. Zenith L520 °F невелик, да и ламп в нем всего пять, ему далеко до напольных гранд-комодов красного дерева в стиле ар-деко, столь популярных в золотые времена больших американских машин и приемников. Те и сейчас в цене! Если моя модель сейчас стоит не более 130 долл., то за роскошную консоль RCA Victor 10T (1936) просят 950 долл.
Рядом с «Зенитом» – скромная коробочка Sony из 1970-х. Она умещается в ладони, но за ней целая эпоха! Кстати, редактор альманаха «Лебедь» за пять дней до урагана провидчески подарил мне компактный китайский ресивер, спасший от информационного голода, когда мы жили при свечах, лишенные телевидения. Он напомнил, что мир наш окутан электромагнитной информационной аурой и во многом ею определяется.
Нда-с. Мой радиотехнический анабасис начался в далеком уже 1969 году с ДОШРЭ (сия неблагозвучная аббревиатура означает Донецкую областную школу радиоэлектроники), с книг Эжена Айсберга и первых самоделок. И с любви к отеческим гробам, к старым приемникам. Даже из армии я притащил ценный экспонат – трансляционный «Казахстан»! Отличная, надо сказать, была машина, хотя все руки оторвала, пока довез. Но дома ждала разруха: полки отцовского сарая, где хранились сокровища, оказались пусты. Это лишь мне приемники казались раритетами, а мама выбросила бесполезный мусор, едва простившись с защитником родины. Впрочем, тогда все спешили обзавестись транзисторными моделями и с ламповой стариной расставались без сожаления.
Наверное, это наследственное. Вот и мой дед Кондрат Ильич первым в селе завел приемник, сначала трофейный детекторный, а затем и ламповый, отечественный. Но тот пришлось сдать «на длительное хранение» согласно постановлению Совнаркома от 25 июня 1941 года. На практике это означало уничтожение. Приемник был батарейным. Электричество селу дед давал сам, заводя в семь вечера австрийский дизель-генератор, который сам же достал невесть где во времена нэпа. И уже в девять часов его выключал – в селе ложатся рано, а солярку жители покупали в складчину и экономили. Тогда как самое лучшее прохождение радиоволн – по ночам.
Конечно, одной любви к радио было мало, не забывайте о времени и о стране, в которой всё это происходило. Да, при нэпе у крестьян появилось немного денег, но лишь 28 июля 1924 года СНК принял постановление «О частных приемных радиостанциях», разрешившее продажу, покупку и использование личных приемников. А вскоре в продажу поступил детекторно-ламповый БВ. У деда, похоже, был именно он – отец вспоминал, что приходилось искать чувствительную точку детектора и пользоваться наушниками.
Зачем деду нужен был приемник, если заботливая власть в каждый дом поставила черную тарелку громкоговорителя, из которой звучали бодрые советские песни и новости «газеты без бумаги», как называл радио Ленин? Наверное, он всё же надеялся услышать иные песни с дальних берегов эфирного океана…
Напрасно надеялся: говорит Москва – и всё тут! Правда, супергетеродинные приемники, появившиеся в 1930-х годах, манили звонкими названиями на шкалах длин волн: Париж и Лондон, Вена и София, Белград и Будапешт. Однако чужая речь звучала непонятно, а когда начались передачи зарубежных станций на русском языке, их сразу стали глушить.
Этим занималось ГРУ-2, второе главное радиоуправление Министерства связи СССР. Стругацким ничего не надо было выдумывать с излучательными вышками на Саракше, которые взрывал Макс Каммерер. Разве что самого Макса. Всю страну от Москвы до самых до окраин утыкали «башнями Отцов», и напрасно мы щелкали КВ-диапазонами в поисках «голосов» – вой и скрежет забивали западного диктора.
В 1946 году глушение вели десятки коротковолновых передатчиков, в 1951-м их было около тысячи, а в 1956-м уже три тысячи, включая станции в соцстранах. В конце эпохи глушения в двухстах радиоцентрах СССР стояло 3500 передатчиков-глушителей! Годовые расходы достигали 260 млн руб., а с обновлением и расширением системы – более 300 млн руб. Тогда это были огромные деньги.
Вожделенные дневные КВ-диапазоны (13, 16 и 19 м) в советские приемники не ставили, чтобы не вводить народ в искушение и чтобы сэкономить на глушении. Однако европейским соцстранам приходилось сражаться и на этом фронте, а СССР им помогал киловаттами, которые в итоге складывались в мегаватты. Между прочим, на «Казахстане» эти диапазоны стояли, ибо приемник использовали спецслужбы. Но в тех аппаратах, что шли в армейские части или на трансляционные узлы предприятий и учреждений, катушки соответствующих контуров ловко отключали, и мне пришлось порядком повозиться, чтобы снова задействовать их.
Старожилы помнят, что в первую очередь глушили FE, «Свободную Европу», но стержнем нашего рассказа будет Америка, и не только «Голос Америки». Советская радиотехника схемотехнически и технологически гораздо ближе к американской, чем к европейской. Да и само радиовещание как таковое, как массовый феномен появилось за океаном. Так, первая дальняя звукомузыкальная передача состоялась вечером на Рождество 1906 года, когда станция Реджинальда Фессендена в Брант Рок, что к югу от Бостона, выпустила в эфир короткую радиопрограмму. Она состояла из песни «O Святая ночь» в скрипичном исполнении самого Фессендена и чтения отрывка из Библии. Вторая передача прозвучала 31 декабря, в канун Нового года. Их слушали заранее предупрежденные радисты судов в Атлантике.
Но это были разовые эксперименты, тогда как в апреле 1909 года заработала постоянно действующая радиостанция San Jose Calling, ныне это станция KCBS в Сан-Франциско. Ее создатель Чарльз Геррольд придумал и термин «вещание». В английском языке слово broadcast означало посев, разбрасывание семян, его он и применил для обозначения передачи на широкую аудиторию. Однако настоящий расцвет начался в 1920-х. Американцы гордятся тем, что 20 августа 1920 года открылась станция WWJ в Детройте (она выходит в эфир по сей день), что 31 августа 1920 года станция 8MK в Детройте транслировала первую новостную программу, а в том же году и в Питтсбурге заработала крупная станция. Но впереди была Канада! 20 мая 1920 года начала регулярные передачи монреальская станция XWA компании Marconi Wireless Telegraph.
В итоге к 1922 году в США работало 30 станций, а к 1924-му – уже свыше 500! Тогда как СССР в 1924 году имел 10 станций.
Массированное американское предложение рождалось спросом. Число радиослушателей измерялось сотнями тысяч, затем миллионами, а это в свою очередь означало массовое производство и – Америка есть Америка – фантастическое разнообразие! Так, в списке моделей одной только упомянутой выше фирмы Zenith – около трех с половиной тысяч приемников и телевизоров. Да, подавляющее большинство типов отличалось лишь внешним видом, но всё же имелось всё на любой вкус. Производство в этой удивительной стране зависело не от технологических возможностей и заводских мощностей, а от спроса. И совсем иное дело – вечно бедный в бытовом отношении СССР, в котором за всю его историю вряд ли выпущено хотя бы две сотни моделей домашней радиотехники всех видов.
Дедовского БВ я не застал, он сгинул в вихрях лихолетий, но помню скромную послевоенную батарейную «Родину-47». Как ни прославляли план ГОЭЛРО, как ни электрифицировали страну, а далеко не в каждом селе горела «лампочка Ильича». Так что спрос на батарейные приемники сохранялся.
Однако и «Родина» напоминает об Америке! Батарейному приемнику нужны экономичные лампы, особенно по цепи накала, для чего желательно минимальное напряжение оного, однако в СССР таких не производилось, и в 1935 году обратились за помощью к RCA (Radio Corporation of America). Заключенный на пять лет договор предполагал также создание первых телецентров, конструирование вещательных радиоприемников и налаживание их сборки на советских радиозаводах. На ленинградской «Светлане» и во Фрязино началось производство ламп в металлических и стеклянных баллонах с октальным цоколем, в Ленинграде и на Шуховской башне в Москве заработали американские телепередатчики, а на «Электросигнале» (Воронеж) началось массовое производство бытовых супергетеродинов 6Н-1 и 9Н-4. За образец взяли наиболее современные модели RCA 6Т2 и RCA 9 Т образца 1936 года.
Попутно в 1937–1938 годах ввели в действие американские линии по выпуску слюдяных конденсаторов КСО, с которыми имел дело любой радиолюбитель, и сопротивлений ТО. Кроме того, в 1938 году на американском оборудовании начали выпуск серии малогабаритных ламп с напряжением накала два вольта, в том числе и ламп для передатчиков. Дело ведь заключалось не только в бытовых приемниках для села, но и в переносных военных радиостанциях…
На шести таких лампах и собрана «Родина». Три диапазона: СВ, ДВ и узкий КВ. Экзотическая по тем временам неоновая лампочка – индикатор заряда анодной батареи. А рядом с приемником стояли и сами они, громоздкие и тяжелые так называемые сухие элементы. Помню пару анодных, соединенных последовательно, и целую батарею элементов накала. Деду их хватало на полгода, год. В общем, не столь уж простым и дешевым делом был тогда радиоприем.
Затем радиоэстафету подхватил отец. Начинали они с мамой в Сталино с нуля, жили бедно, в холодном дощатом бараке с земляным полом и буржуйкой; моей люлькой стал армейский чемодан отца, но приемник родители всё же купили – дрянной АРЗ-52, потомок жестяных «Рекордов» конца 1940-х, образцами для которых в свою очередь были дешевые немецкие Volksempfänger, «народные» приемники. Корпус из крашеного металла, два диапазона, отвратительная избирательность, дребезжащий звук – и три богатыря на стекле шкалы. Когда немного встали на ноги, отец с большим удовольствием сменил этот хлам на красавицу «Балтику» рижского завода ВЭФ.
Та, будучи также не из дорогих, второго класса приемников, стала тем не менее любимицей масс. Элегантный корпус, благородная цветовая гамма, удобная, отлично освещенная и длинная шкала, два КВ-диапазона, хорошая чувствительность и мощный звук. Таинственно подрагивающий зелеными рдеющими крылышками мотылек оптического индикатора настройки на лампе 6Е5С уносил детское воображение в неведомые дали – не зря на западе его звали магическим глазом! Более сорока лет она исправно работала, и отец, даже купив легендарную транзисторную «Спидолу», всё же слушал «Балтику» до самой своей смерти в 1998 году…
В разное время я притаскивал в дом и другие конструкции. Радиола «Урал-32» своими формами вызывала ассоциации с «Уралвагонзаводом», а ее потомок «Урал-110» трясся на тонких ножках. Знаменитая в те времена компактная карманная «Селга» и киевский «Меридиан», незадачливый соперник «Спидолы». Недорогой, всего 140 руб. – зарплата инженера со стажем… Дешевый магнитофон «Дайна» и портативная батарейная «Весна». Ее круглые батарейки выгодно отличались от сухих элементов «Родины». Мы называли их китайскими, так как появились они вместе с китайскими же фонариками, мечтой каждого мальчишки. Даже тогда Китай в отношении бытовых товаров опережал СССР, вспомните его полотенца и термосы, перьевые авторучки и кеды – всё то, что не умели делать мы сами и что скрашивало жизнь советских людей.
Однако для моего музея вся эта техника не годилась, ибо не стала историей. Тогда как представительный «Ленинград», приемник первого класса 1946 года выпуска, был ею и вошел в нее. До сих пор удивляюсь, как моя миниатюрная мама сумела вышвырнуть сей двухпудовый раритет на свалку. Знатоки ищут в нем европейские мотивы, но мне он кажется воплощением американского стиля: большой, двенадцать ламп, шесть диапазонов, причем три из четырех коротковолновые – растянутые, удобные в настройке. В их числе 19 м и 16 м. И даже фиксированная кнопочная настройка на СВ и ДВ! Зачем тоталитарной стране, начинавшей отгораживаться железным занавесом от мира, такие машины? Чтобы потом тратиться на глушение? Видимо, сработала инерция больших систем.
Но самым ярким экспонатом коллекции была, конечно, эффектнейшая «Звезда-54». Она сверкала на фоне традиционных деревянных ящиков! Наверное, так же сияли импрессионисты среди унылой коричневой классики. Внешне это копия французского Excelsior-52, включая зеркальную шкалу, но кто и как принял решение о выпуске, неизвестно. С ее загадочным происхождением связаны разные конспирологические гипотезы, вплоть до того, что инициатором выпуска был сам Берия, однако, думаю, всё дело заключалось в красоте. Внешность француженки разила наповал, и все дискуссии на всех уровнях по поводу ее технологических и идеологических недостатков (а нужен ли такой приемник народу, не пример ли это дурного вкуса, неужели нам нечего противопоставить Западу?!) оканчивались одинаково: хороша, чертовка!
А уж в советском исполнении, с яркой рубиновой звездой над зеленым глазком настройки, она выглядела еще лучше – что в красном лаке, что в чешуйчатом змеино-зеленом, что в ярко голубом. И хотя ничего выдающегося по внутреннему содержанию этот приемник второго класса собой не представлял, а в акустическом отношении был просто плох из-за металлического корпуса, за пять лет выпустили 674 тыс. этих «звезд». Красота – страшная сила!
Но не только истосковавшихся по красе быта советских граждан покорила французская звездочка. На искушенной родине она также пользовалась успехом, так что ее мотивы вскоре повторили и развили, добавив золота и ампира, в помпезном Excelsior 55. Полюбуйтесь им в Интернете, он стоит того! А в 1956–1957 годах копию с FM, но в деревянном корпусе выпускала миланская фирма Allocchio Bacchini. Приемник и поныне популярен, и, к примеру, на американских сайтах вдумчиво и со знанием дела обсуждают, можно ли восстановить в США «Звезду-54» (a very elegant radio!), а цена на нее доходит до 1000 долл.
Были и еще экспонаты в моем музее, но помню их уже плохо, кроме разве что Telefunken, за который сулил пару бутылок коньяку руководителю донецкого радиоклуба ДОСААФ. Приемник покорял качеством приема и звучания, а также зловещим глазком настройки в виде свастики! С грустью должен сообщить, что лучший, по мнению знатоков и любителей ламповой техники, приемник СССР, легендарный «Мир» на октальных лампах, обладавший исключительными параметрами, в том числе и акустическими, мою коллекцию не украшал. Увы, Донецк не был центром советской цивилизации и снабжался не по первому разряду, в том числе и радиотехникой.
Жизнь течет. Вчера нам казалось важным глушение радиочастот, сегодня цензура в Интернете, а что будет завтра, лучше не задумываться. Моя любовь к приемникам со временем не то чтобы угасла, но отошла на задний план, однако память осталась, вот я и провел экскурсию по волнам моей памяти. По виртуальному радиомузею юности. И раз уж советский радиоприем оказался неизбежно связан с глушением, то расскажу напоследок о соперниках пирамиды Хеопса и Великой китайской стены, о сооружениях почти столь же титанических и бесполезных: то бишь о загоризонтном локаторе и гиперглушителе.
В свое время я много ездил по югу Украины и до сих пор помню ошеломляющее впечатление от грандиозных антенных сооружений, хорошо видных с трассы Херсон – Николаев у поселка с характерным названием Луч. Еще бы не увидеть стену-антенну шириной 210 м из ажурных башен высотой 85 м, оплетенных сетями проводов и гирляндами вибраторов! Этот чудовищный локатор запитывали 26 передатчиков размером с большой двухэтажный дом. Посмотрите карту Google и оцените размах! Там еще видны остатки так называемой «Дуги», объекта 3065Н.
Напряженность поля при работе станции была такой, говорят, что прием можно было вести с помощью подручных средств, воткнув проволоку в арбуз, благо их там хватало – это бахчевая Мекка Украины! Да что арбуз, там, рассказывают, даже замки на воротах ограждения звучали! Что ж, вполне возможно. Но какую же цель оправдывали столь крупные средства? Знающие люди сообщали по секрету, что это большие электронные глаза Черноморского флота, которые видят всё вплоть до Израиля. Однако житейская практика заставляла сомневаться в нашей поразительной дальнозоркости, и оказалось, что локаторный ларчик открывался еще интереснее!
Еще до ловушки со «Звездными войнами», в которую попалось советское руководство, коварные американцы организовали утечку информации о строительстве загоризонтных РЛС для обнаружения пусков МБР по отражению радиоволн от их факелов. Червячок был аппетитный, и в тему всеми имеющимися зубами вцепился НИИДАР. Напрасно объективные специалисты доказывали невозможность выделения столь слабого сигнала на фоне помех, институт дальней радиосвязи добился выделения колоссальных средств на строительство титанических ЗГРЛС. Еще более мощная приемная антенна высотой 135 и шириной 300 м находилась в шестидесяти километрах от Луча, в Калиновке. Ее давно взорвали, а тогда на ней размещались 330 вибраторов, каждый диаметром 15 м – этакий радиотехнический Суперстоунхендж!
Станция заработала к 7 ноября 1971 года, была такая традиция, но налаживалась затем долго и лишь в 1973-м встала на дежурство. Тем временем Марков, глава НИИДАР, добился строительства таких же станций в районе Чернобыля и под Комсомольском-на-Амуре. Денег всажено было немерено, а вот результаты…
Какое-то время докладывали о замеченных пусках МБР (когда о них предварительно сообщали США), однако вскоре прокололись с «обнаружением» объявленного, но затем отмененного старта. В итоге ЗГРЛС поставили не на вооружение, а на «опытную эксплуатацию». Г. Кисунько, главный конструктор систем ПРО «А» и «А-35», в книге «Секретная зона» сообщает, что «Дуга» в Николаеве пуски американских ракет не обнаруживала, зато эффективно глушила связные рыбацкие радиостанции. То же самое было в Чернобыле и на Дальнем Востоке – никаких успехов, так что начальник Генштаба Огарков в сердцах послал разработчиков куда подальше. Так этот монстр и вошел в историю как самая большая, дорогостоящая и бесполезная радиотехническая конструкция.
Но если глушение оказалось лишь побочным эффектом, то неподалеку от «Дуги» расположилась специализированная, предназначенная именно для сверхдальнего глушения система антенн, мало уступающая «Дуге» в размерах – и в идиотизме замысла. Поначалу подумывали о дальнем вещании на Америку, но затем пришли к неожиданному, хотя и справедливому выводу, что предложить ее слушателям особо нечего, тогда как заглушить, засорить и загадить им эфир казалось более привычным и привлекательным делом.
В итоге в конце 1970-х на объекте № 810 испытали сверхмощную КВ-антенну. Ее подвесили на тринадцати башнях, расставленных параболой. Она сжимала главный лепесток диаграммы до ширины 5−10º и усиливала сигнал на 38 дБ. К ней подключили семь передатчиков общей мощностью 3000 кВт. Говорят, контрольный прием провели в Вашингтоне, но эксперимент не удался: уже при мощности 2000 кВт уровень сигнала в Америке начал слабеть, а при 3000 кВт исчез совсем. Обычно КВ-сигнал отражается от ионосферы и потому достигает загоризонтных целей, но в тот раз он был столь силен, что пробил ионосферу и ушел в космос.
Что ж, за прошедшие десятилетия сигнал вполне мог достичь какой-нибудь соседней звезды с подходящей экзопланетой, их много открыли за это время. Достичь – и стать наглядным свидетельством наличия жизни во Вселенной, причем жизни разумной. Не помню, предвидел ли кто-нибудь из фантастов, что первый радиосигнал, способный достичь звезд, будет предназначен не для передачи, а для глушения информации? И стоит ли в данном случае говорить о разумности?
Источник: Газета «Троицкий вариант»