В «Издательстве Ивана Лимбаха» вышла книга Ольги Шныровой «Суфражизм в истории и культуре Великобритании». По просьбе «Горького» об этой работе и об одном из самых боевых женских движений рассказывает Мария Нестеренко.
Ольга Шнырова. Суфражизм в истории и культуре Великобритании. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019
О суфражизме слышали многие, но мало кто знает историю этого движения, а по соответствующему запросу в интернете выпадает множество карикатур, выставляющих суфражисток в невыгодном свете. Причина проста: русскоязычной литературы на эту тему практически нет, поэтому книга Ольги Шныровой «Суфражизм в истории и культуре Великобритании» восполняет досадный пробел и рассказывает об активистках, уже в XIX веке начавших бороться за предоставление женщинам избирательных прав, а также против их дискриминации в политической и экономической жизни в целом.
Особенность этой работы в том, что автор описывает суфражизм как сложное разнородное явление и рассматривает его с момента возникновения и до завершающей фазы – он «представлен здесь не только как социальное движение, но и как определенный социокультурный феномен: поставлены такие проблемы, как культурные репрезентации суфражизма, суфражизм как образ жизни, суфражизм как субкультура». Для решения непростой исследовательской задачи Ольга Шнырова изучила множество источников, собранных главным образом в архивах и библиотеках Великобритании.
Историография этого движения позволяет проследить, как происходило его признание и интеграция в национальный контекст, от критики и принижения до включения в мейнстрим. Шнырова выделяет следующие его этапы: викторианский суфражизм, суфражизм в эдвардианской Англии, в годы Первой мировой и «суфражизм после суфражизма».
Cуфражизм 1860-х годов опирался на работу Джона Стюарта Милля «Подчинение женщины», но первой вопрос о месте женщины в обществе поставила известная писательница Мэри Уолстонкрафт (мать писательницы Мэри Шелли), которую считают основательницей английского феминизма. В книге «В защиту прав женщин» она довольно подробно описывает исторический контекст викторианской эпохи – завершение промышленного переворота и превращение Англии в «мастерскую мира, первую морскую и колониальную державу». Отсюда и «торжество либерализма»: в то время произошли настолько серьезные изменения в национальном характере англичан, что их можно назвать «моральной революцией». Либерализм стал основой мировоззрения большинства образованных представителей английского среднего класса, однако удивительным образом положение женщины на фоне позитивных перемен ухудшилось: «можно констатировать ухудшение правового положения женщин в викторианскую эпоху в связи с утверждением частной собственности, сконцентрированной в руках мужчин. <…> стремление к строгой нравственности, которое привело к установлению жестких норм викторианской морали, являлось реакцией среднего класса на развращенные нравы аристократического общества. Результатом стало доминирование патриархатной модели раздельных сфер».
Толчком для будущих перемен послужило прежде всего несовершенство образования для женщин и их уязвленное положение в браке. Самыми яркими деятельницами второй половины 1850-х годов стали две подруги, чьи семьи принадлежали к радикальной политической элите, – Барбара Лэй-Смит и Бэсси Рейнер-Паркес: «Дом отца Барбары и члена парламента от либеральной партии Бенджамена Лэй-Смита был местом встреч радикалов, входивших в Общество по усовершенствованию законодательства. Семья Лэй-Смит принадлежала к той среде, где женщины традиционно принимали активное участие в политической деятельности и публичных дискуссиях».
Уже в эдвардианскую эпоху движение приобрело милитантные, воинственные черты: «Оно характеризовалось не только активным использованием насильственных методов воздействия на правительство, но и жесткой централизацией, дисциплиной, иерархичностью, культом вождей, корпоративизмом». В истории «воинственного» суфражизма можно выделить разные стратегии. Одна из них вполне мирная: депутации, марши, демонстрации, митинги, агитация, работа на выборах, но уже вторая связана с применением силы: «атаки на собственность становились все более агрессивными и распространенными. В 1913–1914 гг. эскалация насилия со стороны суфражеток – так иначе называли милитанток – достигла апогея: они метали бомбы в частные дома, церкви и общественные здания». По мнению автора, речь шла уже не столько о борьбе за демократические права, как у представительниц первого поколения, сколько о войне против самой демократии: «Это позволяет отнести милитантство к разряду движений и организаций тоталитарного типа. Не случайно многие члены WSPU после Первой мировой войны присоединились либо к фашистскому, либо к коммунистическому движению». Одной из основных теоретических посылок милитанток было утверждение, что в мире, созданном мужчинами, женщины дискриминируются по признаку пола. Суфражистки-милитантки призывали всех своих сторонников, женщин и мужчин, объединить усилия: «Идите сражаться в нашей битве за свободу. Присоединяйтесь к нам, независимо от возраста, класса и политической принадлежности».
Именно с эдвардианскими милитантками связан образ суфражистки в массовом сознании: новые методы борьбы требовали нового образа жизни. Брак начал восприниматься как форма эксплуатации, поэтому многие участницы движения отказывались от него. Суфражистки этого поколения устраивали агитационные велосипедные туры, конференции, добивались оплаты своего труда и в целом вели довольно свободный образ жизни. Однако им пришлось столкнуться и с новыми трудностями, неведомыми их викторианским предшественницам: их постоянно оскорбляли, а мужчины считали, что такое поведение – повод для сексуальных домогательств. «Особенно трудно было женщинам, состоявшим в браке, если супруги не одобряли их деятельность. Известно, что некоторые мужчины даже примкнули к антисуфражистам в знак протеста против позиции своих жен», – не говоря о том, что милитанткам нередко грозило тюремное заключение, которое могло длиться месяцами. «Учительницы-суфражетки специально планировали участие в акциях накануне отпусков, чтобы выйти из тюрьмы к началу следующего семестра, однако это получалось не всегда», – пишет Ольга Шнырова.
Накануне Первой мировой войны суфражизм в Англии, как утверждает автор книги, стал массовым и влиятельным движением: «Массовость этого движения является свидетельством того, что сложившаяся в Викторианскую эпоху гендерная система, основанная на теории раздельных сфер, перестала устраивать определенную часть общества». Конечно, суфражистки уделяли большое внимание пропаганде – это было необходимо, чтобы сделать движение видимым: «массовые шествия, марши, театральные постановки, ярмарки и т. п. Зрелищность обеспечивали специальные суфражистские организации: Лига художниц-суфражисток, Суфражистское ателье и др. У движения были собственные газеты, журналы и литература». Массовые акции на открытом воздухе в духе того времени были одной из важнейших составляющих частей пропаганды: «Женские процессии, будучи новым и необычным явлением <…> как уже отмечалось, вызывали неоднозначную реакцию. Поэтому организаторы уделяли большое внимание инструктажу участниц, объясняя им, как следует действовать во время мероприятия, чтобы колонна марширующих суфражисток сохраняла стройность и производила благоприятное впечатление».
Неудивительно, что такое яркое явление в общественной жизни вызвало противодействие. Антисуфражизм стал оборотной стороной суфражизма, и, как отмечает автор, методы и тактика антисуфражистов мало отличались от методов и тактики их оппонентов. Среди членов тех и других организаций было много социально активных, состоявшихся в профессиональном плане женщин. Ольга Шнырова цитирует исследователя Б. Харрисона: «наиболее проницательные суфражистки приветствовали возникновение организованного антисуфражизма, так как это опровергало положение о политической индифферентности женщин». В то же время появление оппозиции означало, что суфражизм стал значительной политической силой.
В июле 1917 года борьба суфражисток за политическое равноправие завершилась победой. Женщины получили право парламентского голоса: «участие женщин в выборах было непривычным политическим фактором и изменило отношение к женским организациям» – и в целом повлияло на статус женщины в английском обществе.
Книга Ольги Шныровой вышла в свет как нельзя вовремя: дискуссии о феминистской повестке в России не утихают, но без знания истории женского движения они нередко оказываются поверхностными и легковесными.
Источник: «Горький Медиа»