Убийство Кеннеди, дружба «крестных отцов» с Фрэнком Синатрой, цементные башмаки и гробы с двойным дном — ни об одной организованной преступной группировке не сложено столько мифов и легенд, сколько об итало-американской мафии.
«Крестный отец», «Славные парни», «Клан Сопрано», «Казино», «Донни Браско», «Лиллехаммер», «Однажды в Америке», «Злые улицы», «Багси», «Бумаги Валачи» — все смотрели это кино, но мало кто знает, как живут реальные прототипы героев-мафиози. Разбираем известные поп-культурные мифы о мафии.
Мафиозные боссы «не любят» наркотики
Так было в «Крестном отце». Неофициально в мафии до сих пор существует формальный запрет на торговлю наркотиками, однако ни одна семья, которая изначально противилась наркотрафику, не смогла устоять.
Наркотики — главная статья мафиозных доходов, наряду с профсоюзным рэкетом. Даже всемогущие боссы, не любившие наркотики, вроде дона Карло Гамбино, не смогли проигнорировать этот бизнес.
В 1959 году Вито Дженовезе сел в тюрьму за распространение [Вито — уроженец Кампании, от его родины до Рима пешком дойти, а упекли его с незаконным стволом, наркоту он скинул/снюхал, но за хранение и распространение давали больше, а с пушкой непонятного происхождения по Бродвею гуляй — не хочу].
В семидесятых мафия перевозила героин из Европы при помощи сицилийских и корсиканских преступников. Это была так называемая связь через пиццерию, так как итальянские рестораны часто служили прикрытием для распространителей героина.
С наркоторговлей активно боролись такие боссы, как Винсент Подбородок Джиганте (семья Дженовезе), Пол Кастеллано (семья Гамбино) и Анджело Бруно (семья из Филадельфии). Это, впрочем, связано не с их моральным кодексом, а с пониманием того, что наркотики — красная тряпка для федералов.
В общем и целом политика мафии по отношению к наркотикам такова: «Не торгуйте дурью, но если торгуете, платите боссу часть доходов». Сейчас итальянцы не торгуют на улицах, предпочитая не вступать в конфронтацию с доминиканскими, афро-американскими или албанскими бандами, но продают наркотики дилерам.
Мафия не контролирует большинство профсоюзов в США
Профсоюзный рэкет приносит коза ностра огромные деньги.
По данным ФБР, в Америке более 75 000 локальных профсоюзов, и у большинства из них есть свои собственные фонды. Конечная цель профсоюзного рэкета — доступ к этим деньгам.
Возможно, на национальном уровне от проникновения мафии удалось избавиться, но в Нью-Йорке, Буффало, Чикаго, Кливленде, Детройте и Филадельфии гангстеры всё еще имеют влияние на профсоюзы. Особенно это касается докеров в Бруклине и Нью-Джерси, а также строительных рабочих и фирм. Пять семей получают процент почти со множества строек в Нью-Йорке и Джерси: фирмы выплачивают зарплаты по расценкам профсоюзов, после чего на работу выходят рабочие мигранты, готовые трудиться за меньшие деньги. Разница идет в карман мафии.
У мафии есть священный кодекс молчания Омерта
Мафиози клянутся никогда не сотрудничать с властями, не разговаривать с полицейскими и отбывать свои тюремные сроки без жалоб. Омерта запрещает даже признавать существование мафии или признавать себя виновным.
Более того, само слово «мафия» под запретом: между собой гангстеры зовут свою организацию «коза ностра» или на английском ‘this thing of ours’. И то и другое в переводе на русский означает «наше дело».
Кто-то может перевести это и «так надо»
Есть и другие правила. Гангстер не должен вступать в интимные отношения с женами, дочерьми или подружками других членов мафии. Любые разногласия решает босс. Никто не может прямо представиться члену мафии — их всегда «знакомит» общий друг. Запрещено употреблять и продавать наркотики (но это правило, как мы видели, повсеместно игнорируется).
И, наконец, самое важное: запрещается под каким-либо предлогом убивать полицейских или судей, поскольку это почти наверняка будет означать смертный приговор для клана. Этому правилу в Америке подчиняются даже буйные выходцы из Сицилии, которые на своей родине регулярно нападают на сотрудников правоохранительных органов.
За малым исключением, многие гангстеры регулярно нарушают кодекс. Омерта работала вплоть до появления закона RICO, по которому федеральные прокуроры могут использовать доказательства криминальной деятельности группы лиц для обвинения всех «сотрудников» преступной организации. Закон сделал возможным судебное преследование не только отдельных людей, но кланов в целом. Это привело к тому, что в семидесятых мафиози начали давать показания: теперь им грозило не три, пять или десять лет, а пожизненные сроки.
Так в 1985 году произошло невероятное: в ходе «дела Комиссии» были арестованы четверо из пяти боссов нью-йоркских кланов, а также их ближайшие подручные.
Наиболее успешно с осведомителями в своих рядах борется семья Дженовезе: за всю историю клана только восемь его членов сотрудничали с правоохранительными органами (Федеральным бюро). Это связано с тем, что Дженовезе никогда не допускали в семью не стопроцентных итальянцев и с общим духом конспирации.
Параллельно с Первой мировой в Нью-Йорке шла война сицилийской коза ностра и неаполитанской каморры. Победу одержали сицилийцы, влияние неаполитанцев было уничтожено. Большая часть оставшихся без работы преступников влилась в состав сицилийских группировок. Учитывая, что в то время итальянцам одинаково не давали нормально работать, а возможности влезть в социальный лифт не было ни у кого вне зависимости от региона, — противоречия между сицилийцами, калабрийцами, апулийцами или неаполитанцами быстро сошли на нет.
Со временем правила ослабли, и быть чистокровным итальянцем стало необязательно. Главное — отец-итальянец и итальянская фамилия. Многие гангстеры не являются выходцами из Сицилии, и это никак не влияет на их статус. Например, Вито Дженовезе был неаполитанцем.
Сын босса семьи Гамбино Джона Готти, Джон Готти-младший, — на четверть русский. А вот Генри Хилл, главный герой «Славных парней», чьим отцом был ирландец, не мог вступить в семью Луккезе, несмотря на мать-сицилийку и долгую криминальную карьеру.
- Генри не может стать capo de tutti capi
В 2000 году Комиссия боссов вернулась к старым правилам и постановила принимать в семьи только чистокровных итальянцев, считая их более лояльными.
Это не мешало мафии задействовать в своих операциях ирландцев и евреев — особенно этим славился Чикагский синдикат. Кен Это по прозвищу Токийский Джо, японец из Калифорнии, больше тридцати лет организовывал подпольные казино и зарабатывал для своих боссов от 150 до 200 тысяч долларов в неделю. Польский еврей Джейк Гузик ведал финансами и политическими махинациями — шутили даже, что никогда еще в синагоге не бывало столько итальянцев, сколько пришло на его похороны.
Валлиец Мюррей Верблюд Хамфрис отвечал в Чикаго за профсоюзный рэкет и более всех гангстеров походил на Вито Корлеоне: скрытный, осторожный, вежливый и предпочитавший взятки и договоры пистолетной пальбе. Хотя все они приносили мафии огромные доходы, Хамфрис, Гузик и Это так и не стали полноправными членами коза ностра и не получили положенных тому привилегий.
В последнее время мафия стала более закрытой, а этнические меньшинства стали основывать собственные преступные группировки.
Последним заметным подельником-неитальянцем был полукровка (индеец по отцу, итальянец по матери) Уилфред Малыш Вилли Джонсон — личный друг босса семьи Гамбино Джона Готти. Индеец стал информатором ФБР, потому что мафия отказалась поддерживать его жену и детей деньгами, когда он сел в тюрьму.
Джонсон шестнадцать лет был информатором, пока этот секрет не был случайно раскрыт федеральным прокурором Дианой Джиаколоне, которая пыталась убедить индейца свидетельствовать против Готти. Вскоре после этого Джонсон был застрелен киллерами.
Готти вообще-то звезда восточных районов NYC/ Напрасно его освободили… Жил бы не тужил
Геи, копы и женщины: кого еще не берут в мафию
Существуют и другие препятствия для вступления в коза ностра. Хотя мафиози жестоки и с удовольствием используют садистов и социопатов в своих интересах, в семью почти никогда не допускают «маньяков»: психические расстройства делают их ненадежными.
Не впускают в семью также и людей, служивших в полиции: даже если они только проходили курс в академии. Однако это правило несколько раз нарушалось: босс Бонанно Джозеф Массино скрыл то, что его шурин Сальваторе Витале работал тюремным надзирателем, и привел в семью.
В Филадельфии же в мафию приняли Рона Превите, который вырос в итальянском районе города и был грязным копом, пока его не уволили. Позднее Витале и Превите оба стали правительственными осведомителями.
Также для мафиози недопустимо быть бисексуалом или гомосексуалом. В 1992 году высокопоставленный член семьи из Нью-Джерси Джон д’Амато был убит своими же людьми после того, как выяснилось, что он принимал участие в свингерских вечеринках и вступал в половые контакты с представителями обоих полов.
Что касается женщин, то они могут принимать участие в криминальном бизнесе, но ни одна девушка еще не стала полноценным членом коза ностра. Иногда они выступают в качестве ростовщиков или управляют борделями и стриптиз-клубами, но выше «подельника» женщина подняться не может.
Это контрастирует с положением дел на Сицилии, где некоторые женщины поднимались до статуса «босса». В частности, в 2017 году в Риме была арестована Мария Анджела ди Трапани, жена и полноценная соправительница дона Сальваторе Ледяные Глаза Сальвино Мадоньи.
Миф: свидетели против мафии и осведомители долго не живут
В «Крестном отце 2» — но никто, ни мексиканские картели, ни китайские триады ни разу не сумели успешно ликвидировать человека из программы защиты свидетелей.
Главный новатор организованной преступности, злой гений Чарли Лучано, хотел отменить инициацию еще в тридцатые годы, однако Вито Дженовезе и другие консервативные мафиози убедили его сохранить церемонию.
В преступную семью нельзя записаться добровольцем. Начинающий преступник должен доказать свое умение зарабатывать и выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Последнее испытание — выполнение контракта на убийство.
Это одновременно и выражение абсолютной верности мафии, и доказательство того, что потенциальный рекрут — не полицейский под прикрытием. Это называется «сделать кости».
Порой проверенных ветеранов или добытчиков впускают в семью, разрешая исполнить вспомогательную роль — быть за рулем машины и отвезти убийцу, а после помочь ему скрыться или избавиться от тела.
Хотя в мафии есть специалисты по мокрухе, каждый член организации должен понимать, что ему в любой момент могут приказать убрать любого человека — хоть бы и своего лучшего друга. Часто так и бывает для конспирации: жертва никогда не ждет, что убийцей окажется кто-то близкий.
Вплоть до девяностых годов все семьи должны были передавать списки потенциальных членов клана Комиссии, чтобы те одобрили их. Теперь же о принятии сообщают постфактум: семья Коломбо недавно приняла полдюжины новых членов без санкции Комиссии.
За потенциального рекрута должны поручиться двое уже состоявшихся преступников. Вплоть до скандала с Донни Браско — агентом ФБР под прикрытием Джозефом Пистоне, которого чуть было не приняли в семью Бонанно, — нужен был всего лишь один, но с тех пор правила ужесточились.
Клан «открывает книги» — то есть принимает новых членов. Тогда рекруту звонят, велят хорошо одеться и приготовиться, а затем отвозят к одному из старших членов группировки. Там молодому гангстеру в окружении его коллег сообщают о том, что коза ностра — тайное общество, которое покидают только в гробу. На столе в комнате лежат нож или пистолет, и, когда босс спрашивает, использует ли преступник их, чтобы защитить своих друзей в клане, рекрут обязан ответить «да».
Тогда ему прокалывают палец, дают карточку с изображением святого и орошают его кровью изображение христианского мученика. После этого босс кладет карточку в руки гангстера и поджигает. Новый член коза ностра перетирает пепел в руках, а босс говорит: «Если ты раскроешь секреты нашего дела и предашь своих друзей в семье, так сгорит твоя душа в аду».
Затем рекрут произносит клятву верности мафии и отныне становится членом преступной семьи. Клятва не универсальна: к примеру, члены организации Капоне приносили присягу на верность именно ему, а не коза ностре — и без всякого религиозного подтекста. Тем не менее суть везде одна и та же.
Детали ритуала инициации хранились в секрете, и публичная общественность узнала о них только в 1963 году. В 1989-м агенты ФБР сумели добыть аудиозапись церемонии бостонской семьи Патриарка, после чего клан понес серьезный ущерб в репутации, их презирали за неспособность сохранить величайший секрет мафии.
В 2015 году информатор Винсент Морена помог ФБР получить видеозапись ритуала, который проводил капитан нью-йоркской семьи Бонанно Дамиано Зуммо. Несмотря на то что мир мафии населяют люди циничные и безжалостные, ритуал инициации для них — действительно святыня, которая позволяет членам семьи почувствовать себя единым целым.
Мафия не контролирует большинство других преступных группировок
В преступную семью нельзя записаться добровольцем. Начинающий преступник должен доказать свое умение зарабатывать и выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Последнее испытание — выполнение контракта на убийство.
Это одновременно и выражение абсолютной верности мафии, и доказательство того, что потенциальный рекрут — не полицейский под прикрытием. Это называется «сделать кости».
Порой проверенных ветеранов или добытчиков впускают в семью, разрешая исполнить вспомогательную роль — быть за рулем машины и отвезти убийцу, а после помочь ему скрыться или избавиться от тела.
Хотя в мафии есть специалисты по «мокрухе», каждый член организации должен понимать, что ему в любой момент могут приказать убрать любого человека — хоть бы и своего лучшего друга. Часто так и бывает для конспирации: жертва никогда не ждет, что убийцей окажется кто-то близкий.
Вплоть до девяностых годов все семьи должны были передавать списки потенциальных членов клана Комиссии, чтобы те одобрили их. Теперь же о принятии сообщают постфактум: семья Коломбо недавно приняла полдюжины новых членов без санкции Комиссии.
За потенциального рекрута должны поручиться двое уже состоявшихся преступников. Вплоть до скандала с Донни Браско — агентом ФБР под прикрытием Джозефом Пистоне, которого чуть было не приняли в семью Бонанно, — нужен был всего лишь один, но с тех пор правила ужесточились.
Клан «открывает книги» — то есть принимает новых членов. Тогда рекруту звонят, велят хорошо одеться и приготовиться, а затем отвозят к одному из старших членов группировки. Там молодому гангстеру в окружении его коллег сообщают о том, что коза ностра — тайное общество, которое покидают только в гробу. На столе в комнате лежат нож или пистолет, и, когда босс спрашивает, использует ли преступник их, чтобы защитить своих друзей в клане, рекрут обязан ответить «да».
Тогда ему прокалывают палец, дают карточку с изображением святого и орошают его кровью изображение христианского мученика. После этого босс кладет карточку в руки гангстера и поджигает. Новый член коза ностра перетирает пепел в руках, а босс говорит: «Если ты раскроешь секреты нашего дела и предашь своих друзей в семье, так сгорит твоя душа в аду».
Затем рекрут произносит клятву верности мафии и отныне становится членом преступной семьи. Клятва не универсальна: к примеру, члены организации Капоне приносили присягу на верность именно ему, а не коза ностре — и без всякого религиозного подтекста. Тем не менее суть везде одна и та же.
Детали ритуала инициации хранились в секрете, и публичная общественность узнала о них только в 1963 году. В 1989-м агенты ФБР сумели добыть аудиозапись церемонии бостонской семьи Патриарка, после чего клан понес серьезный ущерб в репутации, их презирали за неспособность сохранить величайший секрет мафии.
В 2015 году информатор Винсент Морена помог ФБР получить видеозапись ритуала, который проводил капитан нью-йоркской семьи Бонанно Дамиано Зуммо. Несмотря на то что мир мафии населяют люди циничные и безжалостные, ритуал инициации для них — действительно святыня, которая позволяет членам семьи почувствовать себя единым целым.
Мафия умеет и воевать. В начале нулевых Гамбино и Луккезе отразили вторжение на свою территорию албанских гангстеров под началом Алекса Рудая. Рудай заявил свои права на часть территорий семей и в качестве особой пощечины даже пришел в культовый среди итальянцев ресторан «Рао» во главе толпы своих людей, где потребовал посадить его за столик, принадлежавший Джону Готти. Владелец ресторана ему отказал, и тогда Рудай вернулся с целой дюжиной своих людей.
Финальная конфронтация состоялась, когда Рудай и тогдашний босс семьи Гамбино Арнольд на заправке в Нью-Джерси. Албанцев было семеро, Скитьери же приехал во главе двадцати человек. Итальянец потребовал, чтобы Рудай отступил, тот отказался, и обе стороны приготовились к перестрелке.
Всё закончилось ничьей, тем не менее албанцы прекратили нападения на территорию Гамбино, Луккезе и их союзников.
Ни одна группировка — ни русские бригады, ни мексиканские или колумбийские картели, ни афроамериканские уличные банды, ни японские якудза, ни китайские триады — так и не достигли того уровня могущества, которым обладала коза ностра во время своего золотого века.
Команды и синдикаты наподобие той же албанской «Корпорации» Рудая или картеля «Бельтран Лейва» исчезали, когда их лидеров сажали в тюрьму или убивали, а коза ностра выживает уже более ста лет.
Гангстеры не живут роскошной, гламурной жизнь
Вплоть до семидесятых мафия обладала огромным могуществом и облагала остальные группировки в Нью-Йорке, Чикаго, Филадельфии и Бостоне «уличным налогом» на любую незаконную деятельность, однако сейчас это давно в прошлом.
Еще в восьмидесятых вместо вассалов коза ностра заводила союзников среди ирландских, русских, афро-американских и других группировок. Семья Луккезе регулярно снабжала героином чернокожих торговцев наркотиками. В конце восьмидесятых семья Гамбино вмешалась в «гражданскую» войну ирландской группировки «Вестиз» из района Адской Кухни и поддержала молодого бандита Джимми Кунана — итальянские киллеры устранили его ключевых оппонентов. Нынешними партнерами итальянцев зачастую становятся их заокеанские коллеги из Ндрангеты и южноамериканские наркокартели.
Героин добывают из мака, а в Италии он растет не повсеместно. Есть более жаркие страны. Афганистан или Туркменистан, хотя в Туркменистане есть природный газ.
Также мафия обычно «влияет» друг на друга: кланы из Нью-Йорка часто выступают в роли «делателей королей» в городах, где семьи меньше и слабее. Большинство малых семей — почти вассалы нью-йоркцев.
Мафия умеет и воевать. В начале нулевых Гамбино и Луккезе отразили вторжение на свою территорию албанских гангстеров под началом Алекса Рудая. Рудай заявил свои права на часть территорий семей и в качестве особой пощечины даже пришел в культовый среди итальянцев ресторан «Рао» во главе толпы своих людей, где потребовал посадить его за столик, принадлежавший Джону Готти. Владелец ресторана ему отказал, и тогда Рудай вернулся с целой дюжиной своих людей.
Финальная конфронтация состоялась, когда Рудай и тогдашний босс семьи Гамбино Арнольд Скитьери встретились на заправке в Нью-Джерси. Албанцев было семеро, Скитьери же приехал во главе двадцати человек. Итальянец потребовал, чтобы Рудай отступил, тот отказался, и обе стороны приготовились к перестрелке.
Всё закончилось ничьей, тем не менее албанцы прекратили нападения на территорию Гамбино, Луккезе и их союзников.
Ни одна группировка — ни русские бригады, ни мексиканские или колумбийские картели, ни афроамериканские уличные банды, ни японские якудза, ни китайские триады — так и не достигли того уровня могущества, которым обладала коза ностра во время своего золотого века.
Команды и синдикаты наподобие той же албанской «Корпорации» Рудая или картеля «Бельтран Лейва» исчезали, когда их лидеров сажали в тюрьму или убивали, а коза ностра выживает уже более ста лет.
Несколько большее влияние мафия сохранила в Вегасе Восточного побережья — Атлантик-Сити, где в казино по-прежнему работают представители семьи из Филадельфии.
В частности, в 2007 году 23 человека, включая сотрудников отеля-казино «Боргата», были вовлечены в организацию нелегального спортивного тотализатора. Двумя годами позже принадлежавшая администрации филадельфийской мафии строительная компания Bayshore Rebar Inc. пыталась при помощи взяток получить лицензию на постройку казино.
Коза ностра по-прежнему контролирует нелегальные игорные заведения, организует покерные игры с высокими ставками и спортивный тотализатор — в том числе и в интернете.
Букмекерство также приносит огромные деньги, в 2012 году в Нью-Джерси были задержаны тринадцать гангстеров из семьи Дженовезе во главе с 80-летним капитаном Джозефом Пепе Ласкала, которые организовали спортивный интернет-тотализатор через сайт, зарегистрированный в Коста-Рике. За 16 месяцев команда Ласкалы заработала на нем 2,2 млрд долларов.
Миф: в каждом крупном городе есть своя криминальная семья
Почти в каждом американском мегаполисе, где имелась итальянская диаспора, была и своя собственная «криминальная семья». Другое дело, что некоторые из них жили совсем недолго, а также, в силу локации или недостаточно большого пула итало-американских рекрутов, быстро слабели.
Ну а теперь о грустном. Лас-Вегас принадлежит не мафиози, а федеральному правительству.
Источник:knife.media