Таков главный заголовок газеты «Россия» № 35 от 6 сентября 1991года. А под ним текст:
-Мама, почему возле твоей работы стоял танк?
-Не хочу, не могу, не умею говорить сейчас с дочкой об этом. Спи, Саша.
Стопор в голове: ни вперед, ни назад, ни в мыслях, ни в действиях. Жизнь, как орех, раскололась надвое- -на ДО и ПОСЛЕ. ДО- это целая вечность назад. ПОСЛЕ почему- то никак не наступит. Баррикады разобрали, палатки еще стоят. Дышится пока только этим воздухом. За квартал отсюда уже душно.
Как страшно жить, когда война.
Как тяжело начинать жить после.
С той подаренной нам перестройкой было легче. Не сильно задумывались. Потому то не верили?
Теперь вот задумались. И можно вроде бы во что-то поверить. Во что?.. Как после трудной школьной контрольной- не знаешь, куда девать себя на перемене.
Система была глупой, но сильной. А мы, хоть и слабые, но такие все умные… С гипертрофированной способностью и потребностью учиться. Хотя учились всю дорогу- читать, писать, любить Родину, играть в шашки, коммунизму, марксизму, демократии, кройке и шитью. Не научились только самому главному-просто жить.
Пора бы и научиться. Потому что спросят с нас на этот раз по всей строгости. Теперь-то уж точно. Обожала в школе чистые тетрадки и новые учебники. Впервые в жизни начинать нуля, с чистого листа страшно.
Очухаемся. Опомнимся. Посмотрим на тех, ради кого ВСЕ ЭТО БЫЛО. Видите: наши дети идут в школу. Будем же учиться вместе с ними. Всеобщий ликбез, товарищи.
С новым учебным годом!
Татьяна ВОЛОШИНА.
Что касается меня, то собственных детей, идущих 1 сентября на занятия я не увидел. И из редакционной жизни почти на две недели тоже выпал.
28 августа мной была получена телеграмма с приложенным постановлением о предстоящих в командировке в Краснодарский край и Кабардино- Балкарскую ССР задачах.
Их объем- от проверки приостановки деятельности компартии РСФСР и ее изданий до передачи органам государственной власти принадлежащих ей издательств и типографий, а также контроля за департизацией государственных органов был весьма значителен. Более того, с позиции сегодняшнего дня такие полномочия для представителя парламента выглядят в высшей степени странно. Однако тогда ситуация была совершенно иной. Администрация Президента РСФСР в силу обстоятельств еще се успела сформироваться, и Б.Н.Ельцин был вынужден опираться на комитет ВС РСФСР, в круг обязанностей которого как раз входили СМИ и общественные организации и в составе которого практически не было коммунистов.
Если говорить о Краснодарском крае, то там оказалась довольно типичная для регионов ситуация: руководство края 19 августа тут же присягнуло ГКЧП, а руководство Краснодара во главе с Валерием Самойленко- встало на сторону Белого дома и его защитников. Определенная двойственность была и у меня: с одной стороны я представлял Верховный Совет России и был уполномоченным по контролю за выполнением Указов Президента СССР и Президента РСФСР, а с другой- обозревателем газеты «Россия», которая, будучи газетой Президиума Верховного Совета РСФСР была хорошо известна, а за августовские дни прославилась еще больше. Не могу сказать, что эта «двойственность» мне мешала, скорее, напротив.
А когда из Краснодара я прилетел в Нальчик, то появилась иная подоплека, о которой тут же сообщила газета «Северный Кавказ» в заметке под названием «Представитель Центра, но не тот»
Что нас все- таки ждет?
Алексей ЕЛЬМАНОВ, Аркадий ЛАПШИН
Три августовских дня потрясли страну, мир, многих из нас. История узнала, что возможно и такое переплетение героизма, трагедии и фарса. Зарубежная и отечественная пресса переполнена материалами на эту тему. Нам же хочется остановиться на рассмотрении наиболее вероятных сценариев ближайшего будущего того государственного пространства, которое называется Советский Союз.
В центр нашего прогноза мы ставили реально обозначившиеся в рамках союзного пространства тенденции и те общественно-политические силы, которые их олицетворяют.
Подавив натиск контрреволюции, демократическая революция на территории СССР вступила в свою самую опасную фазу- радикальную. Это фаза, на которой обычно легко развязываются гражданские войны, возникают конфликты с соседями, имеют место всевозможные интервенции и в то же время осуществляются столь глубокие перемены, что угроза внутренней реставрации старого порядка теряет актуальность, процесс перемен становится действительно необратимым. Какие действия правящих кругов соответствуют обычно решению этой задачи?
Столкновение с заговорщиками в подобных ситуациях (например, в нашем случае с Гэкачепистами») должно восприниматься совершенно однозначно как столкновение лишь с авангардом реакции, за которым скрыты куда более серьезные люди и силы. Существо радикальной фазы революции в том и состоит, что, вступив в нее, революционные силы начинают рассматривать ход событий прежде всего под углом зрения предотвращения контрреволюции, и, как бы горько это ни было, не милосердие, а бдительность является главным законом этой ступени революционного процесса. Тяжелейшие испытания ожидают тех, кто торопится к заключению компромиссов с реакцией, откладывает основательную чистку и реорганизацию госаппарата, возвращает в руки реакционеров средства коммуникации и организации (газеты, парламентские трибуны и т.д.).
Первый шаг революции, встающей на радикальный путь,-это всегда политика репрессий, глубина и характер которых могут быть различны, однако в принципе это определяется не благими пожеланиями, а объективной достаточностью принимаемых мер для предотвращения контрреволюционных выступлений. Однако это только первый шаг. Революции часто гибнут оттого, что репрессивная политика не подкрепляется эффективными и радикальными социально-экономическими мерами.
Известно, что когда у правительства нет денег, то оно должно дать свободу. Это в приложении к нашей ситуации может означать, что сегодня дела в экономике недостаточно рассматривать с точки зрения того, «как накормить и обогреть народ». Важно в то же время радикализировать процесс приватизации, связать с eго помощью десятки миллионов- все экономически активное население- с собственностью. Итак, новый этап в стране характеризуется следующими важнейшими особенностями.
Во-первых, происходят радикализация, обострение, взрыв -население всех социально-политических и межнациональных противоречий и конфликтных ситуаций. Причем этот процесс протекает на фоне катастрофической экономической ситуации, что неизбежно определяет формы и механизмы его проявления. Действие данной тенденции означает, что перестройка как реформация общества в рамках коммунистической идеи завершилась полной неудачей.
Во-вторых, неудавшийся переворот стал мощным катализатором центробежных тенденций. Унитарное государство, которое последние два года существовало формально, окончательно разрушилось. Это касается прежде всего абсолютной дискредитации всех союзных структур власти и управления, участие которых в путче выявило, что в своем старом качестве они нереформируемы. Они могли работать только как структуры унитарного государства, легитимность которого определялась коммунистической идеологией.
Сегодняшнее положение в Советском Союзе можно охарактеризовать как резкий скачок в политическом весе республиканских властных структур не только в РСФСР, но и в других республиках. Российское руководство в значительной мере стало осуществлять контроль и над союзной номенклатурой- и прежде всего в армии, органах безопасности и т.д.
Последствием столь радикального перераспределения власти в пользу республиканских политических элит стал колоссальный рост их поддержки со стороны населения республик, рост, который сменил предреволюционное нарастание требований. Поворот к национальному государству, национальной элите уже сейчас во многих республиках перехлестнул разумную меру, достаточную для функционирования «нормальной», не находящейся в процессе революционных преобразований, политической системы. Особенно там, где у власти находятся демократы.
Такое сочетание уровня требований и уровня поддержки, доверия к правительству типично именно для переломных, кризисных ситуаций, для возникновения авторитарных систем, с помощью которых общество переводится из революционного состояния в обычное. Наиболее вероятным прогнозом тут является курс на проведение жестких и в нормальных условиях почти невозможных мер. Повседневные трудности- голод, холод, дефициты в такое время переживаются несравненно легче, чем в любое другое, если общество видит, что правительство проводит неуклонную и радикальную политику перемен. Более того, в этом случае задействуя политически наиболее сильнодействующие факторы, связанные с национальным самосознанием, защитой суверенитета и т. д можно и в самых суровых условиях добиваться даже роста доверия общества к деятельности правительства.
Представляется, что мы стоим перед неизбежностью шоковой терапии нашей экономики, и лишь крайне правый, радикально «неоконсервативный» (в европейском смысле слова) курс может стать спасением для пост- тоталитарных обществ, возникших на обломках советской империи. А если это так, то неизбежной явится и эволюция в сторону усиления авторитарных элементов в политической системе России, эволюция, ведущая к формированию революционно-демократической диктатуры, нацеленной на обеспечение радикальных социально-экономических преобразований. Слабость нашей политической элиты, в которой нет глубокого эшелонирования реформаторов, как это было в Польше, где основные реформы возможно было начать при Ярузельском, а внести через год-полтора необходимые коррективы уже при Валенсе,-это самое очевидное свидетельство того, что наше реформирование пойдет не европейским, а скорее всего «азиатским» путем, через «реформ-диктатуры», а не через демократические блоки, периодически сменяющие друг друга у руля власти.
Прежде против авторитарной модели в качестве основного можно было выставлять то соображение, что за ней будут стоять ВПК и старые политические силы, приспосабливающиеся к рынку за счет народа. После их выхода из политической игры вариант авторитарной модернизации выглядит и более вероятным, и более предпочтительным, т.к. в новой ситуации главным действующим лицом, защищающим с помощью революционной диктатуры свою политическую и экономическую свободу, становится уже сам народ. Вопрос только в том, насколько радикально настроены победители.
В-третьих, вытеснение КПСС из большой политики обнажает не только крах определенной идеологии, но и реально освобождает нишу в политической системе. Этим расчищается пространство не только для позитивных процессов радикальной демократизации, но и для тех, которые связаны с огромным потенциалом всевозможных национал- популистских и откровенно профашистских течений. Синдром Тыминьского в Польше и Жириновского в России показывает направленность возможного скатывания республик в сторону утверждения неототалитарных режимов, обслуживающих групповые интересы национал-бюрократических элит.
Наконец, в-четвертых, в политико- идеологической сфере общества безусловно доминирующей является антикоммунистическая тенденция. Для всех очевидны и объективные и субъективные процессы, лежащие в eе основе. Антикоммунизм будет продолжать играть существенную роль в качестве мировоззренческой основы победившей oппозиции. Здесь хотелось бы обратить внимание на два момента: антикоммунизм будет существовать как идеология против реставрации рухнувшей доктрины и второй, более существенный, связанный с тем, что он может быть предпосылкой становящегося либерально-консервативного мировоззрения и политической идеологии.
Неопределенность национально-государственной перспективы в сочетании с предельно раскаченной, неустойчивой политической системой, экономическим коллапсом и межнациональными противоречиями позволяет выделить три основных варианта ближайшей эволюции СССР.
Вариант первый, наиболее благоприятный для всех его участников. Развязка всех узлов противоречий: политических, межнациональных, экономических, безопасности происходит через новые надреспубликанские структуры переходного, временного характера. В этом случае кризис в обществе получает необходимую управляемость. Обеспечиваются на какой-то срок международная правопреемственность СССР и контроль за ядерным оружием, отодвигается голод, возникают перспективы для конверсии и трансформации армии.
Для Запада при этом сценарии развития событий открывается возможность оказать гуманитарную и, главное, экономическую помощь. Тем самым создаются pеальные предпосылки для включения всех частей советской экономики в мирохозяйственные связи на основе контролируемого встречного движения. Заявление Президента СССР и высших руководителей союзных республик, которое было обнародовано на внеочередном Съезде народных депутатов СССР, вводит этот процесс в определенные рамки согласованной политики. Будет ли она иметь конструктивное продолжение? Нам представляется, что эта возможность зависит от способности всех участников регулируемого демонтажа империи уже сейчас увидеть и опереться на пакет общих интересов, лежащих основе формирующегося содружества суверенных государств.
Вариант второй. Его важнейшие характеристики связаны со стихийным, неконтролируемым распадом союзного пространства и центральных структур власти. Политическое поведение республик в этом случае будет складываться как реакция на других участников процесса распада СССР и функционирование безвластных, но агонизирующих структур центра. При таком сценарии практически неизбежны кровавые конфликты на межнациональной и идеологической основе. Балканизация распадающейся империи превратит ее в главный очаг европейской и глобальной нестабильности. В этой ситуации весьма вероятны появления различных временных межреспубликанских коалиций, образование которых будет опираться или на национальный, или на идеологический фактор. Практически неизбежными будут интернационализация кризиса и втягивание в него ряда государств. При таком повороте событий европейские и иные международные структуры по поддержанию стабильности безопасности вынуждены будут играть трудную роль усмирителей. Насколько сложен и драматичен этот путь, свидетельствует кризис в югославской федерации, который показывает, что чем сильнее раскачана общеполитическая ситуация и чем масштабнее использование силы для разрешения конфликта, тем труднее ввести кризис в относительно контролируемые (изнутри, извне или в комбинации) рамки.
Учитывая масштаб СССР, его ядерную мощь и глубину экономической разрухи, вариант стихийного распада неизбежно прервет процессы демократизации и управления хозяйством на всем союзном пространстве. В этом случае практически неизбежно формирование критической массы недовольства, которое выплеснется на улицы и станет основой для консервативной реставрации неототалитарных режимов и унитарного государства. Развертывание второго варианта сценария снимает все внешние и внутренние ограничения для появления самых правых, профашистских режимов. Причем учитывая общественную ситуацию и в республиках и в центре, уже сейчас намечается общая тенденция к усилению в различных формах распорядительно-исполнительной власти.
Авторитаризм как тип политического правления в этой ситуации сможет опираться и на национализм, и на общедемократические процессы, но, вероятнее всего, мы увидим их различные комбинации. Сейчас странно звучит словосочетание авторитарно-демократические режимы и более понятны национал-авторитарные, но, думается, стихийно разлагающийся посткоммунизм — сформирует действительно уникальные формы идеологии и механизмы власти. Кроме того, с большой долей вероятности можно предвидеть усиление борьбы за власть в республиках.
В случае неконтролируемого развала СССР и в свете заявлений Украины и Казахстстана о безъядерном статусе государств всю тяжесть по сохранению стратегического паритета вынуждена будет нести Россия.
Учитывая не только международно- правовой аспект проблемы, который тоже точно не определен, следует видеть еще и ее экономический срез. Нагрузка на больную, излишне милитаризованную экономику России, может стать катализатором ряда негативных процессов ее внешней и внутренней политики. Закрытая и дистанцированная от Западной Европы ядерная Россия, к тому же принимающая миллионы беженцев- россиян, окажется зажатой в угол.
Вариант третий. Он связан с реставрацией унитарного государства. Данный вариант возможен только как контрреволюционный процесс, уничтожающий демократические начала на всем постсоветском пространстве. Он подрывает международную стабильность и безопасность.
Трансформация национально- государственного устройства Советского Союза скорее всего, будет развиваться по первому сценарию. Вместе с тем, чрезвычайно велика вероятность, что он будет нести и элементы второго варианта, т.е. нести черты сербско-хорватского синдрома. Чтобы этого не произошло уже сейчас необходимо на союзных уровнях: новый центр и политики должны продолжить. переговорный процесс по развязке наиболее болезненных ситуаций. Очередных политических деклараций мало- нужна эффективная творческая политика.
Разведка-дело Президента
считает начальник ПГУ КГБ СССР генерал-лейтенант Леонид ШЕБАРШИН
-Как отнеслись сотрудники КГБ, и в частности разведчики, к попытке государственного переворота?
-Cегодня, постфактум, оценка совершенно ясна: возмущение, глубокое огорчение, беспокойство, непонимание, недоумение, как могло это произойти, Каким образом человек, который убеждал нас действовать строго в рамках закона я не уверен, что это была ложь, маска, сам отступил от него.
-Закон и разведка-понятия все же несовместимые…
-He совсем верно. Действительно, разведка- это организация, которая действует вне закона, руководствуясь определенными моральными нормами. Вся ее деятельность — нарушение чьих-нибудь законов, но речь-то ведь идет о советских законах!
Крючков никогда ни намеком, ни жестом не давал понять, что бывают такие ситуации, когда надо обходить законы. Его усилиями был принят Закон об органах государственной безопасности, Мы — все тогда обрадовались, потому что раньше непонятно было, на чем же в правовом смысле строилась деятельность КГБ. Мы верили, что закон для нас-святыня. И вот руководитель КГБ оказывается в числе зачинщиков заговора.
-После начала путча были ли у вас контакты с Крючковым?
-Да. Рано утром 19-го я включаю приемник и слушаю: создан ГКЧП. А в семь позвонили и сообщипи, что председатель собирает совещание в девять тридцать. Поразила несвязная речь Крючкова, Крючков никогда не был вообще-то блестящим оратором, но когда его поднимает ситуация, может говорить экспромтом, логично, делать неожиданные, свежие выводы и заключения. Тут же его речь было просто трудно понять. И уборка урожая там была, и то, что русские бегут из республик, что страна находится в бедственном положении, добыча нефти катастрофически падает. Все это надо каким-то образом приводить в порядок. А закончил выступление опять тезисом о важности уборки урожая. . Сказал также, что войска будут осуществлять Сказал также, что войска будут осуществлять демонстративное патрулирование только в Москве. Пообещал, что идем к рынку, но не к «дикому», союзный договор надо обсуждать, но не спешить с его подписанием. Все это говорилось сбивчиво, не было возможности что-то обсудить, задать вопросы. Прибитые разошлись по своим местам. Вот здесь, в этом кабинете, и просидел безвылазно трое суток. Информацию получал только по телефону, в основном от приятелей.
-Когда у вас появился контакт с Белым домом?
-19-го мне позвонил оттуда Сергей Вадимович Степашин, спросил, как все это остановить. Что делать?
-Надо обязательно поговорить с Крючковым.
А где его найти?
Стал его искать, мне сказали: У Янаева, Через три минуты связался с ним, дал телефон в Белом Доме и сказал, что необходимо быстрее остановить эту запущенную машину
-А что делали в эти дни ваши сотрудники?
-Находились на своих рабочих местах и пытались заниматься текущими делами. Мы дали в наши заграничные точки успокаивающие телеграммы: краткая информация о событиях, взаимодействуйте послами, сохраняйте бдительность, и никаких указаний об активных действиях. Мы не объявили происшедшее противозаконным, ситуация была совершенно не ясной. Да ведь я и не пенсионер, который может выйти на улицу и кричать «за» или «против». В худшем случае ему дадут по затылку, и он пойдет домой заливать чем-нибудь свое горе. Я отвечаю за большой коллектив, причем весьма специфический. Поэтому и занял такую осторожную позицию. Сейчас, после многочисленных разговоров с нашими загранранработниками, считаю, что наши телеграммы в основном были правильными. Все поняли: здесь что-то нечисто и надо сначала разобраться в ситуации.
-Было ли роздано оружие?
-Нет.
-Уничтожались ли документы?
— Нет.
-Вернемся к путчу, к его главным фигурам. Некоторые мои коллеги, рассказывая о путчистах, называют их законченными глупцами. Так ли это? На что они все же надеялись?
-Ответить на этот вопрос мне трудно, честно вам скажу. Я считаю, что во всяком случае Крючков ни в коем случае не может быть отнесен к разряду глупцов. Он- разумный, практичный, целеустремленный. И каким образом он совершил эту преступную глупость, для меня загадка. Со временем, когда начнется процесс, возможно, станет ясна его логика.
Эти люди просто не могли не обладать достоверной информацией о ситуации в стрaне, Видимо, руководители высшего ранга, в том числе и Крючков, оторвались действительной жизни. Возможно, я не прав, но они не ожидали, что народ выйдет на улицы. По их складу ума, воспитанию, закалке, в силу своего житейского oпыта они обязательно должны были включить подобную ситуацию. Несмотря нa Прагу, Будапешт, Вильнюс, они считали, что раз появились танки, введено чрезвычайное положение, народ на улицах не появится.
-В августе вы провели в ПГУ совещание на котором сказали, что «впереди у нас тяжелые врeмeнa». Что вы имели в виду?
-Я говорил о людях, которые работают в КГБ. Это в подавляющем большинстве честные, добросовестные, исключительно порядочные, дисциплинированные люди, не без основания считающие, что приносят пользу Отечеству. Но все, что здесь должно произойти,- вполне заслуженно и оправданно. КГБ в его нынешнем виде создавался в другую эпоху, когда была совсем другая общественно-политическая атмосфера. Совершенно очевидно, что Комитет не успевал за преобразованиями, как и всякая бюрократическая структура, Он приобрел собственную инерцию…
-Каковы представления у вас, высшего офицера КГБ, как, в каком виде должна существовать вся эта огромная махина?
— В данный момент ведется реформирование комитета, А каким образом конкретно он будет реорганизован, это покажет очень близкое будущее. Процесс уже начался. Идет обсуждение вопроса, где оставаться разведке, должны ли сохраниться формальные структурные связи с контрразведкой. У нас в ПГУ давнее прочное мнение, что разведка должна быть отдельной организацией. Мне приходилось даже сдерживать напор снизу за выведение разведки из КГБ, который стал особенно ощутимым где-то с начала прошлого года. Но аргументы, которые я приводил на наших обсуждениях, надо признать, были довольно слабые-проблемы материальной базы, кадровые вопросы, медицинское обслуживание. В нынешней ситуации, выделившись из КГБ все эти вопросы придется решать самим. Проблемы очень существенные: надо кормить людей, решать жилищную проблему, кстати, она к нас острейшая. Ведь мы не можем ориентироваться только на Москву в наборе кадров для нашей службы.
Но самое главное было не в этом. Была линия на то, чтобы сохранить Комитет, реформировать его очень постепенно. Если бы разведка, а это мощное подразделение в структуре Комитета, вдруг заявила, что хочет отделиться, КГБ начал бы разваливаться. Чувство дисциплины, чувство солидарности и неспособность просчитать последствия подобного шага, это я должен сказать честно, не позволяли мне поддержать такое требование.
-Если говорить о самостоятельной разведке, то при какой структуре она должна существовать-при Президенте, при Кабинете министров?
— Мое мнение- надо подчинить разведку напрямую Президенту или Совету безопасности, если эта структура стабильна и просуществует долго.
-Через ваши руки проходит масса информации от заграничных источников. Не могли бы вы сказать, каковы стратегические планы Запада в отношении нашей страны?
-Давайте эту тему обойдем. Если будет возможность поговорить на эту тему позднее-поговорим. У меня есть что сказать по этому поводу. Но момент для этих рассуждений, наверное, сейчас не совсем благоприятный. Думаю, что отношение западных держав к нашей стране до Октябрьской революции, после нее и сейчас в принципе не изменилось. Наша страна очень велика и в потенциале слишком мощна. Они пытались и будут пытаться делать все для того, чтобы не дать нам возможности реализовать этот потенциал. Цель западных стран свести положение Советского Союза до удобного, податливого партнера, который играл бы по их правилам. Замечу лишь, что установления одномерного мирового порядка опасаются многие страны. Когда еще появятся сдержки и противовесы? Это беспокоит не только, скажем, Кубу или Ливию, но и многие другие страны. Руководители некоторых стран проявляют искреннюю обеспокоенность, что развал Советского Союза может приобрести неконтролируемые формы. Эта озабоченность подпитывается многими факторами. Во-первых, наличие в нашей стране ядерного оружия- в чьи руки оно попадет? Во-вторых, атомная энергетика. Тот же вопрос. Перспектива множества чернобылей должна тревожить всех нормальных людей. Мир не хочет вооруженных кровавых междоусобиц на территории Советского Союза. А если развал приобретет неконтролируемый характер, такие конфликты возможны.
—Как профессионал не могли бы Вы предположить, какие рекомендации своим правительствам дают резиденты западных разведок, работающие в Москве?
-С одной стороны, они находятся в очень выгодном положении, получая огромный объем информации из открытых источников. С другой стороны, требуется не просто посылать информацию, а делать из нее выводы, прогнозировать события… И вот здесь их задачи осложняются. Они правильно отмечают болевые точки, трещины, по которым дальше может разваливаться СССР. Но я замечаю, что от прогнозов наши коллеги предпочитают воздерживаться. Или дают их в таком виде, читая которые можно сделать и такой вывод, и совершенно противоположный.
Я их вполне понимаю. Было бы неблaroразумно солидным людям точно предсказывать, как будут развиваться события в Советском Союзе. Слишком много факторов взаимодействует одновременно, а динамичные ситуации имеют свою логику, которая не совпадает с аналогичными ситуациями в других, более благополучных странах. Всегда возможны неожиданности. Одним словом, «умом Россию не понять». Взять хотя бы путч. Информация от западных дипломатических кругов, аналитических центров, разведок о том, что существует заговор правых сил, что они могут что-то предпринять, чтобы затормозить развитие событий, что сама ситуация создает почву для подобных попыток, шла давно. Но насколько я знаю, никто из них не смог сказать, что это будет сделано в такой форме и в данный момент. Хотя понятно, что в основе всех невзгод лежит наша экономическая слабость. А самая страшная революция-это революция пустых желудков. Это говорил еще Hаполеон.
-Когда она может произойти?
-Я не берусь что-то предсказывать. Экономическая ситуация у нас бедственная. С продовольствием и другими необходимыми товарами у нас более чем туго. Как это будет бить по обществу, когда может произойти взрыв,-об этом можно только догадываться. Мне больно видеть, как много времени и нервов тратится на взаимные доносы, на выяснения вопросов, которые в этой ситуации не имеют никакого значения. У нас уже давно существуют параллельно два мира- один реальный, а второй мир пропаганды, болтовни, лозунгов, где все искажается, где призраки воюют с призраками. Это отвлекает людей от реальной жизни. Если раньше в этом мире искаженного представления о реальной жизни находилась Москва как образцовый коммунистический город, где выполняли и перевыполняли планы, то сейчас формируется мир где под маской милосердия прячется невероятная корысть, где есть, оказывается, социальная справедливость, но это призрачный мир, чего там говорить. Кoли мы позволим нас втянуть очередной раз в этот нереальный мир, то перспективы откроются довольно мрачные. Нельзя отрывать человека от реалий, когда ему нужно есть, одеваться. Он должен сам выбирать, кого ему слушать- Шостаковича, Армстронга или модную рок- группу, ходить в церковь, а может быть в синагогу, а может быть и завзятым атеистом- это не должно никого касаться.
Сейчас разворачивается антикоммунистическая не пропаганда даже, а истерия. Это страшная вещь. Она тоже формируется в господствующую идеологию. Это та идея, которая, как говорил Ленин, овладеет массами и станет материальной силой. У нас это происходило уже неоднократно, когда идея овладевала массами, становилась материальной силой и в а результате Россия ввергалась в очереднoе безумие. Вот если эта идея станет материальной силой и восемнадцать миллионов коммунистов станут воплощением зла, тогда снова начнется бойня. Я член коммунистической партии, по крайней мере пока она была, да и все разведчики тоже, это было обязательным пунктом биографии.
-Какие выходы для страны вы видите в нынешней ситуации?
-Все, что можно сказать,-это из области предположений и благих пожеланий. Во- первых, надо перестать заниматься пустяками, сведением счетов, бесконечными взаимными обвинениями, выяснением, кто прав, а кто не прав. Можно сейчас на это надеяться? Вряд ли. Даже если общество будет катиться в пропасть, что по сути и происходит, оно едва ли отложит все пустое в сторону и займется серьезными делами. Нет политической воли, которая заставит отказаться от этой ерунды
. Откуда может исходить эта политическая воля? Прежде всего от самого общества. Ее выразителем может быть Верховный Совет РСФСР, Президент, Совет безопасности. Ситуация подталкивает к тому, чтобы ответственные люди срочно занялись бы серьезным делом. Речь ведь идет о спасении страны. Хорошо, если бы удалось сохранить единое экономическое пространство, единые основные законы, единую внешнюю политику, единую политику в области обороны.
-И последний вопрос. Вы допускаете, что могут произойти радикальные кадровые изменения в разведке?
-Да, вполне возможно. Но я очень надеюсь, что этот процесс не перерастет в разгром разведки. Разведка-дело дорогое, но она необходима стране. Ее можно быстро развалить, а вот для ее создания необходимы десятилетия и колоссальные средства.
Беседу вел Сергей Байгаров
Ну а так я бичую…
Николай Чемякин
Нижегородская биржа труда на вид ничем не отличается от прежних «бичевников», знакомых мне с юности. Приходили мы к ним часов в семь утра, «кучковались», объединялись в бригады по пять-семь человек, делились новостями и папиросами и ожидали нанимателей.
— Кто пойдет на овощную базу? На цемент? На погрузку барж? — -прашивали подъезжавшие на машинах лощеные «товарищи». Бригадиры, это были самые опытные из бичей, неторопливо интересовались оплатой, объемом работ, кивали, договорившись, и вместе с «ребятами» усаживались в кузов машины. Иногда «товарищи» нанимали «ребят» на длительные сроки- недели, месяцы- куда-нибудь в совхоз на стройку. Соваться же к инспекторам по трудоустройству. было заведомо бесполезно.
Меняется ли положение сейчаc? Если разговор о рыночных отношениях не очередная шумиха, то без свободного рынка рабочей силы он беспредметен. Объявления на бирже висят старыe, характерные для крепостного права социализма: о паспорте с пропиской, трудовой книжке, военном билете и еще каких-то бумагах.
Протягиваю инспекторам Нижerородского района мой видавший виды паспорт. Прописка в нем липовая, да и не нижегородская.
-Где вы живете? — спрашивают меня. Нигде, вообще-то,-отвечаю.
-А ваша трудовая книжка? Военный билет? — продолжает заместитель начальника управления труда и занятости населения Галина Сейфутдинова, на днях давшая радужное интервью коpреспонденту местной газеты «Прoфсоюзная трибуна». Больше ничего нет. Только паспорт.
Инcпектор чуть заметно вздыхает
— А кем бы вы хотели работать? Ваша специальность?
Я много лет работал журналистом.
Ну! Работу журналиста мы предложить не можем. Нет мест.
Инспектор лжет. Даже в небольшой «Профсоюзной трибуне», о которой уже упоминалось, не хватает двух-трех человек. То же положение в других газетах Нижнего Новгорода и области.
-В молодости я работал учителем, добывал живицу в ангарской тайге…
.-Может быть, вам лучше пройти к инспектору Советского района? Это соседняя комната. Странный вывод.
Что ж, попытаемся последовать совету.
Инспектор Советского района Клавдия Липина даже не притрагивается к протянутому паспорту, снова спрашивает о трудовой, военном билете, потом коротко бросает: для таких у нас нет работы. Попробуйте обратиться в «Торфогеологию».
Но и там кадровик Р.Айзман извещает меня, что им «без трудовой не требуются».
И снова гражданин Союза в поисках своего конституционного права направляется в управление труда и занятости населения. В комнате инспекторов Нижегородского района другая смена. Пoсле моей пылкой речи со ссылками на Конституцию СССР и права человека мне наконец посоветовали сходить на хлебокомбинат.
-Только мы ничего не гарантируем. Ничего.
И о винзаводе, как о возможном месте приработка для бичей, узнал я там. Этим же вечером я встретил знакомого бича. В свое время он пережил страшную трагедию. Женился, у него была прекрасная квартира, появился сынишка, в котором он души не чаял. Но ребенок погиб. Мой знакомый пытался покончить с собой, остался жив, много и что попало пил, бросил работу, жена ушла, сидел в ЛТП. Так и несет он в себе невосполнимую утрату, не смиряясь с ней… Узнав о моих злоключениях, он рассмеялся:
-Какой же нормальный человек ищет работу в нашем трудоустройстве! Пошли со мной, полста колов в день будет, и никакая милиция тебя не тронет. Он рассказал, что ему дают вино, он его продает по ценам черного рынка и «имеет» с каждой бутылки. Вытащив из сумки бутылку, он предложил снять пробу. Хорошее крепленое вино. Ответив ему уклончиво, я подумал, что здесь прием на работу прошел бы без затруднений.
На другой день пошел по адресам, которые узнал накануне в трудоустройстве. Вначале разыскал винзавод. Он как раз рядом с Кремлем.
-Мы сейчас никого не берем, сказали мне в кадрах. — Завод на грани остановки, посуды нет.
На хлебокомбинате стандартный отказ: таких не берем.
-Как же все-таки быть бесправным гражданам Союза? Бичам?
-А как эти люди стали бичами? Обычный вопрос наших чиновников. Он подразумевает ответ: «Сам виноват, будь таким, как требуют». С точки зрения всего человечества мы все равно остались людьми. Но не с точки зрения нашей Системы.
Как стал бичом мой вчерашний знакомый, я уже рассказал. Самого меня привели в мир изгоев резкие журналистские выступления- тогда я работал в одной из сибирских газет. И почти у всех остальных бичей путь в «такие» начинался с конфликта-не поладил с администрацией. Потом личная гордость, желание отстоять свое право на собственный взгляд, попытки противопоставить себя бездушному давлению Системы. Но у нас начальник всегда прав, подчинен не закону, а вышестоящему начальству.
Многие сломались, стали послушными винтиками. Они начинают просыпаться только сейчас, когда рушится сама нелепая и преступная система сверхугнетения.
Есть и такие, кого «заколебал участковый». Это люди, вернувшиеся после отсидки, и ежедневно, ежечасно подозреваемые. И сбежавшие от подозрений. куда глаза глядят.
Система по-прежнему стремится не замечать нас — мы не голосуем, не получаем продуктовых талонов, работы, жилья, не можем рассчитывать на прием у врача. Чего еще мы лишены? Семьи, бани, возможности постирать рубашку и носки, полежать перед телевизором с сигаретой… Всего, что является вашей нормальной жизнью, читатель. Шестого августа, например, мне отказали в праве открыть счет в сбербанке в центре Москвы- нет домашнего адреса, как и вообще дома.
По мнению «Патриарха» вокзальных бичей Нижнего Новгорода, 63-летнего белобородого Николая Владимировича Шмакова, не получающего, кстати, никакой пенсии, — на вокзале ежедневно ночуют не менее 50 человек, бездомных и бесправных
На бирже труда в тот вечер мне встретился студент Роман Миронов. По поручению Волго-Вятского отделения Всесоюзного центра изучения общественного мнения он проводил опрос приходящих сюда в поисках работы. Анкетирование только началось, но его участники на вопрос, исполняет ли служба свои функции, ответили резко отрицательно. Уволенной в феврале по сокращению штатов Ольге Шалагиновой не только не предложили в Советском районе какого-либо места работы, но даже отказываются показать Положение о статусе безработного, которое должно бы висеть на стене. Куда уж дальше.
Глупо ожидать рыночной экономики, пока нет рынка рабочей силы. Бессмысленно говорить о рынке рабочей силы, пока существует разновидность крепостничества — прописка и регистрация-средство лишения граждан СССР элементарных прав человека.
…Ночью на вокзале ко мне подошел сухощавый смуглый муж чина.
-Послушай! Чего на вокзале сидишь? Поехали со мной на стройку. Нам нужны люди. Заработаешь…
— Еще одна дорожка начинающего бича. Получивший же некоторый опыт бич не пойдет по конторам трудоустройства с одним «молоткастым, серпастым». Будет у него в запасе. несколько трудовых книжек. Поставить же любую печать, включая штамп прописки, поверьте, несложно. Своей бездушной мощью Система давит только на честного. И наивного интеллигента, роль которого я разыграл в Нижнем Новгороде.
Конец начала иль начало конца?
Александр ЕВЛАХОВ
Страна вступила в посткоммунистическую эпоху. Однако радость победы, сделавшей темпы наших преобразований сравнимыми с восточноевропейскими, пока еще не излечила нас от пессимизма.
Два опасения: возможность повторения государственного переворота в ином, более продуманном варианте и беспокойство по поводу распада Союза- стали доминантой наших настроений.
Если судить по результатам Съезда народных депутатов СССР, то несмотря на шок от поражения, возможность реванша в дальнейшем все же не исключена. Однако такой шаг — полнейшее самоубийство. Один из главных уроков неудавшегося путча состоит в том, что польский декабрь 1981 года в нашем развитии мы уже проскочили, как и прогнозировала ранее «Россия». Вторая опасность, отождествляемая в нашей стране и за ее пределами с «балканизацией» и даже «африканизацией» Союза, отнюдь не плод больного воображения. Следствием дезинтеграции Союза стало становление в бывших союзных республиках столь разных по типу политических режимов, что их объединение единой Конституцией теперь уже практически невозможно.
И тем не менее, не отрицая сложности происходящего, не станем его и драматизировать. Разрушение тоталитарных структур в России вызвало резонанс и в других местах. Как показывает практика, сохранение коммунистических режимов возможно лишь в условиях «железного занавеса». Экстренное объявление рядом республик государственной независимости имеет разные причины.
Необходима незамедлительная встреча лидеров всех пятнадцати республик, которые образовывали прежний СССР. Речь должна идти о том, как избежать катастрофы, которая проистекает из нынешних реалий. Об экономике и вооруженных силах, внешней политике, экологии, социальной защите и правах человека. Наконец, и, может быть, прежде всего о замораживании проблемы межгосударственных границ. Уже ясно, что постановка таковой со стороны Российской Федерации оказалась явным промахом.
Вполне возможно, что заявление пресс- секретаря Президента РСФСР по проблеме границ имело вполне благородные цели, однако эффект произвело отнюдь не самый благоприятный. Совершенно очевидно, что стабилизирующую роль Россия сможет играть, лишь став демократическим лидером, не допуская поспешных решений и заявлений. Здесь очень важны постоянные контакты российского руководства, ее внешнеполитического ведомства и остальных республик.
Не менее существен и международный аспект. Ведь взгляд на происходящее у нас изнутри и извне далеко не одинаков. Об этом свидетельствует, в частности, и состоявшаяся в конце прошлого года встреча российских социал-демократов с Элен Д’Анкосс, советником президента Франции Миттерана по Восточной Европе.
Тревожные августовские дни привели к существенной переоценке прежних позиций. Однако, судя по циркулирующей в зарубежных средствах массовой информации шутке, что разница между нами и Западом состоит том, что там не запрещена коммунистическая партия, настороженность в отношении к происходящему у нас приобрела новый оттенок.
Причина этого мне видится в том, что вполне резонное pешение о приостановке деятельности комnaртии не было сопровождено весьма важным уточнением: речь не об ограничении cпектра политических взглядов и права объединяться в любые организации, а о демонтаже общественно опасной и не имеющей ничего общего с политической партией государственной структуры, которая продолжала, вопреки закону, непосредственное воздействие на армию, КГБ и правоохранительные органы.
Вряд ли способны вызвать большие симпатии и «экзерсисы» с опечатыванием ветеранских организаций. Дело, разумеется, не только в международном восприятии. Нашей собственной насущной потребностью является создание надежного механизма, способного защищать общество как от новой, так и от реставрации прежней диктатуры. В отличие, скажем, от Болгарии, где компартии удалось сохраниться в закамуфлированном виде, КПСС покончила жизнь самоубийством. Однако политическая ниша, в которой она была, может быть занята довольно скоро. Восстановительный процесс, особенно если принять во внимание болезненность предстоящих реформ не потребует много времени. Путч провалился потому, что ареной такового стала Москва, где его социальная база наименее ярко выражена. На защиту преобразований во многом встали те, кому уже есть что терять.
Однако в других регионах слой таких людей пока еще ничтожен. Крайне важен и еще один момент-объединение демократических сил, структуриpoвание политических партий. До августовских событий многие объединялись на плaтформе антиКПСС. Теперь на смену этому должны прийти агрегирование и выражение интересов, реализация позитивных программ. Станут ли августовские события концом начала или началом конца, зависит от многих факторов, но прежде всего от реалистичности позиций союзных, рeспубликанских лидеров, их готовности вести переговорный процесс без амбиций и взаимных претензий.
Анатолий РЫБАКОВ: «Мы не ценим своей истории»
-Анатолий Наумович, то потрясение, которое мы пережили в эти августовские дни, еще будет осмыслено и уроки извлечены. Но мне кажется, главный итог трагических дней: мы перестали бояться… Вы много размышляли над таким социальным феноменом, как страх. Именно так называется ваш последний роман из цикла «Дети Арбата». И хотя речь в нем идет о ситуации 37-го года, могли ли мы быть уверены до конца, что тот страх, в котором жили паши отцы и деды, не захлестнет нас при резком окрике? Да и в публикациях последних лет нередко мелькало вроде «страх генетически присущ русскому народу», «русский человек склонен к рабству»… И примеров в истории более чем достаточно: молчали в 37-м и 48-м, молчали в 56-м и 64-м, молчали в 68-м и 79-м. А в 91-м молчать перестали. Как вы считаете, наше общество окончательно победило страх?
-Инстинкт самосохранения свойственен любому живому существу. Но утверждать, что чувство страха генетически присуще целому народу, нельзя. Страх в обществе, в народе возникает н определенных общественных и исторических условиях. Именно такие условия и сложились, и утвердились у нас с начала тридцатых годов. Сейчас многие ведут статистику наших жертв за последние 75 лет, Я исчисляю наши потери в 100 миллионов человек. Представьте, каждый третий истреблялся, а остальные молчали. Безнравственность созданного режима состояла в том, что он требовал не только подчинения, но одобрения и поддержки репрессий. Таким образом человек освобождался от всяких норм нравственности: от чувства собственного достоинства, чести и справедливости, от способности защищать невинного.
Все было пронизано ложью, и не потому даже, что люди сознательно лгали, а потому, что сама жизнь стала как бы неотделима от лжи, В течение десятилетий шел процесс дегуманизации общества. И страх, осознавали мы это или нет, был его решающим элементом. С таким наследием мы подошли к 1985 году. В то время возможны были два пути перестройки. Одним из них пошел Китай, начав с экономических реформ. В результате он получил относительное материальное благополучие и площадь в центре Пекина, обагренную кровью. Мы выбрали иной путь: начали с духовной перестройки, с попытки раскрепостить личность человека, избавить его от страха.
А что вообще значит «избавить от чувства страха»? Это значит дать человеку возможность мыслить и принимать решения, проявлять инициативу. Это был нелегкий путь: все мы помним сколь драматична история гласности в нашей стране. Скажем, если вспомнить 1986 год, то вопрос о том, печатать роман Дети Арбата» или не печатать, решался на самом верху… Они боялись. И правильно боялись: августовские дни показали, что, каким бы эфемерным ни казалось такое «оружие, как авторучка и микрофон, оно сильнее танков.
Эти шесть лет и подготовили августовские дни, Да, мы получили свободу, а не колбасу. Но когда наступил критический момент, выяснилось, что все-таки важнее было обрести свободу. Мы eще долго будем без колбасы, но народ, выстрадавший свободу, никогда не сдастся. Хотя не будем обольщаться, не весь народ, ведь были и те, кто осторожничал, боялся, выжидал. Это же важно понять: полное изживание страха как социального явления- дело поколений.
Путч 19-21 августа называют антиконституционным, антиправительственным, антигосударственным и так далее. Я бы назвал его «антидемократическим». Путч был направлен против демократии, против народа, против свободы. Сопротивление путчу оказывали рабочие, интеллигенция и молодежь. Я их видел своими глазами. Молодежь, на которую мы так часто ворчали, и интеллигенция, которую за последнее время в чем только не упрекали. На мой взгляд, именно они оказались самыми активными слоями общества, способными столь ярко проявить себя в экстремальной ситуации.
-Анатолий Наумович, а лично вам не было страшно? Ведь все мы люди, и каждому из нас есть что терять…
— Я прожил долгую жизнь, сидел, воевал…. Уже 20 августа в 11 часов 30 минут мы выразили протест от имени российского ПЕН-клуба и разослали его по факсу в иностранные средства массовой информации.
Я бы хотел сказать и о другом. Конечно, «час икс» явился для нас неожиданностью, но был ли он случаен? Нет. Были люди, которые в новых условиях по своим профессиональным и по психологическим, и по моральным качествам оказывались неспособными существовать в условиях свободы и демократии и были готовы оказывать им бешеное сопротивление. Мы знали, что такие люди есть и попробуют выступить в той ли ой форме. На протяжении нескольких лет на страницах определенных газет и журналов велась идеологическая подготовка к путчу. И я могу назвать эти издания: газеты «Советская Россия», «День» и «Литературная Россия», журналы «Молодая гвардия» и «Наш современник», которые вели открыто шовинистическую, националистическую пропаганду, направленную против перестройки, против демократии, по сути дела против народа. И об этом сейчас необходимо говорить. Я далек от мысли, что их надо карать, если, конечно, они не совершили ничего уголовно наказуемого. Но моральную ответственность за произошедшее они должны понести. Впрочем, как и административную… Эти издания готовили путч идеологически.
-Демократические силы победили, а победителей если кто и судит, так только история, И все-таки произошли события, которые не могут не заставить нас задуматься о том, как остаться достойны- ми этой победы?
— Что значит битье стекол, варварское отношение к памятникам? Разве это способы утверждения демократии? И в газетах появляются публикации очень напоминающие доносы: а вот этот выступил 22 августа, а не 20-го… Неужели наша страшная история ничему нас не научила? Неужели мы снова готовы к судам за убеждения, к мести, к сведению счетов? Сколько крови пролилось на Руси, неужели будем опять проливать? Мы не ценим своей истории. Можно как угодно относиться к революции 17-го года, но любая революция- историческое событие, которое невозможно стереть из памяти народа, Мое поколение детей революции. Да, нас очень ругают сейчас, но я отношусь к своему поколению с уважением. Это романтическое, обманутое, трагическое, почти целиком выбитое и поrибшее, грешное и святое поколение. И в нас было нечто такое, что достойно и уважения, и подражания…
Разумеется, можно говорить о том, что в нашей стране нет демократических традиций. И это справедливо: в России не было даже религиозных войн. Но коль скоро нам выпала честь и счастье участвовать в создании демократической истории России, так важно уберечь ее от произвола, ненависти и несправедливости. И никакого оправдания проявлению этих явлений их временностью и необходимостью не может быть. Нет ничего более постоянного, чем временное. Об этом наша история напоминает больше, чем какая-либо другая..
-Говорят, самые трудные дни — это дни после победы, когда кажется, что после пережитого мир должен измениться, а все в нашей обыденной жизни остается по- прежнему: те же очереди, те же проблемы..
— Прежде всего надо понять, что праздник победы длится недолго, а потом начинаются нелегкие будни. Я думаю, то у нас будет тяжелая осень и тяжелая зима. Впереди огромные трудности, и, видимо, они будут возрастать: распад империи, а значит экономических связей станет продвигаться очень быстро. Обо всем этом надо прямо сказать народу. Не надо ничего ему зря обещать, не надо сеять ложных надежд. А работы, самостоятельной работы предстоит много: никакая чужая страна в мире не способна прокормить 300 миллионов человек.
Наш национальный характер таков, что мы больше склонны к решению глобальных проблем, а сейчас так необходимо, исповедовать теорию «малых дел», В эти августовские дни Системе был нанеcен страшный удар, но важно закрепить эту победу практическим трудом каждого на своем месте.
Открылась дорога для демократии, но надо ее строить постепенно, вдумчиво, кирпич за кирпичем, И еще раз- необходима правда, пусть горькая, пусть неприятная и тяжелая. Люди, ставшие во главе государства после революции, а я помню это время, хотя и был очень молодым человеком, несмотря на иллюзорность их идей, на их беспощадность, выиграли потому, что были откровенны с народом, не боялись говорить ему правду.
-Ну, с этим трудно согласиться. Анатолий Наумович, меня просто не поймут, если я не задам вопроса, который интересует многих ваших читателей. Над чем вы работаете?
-Сейчас, после «Страха», я пишу третий роман из цикла «Дети Арбата». Сначала предполагалось, что этот том будет посвящен Отечественной войне. Но когда я начал работать, оказалось, что эти предвоенные годы дают такой огромный материал для осмысления жизни народа, для исследования психологии тирании (а вы помните, что у меня как бы два главных героя Саша Панкратов и Сталин, а в третьем томе появится и Гитлер), что, видимо, этот роман закончится 41-м годом. Так что пока я не могу сказать, каким получится этот том: военным или предвоенным. Вы знаете, мне уже очень много лет, я не знаю, когда оборвется моя жизнь, поэтому мне важно писать…
Беседу вела Марина СТАРУШ
—
—
—
— —
—
—
—
—
—
—
—
—
— —
—.
—
—
—
— —
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
.
—
—
—