Хотя в заголовке № 42 от 23 октября 1991 г. данный вопрос объединен с новостью о заключении экономического союза, на излете октября тридцать лет назад было ясно, что слово «союз» ничего кроме ассоциаций с уже ушедшей эпохой не несет. Союзные структуры по сути обречены, и поднимать якорь каждая республика будет на собственном корабле. Медлить с этим нельзя, особенно если якорь зацепился за корягу или камень.
Об этом на газетных полосах написали многие, уже известные по предыдущим выпускам , авторы . Даже поэт Владимир Вишневский, будучи принят в Союз писателей СССР, заметил: «На палубу вышел, а палубы нет…»
Однако есть среди авторов номера и дебютант- Дмитрий Ольшанский. . Он закончил факультет психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, а в 1979 г. – аспирантуру того же факультета. В 1979 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата психологических наук. С 1980 по 1985 гг. – занимался исследовательской и преподавательской работой. В 1985 – 1987 гг. – был политическим советником в Афганистане, участвовал в разработке политики «национального примирения» и выводе советских войск из Афганистана. В 1988 г. – политический советник в Анголе, а 1989 г. – политический советник в Польше. В 1990 г. Дмитрию была присвоена ученая степень доктора политических наук.
Став обозревателем «России» он сразу заявил о себе самой значимой публикацией номера- полосной статьей «100 дней после победы»
100 дней после победы
Дмитрий Ольшанский
Тремя днями за сто дней, конечно, не отчитаешься. Однако бывают в жизни. человека такие дни, которые аккумулируют, как в капле воды, всю суть личности, характера, психологии Тогда мы говорим: «звездный час». Независимо от того, каковы были истинные пружины этого часа и какими будут его последствия.
«Звездный час» Б.Н.Ельцина начался 12 июня, достиг пика 19- 21августа и стремительно приносил немыслимые, как казалось бы еще недавно, плоды до момента, когда он сам, как бы устав, отправился на отдых. Возник некоторый перерыв. «Сто дней» оказались не совсем полными, а аналитики получили паузу для размышлений. Что дальше? Продлится ли этот интервал или время войдет в нормальную колею? И что в конце концов нас ждет в дальнейшем: очередные великие потрясения или наконец- то великая Россия? Оттолкнемся от главного вопроса, волнующего весь мир: в чем секрет «феномена Ельцина»?
Магнетизм личности или завороженность толпы?
Оттолкнемся от свидетельства такого бывалого и наблюдательного политика, как Ричард Никсон. Посетив нашу страну минувшей весной, он дал понять, что уже не считает Ельцина «демагогом», ни «банальным простаком», ни «легковесным политиком», как поначалу пытались писать американские дипломаты. Никсон сказал, что он обнаружил «намного более сложный характер», и это было «важнейшим сюрпризом всей поездки. «Я могу видеть где Ельцин проявляет необыкновенную привлекательность как политический лидер,- заявил экс-президент. Он может стать, пожелай он того, лидером насильственной революции»
Дополнительные подтверждения здесь не нужны. Он мог бы взять Москву уже в 1989г., если бы партократия не пропустила его в народные депутаты СССР. Мог бы, наверное, поднять страну и в самом начале своих «ста дней», если бы указу о департизации предприятий и учреждений было бы оказано сколь-нибудь значительное сопротивление. Наконец, в минувшем августе он-таки поднял тысячи людей, подавив номенклатурный мятеж и осуществив хотя и бескровную, но все равно достаточно насильственную революцию-как уже говорят «великую августовскую буржуазно- демократическую», окончательно разрушив прежние аппаратные структуры и старую социально-политическую систему. В этой теперь уже реализованной возможности быть лидером тотальной деструкции до сих пор была главная роль Ельцина, внушавшая страх перед ним всем многочисленным теперь уже «бывшим». В этом же- основа его привлекательности |значительной части населения, для всех, считающих себя униженными прежней властью и почитающих скорее эмоционально переживать эти обиды, улучшать свою жизнь собственными руками. В этом признак силы, но в этом же признак потенциальной опасности для общества.
Вернемся к Никсону: «Ельцин может многое внушить людям, у него животный магнетизм, и он достаточно безжалостен, чтобы претворить все это в жизнь» Однако, возникает сомнение- от Ельцина ли все идет? Похоже, дело значительно глубже.
Один из главных «душителей» Ельцина в телеэфире Кравченко признавал: «Никто другой не может так чувствовать аудиторию из современных политических| деятелей, как Ельцин. Он реагирует на нее моментально, чувствует, и умеет вместить даже опережающие вопросы. Аудитория, которая к нему хорошо относится, его взбадривает, позволяет включить дополнительные ресурсы. Он — как хороший- актер: когда заполнен зал, работает вовсю». Согласимся с редкой зависимостью Б.Н.Ельцина от массового окружения. Толпа, аудитория жизненно необходимы- ему точно так же, как он жизненно необходим той же толпе, а шире- тому варианту массовой психологии, который сложился в нашей стране в последнее время. В этом смысле он действительно «народный лидер», «народный президент», ставший вождем (при всем своем подчас демонстративном демократизме) потому что именно такого вождя возжелал иметь именно народ.
Когда в Свердловске появился кооператив, зарабатывающий, судя по всему, неплохие деньги путем организации автобусных экскурсий «по местам боевой и трудовой славы» -по примечательным местам жизни и деятельности Ельцина в этом городе стало ясно, что люди готовы выкладывать свои рубли отнюдь не за знакомство с программами демократических реформ. Они платили за возможность «припасть», «приложиться» к новооткрытым «святым местам». Это стало своего рода паломничеством, а такие вещи зависят, простите, не столько от качеств кумира, сколько от психологии верующих.
В силу совпадения целого ряда взаимно направленных и взаимодополняющих качеств массового сознания, с одной стороны. и данного лидера-с другой, воз- ник феномен харизматического типа лидера. А именно такой тип лидера оказывается наиболее естественным и популярным на кризисных изломах общественного развития. Особенно велика его сила по контрасту в те моменты, когда он приходит на смену рушащейся бюрократической структуре, высвечивая своей яркостью серость предшественников. Как говорил Вольтер, если бы Бога не было, его следовало бы выдумать. Феномен харизматического Лидера-это не столько феномен самого лидера, сколько феномен ведомых; не столько феномен влияния, сколько феномен поклонения.
Необходимую для массового сознания яркость придает сам факт выделения Ельцина из прежней системы бюрократического правления и противопоставления ей. А если конкретно, то «феномен Ельцина» раскладывается на целый ряд составляющих.
Прежде всего его личная «отдельность», самостоятельность и независимость от прежней системы. Наличие индивидуальности, не подавленной до конца пребыванием в геронтократических структурах анонимного «коллективного руководства». Демонстрация не просто собственного мнения, а мнения независимого и для многих неприемлемого. Постоянная готовность к протесту. Антисистемность.
Не менее важное свойство- неформальность как проявление нормальных человеческих качеств и свойств в тех ситуациях и на тех постах, где это казалось запрещенным, немыслимым и просто невозможным. Это не просто «нестандартность мышления» -это спонтанность, непредсказуемость поведения, качество, гарантирующее широкую популярность. В конечном счете пресловутый «популизм» и есть такая способность к неформальности, независимо от того, искренна она или тщательно отрепетирована.
Важную роль играет его гонимость. Качество, всегда особо чтимое на Руси. Гонимых, преследуемых властями у нас любили, укрывали, поддерживали всегда. Жалостлив наш народ и добр к страдальцам. Ведь раз гонят значит боятся, а раз боятся-значит есть чего бояться. Значит «наш» человек.
Еще одно свойство-связанная с гонениями жертвенность. Если обратиться к человеческой судьбе Ельцина, он жертва чуть ли не изначально, с раннего детства. Тут и травмированная рука, и автомобильные аварии, и самолетные катастрофы, и много чего еще. Согласно специальным психологическим исследованиям, постоянное попадание в разные неприятности и катастрофы — особая черта личности. Каждый отдельный случай может казаться случайностью, но все вместе характеризуют человека. Ухитряться все время попадать в экстремальные ситуации-проявление особого типа поведения, гиперактивного, рискованного, ориентированного на высокие достижения. А в этом варианте жертвенность и многочисленные неприятности- неизбежная плата за такой стиль жизни. Со временем она обнаруживает и положительные качества -возрастает выживаемость, стрессоустойчивость, способность преодолевать ставшие уже привычными катастрофы и неудачи. Такой человек даже не воспринимает их как «катастрофы»- он готов к риску и проигрышу, готов стать жертвой и оттого уподобляется «танку», который, кажется, невозможно остановить Наглядный пример- проход Ельцина через весь зал, с «галерки», к трибуне XIX партконференции с поднятым вверх мандатом. Хотели ведь остановить, да не смогли. Психологи делят людей на «стремящихся к успеху» и «избегающих неудачи». Наша система формировала второй тип, с повышенной осторожностью и боязнью потерять кресло. Ельцин-человек иного, первого типа. Со всеми его плюсами и минусами.
Особое качество-популизм не просто как потакание толпе и не как жажда массовой популярности, а как соответствие поведения человека определенному, доступному и понятному массам среднему уровню. Для большого успеха политик должен быть «таким же, как мы». Он должен быть «нашим» не по программам и декларациям, не по цвету поднимаемого знамени, а по способу и уровню мышления, говорения, действия. Массы не любят в качестве лидеров «яйцеголовых». В этом смысле политик обязан следовать известному девизу «вышли мы все из народа» в самом прямом смысле: нужен среднеприемлемый и потому массово воспринимаемый уровень. Вот чего не углядели поначалу в Ельцине американцы- самого главного для нас.
Еще один момент-то, что можно назвать любовью к упрощенным стратегиям. Массы, находясь в трудных условиях, склонны верить в быстрые и, главное, простые решения политических и социально-экономических проблем. На этом когда-то неплохо сыграли большевики- дескать, «весь мир насилья мы разрушим», и будет хорошо. Ельцин также «прост, как правда». Простые слова, простые идеи, «простые пути» достижения простых и понятных людям целей. Простые объяснения того, почему что-то не получается.
И последнее: наличие веры, истовости, убежденности. До фанатизма, до костра. Политологи говорят: либо-политик, либо- аналитик. Стержень мышления аналитика сомнение. А лидер потому и лидер, что у него нет и тени тех сомнений, которые мучают ведомых. Он рассеивает их своей уверенностью- потому и идут за ним. Политик, позволяющий себе колебаться, а тем более менять точку зрения, катастрофически теряет авторитет- пример Горбачева у всех перед глазами. В отличие от него Ельцин выработал удачный образ несколько грубоватого и простоватого прагматика, не аналитика, а «деятеля» в самом прямом смысле слова, демонстрирующего веру, заражающего аудиторию и внушающего уверенность в себе как в надежном лидере.
Таковы качества, обеспечившие победу Б.Н.Ельцина и его «звездный час». Политический успех был обеспечен совпадением того, что демонстрировал лидер, и того, что ждало массовое сознание общества, находящегося на этапе выхода из тоталитаризма. Ну а как же насчет «животного магнетизма»? Если думать об этих словах буквально, то все правдоподобно: внешняя фактура, стать, рост, голос впечатляют. Особенно сильно это смотрлось, когда Президент взобрался на танк- похоже, эти кадры, многократно повторенные, заворожили весь мир. Однако только ли в этом дело? Безусловно, нет. Политический «магнетизм» Ельцина имеет иную, связанную не только с ним природу. Этот «магнетизм» порожден массовым сознанием и перенесен на Ельцина, приписан, а кое-где и присочинен ему. Миллионы голосовавших за него людей сделали Ельцина- ЕЛЬЦИНЫМ. И заслуга Бориса Николаевича-в двух вещах. Во-первых, в том, что он есть такой, какой он есть. Во- вторых, в том, что он не просто уловил возникшее совпадение, но и углубляет, развивает его как минимум двумя путями.
С одной стороны, Ельцин оказался удивительно обучаемым для политика старой, капээсэсовской школы: он восприимчив и к «гласу народа», и к советам своих консультантов. Прошедшие 100 дней в очередной раз показали его заметный и личностный, и политический рост-как будто новые крылья выросли. С другой стороны, он не просто идет на поводу массового сознания- он пытается модифицировать, реформировать нашу психологию. Он уже не потакает ей, а стремится к тому, чтобы пара «лидер- ведомые» развивалась, меняя свои представления друг о друге в лучшую сторону. Не разжигая страсти (что было бы вполне возможно, скажем, и дальше после путча), он старается в целом, по мере возможности, их сдерживать, стремясь к умиротворению общества ради стабилизации и, дай Бог, будущего позитивного развития. Однако именно это дается наиболее трудно, поскольку здесь проявляется главное противоречие личности и характера Б.Н.Ельцина. Ведь он, по всем статьям, не «собиратель» и никак не «умиротворитель».
Лидер оппозиции
Размышляя о глубинной сущности Б.Н.Ельцина в последние годы, самые важные в его политической биографии, приходишь к банальным словам: лидер народной оппозиции. Однако, помимо чисто политического, понятие «лидер оппозиции» имеет глубокий психологический смысл, отражает не столько политический расклад, сколько склад характера.
Ничто не ново под луной-практически всему и всем можно найти аналоги в истории. Размышляя о Ельцине, вспоминаешь о французском политическом деятеле прошлого- начала нынешнего веков Клемансо. Его политическая биография удивительна. Человек, многократно и громогласно называвший себя «солдатом революции», был причастен к свержению четырнадцати правительств до того, как сам стал премьер-министром. Причем история его неоднократного, но всякий раз недолговечного, по нашим меркам, пребывания у власти- отдельная песня. Став после многолетней оппозиционной борьбы премьером, он не смог долго удержаться у власти: уже через три года «природа взяла свое», и он вновь оказался в оппозиции, вновь занялся «любимым делом» — «валил правительства». За что и получил почетное прозвище «тигр». Лишь через восемь долгих лет он вновь сам пришел к лишь на три власти делом» власти, но вновь лишь на три года. И опять оппозиция. Теперь уже до конца жизни.
И что самое удивительное: кипучая натура и постоянная жажда борьбы делали его удивительно удачливым оппозиционером- значительно более удачливым, чем правителем. Он непрестанно формировал самые разные фракции, сколачивал многочисленные блоки, валил очередное правительство и приводил свои группы к власти. Однако очень часто чуть ли не в этот самый момент расставался со своими вчерашними единомышленниками для того, чтобы самому остаться на привычном старом месте- в оппозиции.
По-разному можно относиться к этому. Однако фактом является наличие в политике характеров такого типа, для которых политическая борьба может быть не просто средством для достижения цели- власти, а становится самоцелью. И тут вспоминается тот самый пленум московского горкома КПСС, освобождавший Б.Н.Ельцина от обязанностей своего первого секретаря. В чем его упрекали? Да именно в этом: в постоянном стремлении к борьбе, во «взвинчивании ситуации», в том, что не умеет спокойно сидеть и властвовать. Лейтмотивом упреков звучало старое, «доброе», застойное: дескать, «царствуй, лежа на боку!». И не мешай другим кушать свою часть пирога. А не можешь- уйди. Похоже, это
были очень точные обвинения. Нехорошим первым секретарем МГК был Ельцин. Вопрос только в том, «что такое хорошо и что такое плохо». То, что казалось непростительными недостатками в глазах тогдашних обвинителей — «последних могикан» эпохи застоя, являлось безусловным достоинством в глазах достаточно широких народных масс. И кто оказался прав, мы теперь прекрасно знаем.
Однако дело в другом. Минувшей весной упорно ходили слухи о том, что во время Съезда народных депутатов России, решавшего вопрос о президентстве, у Б.Н.Ельцина «в кармане» лежало заявление об отставке с поста Председателя Верховного Совета РСФСР. И что его неожиданно резкое выступление с требованием чрезвычайных полномочий было предпринято именно для того, чтобы вызвать атаку консервативных сил и ответить на нее возмущенным уходом в отставку. И что если бы не капитуляционное выступление тогдашнего лидера российских большевиков Полозкова, то Ельцин вновь шел бы в оппозицию, чем умножил бы в глазах народа свой политический капитал.
За достоверность поручиться нельзя, но звучали эти слухи логично. Нелогичной казалась легкость, с которой Ельцин был готов к отставке. Однако многое из того, что вроде бы нелогично, на поверку оказывается удивительно психологично. Есть логика, а есть, так сказать, психологика. И согласно этой психологике, в Ельцине действительно живет мощнейший потенциал оппозиционера. Что и было блистательно продемонстрировано тремя мятежными августовскими днями. Но именно блистательный талант прирожденного оппозиционера-ниспровергателя делает чрезвычайно сложным нынешнее положение Б.Н.Ельцина как главы исполнительной власти.
Вопрос первый: а склонен ли вообще Б.Н.Ельцин к тому, чтобы «исполнять» чью-то волю? Судя по прежней партийной работе, в большинстве случаев раньше был склонен. И хотя в своей «Исповеди на заданную тему» он писал о «внутренних конфликтах», например, при сноcе Ипатьевского дома, решение это он выполнил. Однако судя по последним «посткапээсэсовским» годам тот же Ельцин совсем не склонен что-либо просто исполнять. А это означает, что быть обычным президентом при наличии сильного парламентского противовеса для него очень нелегко. И минувшие 100 дней дали немало примеров легко возникающих разногласий его сильной натуры с представительной законодательной властью.
Вопрос второй: склонен ли он к кропотливой, скрупулезной, мелочной, теневой, неброской и во многом, казалось бы, совсем не «политической» в привычном смысле слова работе? Свердловчане вспоминают, что во времена Ельцина в городе «куры появились» в магазинах. Лигачев обвинял того же Ельцина в том, что он «посадил на талоны» Свердловскую область. Для Москвы кое-что в период ельцинского правления было сделано, хотя особых результатов, честно говоря, достигнуто не было. После же этого времени о его конструктивной работе говорить вообще достаточно сложно — силы и время были заняты оппозиционной политической борьбой. Прошедшие 100 дней высветили определенные созидательные намерения и понимание важности этой сферы деятельности-вспомним хотя бы самый первый Указ российского Президента «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР». Однако дальше на памяти опять-таки доминирует разрушение: выполнение указа о выводе парткомов с предприятий, завершившееся полным разгромом партийных структур вообще, сверху донизу. По всему выходит, что организационно-исполнительная работа — это не совсем то, к чему привык Б.Н.Ельцин, особенно за последние годы.
Из возможных ответов на существующие вопросы складываются основные варианты дальнейшего политического поведения российского Президента.
Вариант первый: он будет оставаться президентом-символом, а реальной повседневной работой займется «команда», аппарат Президента и Совета Министров. И тогда сам Ельции будет осуществлять крупные политические шаги и жесты, типа миротворческой миссии в Нaгорном Карабахе или разного рода программных выступлений, отойдя от повседневной рутины. Вариант типа излюбленного английской королевой, под девизом «царствует, но не правит», При той тщательности и безусловной талантливости в подборе толковых людей, которые отличают Ельцина, этот вариант возможен. Однако беда состоит в том, что «команда» неоднородна, многие входящие в нее люди достаточно амбициозны, подчас внутренне конфликтны и склонны к противостоянию друг другу. Та часть 100 дней, которую Б.Н.Ельции провел на отдыхе, вскрыла многие противоречия. Впрочем, и здесь можно принять на себя лишь роль «верховного арбитра» в спорах, скажем, «бюрократов» и «демократов» (ведь Президенту реально-то нужны и те, и другие), искусно поддерживая их балансирование на качелях власти, и не брать на себя большего.
Вариант второй: Ельцин будет стремиться реально «править», и тогда дело может свестись к привычным для него, в силу прошлого опыта, командно-административным акциям и окрикам, носящим импульсивный, эпизодический характер. Не то, чтобы «чрезвычайное положение» (хотя и такого оборота событий в конституционном оформлении исключать нельзя), но просто попытка если не реального создания, то по крайней мере изображения «сильной власти». В том или ином регионе, в адрес того или иного начальника, в связи с тем или иным событием. Замена отдельных региональных руководителей, как «замазанных» участием в путче или попустительством ГКЧП, назначение «своих людей» в качестве глав местной администрации, а плюс к ним еще и надсмотрщиков- »наблюдателей», своего рода «ока государева», свидетельствует о возможности такой тактики. Потенциально за этими симптомами просвечивает стремление к формированию достаточно жесткого авторитарного режима сверху донизу, в котором положение «верха» облегчается передачей значительной части исполнительной власти «вниз», конкретным исполнителям.
Вариант третий: вся деятельность Б.Н.Ельцина будет посвящена усилению конфронтационности, поиску «противников» и своего рода «козлов отпущения» — тех, кто «мешает» или, скажем, «подбрасывает» (по горбачевской терминологии). В таком варианте это может быть «правление» на грани постоянной напряженности и конфронтации в высших эшелонах власти- типа своeго рода элитарно-политической «гражданской войны», не «горячей», так «холодной». Не с тем так с этим. Не с деморализованным ныне «центром», так с набирающей силы «периферией». Не с президентом бывшего Союза, так, скажем, с лидерами автономий. Как это ни странно звучит, но одним из объективно не совсем приятных для Ельцина последствий путча стало исчезновение привычного противника той самой «красной тряпки» для быка на корриде, КПСС. Но природа не терпит пустоты- кто-то должен будет занять место оппонента. И потому затрагивание «взрывоопасных тем» типа известного заявления о межреспубликанских границах нельзя считать простой неосторожностью — это один из симптомов данного варианта.
Наконец, вариант четвертый: сама по себе созидательная, конструктивная деятельность может оказаться слишком «пресной», медленной и неблагодарной. В ситуации лавинообразного кризиса рано или поздно встанет вопрос об ответственности и ответственных за катастрофу. Прежние властные структуры — и КПСС, и союзные министерства с ведомствами, самоликвидируясь уходят от ответственности. Еще месяц-другой, и с них спрос будет маленький. Кто же ответит тогда? Если бы августовский мятеж продлился недельку-другую, на путчистов можно было бы списать всю предстоящую голодную и холодную зиму. Однако тремя днями не только за прошлые сто, но и за предстоящие до весны сто пятьдесят дней никак не отчитаться. Значит, возможен особый вариант президентского правления на грани отставки. Лишь этот козырь, по идее, может компенсировать многочисленные вероятные будущие претензии к российскому Президенту. Балансирование угрозой ухода от власти- способ заставить людей испугаться полного хаоса и анархии, принудить их закрыть глаза на трудности и простить ошибки. При определенном стечении обстоятельств угроза отставки может обернуться реальностью, и тогда Б.Н.Ельцин окажется в реальном положении того, кем он по целому ряду политико-психологических качеств и является субъективно-. лидером оппозиции.
В принципе все перечисленные варианты имеют определенные шансы на осуществление. Какой именно из них- а, может, комбинация из нескольких возьмет верх, покажет время. Сегодня мы имеем право и основания оценивать не столько вероятность того иного сценария, сколько потенциальную опасность для общества разных поворотов в ходе событий. С этой точки зрения, наиболее опасным вариантом может оказаться последний. Это будет, пожалуй, подлинной трагедией для российского общества: имея предельно яркого лидера оппозиции, оно подтвердит свою трагическую неспособность породить столь же яркого и умелого лидера-управителя, устроителя жизни российской.
Сумеет ли Б.Н.Ельцин преодолеть столь блестяще проявленные им качества ниспровергателя и разрушителя старой системы? Сможет ли, вспомнив о своей первой, инженерной специальности, не только ломать, но и строить?
Новая роль настоятельно требует этого, однако далеко не все в политике зависит от объективной необходимости и требований роли — очень многое находится в руках конкретных ее исполнителей. При столкновении же их натуры с «правилами игры» верх может брать именно натура, и тогда могут «сломаться» и без того пока еще темные и неясные «правила» президентской «игры» в России. Для того чтобы этого не произошло-а последствия могут быть трагичными и слишком предсказуемыми и для лидера, и для общества, многое должно перемениться в политико-психологическом складе и облике Б.Н.Ельцина. Возможно ли это? Анализ его политической и человеческой биографий говорит, что в принципе возможно. История показала, что, наоборот, невозможного для него, пожалуй, что не видно. Все дело в том, что если попытаться отыскать некий единый, общий радикал этой сложнейшей биографии, то его можно обозначить двумя словами:
Гениальная востребованность
Попробуем подвести хотя бы некоторые итоги. Чуть ли не каждый раз в жизни Б.Н.Ельцина- особенно в eе политической части иной крутой поворот оказывался нужным, своевременным и-чуть раньше или чуть позже полностью оправданным. Что стоит за этим? Суперинтуиция и «верхнее чутье», позволяющее точно и заблаговременно предчувствовать изменения политической ситуации? Мудрость, опыт, знание жизни и людей? Потрясающая «везучесть» и умение обернуть себе на пользу практически любую ситуацию? Едва ли кто-то рискнет дать ответ на эти вопросы, однако неоспоримым фактом остается не та или иная конкретная причина, а совокупное следствие, быть может, целого ряда причин и факторов. Это следствие и есть та постоянная востребованность Б.Н.Ельцина временем, ситуацией и людьми.
Вспомним: в тяжелое застойное время неприметный строитель был востребован на партийную работу, причем был призван не просто командовать новостройкой района, а через несколько промежуточных этапов руководить крупной, стратегической областью. После смерти Брежнева Ельцин оказывается востребованным Андроповым и попадает в Москву. Затем, в еще большей степени, он оказывается востребованным Горбачевым. Меняются времена и нравы, но удивительно постоянной оказывается эта востребованность Ельцина. Если посмотреть на его жизненный путь укрупненно, то станет очевидным: несмотря на отдельные-подчас длиной в несколько лет спады и зигзаги, естественные для карьеры любого политика, в целом этот жизненный путь все время развивался по нарастающей. Удивительный феномен: еще не успевает иссякнуть в человеке нужда со стороны одной эпохи, одной ситуации, одних людей, как уже возникает еще более сильная нужда со стороны иного времени, иной ситуации и совсем иных людей. Не успел перестать быть нужным Горбачеву, как понадобился всему народу. Он почти всегда был нужным ким, каким нужно быть. значит таким, каким нужно. В определенный момент возникало впечатление, что эти проблемы существенны и для самого Ельцина. Тогда и появился очень симптоматичный вариант ответа в виде выхода из КПСС и одновременно избегания позиции лидера, скажем, «Демократической России». Он попытался стать «ничьим», участвуя в один и тот же день, 7 ноября прошлого года, в трех разных митингах противоположной направленности. Отсроченным итогом стала победа на президентских выборах в признание того, что он стал действительно «народным» и «общим» для большинства избирателей. Это же подтвердила и достаточно массовая поддержка в дни августовского мятежа. Кто с такой настойчивостью, так постоянно востребует Ельцина, обеспечивая его рост от бригадира до Президента России? Бог? Судьба? Или все-таки прав Никсон насчет «животного магнетизма», и это сам Борис Николаевич с удивительным набором психологических качеств, обеспечивающих эту способность «гореть», но не сгорать, «тонуть», но выплывать, проигрывать, но побеждать, подчиняя себе в итоге и времена, и ситуации, и окружающих его людей?
..Пожалуй, этими вопросами лучше всего и закончить. Первые «100 дней» президентства показали, что Ельцин остался Ельциным-одной из самых трудных загадок для аналитиков и одной из самых серьезных надежд для большинства избирателей. Ясно главное: у нас яркий лидер, но нам предстоят под его руководством годы борьбы. Он сам будет в борьбе до последнего, и это то самое, что больше всего привлекает в нем людей. Ну а все абсолютно точные ответы на многие вопросы, которые породили 100 дней, знает только он сам. Несомненно, рано или поздно их узнаем и мы.
Нам и не снилось.
Моления парламентариев о чуде.
Сергей ФИЛАТОВ, Секретарь Президиума ВС РСФСР
29 сентября началась четвертая сессия Верховного Совета Российской Федерации. Буквально с самого начала на ней проявилось неудовольствие тем, что делается и как делается в республике. Одним из наиболее важных и больных мест является взаимодействие законодательной и исполнительной власти.
Недовольство Советом Министров фактически таит в себе и претензии к деятельности Президента Федерации. А ведь приближаются 100 дней, когда мы должны подвести какие-то первые итоги деятельности президентской власти в России, увидеть дальнейшую программу.
Первый этап президентства показал, что требуeтся огромная работа по становлению механизма взаимодействия президентской власти, законодательной власти и исполнительных структур. Поэтому мы вместе с Государственным секретарем Г. Бурбулисом предприняли ряд шагов. В частности, стали проводить еженедельные встречи народных депутатов с ним и советниками для того, чтобы разъяснять и снимать вопросы, которые возникают в нашей деятельности. Но, видимо, этоrо недостаточно. Очевидно, нужны ее глубокие механизмы, связи. Это на сегодня — очень больная проблема. Не только со стороны законодательной власти – со стороны парламента, Совмина, но и со стороны Президента, его помощников необходимо приложить максимум усилий, чтобы найти механизмы, которые позволили бы нам преодолеть подозрительность, укрепить доверие между нашими структурами и исключить ошибки при принятии решений.
Этo процесс не «кампанейский», он должен стать постоянным. Может быть, стоит максимально перенять опыт США, где для взаимодействия с конгрессом Президент использует и личные встречи, контакты с фракциями, различного рода консультации на всех уровнях и т. д. Такая повседневная деятельность должна подготовить к принятию указов или законопроектов, которые не вызывали бы конфронтационной ситуации.
К сожалению, одной из причин конфронтации сейчас является принятие закона о выборах администрации в краях и областях. Помню, в июне-июле, когда состоялся обмен мнениями на Верховном Совете и между депутатами, большинство склонялось к тому, что местную администрацию надо выбирать, а администрацию на уровне краев и областей назначать. Механизм назначения мог быть разным: по согласованию с Советами, по их представлению, утверждение Советами по представлению Президента,-во всяком случае это не выборы народом, а итог совместной работы.
И после переворота, когда начались назначения глав администраций и представителей Президента, очень многое перевернулось в сознании депутатов. Мы увидели, насколько труден и неоднозначен этот процесс, как он вызывает порой войну на местах. Указанные шаги насторожили депутатский корпус и привели к почти единодушному мнению о том, что и на этом уровне исполнительная власть должна избираться. Я понимаю: то, что сделано на сегодняшний день Президентом, в какой-то степени лишается логики, возникает тревога относительно тех, кто уже назначен. Во-вторых, явно намечается конфронтация в этом вопросе между Президентом и Верховным Советом Российской Федерации. Это «противостояние» и должно стать одним из тех вопросов, которые можно было бы решить до Съезда во взаимодействии Президента и Верховного Совета.
Не только меня, но и многих депутатов тревожит огромная неудовлетворенность тем, как мы идем в рынок. Мы будто загипнотизированы ожиданием чуда, ждем возвращения Союза в любом его виде. И во многом в этом гипнозе потеряли свое лицо, свои экономические программы, что совершенно недопустимо и оборачивается топтанием на месте. Это серьезно настраивает депутатский корпус даже против экономического союза, потому что мы вновь видим в нем определенный тормоз, оттяжку экономических реформ внутри Российской Федерации. Видна тенденция: кто бы ни стоял у власти в Центре, он пытается сохранить Союз, объединить республики, решить проблемы, как правило, за счет Российской Федерации.
Возьмем внешнеэкономические связи союзных республик за 1986-90 годы. Экспорт Российской Федерации составляет 78,2 процента, а доля импорта- 67,8. Это- явно отрицательный результат. У остальных республик: Украина 12,3 процента экспорт, 14,1 импорт; Белоруссия — 3,3 и 4,3%: Узбекистан-1,3 и 1,7%; Казахстан — 1,3 и 2,6 и т.д. Эта же тенденция продолжается и в нынешнем году. Поэтому нас тревожит то, что в Центре вновь пытаются возродить былые управленческие структуры. и, я думаю, правильно, что многие народные депутаты Российской Федерации считают, что эти структуры должны иметь только координирующую направленность, никаких управленческих, никаких властных сил там быть не должно.
Еще одна трудность, которая нас ожидает, это проблемы депутатского корпуса Российской Федерации. Приближается Съезд. Два вопроса в связи с этим вызывают большую тревогу, поскольку могут опять привести к тупиковой ситуации: вопрос о выборах Председателя Верховного Совета и вопрос об обновлении Верховного Совета. Не сомневаюсь, что по своим данным, способностям, по знанию национального вопроса, аналитическому складу ума Руслан Хасбулатов та фигура, которая наиболее подходит для этой должности. Но, к сожалению, его личные качества по отношению к отдельным депутатам и порой оскорбительно- насмешливый тон, невыдержанность создают массу проблем. А главное- быстро увеличивается группа депутатов, не приемлющая эти качества и за всем этим не видящая того хорошего, что есть в этой фигуре. Последняя пресс-конференция- яркий пример тому. Она была довольно глубокой и содержательной, но буквально затемнена выпадами против отдельных депутатов, прозвучавшими оскорблениями. Очень серьезно опасаюсь, что депутатский корпус при подготовке к Съезду, сталкиваясь с подобными фактами, может не выразить полного доверия этому кандидату. И тогда -тупик, потому что я вообще не вижу другой фигуры для Верховного Совета, которая могла бы быть поддержана большинством народных депутатов.
Давно считаю, что мы должны самостоятельно проводить реформу. Казалось, что можно было бы предпринять более решительные шаги вплоть до финансового отделения, если это нам мешает, для того, чтобы самостоятельно войти в рынок. Во всяком случае, не могу понять, почему мы должны перед тем, как проводить реформы у себя, создавать какой-то Союз. Эта отговорка, может быть, вчера она была достаточно убедительна, но сегодня она мало кого убеждает. И если мы определились с собственностью, что мешает нам сегодня начать процессы по переходу к рынку?
Сегодня много говорят о переменах в «команде Ельцина». Думаю, что просто происходит ее рост и становление, но в условиях гласности. И это нам очень непривычно. Вы знаете, корреспонденты очень любят Белый Дом. Если на прошлом Съезде было аккредитовано 2300 корреспондентов, то сейчас их 3100. А вначале было 500-600. И если в прежние времена можно было создавать команду «скромно»: что-то не печатать, что-то скрыть от прессы, то сегодня мы сказали, что этого делать нельзя. Поэтому прессе все доступно-различные взгляды, упреки, критика. Это, повторю, просто непривычно. На самом деле, я думаю, идет становление крупной российской власти. Она сделана по новой структуре, опять- таки необычной, непривычной для того же Совета Министров, приученного работать в условиях собственной исключительности. Сейчас появился Госсовет, у которого есть свои определенные функции. Главное предназначение новой команды, по-моему,- умение видеть и создавать стратегию и политическое направление.
ВС СССР: незаметно умереть?
Аркадий ЛАПШИН
Начавшаяся первая сессия ВС СССР нового созыва, безусловно, войдет в историю нашей государственности, Уникальная роль собравшегося в Кремле верховного органа власти беспрецедентна: он родился в год окончательной смерти унитарного союза, причем не только вопреки устаревшей и никем не признаваемой союзной Конституции, но и вряд ли благодаря намерениям суверенных республик, которые в настоящее время с упоением занимаются оформлением собственной государственной атрибутики.
Недавнее подписание (в неполном составе) Договора об экономическом сообществе выявило ось действительных интересов большинства субъектов государственности, возникших на территории СССР. Захотят ли они иметь над собой общую политическую крышу?
Пока на этот вопрос нельзя ответить однозначно. Текущие настроения в республиках отрицают эту возможность, а долгосрочные интересы просто еще не смогли выкристаллизоваться. 2-3 недели покажут, есть ли будущее у собравшегося Верховного Совета, считает народный депутат СССР Р.Медведев.
Не вполне ясна позиция М.Горбачева. Ведь в случае скоропостижной смерти нью-Верховного Совета, он остается последним символом распавшегося государства. В то же время любое активное политически-законотворческое движение союзного Верховного Совета будет крайне болезненно восприниматься республиками, и прежде всего Россией.
Каков же прогноз: незаметно умереть? Такой вариант вполне возможен, поскольку его питают мощные тенденции политической суверенизации республик. Тем не менее просматривается узкая полоса для жизнедеятельности данной структуры. Здесь видится несколько функций, которые мог бы взять на себя этот институт власти. Прежде всего это участие в заполнении законодательного вакуума в межреспубликанских отношениях на переходный период.
Далее, обеспечение согласованной правовой базы для функционирования трех- четырех ключевых министерств, которые при всем желании республик нельзя закрыть декретом,- армия, космос, энергетика, экология. Именно на эти проблемы обратил внимание М.Горбачев в своей короткой речи. В принципе возможна дискуссия о будущем политическом союзе суверенных государств, но eе плодотворность напрямую будет зависеть от намерений суверенных республик. Кстати, Г.Шахназаров считает, что имеются шансы на возвращение Украины и других «воздержавшихся» в новые союзные структуры. Будущее покажет, прав ли он. В любом случае судьба открывающейся сессии оптимизма не вызывает. Я не уверен, хватит ли политической мудрости у руководителей вновь образованных палат Совета Республик и Совета Союза проводить свой корабль узким пространством политики возможного. Тем болeе, что не ясно, кто все-таки будет участвовать в работе сессии с полным билетом, а кто в качестве наблюдателя. А пока депутаты приступили к утряске регламента…
ПРИШЕЛЬЦЫ
Вместо предисловия
Когда я позвонил своему другу поэту Владимиру Вишневскому (его стихотворение вы прочесть на полосе), чтобы взаимопоздравиться с вступлением в Союз писателей СССР, поэт произнес историческую фразу: «На палубу вышел, а палубы нет..» Ну, конечно, поэты никогда не ошибаются… И все же…. Хотелось бы внести некоторую мажорную ноту в ситуацию. Ибо минор присущ. И не только поэтам. А что случилось-то, ребята? Хорошую компанию приняли в Союз писателей СССР. Принимали люди талантливые и достойные. Не вижу повода для минора. Главное — вышли, а есть палуба или нет-это совсем другой вопрос. Руководствуясь такими оптимистически мажорными мыслями, мы и решили собрать эту полосу. Дабы показать читающей публике, что в Союз писателей СССР приняли людей, действительно достойных и действительно талантливых…. Мы представим лишь незначительную часть тех, кого хотелось бы представить, но газетную не растянешь.
Андрей МАКСИМОВ, редактор отдела культуры, член Союза писателей СССР с августа 1991 года.
Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ начинал как поэт, и, смею вас уверить, поэт очень талантливый. С тех пор утекло не так уж много воды, но Архангельский успел стать критиком известным, к чьему слову прислушиваются и чье мнение уважают. Он уже выпустил две книжки — одна о Пушкине, другая -о современной литературе. Может, его сила в осознании истоков?
Никогда я не занимал очередь в этот Союз, не претендовал на эту «вакансию». ЮЛ.Болдыреву, критику, заботливо предложившему посодействовать в приеме, заносчиво ответил, что я нужен Союзу больше, чем он мне. Если все будет хорошо, то его «блага» и так заработаю, если плохо все равно выгонят. Хотят принять пусть приглашают, не хотят- как хотят. Захотели.
И что теперь? А ничего. Книжки смогу покупать (куда их ставить?), может, в Дом творчества съезжу, напишу чего. Писательское министерство превращается в нормальный литературный профсоюз. Это славно, но неинтересно.
Куда интереснее, во что превращается сама словесность, и какой будет вакансия не члена Союза, а писателя.
Все эти годы, начиная с января 1987-го, она была весьма экспансивной, распространялась вширь, делегируя творцов на государственные роли, заставляя писателя. «попотеть» Госплан и говоря «истину царям» то с улыбкой, а то и без. «Плаха» катализировала процесс религиозного опамятования. «Дети Арбата» спровоцировали массовый интерес к проблемам недавней истории, за которым последовала постепенная смена ценностных ориентиров. «Ловля пескарей в Грузии» наступила на тщательно скрываемую национальную мозоль, и обсуждение этой темы, приведшее к «национализации» народных движений в республиках, началось именно со споров об астафьевском рассказе. Борьба за Солженицына обернулась войной против цензуры и сокрушительной победой свободы слова. У истоков «молдавской революции» — попытка республиканского ЦК задавить писательскую газету «Литература ши арта»… Примеры я могу множить и множить.
И вот-гонка по вертикали кончилась. Разорвав финишную ленту, отечественная словесность тут же уперлась в тупик. Жизнь возвращается в Церковь, богословская мысль оживает, зачем теперь «Плаха»? Худо-бедно, парламент начинает профессионализироваться, и причем тут oраторская эмфаза Евтушенко? Демократические и тоталитарные режимы на территории бывшего СССР равно обретают выраженные национальные черты кто же станет обращать внимание на «Ловлю пескарей»? «То спор славян между собою.»
Смех смехом, а проблема очень серьезная. В результате произошедших перемен словесность наша лишилась всего, что составляло ее смысл и оправдание на протяжении по крайней мере трех столетий, отслоилась от церковной основы и перестала быть частью всемирного Служения, сохранив комплекс части, вынужденной быть целом. Стать «чистым искусством», «искусством для искусства» она так и не смогла; жизнь корежила и ломала художников, делавших такой выбор. Корежила жизнь и тех, кто без оглядки бросался в пучину реальной истории, всерьез превращая искусство в «колесик и винтик» партийного механизма- величественный провал позднего Маяковского говорит за себя. «Нормальным» случаем стала заместительная роль искусства, когда художество, как плечо, подставляли хромому обществу. Фраза Евтушенко о том, что поэт в России больше чем поэт, была, может, и лобовой, может, и пошлой, но нечто существенное она схватывала точно.
И вот-поэт в России становится только поэтом. И литература тут же словно бы исчезает.
Нет книг, которые бы обсуждались читающей публикой. Нет журналов, вокруг которых кипели бы споры. Понятно, что это неизбежное следствие шока, переживаемого внезапно обнаружившей свою неуместность и как бы даже ненужность в новых условиях. Но что будет, когда шок пройдет? Критик Вл.Новиков предположил в «Литературной газете», что вслед за достижением свободы слова как суммы юридических гарантий придет обретение свободы слова как суммы эстетических возможностей. Что литература наконец-то сможет стать собственно литературой. Это правда, но не вся; это неполная правда. Потому что никого из серьезных писателей не выпустит из поля своего мощного тяготения многовековая русская культурная традиция, не знавшая и не признававшая «самоценности» слова. Иное дело- кино;(у него практически нет предыстории). Возникнет трагическое противоречие между принципиально новым положением словесного искусства, освобожденного от каких вы то ни было внешних обязательств перед социумом, и его «ангажированностью» традицией; между необходимостью и невозможностью просвещать, проповедовать, участвовать в реальной жизни.
Это противоречие будет заведомо неустранимым. Классическая формула Пастернака-«Напрасно в дни Великого совета, Где высшей страсти отданы места, Оставлена вакансия поэта, Она опасна, если не пуста»- переосмыслится и вновь обретет актуальность. Какую линию поведения изберет русская литература в наступающих временах, не знаю, посмотрим. Знаю только, что любая трагедия мучительна, но величественна; трагедия литературы — тем более; и это позволяет смотреть вперед с некой печальной надеждой.
Лев ЯКОВЛЕВ: «А частушки -лучше»
Меньше всего Лев ЯКОВЛЕВ похож на начальника. (Талантливые люди вообще, как правило, на начальников не похожи. И наоборот). Но меж тем он — руководитель. И весьма серьезный. Руководит объединением детских писателей «Черная курица». Если бы не он- «Черная курица» давно бы развалилась, потому что детские писатели такие: если их не организовать -разбегутся. А вообще-то Яковлев- детский поэт. Дар редкий и неслучайный. В последнее время стал частушки писать — дело хоть и древнее, но неожиданное. Впрочем, судите сами.
Из генеральских» частушек:
Троцкий лучше всех стрелял,
Ну а Сталин чаще.
Как в народе говорится,
Редьки хрен не слаще.
Спрашивал Андропов в бане
Документы личности-
Ничего не показали,
Кроме неприличности.
Нет, не рыпался Черненко
И никто не рыпался,
И никто его не трогал,
Чтобы не рассыпался.
Из «депутатских» частушек:
Миша наш и там, и тут
Всех перебивает,
Нy, a Мишу перебьют –
Он переживает.
Верин ум меня тревожит
Подсказать и то не может.
Выражаю Вере я
Вотум недоверия.
Мыс моим приятелем
Друг дружку не обидели:
Стал я председателем,
Стал он заместителем.
Из школьных частушек:
Хоть и нравится Сереже
Корчить злые рожи,
На Кинг-Конга не похоже,
На макаку тоже.
Если б Таня не глазела
В скважину замочную,
То на лбу бы не имела
Шишку крупноблочную.
Дрессированных мартышек
Увидала Оля,
И теперь она мальчишек
Дрессирует в школе.
Маша ела хохоча
Гречневую кашу,
Отмывали целый час
Гречневую Машу.
Юрий ЩЕКОЧИХИН: Должно быть множество союзов
Про Юрия ЩЕКОЧИХИНА хочется много всего рассказать. И про то, как он «капитанил» в «Алом парусе», и про его журналистские статьи в «Литературке», и про пьесы, и про фильмы, снятые по его сценариям. И не забыть бы про депутатскую работу… И как он только все успевает!?
Юрий Петрович, нужен ли вам Союз писателей?
-История моего приема в союз довольно долгая история. Несколько лет назад, когда у меня шли пьесы, издавались книжки, ряд моих знакомых писателей спросили, почему я не член Союза писателей? Затем из союза меня попросили представить какие-то документы, рекомендации мне написали- и Аркадий Ваксберг, Андрей Битов. А за несколько дней до заседания приемной комиссии у меня было телеинтервью с Владимиром Молчановым по поводу «Памяти». И сразу после этого оказалось, что меня не могут принять. Я и до этого жил без союза писателей спокойно. Более того, я вообще никогда не был в Союзе писателей кроме разве что в ресторане.
А как в сравнении с Вами жилось другим, состоящим в Союзе писателям?
-Знаете, для некоторых вся жизнь проходила в Союзе писателей, они уже забыли, когда что писали, поэтому эта организация была для них вторым домом. Я думаю, что нужен обязательно Литфонд, потому что большие заработки писателей далеки от реальности. Основная масса, особенно молодые, живет в бедности. Союз писателей раньше был как министерство по делам писателей между КГБ и баней- т.е. чиновничья служба под крылом госбезопасности. Там давали премии и ордена за преданность государству, коммунизму, Политбюро. С другой стороны, о такой форме объединения писателей мечтают на Западе. Мне кажется, что союз должен сохраниться, в другой только форме. В какой-я не знаю. Ясно 0: союз как организация, которая диктует направления, определяет тиражи и планы, отправляет «за заслуги» за границу, неприемлем.
Как вы относитесь к возможному созданию различных писательских союзов?
-Думаю, что все-таки должно быть множество союзов писателей — сто, двести, пятьсот. Пусть будет союз писателей-маринистов, союз писателей-любителей пива, грибников, союз жен и союз детей писателей. Можно сделать замечательный союз собак писателей с членскими билетами.
Следующий вопрос вполне серьезный: каковы творческие планы у писателя Щекочихина как нового члена Союза писателей СССР?
-Прежде всего хочу сказать, что мои планы не имеют никакого отношения к моему принятию в Союз писателей. Так что планы и принятие — это совершенно разные вещи. Но если серьезно, то моя депутатская работа за последние два года сильно помешала творческой деятельности, и я надеюсь, что все это кончается. Сейчас работаю над пьесой для Центрального детского театра и двумя рукописями, о которых пока не хотел бы говорить.
Записал Евгений ФАКТОРОВИЧ
—
—
—
Владимир Вишневский: «Пишу путни»
Не раз в этой жизни давал слабину, но чего не было, того не было, в этом чист: документов в союз я не подавал. Точнее, вовремя остановил себя, взяв всего одну рекомендацию — у поэта, нежного редактора первой книги Алексея Пьянова. И -все. На этом вступительные телодвижения закончил… Хотя и мечталось иногда: пуститься на эту Голгофу — с сизифовым, впрочем, исходом, — чтобы потом, в качестве маяковского «Нате!» красиво бросить им это уже классическое зощенковское «Не надо мне вашего Друзина!.. » Но так сложилось, что фраза эта весело рефренила во мне без восклицательного надрыва, а я жил дальше и работал, как мне кажется.. Вот и дописался, допечатался до чертиков… Как не вспомнить слова другого классика о том, что в России надо жить долго- и тогда до всего доживешь…
Надо же, что-то кончилось. А я так привык пятнадцать лет работал «Молодым московским поэтом», в последние годы улыбая публику с эстрад этой объективкой: «Пятнадцать лет, как молодой поэт, а тридцати семи все нет и нет..». Прощай, молодость!.. Что-то кончилась, как лирика, которая боле не пишется, осев в последних двух книгах «Подписка о взаимности» И «Московская прописка». А что же пишется, печатается, декламируется?.. Вопрос, достойный отступления. Сын очаровательного автора-исполнителя песен Андрея Липского, будучи застигнут за стихосложением (с кем не бывало!..), ответил со свойственным детям достоинством: «Нет, папа, это не стихи, это путни!..» «О!.»- воскликнул я в этом месте повествования. Путни!..Путни!.. Слово-то какое замечательное, русское. Уж поверьте мне, русскоязычному. Вот что глаголет устами младенца. Ребенок помог мне осознать жанр, оснастив эстетически и антиэстетически. Да, господа!..
…Да, вы на лире, я -на лютне,
Да-да, со мной вопрос решен:
Да, я пишу, согласен, путни,
Но я пишу их хорошо.
Предлагаю высочайшему вниманию читателей «России» (о, это…) последние путни из предстоящей книги «Спасибо мне, что есть я у тебя»
С уважением Владимир Вишневский, поэт Русского Дорубежья.
Заключительный концерт
В нагрузку продовольственным заказам
концерт давали мастеров искусств.
В партере отсидеть я был обязан,
не проявляя негативных чувств.
И вышел к нам, массируя запястья,
конферансье, заслуженный мастак.
Но вдруг сказал не «Добрыйвечерздрасте»-
«Всем оставаться на своих местах!..
Так и сидеть-как плохо вы лежали…
Мне всех со сцены хорошо видать.
Сейчас, как никогда, нужны державе
aплодисменты — будем их считать!..»
Явился чтец, по линии Генштаба,
и –ну читать Вишневского стихи!..
(Он распугал бы этим косяки
как мелкой рыбы, так и крупной бабы).
Кому-то глаз, кому-то оба
радуя,
гимнастка Н., мечта кооператора,исполнила пластический
этюд!..
Проделала свой номер, как
хотела,
почти со мной. И-отошла от тела.
Ансамбль краснознаменной
свистопляски
как заступил, так зорко песню нес.
И — точно с горки съехали салазки!
он стал «Калинку» предавать огласке,
что было убедительней угроз.
Бежать хотел я с поля пораженья,
когда солист надумал в голос петь.
Но дирижер с наметанною шеей,
багрово гаркнул, сняв меня: —
«Сидеть!..»
И оседал я, вид имея бледный,
и впредь сидел я, с думой о конце.
Да, это есть, я понял, наш последний
и, стало быть, решительный Концерт.
Когда был танец сабельный, с граблями,
я выложил обратно их салями.
А разразился жанр оригинальный-
я возвратил им порошок стиральный.
А роковая группа надымила-
я отдал все. И питьевое мыло.
…Концерт крепчал. Он принимал размеры.
Не виделся спасительным финал.
Когда на сцену вышли пионеры –
я понял, как бесславно я пропал.
Как я живу без замысла
и смысла и как не раз, живущий без дорог,
насвистывая шел на компромиссы
и как я беспримерно одинок.
Что я спасаться права не имею,
что я невыездной с такой виной…
И что умру я смертью не своею,
единоличной… A со всей страной.
Полосу подготовили Марина СТАРУШ и Андрей МАКСИМОВ
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
— — —
—
—