Газета «Россия» №32 за 11-18 августа интересна прежде всего тем, что на ее страницах впервые возникает тема НАТО. Причем, как в аспекте возникновения первых импульсов стремления присоединиться к этому альянсу бывших советских республик, так и с точки зрения причин, лежавших в основе этого явления.
Холодная война», о победе в которой в мировом масштабе все время говорили большевики, неожиданно закончилась в пользу блока НАТО. Мало того, сегодня в «спасательную шлюпку» Североатлантического союза стремятся запрыгнуть не только вчерашние члены Варшавского Договора — Польша, Венгрия или Чехословакия, но и многие из республик, некогда составлявших Советский Союз.
Александр ЧЕРЕПАНОВ
Oднако «капитаны» НАТО не спешат «спасать» всех желающих. Исключение делается, пожалуй, лишь для «ветерана борьбы с коммунизмом» — Варшавы, которую Буш и Бейкер готовы принять в союз. Хотя, с другой стороны, не менее мощный защитник идей атлантизма Германия пока не видит в рядах НАТО места для новых членов. Подобные разногласия, еще вчера оставшиеся бы незамеченными, теперь уже невозможно игнорировать. Объединенная Германия стала настолько сильной, что ее голос при обсуждении проблем атлантизма звучит все громче и становится все более влиятельным. Поэтому — то американцы и вынуждены «приглядываться» к новым партнерам, более податливым, чем Бонн, в плане реализации «американских интересов», при условии, конечно, если Центральная Европа и дальше останется в сфере влияния США. А вот в этом — то как раз и нет былой уверенности ..
Селективность не догма, а руководство к действию.
Главный редактор влиятельного журнала «Форин афферс» У. Хайланд писал недавно о необходимости селективного отхода Соединенных Штатов от целого ряда внешнеполитических обязательств, чтобы таким образом сберечь материальные ресурсы, все более ценные даже для этой страны … Ибо мир, по его мнению, выглядит сегодня из окон Белого дома совершенно иначе, чем из Кремлевского, Градчанского или Бельведерского дворцов. И то, что, например, важно для России, Чехословакии или Польши, все чаще не является таковым для Штатов. В этом заключении ясно звучат изоляционистские мотивы, раздающиеся из лагеря оппонентов Буша.
Не считаться с ними нынешний хозяин Белого дома не может. Как и не учитывать растущего недовольства общественности снижением внимания администрации к собственно американским проблемам. Поэтому сразу же после «войны за Кувейт» Буш старательно избегает однозначных заявлений, отказывается от амбициозных планов. Америка, как оказалось, тоже имеет ограниченные возможности, а победа в «холодной войне» дорого, обошлась и ей. Вот почему развал «коммунистической империи — СССР не вызвал каких — либо бурных изменений в политике США. Более того, ослабление влияния Москвы может даже снизить политическое значение для Вашингтона таких стран, как Польша, Венгрия, Чехословакия.
С гордо поднятой головой
Но даже в такой, в общем- то нелегкой для бывших вассалов Москвы ситуации нельзя опускаться до положения просящего. Это понимают и в Варшаве, и в Праге, и в Будапеште. Это понимает и Президент России Б.Ельцин. Сразу же по прибытии в США в июне с.г. он постарался вести себя на равных с американскими партнерами за столом переговоров. Недавняя двухполюсная модель мира приобрела сегодня форму треугольника, который образуют такие «центры силы», как США, Западная Европа и Япония. И тот, кто не найдет себе места под сенью какого — либо из трех углов, может оказаться в конечном счете вне игры …
Еще задолго до Б.Ельцина интуитивно это почувствовал польский президент Л.Валенса. Именно поэтому в ходе одного из визитов в Германию он выдвинул идею создания «НАТО — бис»- «первого мостика» к этой цели. Вопрос, однако, в другом — способен ли будет подобный интеграционный мост приблизить Восток к одному из мировых центров», или, наоборот, явится еще более непреодолимым, чем в свое время берлинская стена, препятствием на этом пути.
Осиротевшие страны Восточной Европы, как представляется, опасаются как раз этого самого «или», либо ощущают за своими плечами все более сильное дыхание матушки России. Молодые демократии предпринимают отчаянные попытки «убежать» от России и по возможности поближе к Западу, не веря в демократические устремления ельцинских реформ.
К примеру, Украина готова вступить во все возможные структуры — от НАТО через «вышеградский треугольник» (Польша, Венгрия, Чехословакия) вплоть до Совета балтийских государств, лишь бы вновь не попасть в объятия Москвы.
Германия среди этих своего рода объектов притяжения занимает далеко не последнее место. Вспомним, куда президент Л.Кравчук отправился в свою первую заграничную поездку — в Бонн. В том же направлении стремятся прибалтийские государства и даже Беларусь. Во всяком случае, оппозиционная минская газета «Свабода» призывала недавно отказаться от вековых негативных стереотипов в отношении немцев и одновременно порвать «кабальные связи» с Россией.
Словом, все «господа убегающие» в конечном итоге попадают в объятия Германии, вернувшей себе после объединения ФРГ и ГДР статус европейской державы и стремящейся в связи с этим занять подобающее место в Старом свете. Невольно приходят на память сравнения с 1919 годом, когда после распада Австро- Венгерской империи и гражданской войны в России на нашем континенте также образовалась политическая и военная «пустота» . Впрочем, слово «также» в отношении современной ситуации все же не совсем уместно. По сравнению с 1919 — м ныне «пустоты» не наблюдаются, ибо по окончанию второй мировой войны американцы не покинули Европы. И даже, несмотря на известный нажим «изоляционистских сил», видимо, не собираются этого делать и в ближайшем будущем.
«Купить время для Ельцина»
Бывший командующий американскими войсками в Европе генерал Джон Гэлвин постоянно требовал от конгресса США сохранить на должном уровне расходы на вооружение и содержание там 150 — тысячной армии. Многие политические наблюдатели видят в сохранении присутствия США в Европе уникальный шанс для восточноевропейских стран продолжать свое развитие по демократическому пути. Но в то же время налицо риск быть втянутым в водоворот американо- германского противоборства или оказаться «тенью», которая может быть брошена на отношения Германии с Россией. Ибо Москва, по мнению наблюдателей в восточноевропейских столицах это «самая большая загадка» при нынешней расстановке сил. Рано или поздно, но она пойдет своей дорогой, и стратеги на Западе отдают себе отчет в этом.
А Пентагон даже предупреждает о появлении нового, «экспансионистского режима». Впрочем, политологи почти единогласны во мнении: это может случиться лишь при «свержении демократии в России». Пока российское руководство готовит диспозицию для продолжения курса радикальных реформ, граф Ламсдорф предлагает на всякий случай «купить время для Ельцина». Впрочем, скованность ряда российских реформаторов понятна: они никак не могут свыкнуться с мыслью о том, что окончательно рухнул не только «охранявший» Россию от возможной внешней угрозы «санитарный кордон» , но пал безвозвратно и сам «объект» охраны — империя , создававшаяся еще со времен Петра и Екатерины.
И если сегодня, как и раньше, для некоторых политиков России «курица по — прежнему не птица», то Польша, Кавказ и даже Крым — это все-таки уже заграница. Эта раздвоенность в восприятии новой геополитической ситуации прослеживается и на уровне официальных заявлений.
Год назад, когда СССР, хотя бы де — юре, но еще существовал, российский министр иностранных дел А.Козырев в интервью газете «Гардиан» говорил, к примеру, так: «Основой нашей внешней политики ( России . Прим. ред.) не может быть борьба за сферы влияния, но может и должна быть забота об экономических интересах. Там, где у нас их нет, мы должны держаться со скромностью».
В недавнем интервью «Независимой газете» он уже был более откровенен: «Делом очевидным является вступление России в клуб наиболее развитых демократических стран и занятие там подобающего ей места. Нашими соседями являются Соединенные Штаты (через Берингов пролив), Япония и Западная Европа».
Назвав, таким образом, три наиболее мощных «мировых центра», министр совершенно упустил из виду тот факт, что между Россией и Западом, например, по меньшей мере, находится еще пара независимых государств … Вот почему инстинкт, толкающий центральноевропейские государства и бывшие советские республики в сторону НАТО, является в большой степени инстинктом самосохранения. и вновь напрашивается аналогия с 1919 годом: появившиеся тогда в странах региона демократические формы правления спустя всего лишь несколько лет сохранились только в Чехословакии и Финляндии. Нынешние перспективы также не столь уж обнадеживающи. Ибо коммунизм нанес народам Восточной Европы трудно поддающийся забвению моральный ущерб и вызвал к жизни волну национализма со все более громкими требованиями сильной власти. И если немцам сегодня, к счастью, не грозит авторитаризм, то многие политологические авторитеты все чаще предупреждают о возможности появления синдрома «Веймарской России». Из анализа прогнозируемых опасностей, однако, не явствует, что США в случае чего будут способны включиться в решение очередного возникающего конфликта. То есть принцип селективности уже действует …
Извольте быть благонадежны
Общественные организации похожи на людей: одни – подвержены капризам властей и течению времени, другие — неподвластны политическим страстям и тревогам старости. — Наш собеседник – доктор исторических наук, профессор кафедры «История государственных учреждений и общественных организаций» Историко — архивного института Российского государственного гуманитарного университета Татьяна КОРЖИХИНА
— Татьяна Петровна, когда появились в России первые общественные организации?
31 октября 1765 года был торжественно обнародован указ императрицы Екатерины II, дозволявший 15 гражданам России объединиться в Вольное экономическое общество. С этого законодательного акта принято отсчитывать историю российской общественной деятельности. На несколько столетий вперед этот указ определил меру политической несвободы подданных огромной империи, загоняя общественную активность в прокрустово ложе своей заключительной фразы: «Извольте быть благонадежны!»
И результат, по обыкновению, был противоположным — к началу ХХ века почти все общественные движения — более 50 политических партий , около 550 просветительных организаций и 300 научных обществ — в той или иной форме , но вполне определенно выражали социальный протест и были оппозиционны к существовавшим государственным структурам.
— А кто долгожитель из ныне действующих творческих союзов?
ВТО- Всероссийское театральное общество, родившееся в 1877 году, когда было создано «Общество взаимного вспоможения русских артистов». Театр — дело коллективное, и у русского актерства всегда были очень сильны объединительные тенденции. До революции актеры первыми среди мастеров искусств создали именно общественную организацию- не салон, не артель, как художники, а общество со своими традициями. Традиции, говорят, не пепел, а огонь. Общество это во все времена помогало русскому актерству выжить.
Как пережили российские общества Октябрьскую революцию?
— Первый законодательный акт о союзах и обществах вышел только 3 августа 1922 года. Все общественные организации должны были перерегистрироваться: предъявить устав, список членов — учредителей и марку о гербовом сборе -100 рублей. Тот или иной союз мог обратиться за помощью в Народный комиссариат просвещения. И если Наркомпрос решал, что организация полезная, например, РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей), то он брал ее под свою опеку — на государственное снабжение.
Интересна история «Русского палестинского общества», существовавшего при Российской академии наук. Задача этого союза — изучение Палестины, Сирии, Египта. Авторитетнейшее общество в Европе, оно собирало материалы об этих странах, издавало научные труды. В Италии и Палестине «Русское палестинское общество» имело свои подворья, храмы, больницы. Оно покупало землю. После семнадцатого года его деятельность хотели прикрыть: кому нужно общество, изучающее какие — то там дальние страны … Но тут в Наркомат иностранных дел приходит письмо нашего консула в Италии , который просит не закрывать «Русское палестинское общество» , иначе итальянцы приберут к рукам землю — собственность этой организации. Расставаться с землей в Италии было жалко, «Русское палестинское общество» признали и не национализировали.
— Наше смутное время часто сравнивают с периодом 20 — х годов. Не напоминает ли ситуация, сложившаяся сейчас, к примеру, в литературе, те беспокойные годы?
— Пожалуй, нет. Множественность союзов, обществ, групп писателей в 20 — е годы по своему происхождению имела совершенно другую природу. Тогда общества были объединениями единомышленников одного направления в литературе, каждый союз имел свое лицо. «Серапионовых братьев» не спутаешь с «Кузницей» или «Лефом» . Их было около сотни (если иметь в виду всю страну), и только часть — пролеткультовско — рапповского («пролетарского») толка. В литературе была не одна баррикада, по обе стороны которой собирались писатели, а много направлений: пролетарское, буржуазное, крестьянское, «попутническое» и т.д. Все они были в состоянии конфронтации по отношению друг к другу, и все искали третейского судью в лице ЦК партии. И доискались: 23 апреля 1932 года последовало постановление ЦК, ликвидировавшее множественность группировок и проведшее своеобразную «коллективизацию» литераторов.
— А можно ли провести параллель между кризисом в кинематографических организациях в наши дни и в первые годы советской власти?
— И да, и нет. В конце 20 — х годов возник вопрос. Кино — Это искусство или промышленность? На первом партийном совещании по вопросам кино в 1928 году устами тогдашнего крупного партфункционера И. Косиора было сказано: и то, и другое. Как искусство оно связано с идеологией, как производство — должно давать прибыль, поэтому его подчинили органу по руководству промышленностью — ВСНХ (Высший совет народного хозяйства). И только после выхода в свет фильма «Чапаев» (1934) прекратились споры о том, что такое кино. Стало ясно, что это – искусство. Сегодня ситуация слегка напоминает нзповские времена в кино. Тогда засилье западных коммерческих фильмов и старых русских мелодрам в прокате объяснялось тем, что в России никогда не производились пленка и аппаратура, а после революции из — за блокады страны приток их прекратился. Даже Наркомпрос не брезговал покупать контрабандную пленку. А владелец кинотеатра покупал — часто тоже контрабандно — то, что с его точки зрения будет иметь успех у публики. Руководители кинематографии это понимали и прямо говорили : надо снимать фильмы для «нэпманов» , то есть «с клубничкой» , а на вырученные от них деньги делать советские шедевры . Разница в том, что сегодня деньги за подобные, как теперь говорят, коммерческие фильмы идут в карман частника , а тогда они шли в карман государства , которое из этих средств и финансировало затем съемки таких фильмов , как «Броненосец Потемкин» , «Станционный смотритель» . Многие сейчас обращаются к прошлому, к утраченным российским традициям …
— Российская черта – меценатство, благотворительность как искупление вины. Именно поэтому раньше строили храмы и богадельни, жертвовали на театры. А современные фонды — попытка заменить нищенские государственные дотации на культуру, к которым мы привыкли за 75 лет, либо спонсорством, либо перекладыванием расходов на общественность.
-Есть ли сходства и каковы различия между нашими общественными организациями и подобными союзами за рубежом?
-Если говорить о всей совокупности общественных организаций, имея в виду профсоюзы, кооперацию, просветительные, спортивные, научные и другие общества, здесь много общего. А различия, как мне кажется, в нашу пользу. Например, научные общества на Западе, когда они не являются просто государственными структурами, больше напоминают клуб или салон.
У нас же элемент организованности выше — закрепленное членство, выборы руководящих органов общества и т.п. Творческие союзы и раньше, и теперь существенно отличаются от зарубежных тем, что у нас это отчасти профсоюзы, которые даже фиксируют в своих уставах , что одной из задач является защита экономических интересов членов общества . Поэтому у нас возникли такие организации, как Литфонд, Музфонд, Художественный фонд, Архитектурный фонд. Старейший из них -Литфонд был создан еще в 1859 году как «Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым». Многообразие наших обществ восхищает иностранцев.
Недавно у нас в институте побывал профессор Аризонского университета Д. Вайнер. Он был поражен, увидев перечень общественных организаций, существовавших в России. Кстати, Россия — первая страна, где еще в XIX веке возникли «экологические» общества.
Беседу вела Наталия ГРИГОРЬЕВА
—
—
—