В 1961 году два Андрея – Тарковский и Михалков-Кончаловский – в своей заявке на сценарий фильма «Страсти по Андрею» написали: «Биография Рублева – сплошная загадка. Мы не хотим разгадывать тайну его судьбы…»
Судьба величайшего художника древней Руси и по сей день остается величайшей загадкой. Даже всемирно известное имя отражает лишь часть жизни иконописца: Андрей – имя монашеское, а настоящее мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Рублев – это так называемое «прозвищное отчество», а не фамилия: фамилий тогда просто не было. Известны лишь два прижизненных упоминания Андрея Рублева в летописи. Первое относится к его работе в Благовещенском соборе московского Кремля под руководством Феофана Грека в 1405 году. Второе – к работе над росписью владимирского Успенского собора по заказу великого князя, начатой 25 мая 1408 года Даниилом Иконником и Андреем Рублевым.
ХХ век называют временем «второго рождения» Рублева по части научных открытий. Были названы даже совершенно нефигуральные даты его рождения и смерти, и главным «поставщиком» информации стал московский Спасо-Андроников монастырь. Но каждое новое открытие только усугубляло загадку, превращая историю Андрея Рублева в исторический детектив.
Как Рублева «похоронили»
Февраль 1947 года. Институт истории искусств Академии наук СССР. На повестке заседания секторов архитектуры и живописи – доклад Петра Барановского, легенды советской архитектурно-реставрационной школы. Легендой Петр Дмитриевич стал еще при жизни: на его счету были десятки спасенных от уничтожения шедевров архитектуры по всему Советскому Союзу. Самые известные – Покровский собор на Красной площади и Коломенское. В Коломенском он и был арестован в 1933-м, отсидел три года в сибирском лагере, вышел с мандатом ударника Сиблага: «Труд в СССР – дело чести, дело доблести и геройства». В отношении Барановского характеристика верная, тут советская власть не ошиблась.
Но в том памятном феврале 1947 года несгибаемый Петр Дмитриевич волновался. Он должен был объявить о своем потрясающем открытии, а именно – о том, где и когда был похоронен «главный художник» Руси, Андрей Рублев.
«В 1939 г. среди прочих значительных материалов, которые получила М.Ю.Барановская от профессора-архивиста Н.П.Чулкова, работая вместе с ним над «Московским некрополем», была надпись с надгробия Андрея Рублева. По комментариям, которые имелись при этой надписи, можно было с совершенной определенностью судить, что она была сделана знаменитым нашим ученым XVIII в. Гергардом Миллером. От него же надпись поступила к Н.И.Новикову и затем какими-то путями попала к Чулкову», – зачитывал перед собравшимися свой доклад Барановский. Стоит пояснить, что М.Ю. – это Мария Юрьевна Барановская, жена Петра Дмитриевича, знаток истории декабристов и крупнейший специалист своего времени по московским некрополям.
Далее Барановский сообщает, что надпись была сделана на доске, которую Миллер увидел на стене собора Спаса Нерукотворного образа в Андрониковом монастыре – месте, где Рублев провел последние годы жизни и создал свое последнее творение: роспись Спасского собора.
Итак, среди материалов историка Миллера, скончавшегося в 1783 году, было лишь описание надгробной доски над местом погребения Рублева. Доска находилась на внешней стороне собора Андроникова монастыря и была «…белого камня с врезанными внутрь буквами, длиною 10 вершков, шириною – 8 вершков (доска разрушающаяся). Многие буквы утратились: «Лета 6938 (1430) … чен… ка Игнат… Богоносца … с суббот… нощи… нь… Андрей… писаша иконы свят… м… прозв… Рублев … схиме … зело украшен … бытия в сем …».
При этом «первая запись, снятая с остатка плиты Г.Ф.Миллером, не сохранилась. Первая копия с нее, снятая Чулковым, также не сохранилась, вторая копия, снятая Барановской, в архиве Чулкова имеет следующие особенности:
1. Сохранился год 6938, но это не дает точной даты, так как может быть и 1429, и 1430 г. Для того чтобы определить год, надо знать месяц.
2. Сохранилось указание праздника того дня. Есть все основания, чтобы совершенно точно это утверждать: «на память мученика Игнатия Богоносца».
3. Сохранилось указание дня недели: «с субботы». Легко восполнить отсутствие – на воскресенье, тем более, что далее это уточняется словами «в нощи».
4. Не сохранилось месяца, числа и часа».
Далее Барановский утверждает, что ему удалось полностью реконструировать текст надписи:
«Лета 6938 (1430) генваря в 29 день на память / преподобного отца нашего мученика Игнатия / Богоносца перенесения мощей с субботы на воскресенье в … / часу нощи преставися инок Спасо Андроньева монастыря Андрей / преизрядно писаша иконы святых приснопамятный / муж прозванный Рублев скончался в схиме / добродетелми зело украшен его бытия в сем мире /… лет и погребен бысть на сем месте».
Итак, Барановский выносит на суд научного сообщества сразу два сенсационных открытия: во-первых, полностью подтвержденный факт захоронения Андрея Рублева в Андрониковом монастыре, во-вторых, точную дату его смерти – 29 января 1430 года. Барановский идет еще дальше – высказывает предположения относительно точного места погребения Рублева. В своем докладе он заявляет, что, скорее всего, Рублев похоронен у северо-западного угла Спасского собора. Дело в том, что с южной и западной стороны к собору были пристроены паперти, а вот северная осталась нетронутой, что «являлось результатом уважительного отношения к похороненным здесь почтенным лицам».
Академики поддержали стройную версию Барановского безоговорочно. 29 января, 1430 год, Андроников монастырь. Одна из немногих «аксиом» в биографии великого иконописца. Для большинства – и по сей день. А для исследователей жизни и творчества Рублева – до 1984 года.
— В 1984 году, когда Петр Дмитриевич умер, мы бросились в его архив искать легендарную надпись, «доску». Искали долго. Но даже намека на эти материалы в архивах Барановского не было, – рассказывает Лилия Михайловна Евсеева, заведующая научно-исследовательским отделом Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Рублева, располагающегося на территории Андроникова монастыря. – Мы и раньше предполагали, что доклад о месте и времени захоронения Рублева был большой авантюрой Петра Дмитриевича, но после его смерти убедились в этом окончательно.
Можно по-разному называть то, что предпринял в отношении истории Рублева Барановский: авантюрой, научной мистификацией, «ложью во спасение». Подлинный смысл этого доклада был до крайности прост. Андроников монастырь после революции подлежал сносу как малозначимый религиозный памятник. С этим вопросом затянули – устроили там лагерь ВЧК для белых офицеров, затем – колонию для беспризорников, общежитие для рабочих завода «Серп и Молот», архив Главного управления военных трибуналов… После войны к идее сноса монастыря вернулись вновь. И тут весьма кстати Барановский делает свой сенсационный доклад, которым доказывает уникальное значение Андроникова монастыря в жизни и творчестве Андрея Рублева – иконописца, признанного даже советской властью: имя Рублева значится в декрете Совнаркома от 1918 года об установлении в Москве памятников революционерам, деятелям науки и искусства, за подписью Ленина. Над проектом памятника Рублеву в 1918 году работал скульптор В.А.Ватагин, но трехметровая композиция так и не была установлена.
— Думаю, многие на том заседании 1947 года понимали, что именно хотел сказать своим докладом Барановский. Ведь ни плиту, ни надпись никто не видел, она как-то очень резко «всплыла». Кроме того, памятные доски простым инокам, каким был Рублев, в первой половине XV века не ставили. Но Петра Дмитриевича поддержали, поскольку цель его была ясна: спасти Андроников монастырь, – подытожила Лилия Михайловна.
После доклада деятели культуры во главе с академиком И.Э.Грабарем отправили в ЦК письмо с предложением отреставрировать Спасо-Андроников монастырь и открыть в нем музей древнерусской живописи имени Андрея Рублева. Миссия Барановского была выполнена, исторический пробел в отношении русского гения – «заполнен». Могилу великого художника будут искать, но позже – после того, как Рублева «родят».
Как Рублева «родили»
Год 1959. Спасенный Барановским Андроников монастырь с 1949 года является музеем. Его директор, Давид Ильич Арсенишвили, все эти годы живет в притворе Спасского собора, ожидая, когда вопрос с реставрацией монастыря сдвинется с мертвой точки. Но подвижек нет: денег на восстановление храмов не выделили, людей, живущих в постройках монастыря, не переселили. Год за годом проходит в мелких дрязгах: борьбе за летний душ, который жильцы возвели возле Спасского собора, за футбольное поле на месте древних захоронений. Не выдержав, Давид Ильич решил привлечь общественность. Смело и с долей авантюризма, как до него поступил Барановский.
— Первым делом Арсенишвили пошел на помойку. Собрал там сломанные стулья, починил их. Зачем? А как вы думаете, что нужно для заседания этой самой «общественности»? Нужно сесть! – улыбается Лилия Михайловна.
На стулья с помойки пришли искусствоведы, архитекторы, профессора и деятели Академии наук. Арсенишвили звал и представителей иностранных посольств, но эту инициативу задушили на корню. Музей находился в таком плачевном состоянии, что московские чиновники приказали «не позориться». Однако заседания денег на реставрацию не привлекли, а потому официально открыть музей было нельзя.
— Каким-то образом Арсенишвили удалось выйти на Илью Эренбурга, известнейшего писателя и публициста. Он на просьбу о помощи откликнулся, вместе начали думать, как же проблему с реставрацией решить. И ведь придумали! Они решили, что 1360-й год – возможный год рождения Рублева. Согласно летописям, он умер старцем, так что дата, хоть и была абсолютно вымышленной, имела право на существование. Эренбург эту информацию донес до ЮНЕСКО и предложил сделать 1960-й год годом Андрея Рублева. Там согласились. Сведения доходят до ЦК: как это так, вся Европа праздновать будет, а у нас развал полный. Деньги выделили моментально, реставрацию выполнили буквально за год, – рассказывает Лилия Михайловна.
Музей был открыт для посетителей 21 сентября 1960 года. К тому времени последних жильцов Андроникова монастыря выселили, одну из крепостных стен воссоздали, провели масштабную реставрацию Спасского собора (спасенный Барановским, он сегодня является древнейшим храмом Москвы за пределами Кремля): убрали приделы XIX века, восстановили барабан, повторяющий исторические формы, укрепили здание и неожиданно сделали сенсационное открытие – на этот раз без всякой мистификации. Дело в том, что в пожаре 1812 года погибли все фрески собора, которые выполнил Андрей Рублев. Не осталось ни малейшего фрагмента – из-за пожара рухнул барабан, внутри собора все выгорело дотла. Но до пожара, в самом начале XIX века, три алтарных окна по неизвестным причинам заложили кирпичом. Когда реставраторы их вскрыли, то обнаружили единственные в Москве хорошо сохранившиеся фрагменты работы Рублева – орнаментальную роспись на оконных откосах.
В суете реставрационных работ, новых открытий и начала функционирования музея про выдуманную дату как-то забыли, что для Арсенишвили, конечно, было огромным везением. Несостоятельность их с Эренбургом версии могли легко доказать, но по стечению обстоятельств этого не произошло. Потом дата рождения Рублева, как это часто бывает, поселилась на страницах учебников и справочников. И, возможно, благодаря этому вымышленному «юбилею» Тарковскому, хоть и не сразу, но разрешили снять фильм об Андрее Рублеве, в котором смиренный инок обрел плоть и силу в феноменальном исполнении Анатолия Солоницына.
Рублевское место
Искать точное место захоронения Рублева на территории Андроникова монастыря начали только во второй половине XX века. В рукописном сборнике начала XIX века из собрания Ярославского Историко-архитектурного музея-заповедника была обнаружена запись, сделанная составителем сборника, постриженником Ионой. Иона приводит отрывок из Духовной грамоты Иосифа Волоцкого с рассказом об иконописцах – учениках Андроника и Саввы – Андрее и Данииле, и дополняет от себя: «святость обоих свидетельствуют и письменные месяцесловы. Святые же их мощи погребены и почивают в том Андрониеве монастыре под старою колокольнею, которая в недавнем времени разорена, и место сравнено з землею, яко ходити по ней людем всяким и нечистым, и тем самым предадеся забвению (память) о тех их святых мощах».
Колокольню XVII века, у стен которой, видимо, был погребен Андрей Рублев, разрушили в 1803 году при строительстве новой колокольни, которую, в свою очередь, разобрали на кирпичи в 1920–1930-е годы…
На проведение масштабных археологических раскопок нет средств, хотя контуры старой колокольни были обнаружены с помощью специального оборудования. Разрабатывалась также версия, согласно которой мощи Рублева покоятся под алтарной частью Спасского собора. Там археологические исследования проводились, и под алтарем действительно нашли захоронения, относящиеся к XV веку.
— Было заявлено, что одно из тел принадлежит Андрею Рублеву. Исследователи привели такие доводы: в костях усопшего обнаружено повышенное содержание ртути. Значит, это художник, который имел дело с ртутными красками. Но абсолютно не доказано, что художники прямо-таки «насыщались» ртутью. Вот в ходе письма по меди – да, это было очень вредное производство. И церкви, и музею нашему, конечно, очень бы хотелось верить, что нашли именно Рублева. Но на данном уровне развития технологий мы не имеем на это права, – констатирует Лилия Евсеева.
За несколько веков на монастырском кладбище были похоронены сотни людей – не только монахи, но и цвет московского дворянства, и простолюдины… Даже если будет перекопана вся территория, идентифицировать останки Рублева пока не представляется возможным. Возможно, ключ к разгадке дадут новые письменные источники. Но найдут ли их – тоже вопрос.
Увидеть орнаменты кисти Рублева на оконных откосах Спасского собора сегодня нельзя – они расположены в алтарной части, вход туда по понятным причинам закрыт. Зато открыта уникальная экспозиция копий фресок Рублева из Успенского собора во Владимире. Их выполнил в 1960-70-х годах художник Николай Владимирович Гусев, служивший в театре Станиславского. Однажды он попал в Ферапонтов монастырь, где увидел фрески Дионисия, после чего отправил в театр телеграмму: «Прошу меня уволить. Буду копировать фрески».
Гусева вовремя нашел Арсенишвили и заказал ему копии успенских фресок. По иронии судьбы, музейная экспозиция – единственная возможность увидеть Успенский собор глазами Рублева. В ходе реставрации собора в 1960-е годы фрески были крайне неудачно поновлены. Гусеву же удалось их скопировать самым точным образом: до реставрации оригинальная роспись держалась из-за наслоений грязи и копоти. Когда эти слои снимали, фрески буквально рассыпались на песчинки.
В 1988 году Андрей Рублев стал единственным художником, канонизированным Русской православной церковью. Это знаковое событие, однако, никак не отразилось на судьбе творений святого иконописца. Фрески Рублева в звенигородском соборе Успения на Городке продолжают разрушаться, состояние испорченных реставрацией фресок во владимирском Успенском соборе ученые прямо называют катастрофическим.
Но чудеса происходили и происходят: недавно в Благовещенском соборе Кремля были обнаружены фрагменты фресок, выполненных при участии Андрея Рублева – а ведь они считались полностью утраченными после обрушения собора в 1416 году и великого пожара 1547 года, о котором в летописи осталась запись: «деисус Ондреева письма Рублева златом обложен… погоре». Найденные фрагменты дают возможность уверенно судить о первоначальной гамме рублевских росписей.
Так, по обломкам и крупицам, приходится искать подлинного Рублева в многовековых наслоениях легенд, мифов и благородных мистификаций. Возможно, еще не раз его творения придется спасать усилиями ученых-подвижников. Да и территория маленького Спасо-Андроникова монастыря еще не выдала всех своих тайн и интригует обещаниями новых открытий. Сохраненный для потомков собор Спаса Нерукотворного, «церковь камена зело красна, подписанием чюдным украшенная в память отцов своих» руками иконописца Андрея, «еже и доныне всеми зрится», оставаясь главным «московским местом» Андрея Рублева.
Источник: Информационный портал Strana.ru