Это, безусловно, главная тема еженедельной газеты «Россия» за 7-13 апреля 1993 года. Как указывается в публикуемом на ее страницах заключении Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей, ее дальнейшая перспектива была теснейшим образом связана с ситуацией текущего момента — острейшим кризисом во взаимоотношении Президента и законодательной власти.
Анализ Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей (директор — Евгений ЯСИН)
Публикуется в сокращении
Была ли шоковая терапия?
В осмыслении событий истекшего года главный вопрос — насколько приемлемой для России оказалась примененная с начала 1992 года стандартная схема ускоренной макроэкономической стабилизации. Была ли в России шоковая терапия или только шок без оздоравливающего эффекта?
В целом шок, несомненно, был. И он способствовал началу важных качественных изменений в экономике России: улучшилась ситуация на потребительском рынке, стала повышаться роль денег, хотя высокая инфляция тормозила этот процесс, централизованное распределение материальных ресурсов сведено к масштабам, при которых оно уже не играет решающую роль для функционирования экономики; предприятия и население, столкнувшись с новыми реалиями, начали менять свое поведение, приспосабливаться к рыночным условиям.
Экономическая ситуация, сложившаяся в России к исходу 500 дней реализации реформы «по Гайдару», является более определенной, нежели она была в начале этого периода. И в этом — главная заслуга правительства и политики Гайдара. Вместе с тем следует признать, что России не удалось одержать победу в схватке со временем. Радикальные реформы, обострив кризис, пока не вывели экономику из колеи наиболее вероятного развития.
Альтернативы
Сегодня множество конкретных предложений и программ можно свести к двум альтернативным вариантам — радикальному и консервативному. Радикальный вариант отдает предпочтение контролю над инфляцией, главным образом посредством ограничения денежной массы, а также ускорению реформ. Поддержка производства и инвестиций оказываются на втором плане, они подчинены приоритетам жесткой денежной политики. Расчет делается на то, что скорейшая финансовая стабилизация, быстрая приватизация и другие институциональные преобразования позволят в относительно короткие сроки миновать самую тяжелую фазу кризиса, пусть даже ценой его углубления, чтобы затем появились здоровые стимулы для производства и инвестиций.
Консервативный вариант выдвигает на первый план поддержку производства, уровня жизни и инвестиций. Борьба с инфляцией уходит на второй план, и это понятно, ибо социальные программы, дотации и льготные кредиты требуют денег.
«Черная дыра» российской экономики
Все дело в том, что в сложившихся условиях борьба с инфляцией и поддержка производства не представляются альтернативами. Всякое правительство вынуждено будет совместно решать эти противоречивые задачи, оставаясь в крайне узкой области разумных решений.
Анализ показывает, что предельная жесткость финансовой и кредитно-денежной политики, требуемая радикальным вариантом, просто невозможна и вредна. Она способна привести к краткосрочной финансовой стабилизации, но ценой большого спада производства, массовой безработицы и недопустимого снижения уровня жизни. В еще одном крупном дефляционном шоке российская экономика не нуждается уже хотя бы потому, что он может снова спровоцировать кризис неплатежей, новую волну натурализации хозяйственных отношений вопреки целям реформы.
Однако невозможно допустить и длительные высокие темпы инфляции, тем более гиперинфляцию. В этом случае не только не наблюдается оживления производства, но, напротив — заниматься им становится невыгодно. Привлекательность сохраняют только виды деятельности с быстрым оборотом капитала, прежде всего торговля, спекуляция. Сокращаются накопления и инвестиции. Все это мы уже наблюдаем воочию и на своем опыте теперь убеждаемся, что субсидии и льготные кредиты предприятиям, выстреливаемые по площадям, вздувая инфляцию, никакой реальной помощи производству не оказывают: чем больше масштабы финансовой помощи предприятиям, тем выше, стало быть, темпы инфляции, тем слабее рубль как инструмент государственного управления.
Консервативный вариант, правда, предлагает свои меры борьбы с инфляцией, отличные от монетаристских — замораживание или государственное установление цен, лимитирование уровней рентабельности. Если бы государству, чьи органы ослаблены и функционируют крайне неэффективно, удалось обеспечить осуществление этих мер, то результатом было бы возобновление бартера и дефицита, причем в более тяжелых формах, чем ранее, просто из-за меньшего объема ресурсов.
Единственно разумный образ действий состоит в сочетании жесткой денежной и финансовой политики, не дающей инфляции превысить уровень 7-9 процентов в месяц с весьма избирательной государственной поддержкой предприятий, оказываемой, как правило, под проекты инвестиций или реорганизации при посредничестве коммерческих банков или иных неправительственных финансовых институтов. В переходный период абсолютно необходимо государственное регулирование. Вопрос только в том, каким оно будет: возврат к старым методам, совершенно неработоспособным в наших условиях, или же отработка законодательства, обеспечение его неуклонного исполнения, гибкие методы финансовой, промышленной политики.
Анализ показывает, что какие бы антикризисные меры ни предпринимались, обеспечить в короткие сроки подъем производства невозможно. Более того, пока можно лишь умерить темпы спада и постараться направить его в сторону полезных структурных сдвигов. Подъем придет снизу, от предприятий, когда после укрощения инфляции заработают нормальные стимулы деловой активности.
Мы сталкиваемся не с альтернативами, которых можно придерживаться в чистом виде, но с плюсами и минусами определенных мер, которые должна учитывать сбалансированная политика, не сбиваясь на крайности. Есть реальные возможности для увеличения и инвестиций, и потребления населения при сохранении контроля за инфляцией. Есть и возможности для создания предпосылок роста производства. Они лежат в плоскости устранения неорганизованности и хаоса, царящих в нашей экономике, образующих в ней настоящую «черную дыру», в которую утекают ценнейшие ресурсы, становясь источником чьего — то полузаконного или вовсе незаконного обогащения в ущерб интересам общества, в ущерб оздоровлению российской экономики.
Речь здесь не идет об усилении административного вмешательства в экономику. Но надо иметь в виду, что механизмы саморегулирования, свойственные рыночной экономике, работают только при определенных условиях, в том числе при отлаженных государственных институтах. Их — то и нужно создавать, чтобы заткнуть «черную дыру» и заставить имеющиеся ресурсы, материальные и человеческие, работать на преодоление кризиса и подъем экономики.
Прогнозы
Политические предпосылки
Критически важным фактором для развития экономики в предстоящий период будет политика. Возможно, ее влияние окажется даже более сильным, чем в последние два года, хотя и в это время экономика в значительной мере была заложницей политики.
К сожалению, именно развитие политической ситуации в стране внушает глубокие опасения. После VIII Съезда народных депутатов России конфликт между законодательной и исполнительной властями обострился, подрывая доверие к государству вообще. Политические партии и движения, отчасти уже сгруппировавшиеся и занявшие определенные сегменты политического спектра, — «Демократический выбор», «Гражданский Союз», фронт национального спасения- остаются внутренне неоднородными, раздробленными и еще не оформились в достаточно устойчивые образования, однако настроены весьма конфронтационно и склонны добиваться политических дивидендов даже тогда, когда это идет в ущерб экономике и обществу в целом. Настойчивость власти в центре плюс усиление инфляции ведут к новой волне регионального обособления, к ослаблению Федеративных начал государственности.
Исходя из нынешнего положения дел, можно предложить для анализа три базовых варианта развития политической ситуации в ближайшей перспективе.
Сценарий I — усиление конфронтации. Россия в нынешнем переходном состоянии предрасположена к социальной и политической поляризации. С углублением экономического кризиса увеличивается и становится значительной та часть населения, которая может оказаться восприимчивой к экстремистским лозунгам. Радикалы слева и справа четко обозначили непримиримость своих позиций и готовность к борьбе до победного конца. Хотя все клянутся законом и Конституцией, недавние события показали, что соблазн победы за счет силовых действий может оказаться сильнее разума и демократических принципов.
Развитие событий по этому сценарию предполагает дальнейшую поляризацию сил. Центристы будут пребывать в аморфном состоянии и не смогут противостоять крайним течениям, усилению конфронтации и поляризации. Они не найдут общего языка с «Демократическим выбором». Противостояние законодательной и исполнительной властей будет усиливаться, парализуя способность обеих к эффективным действиям в экономике.
При подобном развитии событий победителей, вероятнее всего, не будет. «Демократический выбор» сам победить не сможет, даже при активной поддержке Президента. Правые сами по себе также победить не смогут, по крайней мере в ближайший год. Но углубление кризиса и упрямство демократических радикалов будут работать на них, и опасность правого переворота при известных условиях может рассматриваться как вполне реальная.
Более вероятно продолжение изматывающей борьбы парламента с Президентом, чреватой дальнейшим падением авторитета государственной власти, ростом насилия и беззакония, обособлением регионов. При этом реформы и восстановление экономики страны будут по существу блокированы. Этот сценарий можно считать худшим и, к сожалению, весьма вероятным.
Сценарий II — консолидация справа. Такая Консолидация наметилась на VIII съезде в форме возможного объединения право- левых (вместе с коммунистами) и консервативного центра. И VIII съезд подтвердил ее продолжение. Этот процесс может быть ускорен, если Президент в своих усилиях по осуществлению реформ будет по-прежнему опираться только на «Демократический выбор», отталкивая остальных в оппозицию. В этом случае можно предположить победу законодательной власти над исполнительной, превращение Президента в церемониальную фигуру, подчинение правительства парламенту. Это означало бы по существу сохранение или возврат Советской власти, практически неспособной при отсутствии монополии одной партии на власть, к проведению целенаправленной и энергичной политики. Парламент по самой своей природе будет толкать контролируемое им правительство к популизму. При этом сценарии реформирование и оздоровление экономики затягивается, скатывается к консервативному варианту, а возможно, и просто блокируется популизмом, что может привести к переходу второго сценария в первый.
Сценарий III- консолидация в центре. Следует признать, что консолидация слева. вокруг «Демократической России», как это было в августе 1991 года, сейчас и в ближайшем будущем представляется невозможной. Влияние внутри этого блока радикалов, еще живущих в августе 91-го, отталкивает от него слишком многих. Консолидация в центре предполагает образование устойчивого парламентского и вне парламентского большинства на платформе гражданского мира и реформ. Для этого должны произойти перегруппировка политических сил и выделение в итоге сильного центра, который сам по себе может быть двухполюсным: один полюс формируют умеренные либералы, другой — умеренные консерваторы, оппонирующие друг другу, но готовые сотрудничать в противостоянии правому и левому радикализму, в принятии новой Конституции, в утверждении сильной исполнительной власти, способной последовательно проводить реформы. Для реформирования экономики этот вариант наиболее предпочтителен, хотя надо отдавать себе отчет в том, что он уже не допускает чересчур резких, радикальных шагов как в экономической, так и в политической сфере.
Созыв «круглого стола», начало которого нельзя признать удачным по многим причинам, все же является симптомом к движению по третьему сценарию.
К сожалению, этот сценарий, будучи близок к оптимальному в нынешних условиях вместе с тем имеет не слишком много шансов на успех. VIII Съезд народных депутатов внес свой вклад в то, чтобы их стало еще меньше. Слишком сильно желание добиться победы на путях конфронтации. События последней декады марта, казалось бы, дают основания рассчитывать на еще один возможный сценарий — победа демократов в результате обострения ситуации. На наш взгляд, в данном случае речь может идти скорее всего о краткосрочных преимуществах, поскольку линия на конфронтацию способствует объединению противников Президента. Новые выборы в федеральный парламент могут привести к появлению в нем еще более сплоченной оппозиции и дальнейшему обострению конфронтации. И все же, даже если удастся укрепить исполнительную власть, что в принципе благоприятно для реформирования и оздоровления экономики, рано или поздно этой власти придется искать социально — политическую опору и, следовательно , возвращаться к идеям консолидации.
Экономические прогнозы
Вариант І, пессимистический, исходит из того, что политическая ситуация в России развивается по первому сценарию. С начала года на фоне усиливающегося политического противостояния углубляется экономический кризис.
Взаимоотношения с бывшими союзными республиками остаются в наихудшем положении — неурегулированными. Введение собственных национальных валют рядом республик приводит к разрыву хозяйственных связей предприятий, а сохранение остатков рублевого пространства без институциональных изменений в устройстве денежных систем лишь туже затягивает узел противоречий между его участниками. Односторонние шаги России по повышению цен на поставляемые в ближнее зарубежье сырьевые ресурсы ставят их экономику перед угрозой развала. Чем меньше республика, тем сильнее ее привязанность к экономикам своих соседей, тем ощутимее для нее будет этот удар. Относительно лучше может сложиться ситуация в странах, располагающих освоенными природными ресурсами, как Туркмения и Азербайджан, однако в целом все должны ждать больших дополнительных потерь, в том числе и Россия, поскольку она испытает серию обратных отрицательных воздействий вследствие спада производства в других республиках.
Эти потери будут обусловлены прежде всего неотлаженностью расчетов, неконвертируемостью и общей слабостью вводимых валют, предпочтением предприятий искать партнеров прежде всего у себя в республике или за рубежами бывшего СССР, где есть шанс заработать столь желанные доллары.
Симптомы гиперинфляции, проявившиеся в декабре — январе, набирают силу, месячные темпы инфляции повышаются до 45-50 процентов к концу весны — началу лета. Проведение антиинфляционных мер финансовой политики блокируется популистскими решениями Верховного Совета и постоянно растущей эмиссионной активностью Центрального банка. Повышение в июле августе цен на зерно нового урожая станет толчком для дальнейшего усиления инфляции, рост цен в экономике выходит из-под контроля, становится самовоспроизводящимся и определяющим все прочие экономические процессы. Снова возрастает роль бартерных сделок между предприятиями, расчеты наличными между ними становятся общепринятыми, что подрывает доходы бюджета и делает невозможным нормальное финансирование бюджетной сферы. Спад производства с учетом влияния разрывов связей с другими республиками, а также между российскими регионами может достичь 30 процентов. Столь сильное падение производства неизбежно повлечет остановку многих предприятий, рост безработицы и дальнейшее падение жизненного уровня населения. Фактически останавливаются институциональные преобразования как в центре, так и на местах, поскольку гиперинфляция ставит перед властями принципиально новые проблемы, отнимающие все силы и время.
Что касается поддержки Запада, то ввиду политической неустойчивости она не будет активной. В лучшем случае удастся получить средства по предоставленным ранее кредитным линиям. Трудно будет добиваться приемлемых для России долгосрочных решений по реорганизации внешнего долга, хотя де факто отсрочка по текущим выплатам будет предоставляться. Иностранных инвестиций в сколько -нибудь значимых масштабах не будет.
На этом фоне неизбежно усиление сепаратизма регионов, целостность России будет поставлена под угрозу в большей степени, чем это наблюдалось в последние годы. Неизбежны нарастание дезорганизации общественной жизни и ослабление государственной власти.
Пессимистический вариант прогноза на 1993 год более мрачен, чем в прошлом году, поскольку мы приблизились к наиболее острой фазе кризиса, а такие важные факторы, как политическая обстановка и взаимоотношения с бывшими союзными республиками, гораздо менее благоприятны, чем в начале 1992 года. Вероятность реализации столь апокалиптического сценария не очень высока, но эксперты не исключают его возможности.
Вариант II, оптимистический, предполагает реализацию третьего сценария развития политических событий — консолидацию в центре с той или иной перегруппировкой политических сил.
В сфере взаимоотношений со странами Содружества и другими бывшими союзными республиками предполагается достижение и главное, выполнение соглашений по ключевым вопросам экономической, и прежде всего денежно — финансовой политики. Возможно, предпосылкой для реализации оптимистического прогноза может стать сохранение существующего переходного состояния, при котором Россия заниженными ценами на сырье, предоставлением технических кредитов или иными способами не допускает обвального сокращения взаимного товарооборота, но при этом со стороны партнеров России ради достижения этих целей следует ожидать известных уступок, возможно , не всегда сочетающихся с принципом полного экономического суверенитета, но зато позволяющих поддержать производство, взаимную торговлю и благосостояние населения. В частности, речь должна идти о соблюдении правил общежития в рублевой зоне, пока она сохраняется, о признании партнерами России задолженности ей, когда она имеет место, и предоставлении приемлемых форм ее погашения.
Оптимистический вариант подразумевает проведение согласованной между правительством и ЦБ достаточно жесткой дефляционной политики. Благодаря этому вспышка инфляции в конце 1992 — начале 1993 года не приведет к дальнейшему развитию инфляции. Предпринятые шаги правительства и Сбербанка по ограждению сбережений населения от инфляции поддерживают тенденции к накоплению в потребительском поведении. Правительству удается наладить многосторонние переговоры производителей по согласованию пределов роста цен, которые хотя и нарушаются время от времени, но способствуют ограничению роста цен. Ко второй половине 1993 года инфляция снижается до 7-9 процентов в месяц и уже не поднимается выше этого уровня. С другой стороны, в силу объективных причин правительство и Центробанк не могут опустить ее ниже 3-5 процентов в месяц.
Плавное ужесточение макроэкономической политики не вызовет в качестве ответной реакции платежного кризиса в масштабах, сопоставимых с 1992 годом. С одной стороны, это обусловлено успехами Центробанка в реорганизации системы расчетов в стране, с другой — рядом своих шагов правительство добивается укрепления финансовой дисциплины и ужесточения финансовых ограничений для предприятий. В практику вводится процедура банкротства или реорганизации предприятий — безнадежных должников. Взаимные долги предприятий (неплатежи) оформляют в виде векселей, совместно с банковской системой организуется вексельное обращение, практически решается вопрос о залоге имущества предприятий, в том числе и государственных.
При таком развитии событий предприятия вынуждены будут распродавать запасы, увеличивать реализацию продукции, по возможности — и ее производство, чтобы заработать. Ограничения спроса не позволят завышать цены, а будут ориентировать предприятия на минимальную прибыль, чтобы поддержать спрос на свои изделия. Появляется интерес к сокращению издержек, увеличению производительности труда, техническим и организационным нововведениям.
Со второй половины 1993 г. начнут проявляться позитивные структурные сдвиги : снижение производства на одних участках будет в значительной мере компенсироваться его ростом на других, в первую очередь в частном секторе, увеличением экспорта.
Здесь государство должно гибко реагировать на текущие нужды предприятий, «не перспективных» с точки зрения внутреннего спроса отраслей, иногда даже поддерживая их при выходе на внешние рынки. Уже в 1992 году выяснилась повышенная жизнеспособность отраслей, производящих промежуточные продукты: металл, химию, — определявшаяся не только завышением здесь оптовых цен, но и наращиванием экспорта. Возможно, деформированная структура российской экономики в переходный период может оказаться не только проблемой, но и благом: на мировом рынке не только энергоносители, но также материалы, полуфабрикаты легче находят сбыт, чем конечные продукты российского производства.
Позитивное развитие событий России повысит доверие к российским реформам за рубежом. В этом случае можно рассчитывать на наилучшие условия реорганизации внешнего долга, возможно, даже на списание части задолженности; оживится приток иностранных инвестиций.
В целом снижение производства в оптимистическом сценарии не превысит 10-15 процентов в основном за счет продолжения конверсии, свертывания активности неперспективных отраслей и предприятий, стабилизации производства энергоносителей, продовольствия и потребительских товаров первой необходимости, заметно лучшее насыщение потребительского рынка, расширение жилищного строительства, что может быть расценено как повышение жизненного уровня населения. Общая стабилизация производства представляется невозможной в оптимистическом варианте, независимо от пожеланий и усилий правительства. C точки зрения общего объема производства, величины валового внутреннего продукта год именно в этом варианте должен оказаться худшим годом кризиса. В других вариантах спад может продолжиться и в 1994 году.
Оптимистический вариант можно рассматривать как программу действий.
Вариант III, наиболее вероятный так же, как и пессимистический, основывается на политических сценариях: либо первом — конфронтации (но в вялой форме, либо втором — постепенной консолидации справа, что более вероятно. Это означает для экономических реформ политические предпосылки будут складываться неблагоприятно.
В случае развития политических событий по второму сценарию последует смена правительства и будут предприняты попытки стабилизации по консервативному варианту с замораживанием цен, доходов и возвращению к обязательным госзаказам, с нормированием уровней рентабельности. Следствием подобных мер, если бы они были применены в широких масштабах, стали бы опустошение рынка, резкое обострение товарного дефицита, новый расцвет бартера и еще большая дестабилизация производства. Так как эти последствия проявились бы со всей очевидностью, такие меры пришлось бы отменять. Плавное сползание вправо не сможет породить радикальные изменения в экономической политике и обернется лишь экстренным проявлением негативных процессов.
Во взаимоотношениях с бывшими союзными республиками будут сохраняться те же проблемы, что и в 1992 году. Наиболее напряженными будут отношения со странами, введшими национальные валюты; неурегулированность расчетов и недоверие как к рублю, так и к республиканским валютам, будут негативно влиять на объем взаимного обмена и производства. Потери в торговле и производстве во всех республиках, вышедших из рублевой зоны, а также в меньшей степени в России будут весьма ощутимы, являясь прямым следствием нежелания и неспособности правительств действовать разумно в интересах экономики и благосостояния своих народов.
Отношения в рамках рублевой зоны будут характеризоваться достижением соглашений, включая создание координирующих экономических органов, межгосударственного рынка расчетов, таможенного союза. Однако выполняться они будут плохо. России придется и в 1993 году нести бремя «особых» отношений, чтобы не допустить срыва в поставках важных ресурсов и дальнейшего спада производства. Это будет способствовать усилению инфляционного давления.
Взрыв инфляции, начавшийся осенью, подошедший к пику в январе, изменил инфляционные ожидания населения, и нужны жесткие меры, чтобы остановить опасный процесс ускорения инфляции. Но в общей слабости правительства и склонности к популизму будет наблюдаться чередование жестких и смягчающих шагов. В целом удастся удержать инфляцию под контролем на высоком уровне — темпы роста цен будут варьироваться от 10 до 25 процентов в месяц.
С каждой попыткой ужесточения — финансово-кредитной политики будет возрастать объем неплатежей, функционирование системы межбанковских расчетов принципиально не улучшится, а банкротство банков лишь усугубит эту проблему. Реорганизация мелких банков, намеченная Центробанком, обернется дополнительным перекосом в работе банковской системы и не принесет ожидаемых результатов. Правительство и Центробанк будут предпринимать меры по укреплению финансовой дисциплины, однако их эффективность окажется недостаточной.
Под влиянием нарастания трудностей в отношениях со странами СНГ, вследствие недостатка инвестиционного спроса и отсутствия стимулов спад производства составит 10-15 процентов. Однако и в этом варианте, возможно, проявятся позитивные структурные сдвиги и увеличение экспорта. В таких условиях неизбежно дальнейшее снижение уровня жизни примерно на 20 процентов. Оно будет более ощутимым для менее обеспеченных слоев, доходы которого оказываются более подвержены обесцениванию вследствие высокой инфляции
Следует ожидать медленного продвижения вперед в сфере институциональных преобразований — в приватизации, в укреплении других институтов рыночной экономики; в условиях инфляции частное предпринимательство по — прежнему будет концентрироваться в сфере торговли. По существу, наиболее вероятный мотив состоит в сохранении сложившихся в 1992 году тенденций и более или менее спонтанного развитии процессов становления рыночной экономики при относительной слабости государственной власти и низкой эффективности государственного регулирования. Нынешний год при этом еще не станет низшей точкой кризиса.
Мэры метят в пэры
Александр ЕВЛАХОВ
Утверждение, что в нашей стране оправдываются не прогнозы, а слухи, похоже, не является универсальным. По крайней мере прогноз экспертного института под руководством Е. Ясина («Регионализм: зло или благо?», «Россия» № 51 за 1992 год) относительно того, что к весне — лету 1993 года доминирующей станет тенденция к трансформации России в «мягкую федерацию», а процесс установления новой государственности будет идти не столько «сверху», сколько «снизу», все более подтверждаются.
Несмотря на то, что IX Съезд народных депутатов отклонил предложение о легитимации Совета Федерации, эта идея становится все более материальной силой. В том или ином виде она получила поддержку Виктора Черномырдина, Александра Руцкого и Юрия Скокова. Последний заявил о том, что в России нет кризиса власти, а есть кризис государственности. То обстоятельство, что первое заседание Совета Феде рации назначено на апрель тот же месяц, который два года назад дал старт ново — огаревскому процессу, позволяет некоторым наблюдателям утверждать, что и результат будет тот же — на сей раз распад России.
Однако аналогии такого рода, основанные на «мистических фазах луны», более чем поверхностны. Иллюзии по поводу самовыживания республик и территорий в последнее время пошли на спад; центробежные тенденции сменились на центростремительные даже в рамках СНГ. При более активной позиции российского руководства образование если не конфедерации, то достаточно прочного экономического союза с Беларусью и Казахстаном становится вполне реальным. Ясно, что создавать 89 независимых Государств на территории России вряд ли кто- нибудь будет, однако поступиться частью власти, и законодательной, и исполнительной, центральным структурам придется.
Инициаторы Совета Федерации, среди которых первую скрипку играет нижегородский губернатор Борис Немцов, пока обозначают его лишь как консультативный орган. Однако, как говорится, еще не вечер. Хотя права вето на решения Президента и ВС местным администрациям никто не давал, де — факто оно уже существует. Случай с новосибирским губернатором В. Мухой, который указа о своем смещении с должности как бы и не заметил, довольно точный индикатор того, в чьих руках находится реальная власть — у региональных финансово — политических элит. Уже сейчас можно сказать, что прежде всего они, а не маломощные партии будут определять исход победы в борьбе за депутатский мандат на предстоящих выборах. Не исключено, впрочем, и другое: члены Совета Федерации захотят быть назначенными в высший законодательный орган страны, аналогичный «палате пэров». И произойдет это тем быстрее, чем дольше будет длиться противостояние по оси Президент- съезд.
Когда президенты на «ты»
Андрей ШАРЫЙ
Президенты поняли, что подружились, через три часа после встречи. Они перешли на «ты» несмотря на разницу в возрасте, как подчеркнули телекомментаторы. Ну что же- в ногу с эпохой — прошли те времена. когда верхом единения считалось высокопарное «брат мой, государь»
И все же жаль былого благородства.
Встреча российского и американского президентов еще не начиналась, а уже было ясно, чем она закончится. И дело даже не в том, что многочисленные политологи — прогнозисты не зря едят свой хлеб: последние события в нашей политической и экономической жизни оставили дерам двух великих держав слишком мало возможностей для маневра. Наконец -то России удалось всерьез напутать Запад — расслабились было капиталисты, забыли, как десятилетиями потели от «красной жары». Лидеры «большой семерки» приструнили своих советников, слишком уж увязших в спорах о самых надежных способах помощи молодой и голодной демократии. И чувство опасности породило единение. Только что сформированная команда Клинтона успела положить своему патрону в портфель, с которым тот уехал в Ванкувер, программу «четких, конкретных и неидеологизированных инициатив, направлен на поддержку всего того, что у нас не хватает. Коль, Миттеран, Мейджор подчеркнули, что Клинтон идет верной дорогой, канадский премьер Малруни проявил гостеприимство, перед приездом Ельцина уговорив парламент разрешить поставки зерна Москве, прерванные ввиду нашей неплатежеспособности. Даже японцы перестали дуться на Ельцина, не готового уступить им острова: министр иностранных дел Ватанабэ заявил, что и его страна поддержит Россию и, в частности готова принять у себя в середине апреля членов «семерки» для дальнейшего обсуждения основного вопроса современности — как помочь русским?
Встреча в Ванкувере- первая ступенька стремянки, которую Запад приставил к своему рыночному забору: залезайте, российские друзья, спрыгивайте в демократическое общество, у нас тут трава позеленее. На вторую ступень предстоит подняться через десять дней в Токио, на третью – главную опять же в японской столице на июньской встрече лидеров развитых стран, где программа помощи России, как ожидается, будет утверждена окончательно. Так что «крестовый поход новой эпохи — для России и во имя России, о необходимости которого предупредил Клинтон накануне встречи с Ельциным, в Ванкувере только начался.
Когда дойдем до святых мест?
Особенность текущего момента том, что России помочь одновременно легко и трудно. Легко потому, что, по цивилизованным меркам, у нас куда ни кинь — везде клин: можно начинать с поставки одноразовых шприцев, можно — со строительства жилья для военнослужащих (или невоеннослужащих). Можно поддерживать частный или государственный бизнес, фермеров или физиков – ядерщиков. У нас всего хватает и нам всего мало.
«Конкретных и неидеологизированных» проектов поэтому, как всадников в. татарской орде, тьма. хватает и нам всего мало . Но в этом же, как вы понимаете, заключается и трудность. В анекдоте говорится, что Лев Толстой однажды довел себя до обморока, решая, стоит ли ему вечером идти в театр или лучше провести время за письменным столом. Проблема выбора, стоящая перед Биллом Клинтоном и С °, пусть не угрожает непосредственно их здоровью, зато чревата болезнью для всего человечества.
Американский президент, надо отдать ему должное, нисколько не колебался. Он обменялся со своим российским коллегой крепким мужским рукопожатием, через три часа назвал его на «ты» и выложил на зелено сукно переговорного стола свой пакет предложений.
И наступила эпоха «стратегического сотрудничества».
Россия давно уже намекала: двухсторонние отношения пора переводить в новую категорию. Минувшим летом на «саммите» в Вашингтоне Андрей Козырев впервые предложил формулировку «стратегическое сотрудничество» для характеристики того, что творилось в российско-американских делах, но осторожный Джордж Буш торопиться не стал: «партнерство» и «взаимовыгодное сотрудничество» — пожалуйста. Но не больше.
Динамичный Клинтон ждать н хочет: конгрессмены, не говоря уж простых налогоплательщиках, с большим скрипом отреагировали на весть о том, что главной национальной заботой Америки отныне станет помощь России. Вот он, первый результат благородной политики янки: достигнуто «стратегическое партнерство».
Вопрос из разряда теоретических: гражданином какой страны — мощной диктатуры или хлипкой демократии вы хотели бы быть? Ныне живущих поколениям еще советских людей довелось попробовать и то, и другое причем вдосталь. Издержки и первого, и второго варианта оказались настолько очевидными, что новое поколение способно выбрать только «пепси». Столь грубый исторический излом сказывается и на сознании политических лидеров, которые гордятся национальным величием чаще, чем краснеют от национального позора.
Если нынешний экономико- политический потенциал России и Соединенных Штатов представить во временной системе координат, то окажется, что «стратегические партнеры» находятся в противофазе: в XX веке Вашингтон никогда еще, пожалуй, не был столь силен, а Москва, наверное, не оказывалась так слаба. Это одна и, на мой взгляд, не самая последняя по значимости причина скоропостижно (по историческим меркам) постигшей нас нежной дружбы. Слабые и бедные друзей не выбирают- в политике по крайней мере у них иная участь: принимать помощь, не стесняясь, замечая при этом, что тем, кто сейчас не поможет нам, завтра самим уже никто не поможет. И утешаться тем, что двухлетняя российская демократия — запанибрата с двухсотлетней американской.
Несмотря на разницу в возрасте.
В прошлом году президенты Буш и Ельцин договорились создать российско- американскую Межведомственную комиссию по выяснению сведений о гражданах США, пропавших без вести на территории СССР во время и после Второй Мировой войны.
Комиссия должна установить, что случилось с американскими солдатами, которые были лишены свободы советским правительством во время войны или в годы «холодной войны», а также с теми, кто мог быть переправлен в Советский Союз во время корейской или вьетнамской войны.
С американской стороны совместную комиссию возглавляет посол Мальком Тун, с российской — генерал Дмитрий Волкогонов. Поскольку во времена «холодной войны» США и СССР были противниками, то что — либо узнать о судьбе американцев, задержанных советским правительством, долгое время не представлялось возможным.
Американцам так же, как и россиянам, дорога жизнь каждого человека. Поэтому правительство США уделяет этому вопросу много сил и внимания. Немало солдат потеряла Россия в Афганистане — одни из них попали в плен, другие — бесследно исчезли, не говоря уже о погибших. По просьбе российского руководства американское правительство пытается выяснить судьбу российских военнопленных и без вести пропавших в Афганистане. Мы понимаем, что семьи этих солдат не могут успокоиться, не зная, что случилось с ними. Так же, как и американские семьи не находят себе покоя, думая, что их близкие, может быть, еще живы и находятся где- нибудь на территории бывшего Советского Союза. США и Россия начали новое партнерство — это является выражением подлинно дружеских чувств, которые американцы испытывают к россиянам. Даже во времена «холодной войны» американский народ никогда не считал российский народ своим врагом. В результате минувших конфликтов американские военнослужащие, возможно, оказались в вашей стране. Пожалуйста, помогите нам узнать, что с ними случилось. Мы не хотим никого и ни в чем обвинять. Мы не хотим узнавать никаких секретов. Все, что мы хотим, — это узнать, что случилось с нашими солдатами. Если они умерли, мы хотим наконец ответить их семьям на этот вопрос, а также, если возможно, вернуть их останки в Америку. Только и всего, не меньше и не больше. Российское правительство пообещало, что оно будет только благодарно всем тем, кто передаст нам информацию об американских военнопленных и без вести пропавших, потому что ситуация изменилась и никого за это не будут преследовать.
Если вы знаете хоть что-нибудь, что может нам помочь в нашем поиске, пожалуйста, напишите в Российско-американскую комиссию по делам без вести пропавших. Наш адрес: 103132, Москва, ул. Ильинка, 12.
Куда полетит бумеранг амбиций?
Стала расхожим штампом фраза: депутаты приватизировали Конституцию и законы. Имеет место. И это очень опасно. Но не менее опасно, когда под вывеской «свободы слова» приватизируется общенациональный эфир.
Игорь ЕРЕМИН, народный депутат России, председатель подкомитета ВС РФ по средствам массовой информации
Kоллеги-журналисты, запахавшие благодатную ниву парламентского мифотворчества и снимающие с нее по нескольку урожаев в год (по числу внеочередных съездов), прочно утвердили в общественном сознании тезис: Верховный Совет РФ — враг и гонитель свободной прессы. Не собираюсь полемизировать на сей счет, хочу лишь, насколько это возможно, дистанцироваться от хлестких, порой уничижительных комментариев, последовавших за Постановлением IX Съезда народных депутатов «О мерах по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании и в службах ин формации».
В съездовском решении четко заявлены именно политические установки, поэтому главный интерес представляют даже не правовые его последствия (они весьма неопределенны), а позиция депутатского большинства в смысле понимания ситуации и перспектив государственного: телерадиовещания.
Сегодня любая государственная теле радиокомпания едина в трех юридических лицах: как средство массовой ин формации, как предприятие, как госучреждение. Отсюда масса вопросов: кто собственник, кто учредитель, кто назначает и смещает руководство, как регламентировать присутствие в эфире Президента, спикера, членов правительства и депутатов, представителей движений и партий.
Особняком стоит проблема соотношения права журналистов на собственную точку зрения и неизбежности известного самоограничения, диктуемого государственно- монопольным статусом нашего TV. От века «поэт в России больше, чем поэт, и журналистика как профессия понимается нами не столько как организация информационных потоков, сколько как возможность публичной реализации собственной гражданской позиции. В принципе одно вовсе не исключает другого. Однако, опять же в силу монопольного характера телерадиовещания, журналист на TV- своего рода государственный служащий.
Опасно и недопустимо, когда в лихорадке государственного кризиса противостоящие ветви власти, конкурирующие политические элиты напрочь забывают об истинном назначении телевидения как объективного, неангажированного наблюдателя и рассматривают его как господствующую высоту в схватке за расширение информационного плацдарма.
К сожалению, именно в таком контексте следует воспринимать комментируемое постановление съезда. К сожалению, потому, что цели — то заявлены благие. В самом деле, кто спорит с «необходимостью устранения политического монополизма любых органов власти, политических партий, других общественных объединений и отдельных лиц на государственном телерадиовещании» или с «интересами гражданского мира и общественного согласия». Типичный случай, когда негодными средствами дискредитируются правильные идеи. В чем пафос данного документа? Безусловно, первое и главное — это заметно усилить «советское» присутствие на телевидении, более того, сделать его доминирующим. Изначально порочный посыл. Результат будет прямо противоположным замыслу: вместо согласия — новый виток противостояния. ибо проблема не в том, чтобы управлять TV из Кремля и Белого Дома, а в том, чтобы свести это управление на нет.
Каким образом? В том числе и посредством наблюдательных советов, формируемых из людей авторитетных, компетентных, представляющих весь спектр общественно — политических движений. Причем такой совет, выполняющий рекомендательные и отчасти контрольные функции, должен существовать при каждой телекомпании, отдельно взятой, так как каждая компания есть своеобразный творческий организм. В постановлении же вдруг появляется некий. Федеральный наблюдательный совет, этакий все общий дядька-надзиратель.
Каким видится дальнейшее развитие событий? Более всего опасаюсь, что наспех, по лекалам сиюминутной политической конъюнктуры начнут перекраивать Закон «О средствах массовой информации», поскольку постановление съезда обязало ВС привести его «в соответствие». Возможны локальные конфликты на местах в результате поспешных односторонних действий местных Советов, коим указано войти в соучредители областных, краевых телерадиокомпаний. Поскольку в Конституционный суд направлено ходатайство более сотни депутатов о проверке конституционности постановления, есть надежда, что до принятия им решения у Верховного Совета за референдумовскими заботами недостанет времени и сил воплотить свое постановление в жизнь.
Теперь о том, что остается за кадром микрофонных баталий. История отношений депутатского корпуса с телевидением сродни мексиканским телесериалам: сюжет вроде и яйца выеденного не стоит, а страсти кипят и конца им не видно.
Вы будете смеяться, но депутаты тоже живые люди, причем в массе своей не законченные недоумки, как это представляется некоторым авторам «Московского комсомольца». Поэтому, когда увиденное на экране отражает происходящее в парламенте с точностью до наоборот, у них возникает естественный вопрос: кто и зачем это делает? Пресса охотно откликнулась на призыв выступить «четвертой властью», но понятие «власть» в любом случае предполагает профессиональное отношение к делу. А когда депутатский непрофессионализм сталкивается с не профессионализмом журналистским, срабатывает закон бумеранга.
Утюг из Крыма за два доллара
Светлана ТУМАНОВА
Bасилий Аксенов, увидев Крым полгода назад, окрестил его островом непуганого совка. Сравнивая полуостров с Россией, он был досадно потрясен укоренившимся здесь застоем: «Как будто и не было никакого путча, переворота сознания, прозрения от иллюзий»
…. Ползучая тишь да гладь настораживала. И в конце концов взорвалась. Бесконечные митинги и акции протеста стали нормой жизни не только для крымской столицы, но и для благодушной по природе провинции. Блок, объединивший около двух десятков массовых общественно — политических организаций и ведущих промпредприятий, предъявил парламенту республики ультиматум: либо он внемлет гласу оппозиции, либо всекрымская забастовка. Однако в крымском противостоянии «низов» и «верхов» есть своя специфика, суть которой не в хлебе едином.
Кстати, вопрос о хлебе как будто решен. Кабинет министров Украины принял постановление о выделении из госбюджета 57 миллиардов карбованцев для стабилизации экономики Крыма. По заверению специалистов, это достаточные средства, чтобы смотреть в завтра с оптимизмом. Однако, вопреки прогнозу прагматиков, ликования в массах не было. Попытка проставить трезубец в паспортах показала, что более 70 процентов крымчан не намерены менять своих убеждений на гарантированный кусок хлеба. Другое дело, что убеждения эти неоднозначны. На состоявшемся недавно в Симферополе прокоммунистическом митинге его участники, подняв портреты Сталина, просили ВС России взять Крым под свою юрисдикцию. Особое оживление вызвало сообщение, будто генсек ЦК ВКПБ Нина Андреева лично следит за ситуацией на полуострове и убеждена, что в Крыму возродится коммунизм.
«Серьезная» оппозиция выступает с иными требованиями: обеспечить демократические права и свободы граждан автономии, попранные украинской державой. Более 60 тысяч крымчан подписались под требованиями Русскоязычного движения к ВС республики об отмене таможенных границ с Россией, возвращении в рублевую зону, принятии закона о двойном гражданстве. Всекрымское собрание трудовых коллективов постановило сформировать свою делегацию для заключения кого соглашения с РФ. И сессия ВС это требование пролетариев удовлетворила.
Чтобы понять актуальность этих требований, достаточно привести лишь некоторые житейские ситуации. К примеру, купонные барьеры сделали невозможным послать родственникам посылку, навестить и даже схоронить близких, оказавшихся за рубежом. Дело в том, что рублевую массу банки и частники принимают охотно, но обменять купоны на рубли, без которых ты пределы Украины не ездок, безнадежно. Новые таможенные правила, утвержденные кабинетом министров Украины, который приравнял страны СНГ к дальнему зарубежью, лишь усугубили положение дел. Ладно, что ставки таможенных пошлин на вывозимые товары значительно превысили их стоимость (так, за вывоз телевизора надо выложить 100 долларов, видеомагнитофона — 160, холодильника — 140, велосипеда — 25, утюга — 2, кожаного мяча — 2,5 и т.п.), но ударили они, как и следовало ожидать, не по контрабандистам. Крымчане всерьез спрашивают: можно ли, отправляясь за пределы полуострова, брать в дорогу пару запасных носков и туалетные принадлежности? Ведь и мыло, и электробритва облагаются валютными пошлинами, а доказать, что это предметы личного пользования, подразделениям национальной гвардии, производящей досмотр багажа на вокзалах и на границе республики, не так — то просто.
Это «достижение» украинской государственности, естественно, вызывает у людей протест, который не зависит от национальной принадлежности. Отсюда актуальность и еще одного требования — о двойном гражданстве. Правда, посол Российской Федерации в Украине Леонид Смоляков посулил, что получить гражданство РФ вправе каждый крымчанин, предъявивший справку об отказе от гражданства украинского, которую органы внутренних дел должны выдавать беспрепятственно. Никто из крымчан, однако, реализовать своего законного права на это не смог.
По разъяснению начальника паспортного отдела УВД Крыма Анатолия Уткина, милиция никаких справок выдавать неправомочна, а процесс отказа от украинского гражданства носит продолжительный и многосложный характер. Подавший ходатайство обязан представить в органы внутренних дел добрый десяток документов плюс оплатить госпошлину в размере 27600 карбованцев. В свою очередь органы внутренних дел в двухмесячный срок должны проверить правильность оформления документов и направить их в комиссию по вопросам гражданства при президенте Украины, который специальным указом либо удовлетворяет, либо отклоняет ходатайство.
Крымская оппозиция заявляет, что ее протест направлен отнюдь не против украинцев, но против стремительно зарождающегося тоталитарного режима, который угрожает всем гражданам независимо от национальности. Власти вряд ли пойдут с оппозицией на компромисс, а обострение конфликта скорее всего приведет к введению на полуострове чрезвычайного положения (в лучшем случае — президентского правления).
Симферополь
Чужак в кремле
Какое все-таки количество вариантов предлагает жизнь тем, кто готов ее предложениями воспользоваться! Ну кто бы мог еще пару десятков лет назад предположить, что Макс Ройз, вечный диссидент районного масштаба, с треском вышибаемый из всех многотиражек, расположенных восточнее Уральского хребта, за устную критику партийно- правительственных решений, когда-нибудь будет запросто ходить в Кремль и на Старую площадь, чтобы в репортажах для «Оттава сан» объяснять непонятливым канадцам хитросплетения расстановки сил в правящих российских кругах.
Мало кто тогда догадывался и о том, что на каком-то этапе жизни государства Российского политику в значительной степени будет определять однокашник Ройза по философскому факультету Уральского университета Геннадий Бурбулис. Итогом недолгого пребывания в цитаделях власти двух представителей уральской философской школы стала книга Макса Ройза «Чужак в Кремле», посвященная в основном процессу «хождения во власть» Геннадия Бурбулиса. Названа книга достаточно точно. Бурбулис действительно в Кремле не прижился, чего, в общем — то, и следовало ожидать. Власть требует иных навыков, чем те, что приобретаются посредством углубленного изучения классической философии. Большинство правителей философию учили явно не по Гегелю, да и потребность в политиках — философах в России пока, очевидно, не настала.
Книгу свою Макс Ройз писал, ориентируясь на канадского читателя, поэтому она содержит довольно много сентенций, которые могут показаться читателю отечественному наивными. Но несмотря на это, в книге имеются некоторые материалы, остававшиеся ранее недоступными для журналистов российских. И это тоже вполне закономерно. При всех наших секретностях, наши политики почему — то всегда более откровенны с западными корреспондентами, чем со своими. Может быть, происходит это оттого, что на своих до сих пор считается возможным в случае чего и ножкой топнуть, а на западных не растопаешься?
А в общем-то, написал Макс Ройз книжку занятную и полезную. Читается она легко, информацию содержит разнообразную, нет в ней, слава Богу, скучной политологии, важного «надувания щек» и ложной многозначительности. Кутить и прочитать «Чужака в Кремле», несомненно, стоит. Одну из глав книги мы публикуем сегодня.
Юрий Белявский
Maкc PОЙЗ
-Hу, хорошо, — сказал мой приятель, москвич с семилетним стажем и большущий сноб, как и подобает быть неофиту, — допустим, ты прав в своей любви к новоиспеченным демократам, и они действительно делают доброе дело. Объясни в таком случае мне, простому смертному, почему же все так хреново у нас, почему бардак и спад производства такой, что и застойные времена сегодня раем кажутся?
А в самом деле, почему?
Для начала давайте посмотрим, что думает по этому поводу разработчик президентской концепции Геннадий Эдуардович Бурбулис:
« … мы абсолютно недопустимо, романтически торжествовали победу над коммунистической структурой, сказал он в интервью «Известиям». — Восторг по поводу того, что этот распад произошел так быстро, — он тоже был недопустим. Потому что яд, сконцентрированный в системе, которую можно назвать «государство КПСС», разлился во все стороны, проник во все поры нашей жизни. Ведь вы посмотрите — куда подевались, скажем, секретари обкомов? Что ни область — все они уже либо председатели исполкомов на уровне районов, городов, либо в череде замов разного рода начальства, даже там, где никогда не было замов. Надо осознать: мы сегодня имеем дело с потрясающего рода реваншистской программой … » … Интересно , что точка зрения Бурбулиса о засилье старого аппарата в точности совпадает с мнением самих бывших партийных работников.
Во время телевизионной дискуссии между адвокатом демократов в Конституционном суде Андреем Макаровым и адвокатом коммунистов Юрием Ивановым сидевший невдалеке от меня мужчина средних лет сказал: «Я три года проработал в аппарате ЦК КПСС и один год в ЦК компартии России. 95 процентов моих коллег как сидели на Старой площади, так и продолжают там же сидеть. О какой же власти демократов может идти речь?» Один из ответов на вопрос «почему же все так плохо?» и состоит в этой драме современного развития демократических начал в России, когда номенклатура, выдавая себя за демократов, пытается подорвать и опорочить идею изнутри. Мне довелось слышать, как некоторые сравнивают настоящую ситуацию с той, которая сложилась в первые годы после революции, когда почти вся советская бюрократия состояла из «бывших».
Поначалу, находясь в безвыходном положении, коммунисты милостиво разрешили старорежимным спецам справлять службу. И все — таки это будет крайне неверно сравнивать современные условия и политическую ситуацию тех времен.
Во-первых, часть населения, включая и бывшую интеллигенцию, одураченная большевистской пропагандой, искренне поверила, что служит Родине, а не режиму.
Во-вторых, зверства, начавшиеся сразу же после октябрьского переворота, не прекращались ни на день. Народ был напуган и в страхе готов был служить кому угодно, не только советской власти. Спустя не сколько лет, кстати, подавляющее большинство старых специалистов было обвинено во вредительстве, расстреляно или отправлено в концлагеря.
И в-третьих, как мы хорошо все знаем, правительство Ленина в своих действиях руководствовалось так называемой коммунистической моралью — можно все, что сегодня выгодно партии. При всех недостатках нынешнего правительства оно пришло к власти на идее и практике отрицания тоталитаризма, и никто не имеет ни малейшего основания упрекнуть его в репрессиях. По-моему, даже наоборот: слишком уж оно мягко для русского стандарта. Так что о страхе, основе старого режима, не может быть и речи …
… По большому счету, видимо, только время и смена поколений смогут действительно выполнить роль лекаря и практически разрешить проблему старой номенклатуры.
И вместе с тем определенное сходство политических ситуаций послереволюционной и послепутчевой России без сомнения, есть. И опять же, играет оно отнюдь не в пользу правительства Ельцина.
Значительная часть российской интеллигенции восприняла октябрьский переворот 17-го года как временное явление. Прогнозисты всех мастей отводили большевикам неделю, затем месяц. Эмигрантские газеты с тех пор пестрели заголовками «Конец большевикам», «Последний день Ленина и его комиссаров» и т.д. Чуть выше мы уже коснулись некоторых причин, почему власть большевиков оказалась столь долгосрочной. И, видимо, нет смысла еще раз на этом останавливаться. Важнее другое: психология человека, выросшего в определенных социально-экономических и политических условиях, не в состоянии в течение короткого времени органично воспринять замену одной властной структуры другой.
Парадокс состоит и в том, что даже те, кто ненавидел коммунистический режим, сегодня не в состоянии адаптироваться к новым условиям. Мне лично всегда бывает смешно слышать эти громкие, с апломбом рассуждения о спаде промышленного производства. Не понимая или не желая этого, авторы этой доктрины фактически копируют старые партийные лозунги: «Увеличим надои …», «Увеличим выпуск …».
В развитых странах мира последние годы тоже наблюдается спад производства. Эта тенденция, видимо, будет продолжаться и в дальнейшем, так как традиционное количество конкурентов, ограниченное прежде только дешевой рабочей силой азиатов, сегодня увеличилось за счет восточноевропейских стран.
В России, так же, как и во всех республиках бывшего СССР, уменьшение производства не только нормальное явление, но в определенном смысле и положительное, если принять во внимание, что в предыдущие годы 25-30 процентов от общего объема продукции приходилось на долю вооружения.
Сложен и процесс восприятия нового правительства, как нечто постоянное. Тем более что современная российская действительность далеко не всегда соответствует ожидаемым переменам. Это те, кто ненавидел прежний режим. А ведь большинство аппаратчиков не только остались на своих местах, но многие даже получили повышение. Я абсолютно не удивился, когда однажды Бурбулис собрал министров и сказал, обращаясь к ним, что хватит смотреть на власть как на что-то временное.
Восприняли ли они слова государственного секретаря? Возможно, и да, но в действительности от этого мало что изменится — в душе они остались абсолютно теми же, кем и были. Мне приходилось присутствовать на совещаниях, проводимых Бурбулисом, уровню которых может позавидовать любой концерн, даже самый крупный, или любое правительство развитых стран. Но, к сожалению, многое, о чем там говорилось, умерло в стенах кремлевского кабинета. B сегодняшней России почти полностью отсутствует обратная связь между правительством и народом. Такова ситуация в верхнем эшелоне власти, члены которого достаточно ин формированы и хорошо видят усилия правительства, направленные на выход из кризиса.
—