Моральная паника по поводу эротики прошла через всю историю страны. Почему так много американцев считают порно вредным?

Ребекка Л.ДЭВИС является Miller Family Endowed Early Career Professor of History в Университете Делавэра. Ее последняя книга — Fierce Desires: A New History of Sex and Sexuality in America (2024).

Если вы недавно пытались открыть Pornhub в Соединенных Штатах (и не осуждайте, если вы это сделали), есть разумная вероятность того, что вместо изобилия откровенного секса ваш браузер показал абзац белого текста на черном фоне, сообщающий вам, что сайт недоступен. Это потому, что по состоянию на январь этого года 19 штатов — Алабама, Арканзас, Флорида, Джорджия, Айдахо, Индиана, Канзас, Кентукки, Луизиана, Миссисипи, Монтана, Небраска, Северная Каролина, Оклахома, Южная Каролина, Теннесси, Техас, Юта и Вирджиния — имеют законы, требующие проверки возраста для взрослого онлайн-контента. Pornhub установил брандмауэр вместо того, чтобы подчиниться. Если ничего другого, этот шаг увеличил трафик на сервисы VPN (виртуальной частной сети), которые предоставляют пользователям беспрепятственный доступ к Pornhub независимо от их местонахождения путем безопасного подключения к удаленному серверу. Приведенная причина требования проверки возраста — то, что порнография наносит вред несовершеннолетним, которые ее смотрят, — является последним залпом в многовековых американских дебатах об эротике.

Эти конфликты на уровне штатов в США возникли на фоне международного стремления к проверке возраста на сайтах для взрослых. В 2014 году Мексика приняла закон о проверке возраста. Закон Европейского союза о цифровых услугах (DSA), принятый в конце 2022 года, наложил ряд ограничений на Pornhub и другие крупные порносайты, включая требования проверки возраста. Аналогичная мера в Великобритании, Закон о безопасности в Интернете 2023 года, вступил в силу в январе 2025 года. Франция, которая уже требовала проверки возраста в более раннем законе, недавно заблокировала работу четырех порносайтов (Pornhub не был среди них) на своей территории, обнаружив, что сайты не проверяли возраст пользователей должным образом. Члены Палаты общин Канады продолжают обсуждать Закон о защите молодых людей от воздействия порнографии, который потребует проверки возраста. Там, как и в других местах, гражданские либертарианцы предупреждают, что эти законы не определяют «материалы сексуального характера» и вызывают серьезные опасения по поводу конфиденциальности. Pornhub оспаривает законы по нескольким направлениям.

Попытки ограничить доступ несовершеннолетних к сексуально откровенному онлайн-контенту, как правило, не учитывают точные контуры того, кто или что находится под угрозой в мире без таких мер. Сторонники обычно оправдывают эти законы как попытки защитить детей от ненадлежащего контента. Некоторые из законов (например, DSA в Европе) содержат положения, защищающие несовершеннолетних от несогласованного и эксплуататорского участия во взрослом контенте. Однако не всегда ясно, относится ли «вред», о котором они говорят, к тем, которые наносятся детям, подвергшимся сексуальному насилию, чьи травмы регистрируются и загружаются на порносайты, или к тем, которые наносит несовершеннолетний, просматривающий онлайн-секс по обоюдному согласию между взрослыми. Добавляя требования проверки возраста к законам, направленным на прекращение детской порнографии, правительства предполагают, что смотреть на откровенный секс — значит страдать от насилия.

Американцы особенно склонны утверждать, что просмотр порнографии так же вреден, как и принуждение к участию в ней или сексуальному насилию. Более века назад борец с пороком Энтони Комсток утверждал в своей книге « Ловушки для молодых » (1883) , что «злое чтение» было похоже на заразную болезнь, поражающую молодых людей (особенно, как он боялся, мальчиков). «Наша молодежь в опасности», — предупреждал он, «умственно и морально». Комсток сетовал на похотливые сюжеты криминальных романов, но он действительно разошелся, когда описал «смертельные ловушки по почте» — его перегретый эвфемизм для эротики по почте. Он предупреждал, что молодые люди будут читать непристойности, а затем насиловать и убивать молодых женщин:

В соседнем городе, на момент написания этих строк, трое юношей предстали перед судом за убийство. Им предъявлено обвинение в том, что после чудовищнейшего заговора молодая и прекрасная девушка была разорена, а затем убита, чтобы скрыть свой позор. Похоти достаточно лишь свистнуть, и убийство с поличным быстро откликнется, покорное своему хозяину.

Родители должны беспокоиться о том, что даже контакт с «нечестивой медсестрой» может заразить их дочерей «проклятием и порчей» непристойности – эти дочери, скорее всего, окажутся в борделе, предупредил он. В захватывающей прозе Комстока эротика стала не просто соблазном к греху, но и угрозой самой жизни.

Комсток был шутом, и многие его современники считали его отталкивающим. Но он также был чрезвычайно влиятельным. Он убедил Конгресс принять масштабную антинепристойную меру в 1873 году, которая давала ему право конфисковывать все предметы, которые он лично считал отвратительными, включая все, что связано с контрацепцией или абортами. И, как я пишу в своей недавней книге «Жестокие желания: новая история секса и сексуальности в Америке » (2024), он изменил то, как американцы понимают вред порнографии. Его утверждение о том, что порнография может превратить похотливых мальчиков в убийц, а хороших девочек в проституток, сохранялось еще долгое время после того, как юридические иски отменили большую часть закона 1873 года. С 1870-х годов представление о том, кому вредит порно, менялось — мальчикам, молодым мужчинам, всем женщинам или обществу в целом. Но эта связь между эротикой и травмами продолжала вдохновлять поколения политиков и активистов.

Предложения ограничить доступ к порнографии во имя защиты невинных сегодня столь же ошибочны, как и в 1873 году. Я говорю это, несмотря на мои этические опасения по поводу Pornhub и его материнской компании MindGeek (теперь переименованной в Aylo). Эти организации редко удаляли видео, изображающие насилие над детьми, изнасилование или сексуальную торговлю, пока расследование The New York Times в декабре 2020 года, утверждающее, что годы эксплуатации контента заставили Mastercard и Visa заблокировать использование их карт для обработки платежей на сайте. В августе 2022 года Visa и Mastercard также приостановили платежи за рекламу на MindGeek после того, как женщина подала в суд на Visa за помощь в монетизации изображений детской порнографии. Примечательно, что компании-эмитенты кредитных карт действовали в ответ на вред, причиненный лицам, участвующим в создании контента для взрослых. То, что утверждал Комсток — и что снова всплывает в консервативном законодательстве о возрастных ограничениях — это идея о том, что порнография наносит вред тем, кто ее видит . Такое понимание откровенного сексуального контента как агрессивного имеет очень мало общего с реальным физическим или эмоциональным ущербом. Вместо этого оно раскрывает попытки регулировать сексуальность, всегда имея в виду гетеросексуальную (и часто супружескую) норму.

Идея о том, что эротика вредит тем, кто ее потребляет, конкурировала со старой критикой порнографии как просто непристойной. В 1744 году уважаемый священник Массачусетса Джонатан Эдвардс расследовал слухи о «похотливых и непристойных разговорах среди молодежи». Подростки и молодые люди в его общине прочитали два популярных медицинских текста, из которых они узнали о женской половой анатомии, оргазме и опасности «зеленой болезни», болезни, которая в одной книге описывалась как последствие воздержания. Затем юноши дразнили девушек в общине, говоря, «какие они отвратительные создания». Когда Эдвардс попытался избавить свою общину от «плохих книг», многие члены его общины встали на сторону мальчиков: утверждалось, что то, что они делали втайне, не имело никакого отношения к священнику. Для Эдвардса и многих христиан сексуально откровенный материал был проблемой, поскольку он нарушал социальные нормы и мог соблазнить тех, кто с ним сталкивался, совершить грех мастурбации. Но, что важно, Эдвардс и его современники понимали эти грехи как причиненные самим себе, как неспособность верующих людей сохранить свою сексуальную чистоту. Эротика не была нападающим; это была кошачья мята, которая заставляла грешника унижать себя. Эта оценка порнографии как похотливой непристойности сохранилась и повлияла на более поздние решения Верховного суда, которые признали, что определенный сексуальный материал нарушает «общественные нормы» и «не имеет искупительной социальной ценности».

Американцам в поисках визуального волнения вскоре не пришлось полагаться только на акушерские тексты. Самый популярный эротический текст в англо-американском мире на протяжении столетия, Fanny Hill: Memoirs of a Woman of Pleasure , был опубликован в Англии в 1748 году, переведен на французский и итальянский языки и напечатан в Штатах еще в 1780-х годах. Fanny Hill рассказала невероятную историю о сексуальной наивной девушке, которая в 15 лет обнаружила себя живущей в борделе и полностью наслаждающейся эротическими приключениями, которые он предлагал, причем каждый мужской «член», с которым она сталкивалась, был более восхитительным и захватывающим, чем предыдущий. Fanny Hill была одной из немногих книг такого рода в 1700-х годах, но к началу 19 века она распространилась в обширном мире коммерческого секса в городах от Бостона и Нью-Йорка до Балтимора и Нового Орлеана. Доступные по цене печатные издания и тексты пересекали каналы страны и зарождающиеся железнодорожные линии, упакованные в сумки мужчин, направлявшихся в Техас и Калифорнию в надежде заявить права на землю, сражаться с индейцами или обнаружить золото. В 1852 году, когда путешественник по имени Ричард Хикман наткнулся на груды личных вещей, брошенных мужчинами, которые путешествовали по реке Платт до него, он нашел «книги всех видов и размеров от Фанни Хилл до Библии». Эти изображения и тексты были частью обширной потребительской культуры, основанной на сексе, в США. Книжные магазины продавали рисунки обнаженных женщин и истории откровенных сексуальных актов, некоторые бакалейщики позволяли секс-работницам предлагать клиентам свидания в соседних комнатах, а пансионаты часто служили также борделями.

Большая часть культурного возмущения по поводу «преступности среди несовершеннолетних» едва скрывала напряженную гомофобию той эпохи.

К тому времени, как молодой Энтони Комсток вступил в армию Союза в 1863 году, порнография была повсюду в американской печатной культуре. Комсток, воспитанный как набожный протестант, был возмущен, обнаружив ее вездесущность. Последующие месяцы он провел праздно, разместившись в лагере во Флориде с сотнями молодых людей, которые проводили время, отчасти коротая время за изучением порнографических изображений и текстов. Обнаженные на визитных карточках размером с бейсбольную карточку, стереоскопы с трехмерными изображениями половых актов и непристойные рассказы у костра — все это вызывало у Комстока отвращение. Переехав в Нью-Йорк после войны, он обнаружил, что столица капитализма страны также является центром сексуальной коммерции. После попытки совершить набег на склады книготорговцев и аптекарей в качестве одиночного агента своего собственного морального крестового похода, он заручился поддержкой людей, возглавлявших городскую YMCA. Они финансировали его кампанию, чтобы убедить Конгресс узаконить его религиозно обоснованный взгляд на сексуальную мораль.

В течение следующих 50 лет Комсток безраздельно правил как американский евангелист и главный исследователь против порока. Его приверженность очищению американской жизни от дьявольских служанок никогда не колебалась. Он считал любого, кто продавал эротику, учил о контрацепции или распространял анатомически точные материалы по половому воспитанию, равно соучастником морального ухудшения поколений молодежи.

Его аргумент о том, что сексуально откровенные материалы вредят молодежи, был принят. В конце 19-го и начале 20-го веков члены Женского христианского союза трезвости открыли «библиотеки чистоты», свободные от любых книг, которые могли бы соблазнить молодых людей грешить. Однако это стремление к цензуре конкурировало с массовым спросом на эротический контент. Американская популярная культура становилась все более сексуализированной в 1920-х годах, от купающихся красавиц нового конкурса «Мисс Америка» в Атлантик-Сити до непристойного кино до Кодекса Хейса. К 1940-м годам скромная реклама кремов для тела обещала романтические награды за нежную кожу.

Это растущее принятие намеренно вызывающих образов женских тел совпало с фиксацией на двух вариантах мужских сексуальных отклонений: садизме и гомосексуализме. Психиатр Фредрик Вертам озвучил эти опасения в своем бестселлере « Соблазнение невинных» (1954) об опасности комиксов для молодежи и связанной с этим необходимости держать жестокие материалы подальше от детских рук. Большая часть культурного шума по поводу «юношеской преступности» едва скрывала напряженную гомофобию той эпохи. Конгресс провел слушания о возможности закодированных побуждений к мужской гомосексуальности в комиксах, в то время как кампании общественного здравоохранения предупреждали мальчиков и девочек с подозрением относиться к незнакомцам мужского пола, которые хотели с ними познакомиться. Консервативные организации, такие как Citizens for Decent Literature (CDL), антипорнографическая организация из Цинциннати, возглавляемая Чарльзом Китингом (католическим наследником протестантской миссии Комстока), создали антипорнографическое выездное шоу, нелепым центральным элементом которого была подробная презентация современной порнографии, якобы для освещения грязи, к которой может получить доступ молодежь. CDL связывала воздействие порнографии с насильственными преступлениями, детской преступностью и «извращениями», особенно гомосексуализмом. CDL также усиливала предупреждения о том, что мужчины, потребляющие эротику, становятся сексуально оскорбительными. Ложные смешения между порнографией (любого рода) и жестоким или «девиантным» поведением сохранялись. Президент Линдон Б. Джонсон назначил Президентскую комиссию по непристойности и порнографии в 1967 году для изучения связи между воздействием порнографии и агрессивным поведением. Вместо этого социологи, которые доминировали в комиссии, в своем заключительном отчете в 1970 году написали, что реальная опасность для мужчин заключается в том, что они подвергаются насилию, а не сексу.

Американский интерес к регулированию порнографии был совсем не ясен к середине 20-го века . Дело Верховного суда Roth против Соединенных Штатов (1957) определило непристойность как то, «что для обычного человека, применяющего современные общественные стандарты, доминирующая тема материала, взятая в целом, апеллирует к похотливому интересу». Тест Roth создал защиту Первой поправки для речи, которая могла быть истолкована как выражение «даже малейшей искупительной социальной важности», но он также дал цензорам основу для ограничения сексуально откровенных фильмов, журналов и книг как нарушения общественных стандартов. Даже когда американская культура и законодательство США стали значительно более терпимыми к откровенным сексуальным материалам, правовая система продолжала выделять «извращенные» формы сексуального выражения, особенно все, что связано с гомосексуализмом, для более жестких ограничений. Группы граждан и муниципальные комиссии по зонированию сделали то, что не могли правоохранительные органы, чтобы наложить ограничения на порнографию в своих сообществах. Сообщества ограничивали , где могут работать взрослые театры и книжные магазины, душив бизнес. Гей-эротика по-прежнему подвергалась цензуре чаще, чем обычный материал. Например, полицейское управление Лос-Анджелеса продолжало проводить рейды в книжных магазинах и театрах для геев до середины 1970-х годов, по-видимому, довольствуясь преследованием владельцев бизнеса и клиентов, даже когда шансы на обвинительные приговоры уменьшались.

Обилие наготы и секса (подразумеваемого или явного) в книгах, рекламе, журналах, фильмах и пьесах вызвало у крикливого меньшинства американцев ярость, но не встревожило массы. Даже когда Верховный суд постановил в делах Miller v California (1973) и Paris Adult Theatre I v Slaton (1973), что правительство может ограничивать сексуальные речи и выступления ради поддержания «приличного общества», результатом не стало возвращение к цензуре Комстока. «Общественные стандарты» быстро менялись. Большинство местных и государственных органов власти не видели смысла в выделении правоохранительных ресурсов на преследование порнографов.

Американский разговор о порнографии и вреде принял значительный оборот в 1970-х годах, когда новые голоса предупреждали, что она ставит под угрозу жизни женщин. Активисты антипорнографического движения говорили об опасностях, с которыми сталкиваются не только женщины, снимающиеся в фильмах для взрослых, но и женщины в целом, как неблагополучный класс. Джонатан Эдвардс ругал свою конгрегацию в 1750-х годах за то, что порнография оскорбляет женщин; новое антипорнографическое движение утверждало, что изображения насилия в порнографии и в рекламе провоцируют мужчин на акты физического насилия. (Даже когда Уэртхэм предупреждал о склонности к насилию несовершеннолетних правонарушителей, одурманенных порнографией, он гораздо больше беспокоился о том, как комиксы развращают умы мальчиков, чем о жертвах их предполагаемой агрессии.) Этот сдвиг произошел из-за того, что появились новые феминистские группы, протестующие против того, что они считали вредоносными и опасными изображениями насилия в порнографии и в рекламе. Фильм 1976 года Snuff , в котором якобы запечатлено изнасилование, убийство и расчленение женщины, мобилизовал феминисток в Лос-Анджелесе для создания новой организации «Женщины против насилия в отношении женщин». Группа успешно провела кампанию за удаление рекламного щита нового альбома Rolling Stones Black and Blue (1976), на котором была изображена женщина в рваной одежде, ее руки были связаны над головой, ноги раздвинуты, а шея и конечности, по-видимому, покрыты синяками. Текст на рекламном щите гласил: «Я «Black and Blue» из The Rolling Stones, и мне это нравится!» Феминистки Западного побережья начали бойкотировать звукозаписывающие компании, требуя, чтобы они удалили изображения насилия в отношении женщин с обложек своих альбомов.

Дебаты о связях порнографии и вреда стали референдумами о сексуальной свободе. В начале 1980-х годов феминистки, основавшие организацию «Женщины против порнографии» (WAP), объединились с религиозными консерваторами, чтобы поддержать местные запреты на порнографию. Сексуально-позитивные феминистки, актеры фильмов для взрослых и сторонники освобождения геев/квир-сообщества возражали, что антигейская правительственная цензура и агрессия полиции против секс-работников представляют собой большую опасность. В 1985 году генеральный прокурор Эдвин Миз объявил о создании новой Комиссии по порнографии. Будучи глубоко социально консервативным, Миз заполнил комиссию евангельскими протестантами и другими, уже убежденными, что порнография превращает одержимых порнографией мужчин в жестоких насильников. WAP предоставила комиссии список потенциальных свидетелей, многие из которых были женщинами, которые дали показания на федеральных слушаниях о том, что они подвергались сексуальному, эмоциональному и физическому насилию со стороны мужей, «зависимых» от порнографии.

В 1960-страничном заключительном отчете комиссии, опубликованном в 1986 году, был сделан недвусмысленный вывод о том, что порнография является причиной насилия в отношении женщин. В Чикаго бывшая красотка Playboy по имени Бренда Маккиллоп синтезировала консервативный религиозный аргумент против порнографии:

Я прошу [sic] … комиссию увидеть связь между сексуальной распущенностью, венерическими заболеваниями, абортами, разводами, гомосексуализмом, сексуальным насилием над детьми, самоубийствами, наркоманией, изнасилованиями, проституцией и порнографией и ее философией, которая пронизывает наше общество.

Попытки запретить порнографию создали странные союзы среди религиозных консерваторов и антипорнографических феминисток. В 1980-х годах либеральный адвокат Кэтрин МакКиннон продолжала свои (безуспешные) попытки запретить городам откровенный контент, потому что «воздействие порнографии увеличивает готовность обычных мужчин к агрессии против женщин». Важно, что WAP и ее сторонники в правительстве не делали различий между жестокой и ненасильственной порнографией; независимо от пола, изображенного на экране, это было, по определению, подстрекательством к причинению вреда.

Эта критика затушевывает различия между согласием и принуждением или между насилием и удовольствием.

Эта точка зрения сохранялась среди политических правых в течение десятилетий, хотя Республиканская партия, казалось, забыла о своих опасениях по поводу безопасности женщин. С развитием Интернета в 1990-х годах внимание республиканцев переключилось на вред, который онлайн-порнография наносила детям, либо через эксплуатацию детской порнографии, либо, что более аморфно, через их воздействие на контент для взрослых. Законодательство, принятое при президенте Джордже Буше-младшем в начале 2000-х годов, связывало эту проблему с международной торговлей людьми. Закон PROTECT Act 2003 года создал систему оповещения AMBER и уполномочил федеральных сотрудников правоохранительных органов преследовать торговцев людьми и секс-туристов. В платформе республиканцев 2016 года эта связь была четко выражена:

Порнография с ее пагубными последствиями, особенно для детей, стала кризисом общественного здравоохранения, который разрушает жизни миллионов. Мы призываем государства продолжать бороться с этой общественной угрозой и обещаем нашу приверженность безопасности и благополучию детей.

(Республиканская партия не приняла новую платформу в 2020 году, а в ее платформе 2024 года порнография не упоминается.) Демократическая партия не затрагивала тему контента для взрослых в своих партийных платформах.

Специалисты по половому воспитанию и защитники общественного здравоохранения в последнее время вернулись к теме пагубного воздействия порнографии на женщин. В 2010-х годах СМИ и несколько социологов сообщили, что молодые женщины все чаще подвергаются риску несогласованного удушья и анального проникновения во время гетеросексуального секса. Они утверждали, что виновато порно. Репортер Кейт Джулиан сделала эту ассоциацию в заглавной статье 2018 года в The Atlantic , сославшись на исследования, которые демонстрируют корреляцию, а не причинно-следственную связь:

Исследования показывают, что из-за отсутствия качественного полового воспитания мальчики-подростки обращаются к порнографии, чтобы лучше понять секс. Анальный секс и другие действия, которые женщины могут считать болезненными, широко распространены в популярной порнографии.

Кристин Эмба, консервативный обозреватель, написала в своем трактате о добрачном целомудрии « Переосмысление секса» (2022), как будто эта связь была предрешена. Она объяснила, что одержимость мужчин порнографией подталкивала к агрессивному поведению, и что это побудило некоторых из ее подруг (основной исходный материал для ее книги) стать лесбиянками. Эти аргументы основаны на слабых доказательствах, но растущий набор данных указывает на то, что мальчики и молодые мужчины относятся к эротической асфиксии как к нормальному поведению с партнершами. Удушье может вызвать повреждение мозга и даже смерть. Его популярность в онлайн-порнографии, похоже, вдохновила новую тенденцию: подражание насилию, нормализованному на экране. Похоже, что виновато насилие на экране, а не секс как таковой.

Аргументы антипорнографических феминисток 1970-х и 1980-х годов теперь занимают видное место в социально консервативных усилиях по ограничению контента для взрослых. Организация под названием Fight the New Drug занимается просвещением общественности о «вредных последствиях порно». Даже ненасильственная порнография, утверждают они (как это сделала WAP), может спровоцировать насилие: «Исследование за исследованием обнаружили, что даже потребление «обычного», ненасильственного порно связано с тем, что потребитель с большей вероятностью будет использовать словесное принуждение, наркотики и алкоголь, чтобы подтолкнуть женщин к сексу». Они ссылаются на рецензируемое исследование, указывающее на то, что «потребление порно является существенным предиктором сексуальной агрессии» по отношению к партнерам. Это исследование также описывает последствия для психического здоровья потребления порно, нахождения в партнерстве с тем, кто его потребляет, и «порноместь», когда бывший партнер делится интимным контентом в сети.

Fight the New Drug утверждает, что у него есть неоспоримые доказательства того, что порнография вызывает насилие, но это вряд ли так. Большая часть исследований, на которые он ссылается, сосредоточена на людях, которые пристрастились к порнографии и потребляют ее компульсивно; в их мозге происходят изменения, схожие с изменениями у людей с алкогольной и наркотической зависимостью. Fight the New Drug также ложно утверждает, что «анализ 33 различных исследований показал, что воздействие ненасильственного порно заметно увеличило агрессивное поведение, а потребление жестокого порно увеличилось еще больше», но исследование, на которое они ссылаются, обсуждает всего 22 предыдущих исследования и пришло к гораздо более неоднозначному выводу. Исследование также не сделало никаких выводов о агрессивном поведении. Вместо этого анализ обнаружил некоторую корреляцию между количеством потребляемой порнографии мужчинами и их принятием «мифа об изнасиловании» (определение которого включает убеждение, что женщины, которые носят узкие юбки, «напрашиваются на это», и что многие женщины подсознательно хотят быть изнасилованными). Это открытие вряд ли является окончательным. Авторы признали, что, учитывая «неспособность анализа выделить причинно-следственную связь между переменными», их результаты «по сути не обязывают и не определяют какие-либо действия».

Молодые американцы сегодня, похоже, обращаются к порнографии не только для эротической стимуляции, но и для того, чтобы узнать о сексе. Отчет о потреблении порнографии, опубликованный в 2023 году, показал, что не только 73 процента респондентов исследования в возрасте от 13 до 17 лет смотрели онлайн-порнографию, но и почти половина считали ее «полезным» источником информации о сексе. Важность порнографии в сообществах ЛГБТК+ еще больше усложняет эту картину. Некоторые потребители контента для взрослых из числа ЛГБТК+ защищают порнографию как образовательную, особенно с учетом снижения комплексного полового воспитания в государственных школах. Квир-люди особенно склонны описывать порнографию как ключевой источник сексуальных знаний, особенно с учетом непропорционального представительства гетеросексуального секса в кино и на телевидении.

Основа и снова американские кампании против порнографии вызывают моральную панику, утверждая, что откровенный сексуальный контент вредит людям, которые его смотрят, особенно детям. И они приводят этот аргумент, настаивая на том, что в визуализации секса есть что-то, что подстрекает к насилию. Это неконкретный и часто фактически неубедительный случай, который путает эротику с жестокостью. И это умаляет важность усилий по защите людей от реального сексуального вреда. Многие феминистки в 1970-х и 80-х годах считали, что популярная культура, насыщенная банальными изображениями насилия над женщинами, создала структуру разрешения для настоящего насилия. Слишком часто, утверждали эти активисты, американцы заставляли насилие в отношении женщин выглядеть сексуально. Однако консервативное антипорнографическое движение сошлось с феминистками, которые заняли более радикальную позицию, что порнография сама по себе является жестокой, какими бы согласованными ни были изображаемые действия. Эта критика сглаживает различия между согласием и принуждением или между насилием и удовольствием. Они привели к ужесточению мер в отношении гомосексуальной и внебрачной сексуальности.

В июне 2024 года активисты свободы слова и производители контента для взрослых в Индиане подали в суд на генерального прокурора Тодда Рокиту за введение «государственной цензуры». Как и многие сторонники законов о проверке возраста, Рокита настаивает на том, что эти законы дают государству право защищать молодых людей от травм. «Дети не должны иметь возможности легкого доступа к откровенным материалам, которые могут причинить им вред», — написал Рокита в X. «Мы должны защищать и ограждать их от психологических и эмоциональных последствий, связанных с просмотром порнографии». Однако идея о том, что просмотр порнографии наносит «психологический и эмоциональный» вред, является спорным утверждением — гораздо чаще выдвигаемым, чем доказываемым. Аналогичный иск из Техаса, Free Speech Coalition, Inc. против Пакстона , дошел до Верховного суда в январе этого года. В ходе устных прений, в ходе которых судья Сэмюэль Алито спросил, просматривал ли кто-нибудь Pornhub «ради статей», судьи указали на вероятность вынесения решения против свободы слова в интересах защиты детей, что является нарушением устоявшегося прецедента.

Американцам нужна исчерпывающая информация о своем сексуальном здоровье. PornHub — не идеальное место для получения такой информации (на сайте есть раздел, посвященный половому воспитанию), но законодательство — грубый инструмент контроля над речью. Как отмечает правовед Марк Джозеф Стерн о вероятной поддержке судом законов о проверке возраста , «если суд пойдет на этот шаг, нет причин, по которым битвы штатов против откровенных материалов должны остановиться на PornHub», поскольку онлайн-магазины книг и потоковые сервисы потенциально находятся под угрозой. Как и в прошлом, юридическое разрешение на ограничение сайтов, таких как PornHub, позволит цензурировать информацию о квир-сексуальности, как откровенную, так и нет. (Действительно, в середине 1990-х годов активисты по ВИЧ/СПИДу боролись против положений Закона о благопристойности в общении, которые заставили бы их убрать информацию о профилактике ВИЧ, направленную на подростков.) Зависимость от порнографии и потребление жестоких медиа, похоже, вдохновляют агрессивное и опасное сексуальное поведение. Возможно, нам следует сосредоточить наши кампании общественного здравоохранения на этих проблемах. Вместо этого, в культуре, насыщенной оружием, кровавыми видеоиграми и шоу, демонстрирующими неоправданную жестокость, американцы по-прежнему гораздо больше обеспокоены сексуальным контентом, чем явным насилием. История показывает, что любая попытка цензурировать порнографию неизбежно также ограничит доступ к тому виду сексуальной речи, в котором мы нуждаемся сегодня больше, чем когда-либо.

ИСТОЧНИК: Aeon https://aeon.co/essays/when-it-comes-to-pornography-whats-the-harm-in-looking