Снос исторического здания дирекции Парка Горького открыл мрачный список архитектурных потерь Москвы 2025 года. На очереди под снос здания советского модернизма — легендарный для культурной жизни города Дом Кино с витражом Фернана Леже, Новый (Большой) Цирк на проспекте Вернадского и самое известное здание Нового Арбата — так называемый «Дом-книга».

Построенный в 1963-1970 годах для Совета экономической взаимопомощи — ключевой организации стран социалистического лагеря — позже он стал ареной боёв за Белый дом в октябре 1993 года. В следующем году именно здесь работал первый созыв Государственной Думы Российской Федерации, а в 2000-е годы в залах этого здания начинала свою работу Молодёжная палата при Мосгордуме, ставшая стартовой площадкой для карьер немалого числа известных ныне политиков — как прокремлёвских, так и оппозиционных. Теперь знаменитое здание СЭВ приговорено властями Москвы к уничтожению.
О том, почему наследие модернизма имеет немалую культурную ценность и почему власти не понимают этого и не прислушиваются к мнению горожан — статья Олега Наумова.

Московские власти взяли курс на радикальное изменение облика города. Когда-то эпоха Сергея Собянина начиналась с того, что в пику политике Юрия Лужкова он стал прислушиваться к мнению экспертов, сотрудничать с урбанистами, проектировщиками, архитекторами, что привело к этапным переменам в качестве городской среды. В Москве работали лучшие российские и мировые зодчие: были созданы такие знаковые объекты, как природно-исторический парк «Зарядье» с одноименным концертным залом, бизнес-центр Dominion от бюро Захи Хадид, белоснежный жилой комплекс «Бродский» на Саввинской набережной. Бережная реставрация вернула в городское пространство такие важнейшие памятники конструктивизма, как Дом Наркомфина и здание газеты «Известия». Стараниями итальянского архитектора Ренцо Пьяно ГЭС-2 превратился в один из ведущих культурных центров Москвы.

Однако сейчас мы видим кардинальный разворот этой политики. Чья-то нелюбовь и непонимание архитектуры советского модернизма привела к тому, что почти одновременно приговорены к сносу Цирк на проспекте Вернадского, Дом Кино, Дом-книга СЭВ на Новом Арбате. При этом советский модернизм стал логичным продолжением эпохи авангарда, к наследию которого архитекторы обратились сразу же после того, как закончилась сталинская эпоха неоклассицизма, политика репрессий и тотального контроля. Именно период авангарда наряду с деревянным зодчеством до сих пор является важнейшим вкладом России в мировую архитектуру. Уничтожение в январе конструктивистского здания дирекции Парка Горького, в строительстве которого принимали участие такие культовые фигуры, как Эль Лисицкий, Алексей Щусев и Александр Дейнека, потрясло градозащитное и архитектурное сообщества.

Здание Цирка на Проспекте Вернадского, построенное в 1961–1971 по проекту архитекторов Якова Белопольского и Ефима Вулых. Фото: Юлия Тарабарина, Архи.ру.

Личные предпочтения отдельных чиновников в виде сталинских высоток, противопоставленных модернизму, не должны быть поводом к сносу модернистской архитектуры. Все это равно является наследием Москвы, создаёт ее неповторимый эклектичный образ, и должно быть сохранено для потомков. Стоит также отметить, что советский модернизм является неотъемлемой частью интернационального стиля, эстетикой которого вдохновляются многие современные проекты.

Проблема сохранения наследия фундаментальна для города. Согласно новопринятому закону города Москвы «Об объектах культурного наследия» до 1 июля 2025 года памятники из списка выявленных должны быть включены в реестр региональных ОКН, иначе они не будут подлежать охране. Но в таком статусе находится более 1700 объектов — около четверти всего московского наследия, и теперь все они оказались под угрозой. По данным Архнадзора, в последние годы количество принятых на охрану в реестр объектов стало уменьшаться, в 2023 и 2024 годах на учет приняли всего по 5 памятников.

В октябре 2024 года в СМИ появились сообщения, что ради строительства жилого комплекса на Никольской разрушается часть одной из старейших улиц Москвы. По данным Архнадзора, только за 2024 год в городе был уничтожен 31 памятник, один из которых принадлежал к архитектуре барокко XVIII века.

Любой мегаполис — это живой организм, и его развитие не может остановиться в один момент, если это не город-музей. Но уже более столетия назад общество, как России, так и других европейских стран стало осознавать ценность городских слоев, его истории. Стало очевидным, что, если мы не понимаем ценности объекта сегодня, это не значит, что он не станет чем-то ценным завтра. Например, вплоть до позднесоветского периода изучать архитектуру модерна было фактически невозможно, и его ценность (которая сейчас не вызывает сомнений) мы стали осознавать всего 30 лет назад. То, что массово об архитектуре «совмода» стали говорить у нас лишь в 2010-е годы, никак не означает, что её можно варварски сносить, лишая столицу огромного архитектурного пласта её истории.

Чтобы понять, что это не серые унылые здания, а часть мирового архитектурного процесса, стоит взглянуть на проекты, которые примерно в эти же годы делал Ле Корбюзье. В его «Жилой единице» в Марселе мы увидим прообраз многих зданий, среди которых ходим по улицам Москвы. С другой стороны, когда архитектор отходил от урбанистики и планирования городов (Корбюзье построил целый индийский Чандигарх), он мог создавать такие милые проекты, как церковь Notre Dame du Haut. Ле Корбюзье показывает нам, что архитектура — это не украшенный фасад, а трехмерные конструкции, которые могут привлекать изяществом линий и красотой инженерной формы.

В этом контексте намного проще понять, почему легкое и функциональное здание цирка Якова Белопольского, Ефима Вулыха и Степана Сатунца гораздо интереснее его предполагаемого нелепого наследника. Хотя в годы, когда строили эти здания, многие исторические строения в Москве уничтожались, со временем и они обросли контекстом, историей, вписаны в окружающую среду — в отличие от новых проектов, которые как будто свалились на район случайно из космоса.

Зал пленарных заседаний Государственной Думы в здании СЭВ на Новом Арбате

Нравится ли нам или нет «Дом-книжка», в нем располагались Совет экономической взаимопомощи, московское правительство и даже первая в современной России Государственная Дума. Может быть стоит аккуратнее относиться к архитектуре, которая не только несет в себе эти разные смыслы, но и является своеобразным памятником всему советскому проекту. Советский модернизм стал знаковым для многих республик СССР: здание Министерства автомобильных дорог Грузии Георгия Чахава — шедевр, который попадает во все книги по архитектуре этого времени.

Важнейшей проблемой сегодняшней Москвы, которая во многом привела к этой культурной трагедии, стало тотальное отсутствие коммуникации между властями и горожанами. В эссе исследовательниц Натальи Самутиной и Оксаны Запорожец говорится о Москве, как городе вне времени. Обустраивая гранитно-мраморные тротуары, уничтожая через считанные минуты любые объекты несогласованного стрит-арта, отменяя обязательность публичных слушаний, запрещая по сей день любые публичные политические акции москвичей под предлогом давно окончившейся пандемии коронавируса, власти создали застывшее пространство, которое вообще никак не разговаривает с горожанами.

В сегодняшней урбанистической практике принято спрашивать людей о том, каким бы они хотели видеть свой город, улицу, двор. Но сегодняшней власти абсолютно все равно, какие эмоции у москвичей вызывает, например, Цирк на проспекте Вернадского, хотя практически каждый из нас гулял, учился, ходил на свидания рядом с этим местом. Эта история во многом пропадет вместе со зданием, а когда на его месте появится психоделический монстр, мы уже никогда не сможем объяснить, какая уникальная атмосфера здесь была.

Здание Министерства автомобильных дорог Грузинской ССР в Тбилиси, построенное в 1975 году по проекту архитекторов Георгия Чахавы и Зураба Джалагании. В настоящее время — Банк Грузии. Фото: Википедия.

В концепции города без времени тотально стирается городская память. В этом смысле показательна судьба Расстрельного дома на Никольской улице, который владелец-инвестор и мэрия в разное время хотели превратить в гостиницу, бутик Chanel и ресторан. Политика тотального сноса приводит к тому, что вместо Дома Кино и кинотеатра «Соловей» в городе появляются лишь новые километры элитной недвижимости и торговых площадей. Жители теряют свой город – в нем рвется ткань истории и соседских отношений, уходят детские воспоминания, люди не узнают пространство, в котором прожили десятки лет.

В Москве есть прекрасные образцы уважительного отношения к городской среде и ее взаимодействия с современностью. Например, в таком контексте можно говорить об Остоженке, реконструкция которой была запроектирована еще в 80-е, и теперь она аккуратно переплетает различные городские слои и эпохи. Когда-то Бориса Немцова спросили, что он, будучи губернатором, сделал для расцвета Нижегородской архитектурной школы 90-х, гремевшей тогда на всю страну. Немцов ответил: «Я не мешал». Кажется, сегодня это лучшее, что бы могли сделать московские власти для своего города.

ИСТОЧНИК: Smart Power Journal https://smartpowerjournal.ru/sovmod/